Согрей меня

      Осень в Магнолии особенное время года. Волшебное. Золотое. Куда не брось взгляд — все окрашено в этот благородный цвет. Все тропинки парка усыпаны желтым шуршащим ковром, деревья одеты в неповторимые охровые платья. Даже воды пруда переменили краски — листья полностью засыпали всю озерную гладь, окрашивая ее в цвет янтаря. Это так завораживает. Будто попадаешь в совершенно иной монохромный мир, которому нет ни конца ни края.       Люси любит осень. До замирания сердца, до воздуха, застревающего в легких, до улыбки, застывшей в горящих нежной привязанностью глазах. Ей нравится гулять по улицам города и любоваться великолепием этого времени года, нравится, что каждый шаг создает свою особую мелодию — листья гармонично шуршат под ногами, нравится закатное солнце, что играет на лужах после прошедшего дождя.       А дома ждет чашка глинтвейна, готовящаяся по старому доброму рецепту с добавлением апельсина и меда, теплый плед, в который можно укутаться после прогулки, и милый сердцу роман, что Люси перечитывает каждый год в это время.       Этот период самый красочный, самый легкий и самый холодный для Люси.       Она плотнее кутается в легкую курточку, надетую по привычке, глубже запихивает руки в карман, ведь в очередной раз забыла перчатки дома, и прячет нос в складках желтого шарфа, обернутого в несколько кругов вокруг шеи. Ни одно действие ее не спасает от ветра, игриво забирающегося под одежду и оставляющего свой мерзлый неласковый след.       Осенью Люси холодно всегда. У нее мерзнут руки, краснеет нос, ноги превращаются в две ледышки. Дома, когда никто не видит, она натягивает три пары шерстяных носков, вязаный свитер с забавным оленем, просящим согреть его, и теплые штаны. Кутается в мягкий плед из овечьей шерсти, греет руки о кружку с горячим чаем с лимоном, и включает обогреватель на максимум.       Это хоть немного, но заставляет холод отступить.       И сейчас, идя из гильдии по вечерним улицам родной Магнолии, она живет мыслью об этих нехитрых мелочах, спасающих ей жизнь.       Квартира встречает привычными темнотой и стужей. Люси, забыв обо всем, стремится в ванную под горячий душ. В последние дни холод особенно остро пробирается под кожу, пляшет в крови и сковывает терновыми путами сердце.       Люси так не хватает тепла. Его родного, катастрофически ледяного, тепла.       Она быстро избавляется от одежды и встает под обжигающие струи. На мгновение им удается заглушить поселившийся в теле мороз и отпугнуть засевшую глубоко в сердце тоску. А потом магия рассеивается, Люси тяжело вздыхает, зажмуривает глаза и просто пытается согреться, включая горячую воду на максимум.       Выходить из иллюзорного царства жара нет желания, но ей приходится. Люси обертывается пушистым хлопковым полотенцем, протирает ладонью запотевшее зеркало и смотрит на себя. Губы кривятся в печальной улыбке, не трогающей глаз. Она скучает по нему до потери пульса, до дрожи в пальцах, до слез.       Люси на носочках ступает по холодному полу, лениво ругается на себя за забывчивость и включает повсюду свет. Ноги в миг замерзают, полотенце соскальзывает, а в душе еле теплится надежда, что она успеет натянуть хоть что-то, прежде чем окончательно окоченеет. Она делает последний шаг на пути к цели, нажимает на выключатель и застывает на пороге.       Комнату озаряет неяркий свет, проникает в каждый уголок и останавливается на кресле, в котором вольготно расположился неожиданный гость. Грей сидит, подпирая голову, и еле слышно посапывает — грудь мерно вздымается от каждого вдоха. Сердце Люси затопляет болезненная нежность. Уставший, неделю прозябавший на задании, с темными кругами под глазами, он вернулся и первым делом пришел к ней. В дорожной пыли, с ароматом металла на руках, запахом табака, он пришел к ней.       — Грей.       Легкий едва слышный шепот срывается с губ. Парень вздрагивает, поднимает голову и смотрит на нее. Во взгляде сквозит нежность вперемешку с тоской, томление с радостью. И вина.       — Иди сюда. Я согрею тебя.       Грей распахивает объятья. Люси счастливо выдыхает, глаза загораются сотнями огней. Она порывисто срывается с места, преодолевает разделявшие их несколько метров и падает к нему на колени. Крепко обвивает шею руками, прячет холодный нос в ямке между ключицами и вжимается в него так, чтобы ни осталось и миллиметра расстояния. Грей кладет ладони ей на талию, сжимает до боли, носом зарывается в волосы и расслабляется. Он также невыразимо мучительно погибал без нее и ее теплых, жадных прикосновений. Жил лишь мыслью, что скоро она снова окажется в его сильных руках.       По телу двоих расползается забытое тепло.       Осенью Люси холодно, но не в объятиях Грея.