Пари

      Когда Маркус сказал прислать спецназ, то он имел ввиду большое количество вооружённых людей, но он и не думал, что всё будет настолько серьёзно. Через пятнадцать минут к зданию подкатили бронированные грузовики и по всему периметру, что можно было увидеть из окон, расставили полицейских. Благо, они додумались подтащить шкаф к двери, дабы никто из личных охранников Тодда не решил эвакуировать их лидера. Сперва, Маркус решил, что будет перестрелка, как это обычно бывало во всех крутых фильмах про копов, которые штурмуют какое-то место, прыгая в окна и вышибая двери. И не стоило забывать снайперов на разных точках, которые в любую секунду готовы снести голову преступнику, с пафосным: «Ю-пи-ка-е, мазафака!»       Видимо, задавить решили числом. Не потому, что скупились на патроны, а по той причине, что в здании находятся минимум два заложника. Все возможные пути к отступлению были перекрыты так тщательно, что даже и мышь бы не проскользнула. Маркус ждал, что сейчас вокруг будут звучать звуки выстрелов и людских криков, которые умирали в мучениях. Он даже закрыл ладонями уши Саймона, который с недопониманием поджал губы, что было в его ситуации логично. Он собственноручно завалил толстого и здорового мужика, который его еще и напоил. Но даже так, часть защитника взяла над альфой верх и он не хотел, чтобы его пассия слушала столь ужасные звуки. Которых, к слову, и не было. К отряду спецназа вышел мужчина с поднятыми руками, бывший тем самым главарём этой бандитской шайки и отдавал деньги Элайджа. Его тут же скрутили и в здание ринулись отряды, экипированные и вооружённые с ног до головы. Никто не сопротивлялся их аресту лишь по той причине, что в этом не было смысла. Перестрелка не повысила бы шансы побега хоть до одного процента.       Шкаф, который подпирал дверь, пришлось двигать обратно. Телефон Тодда, чей номер отследили и приехали на вызов, вновь зазвонил.  — Ребята, вы где? — голос лейтенанта был запыхавшимся, словно он оглядывал кабинеты в их поиске.  — Второй этаж. Дверь напротив лестницы, — Маркус убрал руки с ушей омеги, чтобы покрепче взять телефон. Он слышал, как раздаются шаги и в комнату тут же врываются полицейские. Завидев парочку, сидящую на полу, они убрали оружие и в скором порядке вызвали медиков. Не только для пострадавших, но и для Тодда, который так и не пришёл в сознание, чем пугал Саймона всё больше и больше. Только сейчас он начал отходить от состояния аффекта и понимал, что практически убил живого человека. Маркус хотел что-то сказать, или попытаться успокоить, ведь никто не будет судить омегу за это, но его слова стали бы лишними. Единственное, что как-то придавало уверенности напуганному тельцу — крепкие объятия. Это наполняло силами их обоих.

***

      Саймону не нравился весь переполох, который поднялся в больничном отсеке. Вокруг них крутились так, словно одному оторвало руку, а второй блевал гнойными выделениями. Он считал, что внимания врачей заслуживал лишь Маркус, которого чуть не задушили. Нужно было сделать ему кучу уколов и не отходить дальше, чем на пять метров. Собственное состояние уже нормализовалось. Ожоги на шее, которые смазали кремом и наложили сверху белый бинт, уже не так сильно болели, а капельница помогла снизить уровень алкоголя в крови. Узнав, что Саймона чуть было не изнасиловали, врачи предлагали осмотреть и анальное отверстие, но он всеми силами отнекивался, понимая, что такого позора точно не вынесет. Он заверил медиков в том, что всё нормально. Его никто не лапал и Маркусу, который получил кучу неодобрительных взглядов за свой длинный язык, просто показалось.  — Чёрт, Саймон. Прости, но я здесь ничего не поделаю, — лейтенант Андерсон опустил голову и отворил дверь, которую, казалось, и так могли выбить. В помещение, распугав всех врачей, ворвалось нечто, что тут же обняло блондина, а в ухо раздались жалостливые всхлипы.  — Саймон, извини. Это я виноват. Мне стоило сразу бить тревогу, а не ждать три урока. Всё было бы хорошо, если бы не моя тупость, — Коннор не давал продохнуть, прижимая друга так, словно он мог пропасть в любой момент.  — Ну что за хрень с тобой? Как тёлка, честное слово, — Ричард, зашедший следом, стоял так вальяжно, словно это он разрулил все проблемы. Он прятал свою обеспокоенность за маской спокойствия, но ее всё равно можно было проглядеть. Заметив, с какой полуулыбкой на него смотрит Саймон, он начал нервно оправдываться. — Просто этот сопливый дурачок сюда притащил меня силой. Я бы так не поехал. Звонок на телефон — мой максимум.  — Не слушай его, — Коннор вытирал слёзы большим пальцем, так и не разжав свои тесные объятия. — Когда Хэнк сказал, что вы оба в больнице, то я даже отреагировать не успел, как Ричард схватил меня за руку и потащил к своему мотоциклу. Он даже и слово мне вставить не дал. По пути нарушил немало правил дорожного движения.  — Эй! — щёки младшего из братьев покраснели и он сжал губы, пытаясь скрыть своё смущение. Коннор ухитрился развернуться и показать ему язык, что вызвало у Саймона смешок. И словно по сигналу, они оба развернулись к Маркусу, которого, казалось, сразу не заметили. Атмосфера резко понизилась и из дружелюбной, она превратилась в холодную.  — Знаешь, было бы славно, если бы тебя вынесли ногами вперед, — находиться рядом с Коннором стало страшно, словно из пушистого котёнка он превратился в медведя, который может в любую секунду прыгнуть на обидчика и откусить ему голову. Ричард в этом плане не уступал.  — Не будь мы в больнице, я бы прямо сейчас сломал тебе нос.  — Ребята, хватит! — Саймон крикнул это во весь голос, дабы унять разбушевавшихся братьев, которые открыто провоцировали оппонента на драку. — Маркус спас меня! Если бы не он, то меня бы… убили.       Не стоило поднимать тот факт, что как раз-таки из-за Маркуса его похитили и увезли чёрт знает куда. Официальной версией было то, что Саймона похитили просто так, чтобы продать, а Маркуса за компанию, когда он пришёл на выручку.  — Да? — опасный Коннор-медведь вновь превратился в котёнка, который тут же замурчал, словно его начали гладить. — Ну тогда прошу прощения. Я благодарен тебе.  — Я всё равно сломаю твой нос за то, что ты заставил Саймона страдать, — Ричард не собирался успокаиваться, пока сзади на его плечо не легла чужая рука.  — А теперь давай поподробнее про то, сколько правил дорожного движения ты нарушил на своём байке, пока гнал сюда? — лейтенант Андерсон сказал это с заметной усмешкой, что неплохо уняло пыл Ричарда, заставив его обидчиво цыкнуть языком и направиться к выходу.  — Пойдём, Коннор. Не стоит давить на этих двух так сразу, — он вышел за дверь, крепко сжав в руке ремень от сумки и Коннор, который не хотел отлипать от друга, всё же поднялся на ноги и прошептав ласковое: «До встречи» — направился к выходу, попутно встав на цыпочки и поцеловав полицейского в щёчку, который тут же зарделся. Тот проводил своего омегу глазами до двери и вдруг приподнял брови, словно вспомнил о кое-чём.  — Ваши вещи. Саймон, твои мы нашли недалеко от твоего дома, а сумку Маркуса отдали его одноклассники, — лейтенант протянул им по рюкзаку, которые выглядели довольно потрёпанными от того, что валялись неясно где.       Саймон вдруг тоже округлил глаза, вспомнив об одной вещи. Он принялся повторять про себя: «О, нет» — роясь в сумке и вытаскивая оттуда телефон. Дрожащими пальцами разблокировал экран и тихо заныл. Семь пропущенных от отца. Это не просто звонки, на которые он не ответил. Это — семь проигнорированных вопросов, почему он сегодня не на учёбе. Отец ненавидел две вещи — когда Саймон приходил домой позднее шести, и когда не приходил на уроки. И если первое каралось обычным ударом, «в воспитательных целях, чтобы выбить всё легкомыслие», то последствие нарушения второго правила могли быть разными. Нужно было всё исправить, пока был шанс.       Сглотнув комок в горле, омега зашёл в пропущенные и нажал на обратный вызов. Гудки в телефоне словно отсчитывали секунды до его смерти, пока грубый мужской голос не ответил: — Алло?  — Прости, пап. Я не мог ответить, — не следовало начинать данный разговор при Маркусе, который настороженно поднял глаза и принялся вслушиваться в каждое слово, но и возможности выйти за дверь, когда у тебя капельница в руке, не было. Последовало пять секунд паузы, что сперва показалось, будто трубку бросили, но потом с того конца вновь раздался голос.  — Скажи, Саймон. Я плохо о тебе забочусь? Я тебя не кормлю и не обеспечиваю? — омега знал эту интонацию. Ее нельзя было описать какими-то особенными словами, но можно было сказать, что лучше бы отец на него просто наорал, чем говорил вот таким сдавленным голосом.  — Нет, просто, пока я шёл на учёбу… — договорить не дали, перебив грубой речью, которая звучала, словно затишье перед бурей.  — Отвечай на вопрос, когда я задаю его тебе. Я — плохой отец?  — Нет, — Саймон пытался не смотреть в сторону альфы, который мог прекрасно слышать, как дрожит голос его любимого, и как бьётся его сердце.  — Тогда почему ты постоянно гадишь мне? Решил устроить гулянки? Приходишь домой поздно, пропускаешь учёбу, что дальше ждать? Когда ты придушишь меня и заберешь последние деньги, чтобы купить наркотики себе и своему трахалю? — «Кто кого еще придушит» — крутилось на языке, но Саймон покорно молчал, пытаясь взять себя в руки. Такая тема заходила настолько редко, что если она начала появляться в разговоре, то нужно было постараться разозлить отца.  — Нет, — собеседник не давал и слова вставить, чтобы оправдаться. Да и казалось, ему это и не требовалось.  — Ты считаешь, что без меня тебе будет лучше? Что ты можешь гулять, до скольки хочешь, трахаться, с кем хочешь, а после всего этого приходить ко мне домой и ложиться спать? Так ты считаешь? Что добрый папочка всегда пустит тебя домой? — было понятно, к чему он клонит, но Саймон не хотел в это верить. Методы воспитания у отца были разными, но некоторые из них были слишком жестокими.  — Нет, — после этих слов голос совсем надорвался. Даже Маркус это услышал и сам болезненно выдохнул.  — Домой сегодня не приходи. Посиди на улице или поспи у своих уродов. Пойми, как тяжело жить без отца. Может тогда до твоей тупой башки дойдёт, что без меня и моего обеспечения, ты — дерьмо на палочке. И никто не будет заботиться о тебе так, как это делаю я. Утром вернёшься. Умоешься, переоденешься и пойдёшь на учёбу. И если я вновь узнаю, что ты пропустил хоть один урок, то неделю будешь спать в туалете. Понял?       Саймон промолчал. Он не мог поверить, в то, что только что услышал. Видимо, это молчание не устроило отца и тот повторил, но уже громче, срываясь на крик:  — Ты понял меня, или тебе еще и уши прочистить?! Почему ты такой недалекий?!  — Понял, — после этих слов в телефоне раздались гудки. Телефон в руке скрипнул, когда его сдавили слишком сильно. Хотелось швырнуть его об стену, чтобы он разлетелся на куски, но в таком случае придётся жить без телефона. Отец и так не хотел покупать ему сенсорный, поэтому пришлось копить деньги самому. Устройство не виновато в том, что его хозяин — безалаберный дурак. Такой позор, да и еще перед Маркусом, который прекрасно всё слышал.  — Не обращай внимания, — Саймон попытался выразить безразличие, которое выглядело слишком натянуто. Он засунул телефон в сумку и принялся разглядывать руку, в которой всё еще красовалась игла от капельницы. Не то, чтобы ему пришлось ночевать на улице. Двери Коннора всегда открыты, и он не раз говорил, что если у Саймона будут проблемы с отцом, то он может прийти и остаться на ночь. Даже его мать была не против. Не потому, что имела тёплые чувства к омеге, а потому, что «Уж лучшее ее мальчик будет общаться с умными и вежливыми друзьями, чем со всякими извращенцами, у которых только одно на уме». Конечно, в этот список входил и лейтенант Андерсон. Вот только не радовала мысль того, что на утро, когда он вернется домой, придётся неплохо отхватить. А потом объясняй друзьям, что сломанный нос — это последствия неудачного падения, а не результаты домашнего насилия.  — Хочешь переночевать у меня? — можно было увидеть, как Маркуса трясёт от ярости, но он пытается сдержать ее по просьбе омеги, который не хочет поднимать данную тему. Настороженно приподняв голову, Саймон с каким-то неловким отстранением принялся вертеть телефон в руках.  — Прости, я не думаю, что смогу… Я не готов, — эта фраза прозвучала слишком тихо, на что Маркус тут же начал махать руками.  — Я ничего не сделаю. Обещаю. Я просто зову переночевать. У моего отца большой дом и есть много гостевых комнат, — альфа сам понял, как двусмысленно прозвучали его слова и попытался как-то оправдаться. Эти попытки показались забавными. Выдавив смешок, который смог разрядить обстановку, Саймон выпрямился на кушетке.  — Хорошо. Я думаю, я не против, — он не до конца верил Маркусу. Не мог сказать с точностью, что тот говорит правду, но нельзя вечно сидеть с обиженным лицом, как маленькая девочка, у которой отобрали конфетку. Нужно подняться, пойти навстречу ворюге, пнуть его в пах и отобрать сладость силой. Иными словами, мосты, которые были сожжены, должны быть заново воздвигнуты. И если их отношения будут выстроены на недоверии и обмане, то они не смогут двигаться вперед.  — Смотри у меня, Маркус. Я слежу за тобой, — парочка подпрыгнула, когда в их диалог вмешался третий голос. Они оба смущённо повернулись к лейтенанту, про которого совершенно забыли и который хитро улыбался, довольный тем, что прямо перед ним так нелепо курлыкают два школьника. — Если Коннор опять мне будет рассказывать про то, как его лучший друг чуть ли не повеситься хочет, и что мне нужно посадить тебя на пожизненное, то я правда приму меры.  — По-понял, — Маркус замер, как на мушке, когда его буквально приставили к стенке. Пусть полицейский и говорил это шуточным тоном, но он явно был серьезен. Видимо, слишком много Коннор наговорил ему. Даже стало неприятно, что темой свидания у этих двух стал он. Но при виде того, как лейтенант Андерсон подкалывает альфу, который выглядит так, словно не в своей тарелке, Саймон прыснул. Он прекрасно понимал, что завтра получит по первое число, но не мог удержаться. Всё же, рядом с Маркусом не было так страшно. Уже не было.