Ворон

"Для беды и счастья не существует ворот, они порождаются самим же человеком". Хань Фэй-цзы

      Коридор внизу расширяется, приведя в просторный зал со множеством дверей. Кит оглядывается по сторонам, не решаясь сделать следующий шаг. Что ждет его дальше?       По центру зала обнаруживается статуя женщины, задумчиво склоняющей голову над раскрытой книгой на том же непонятном языке, что встречался ему и раньше. Кит пытается прочитать письмена, однако все попытки тщетны. Буквы, а точнее руны, предстают перед ним затейливым бессмысленным рисунком, понять который может только ведающий.       — Подскажи мне, — рыжеволосый зачем-то обращается к статуе. — Объясни, куда идти. Надпись в книге начинает светиться, и руны, сначала потемнев, а затем став огненными, превращаются в знакомые символы тайского языка.       «Куда ты хочешь дойти, просящий?» — надпись вспыхивает и исчезает, едва Кит успевает ее прочесть.       — Я хочу найти того, кого люблю.       «Тогда ты сам должен выбрать путь. Твое сердце должно отыскать нужную дверь», — буквы ложатся ровно, будто их кто-то печатает на древних листах.       — Дверей так много, дай мне подсказку, — Кит чувствует, что этот разговор бессмысленный, и, видать, просто придется открыть все двери, но продолжает спрашивать.       «Пробуди в себе зверя».       Надпись исчезает, а вместо нее вновь появляются руны, словно книга дает понять, что разговор окончен. Журналиста это не печалит. Он просто разворачивается и направляется к ближайшей двери. Пробудить зверя? Единственный зверь, которого Кит ощущает внутри, это Ворон. Но что он должен сделать, чтобы слиться с этой огромной птицей, не пожелавшей покидать его даже сейчас? Кит невольно проводит ладонью по гладким перьям, заставляя своего спутника встрепенуться.       Ворон вскрикивает и пикирует на землю, деловито направляясь к створкам двери и изучая их придирчивым взглядом. Кит тянет за ручку, и дверь тут же распахивается, приглашая внутрь.       Впереди тьма, которая завесой скрывает от взора то, что поджидает парня, стоит ему сделать лишь шаг. Эта тьма протягивает к нему свои когти, словно пытаясь поторопить жертву. Кит уже собирается было шагнуть вперед, как Ворон резко подпрыгивает, отталкивая своего Хозяина прочь, и тот, выйдя из оцепенения, с шумом захлопывает дверь.       — Нет, так не пойдет, — Кит чувствует, как конечности его леденеют, когда обнаруживает, что часть перьев птицы на левом крыле оказывается срезана, словно кто-то острым лезвием полоснул по злосчастному Ворону. Точнее полоснул по Киту. — Похоже, тебе там тоже опасно.       Журналист, взяв пострадавшую птицу на руки, следует к следующей двери. Пробудить зверя? Какого зверя он должен пробудить? На ум приходит лишь мелкий хомяк, который грызет все, что попадается под руку. Но не пробовать же Киту двери на вкус? Когда журналист совершает три или четыре обхода дверей, похожих друг на друга так, словно вышли из-под конвейера, им уже начинает овладевать отчаяние, и тут в помутневшем рассудке всплывает последний сон. Тот, в котором Минг откликнулся на его вой. Может, попробовать?       Голос в закрытом помещении звучит страшно, а эхо разносит протяжное ауу во все стороны, создавая иллюзию, будто стая волков, спрятавшихся где-то рядом, отвечает на зов вожака. Кит прислушивается к эху, чтобы затем вновь повторить свой зов. На этот раз в череде одинаковых звуков будто раздается один иной, более низкий, более мелодичный и протяжный.       Кит вскакивает, устремляясь к источнику. Он вновь выдает свое ауу и вновь слышит ответный призыв, где-то справа, почти у выхода. После третьей попытки становится ясно, что вой исходит из-за крайней двери, и журналист уже тянет руку к ее ручке.       Когда он уже собирается распахнуть створки, в другой стороне слышится еще один зов. На этот раз волчий вой звучит с переливами, словно зверь встревожен и напуган. Сердце Кита начинает биться сильнее, когда он снова и снова слышит этот голос. Почему он ему кажется знакомым?       Рыжеволосый отступает, делая шаг в сторону, а затем еще и еще, пока за дверью, что перед ним не раздается досадный рык. Похоже, очередная ловушка. Но Киту уже некогда раздумывать о том, кто пытался его в эту ловушку заманить, поскольку он уже бежит к другим створкам, за которыми в придачу к зову слышится нетерпеливое царапанье когтей по дереву. Замок поддается, и журналист распахивает дверь, чтобы быть поваленным на каменный пол огромной тушей зверя, который сначала бережно обнюхивает его, а затем начинает лизать его лицо.       Зверь немного потрепан, шерсть его скомкана, а на морде запекшаяся кровь, но взгляд кажется знакомым. До боли знакомым.       — Мингкван? — Кит хватает волка за шесть, пытаясь рассмотреть внимательнее этот взгляд. — Это ведь ты?       Зверь отступает, словно вспомнив что-то, а затем пятится к двери.       — Нет, не уходи, — Кит поднимается и обхватывает шею зверя. — Не бросай меня больше. Не оставляй одного. Ты не можешь уйти.       «Почему?» — слова раздаются в голове, словно сознание их сливается воедино. — «Почему я не могу уйти?»       — Потому что я люблю тебя, чтобы ты ни сделал, каким бы ни был, — Кит шепчет почти на ухо. — И умру, если ты снова меня бросишь. Благо, здесь выбор смертей огромен.       Волк тихо фыркает, а затем начинает снова отступать. Кит, видя единственное верное решение, тянется к двери и захлопывает ее раньше, чем зверь ускользнет прочь, но тот, похоже, больше не планирует сбежать. Он начинает медленно трястись, а затем тело его покрывается свечением, и когда рыжеволосый протирает ослепшие на миг глаза, перед ним уже сидит Минг в своем человеческом облике. Немного изможденный, слегка взъерошенный, но все еще такой родной.       — Вот придурок, какого черта ты так долго? — Кит бросается на шею к своему любимому, заключая его в объятия, и уже не видит, как прильнувший к нему фейри растерянно улыбается, будто обретя что-то, что уже и не надеялся получить вновь.       — Мингкван Дечапанья, Инквизитор первого ранга, Вы признаетесь в совершенном преступлении? — Вайо сейчас далек от того милого паренька, которого Кит привык видеть в Гнезде Ворона.       — Я действовал в целях самозащиты, — Минг стоит ровно, а в голосе его сталь. — Муан пыталась совершить переворот и забрала у меня самое ценное, что у меня было.       — Если это была самозащита, почему ты сбежал? — Первый Советник, древний старик, сидящий по правую сторону от Вайо. Он смотрит холодно и неприязненно. Еще бы, ведь Муан была его родственницей.       — Чтобы не причинить вред, — Минг поворачивается к Киту, сидящему рядом с Фортом, — битва пробудила во мне жажду крови, и я побоялся, что не удержу себя в руках и нападу на того, кого должен защищать.       — То есть, ты впал в безумие? — голос Советника вкрадчив. Похоже, кто-то жаждет мести.       — Следите за своими словами, Советник, — Вайо, нет, сейчас Великий Инквизитор, — есть свидетельство, что Мингкван не был охвачен безумием. Иначе бы он и не вернулся, не так ли?       — Свидетельство кого? — старик выгибает бровь.       — Его Стража, который был тогда рядом, — в голосе Вайо сталь, — и может также засвидетельствовать преступные намерения Муан.       — Хорошо, со свидетельствами Стража мы уже ознакомлены, — Советник кивает. — Сейчас у меня есть еще один вопрос. Кто же тот, кого ты так защищал, Мингкван, что пошел на убийство представительницы древней крови, не имея доказательств безумия последней?       — Он — человек, — при этом слове по залу идет гул, — но я его люблю и сейчас при всех хочу заявить, что он является моим супругом. Я уже провел ритуал… До того, как Муан его похитила.       Гул становится громче, а Киту хочется спрятаться, так как он уверен, что сейчас все взоры устремлены на него. Отчего становится очень неуютно.       — Есть ли доказательство твоим словам? — Второй Советник. На лице его едва заметная улыбка, говорящая о том, что, похоже, наказание будет не таким уж и строгим.       — Кит, позови Ворона, — Мингкван вновь обращается к журналисту, и тот, словно по наитию закрывает глаза и сосредотачивается, будто ища кого-то мысленно. Птица отзывается почти сразу. Она хаотично влетает в распахнутый витраж зала заседаний и плавно опускается на плечо Кита, стараясь не задеть его острыми когтями. Перья на крыле Ворона еще не отрасли, но это не мешает ему перемещаться в пространстве, хотя и делает его движения неуклюжими.       — Что же, — Второй Советник одобрительно кивает, — пожалуй, доказательства очевидны. Предлагаю голосовать.       — Мингкван Дечапанья, — спустя время Вайо поднимается, чтобы огласить приговор. — Совет Инквизиции объявляет тебя невиновным в смерти Муан и объявляет твои действия защитой семьи. Однако, в связи с нарушением правил и норм совета, тебе выносится наказание. Месяц ты не должен покидать Гнездо Ворона, оставаясь всегда в человеческом облике, а так же находясь под присмотром Стража. Принимаешь ли ты наказание?       — Котенок, ну прости, я собирался сказать, попозже… — Минг одаривает разъяренного Кита самым жалобным взглядом. — Просто не успел.       — Зачем ты вообще это сделал? — журналист сейчас в ярости. Страх за любимого, чувство потери стерлись осознанием, что теперь все хорошо, и новая мысль захватила сознание. Этот паршивец что-то сотворил с ним, не спросив даже разрешения.       — Я боялся, что с тобой может что-то произойти, — Мингкван почти шепчет. — Это было сделано в целях твоей безопасности. А не сказал, потому что ты бы не согласился.       — Прятался от меня все это время, бросив меня умирать от страха, ты тоже в целях безопасности? — Кит остается неумолим.       — Я сорвался, — Минг немного хмурится, — если бы я вернулся, то мог бы убить тебя, так как не понимал, что делаю.       — Но Форт ведь сказал…       — Он солгал, — фейри садится рядом, — Страж дал мне время, надеясь, что безумие отступит. Но, если бы не ты, наверное, я так бы и носился в том мире, в который он меня отправил.       — Что же заставило тебя прийти в чувства? — Кит хмуро косится на своего теперь уже супруга, бесцеремонно обхватившего его за талию.       — Я почувствовал, что тебе грозит опасность, — взгляд Мингквана становится проникновенным, — и испугался. Настолько сильно, что единственной мыслью стало спасти тебя. Спасти того, кого я люблю.       На этих словах фейри резким движением толкает Кита на диван, наваливаясь сверху.       — Что ты делаешь? — тот недовольно морщится, абсолютно не радуясь такой смене разговора. — Я еще не простил тебя.       — Тогда мне нужно хорошенько попросить прощения, не так ли? — Минг фыркает, тут же впиваясь губами в шею Кита, резким движением разрывая его футболку.       — Минг, прекрати, — тот пытается придать голосу твердости, но тело его уже самовольно отзывается на прикосновения горячих губ, поэтому спустя минуту он сам подается вперед, подставляя грудь прикосновениям любимого.       Мингкван нетерпелив, как это с ним и бывает, поэтому он быстро избавляет Кита от одежды, и, все еще исследуя тело своего любовника губами, проталкивает в его анус пальцы, начиная растягивать.       — Минг! — рыжеволосый невольно подается вперед, чувствуя дискомфорт. — Не так быстро…       Но его привычно не слушают, заставляя шире раздвинуть ноги, и Киту остается лишь смириться. Хотя жаловаться ему особо не на что.       Мингкван растягивает медленно, до тех пор, пока не убеждается, что его любимый сможет принять его, и только тогда резко толкается в него, выбивая из Кита шумный выдох.       Фейри двигается сначала медленно, осторожно касаясь губами соленой влаги на щеках рыжеволосого. Боли особо и нет, но слезы непроизвольно текут по щекам. Возможно, все потому, что чувство утраты еще свежо в его памяти, а может, Кит просто плачет от счастья. Ведь уже спустя несколько минут Мингкван ускоряет темп, находя нужную точку соприкосновения, и рыжеволосый тихо стонет ему в губы на каждом толчке, крепко цепляясь пальцами за плечи любимого.       Толчки Минга становятся все резче, и Кит обхватывает его талию ногами, отчего они теряют равновесие и падают с дивана на пол, так и оставаясь сцепленными в объятиях друг друга.       Фейри теперь срывается на быстрый темп, а Кит протяжно вскрикивает на каждом толчке, кусая до крови губы и прогибаясь навстречу.       — Минг, — он шепчет, целуя своего любовника в шею, когда тот склоняется к нему, — пожалуйста, быстрее…       — Скажи, что любишь меня, — фейри широко улыбается, замирая на пару мгновений.       — Люблю, очень люблю, — слова сменяются очередным вскриком, и Кит тянется к своему члену, пытаясь ускорить процесс, но крепкие руки останавливают его, а толчки становятся более жесткими, и рыжеволосый кончает, изливаясь себе на живот, так и не коснувшись себя. Впрочем, так не в первый раз.       Минг следует за ним спустя еще пару движений бедрами, а затем опускается сверху, запечатлевая поцелуй на шее Кита, чуть ниже уха.       — Вы бы хоть дверь запирали, — голос Форта раздается настолько неожиданно, что оба любовника резко вздрагивают, в прочем, все еще оставаясь в том же положении на полу.       — А стучать не пробовал? — Минг широко улыбается, поскольку Кит смущенно прижимается к нему, не давая подняться.       — Я постучал, — Страж лишь фыркает, а затем выталкивает на улицу пытающегося зайти следом за ним Бима. — Мы заглянем попозже, надеюсь, к тому моменту вы уже натрахаетесь. А то к вам в последнее время заходить стыдно…       — Всего-то второй раз, — Кит тихо ворчит, пытаясь, наконец, столкнуть с себя Мингквана, но тот вновь прижимает его к полу, хитро улыбнувшись.       — Минг, они же сейчас вернутся, — попытки рыжеволосого становятся более напористыми, но тщетными. Еще бы, сил хватает лишь на то, чтобы пару раз ударить любовника в грудь, прежде чем тот вновь овладевает его телом.       — У нас еще есть время, — Мингкван даже не замечает усилий любимого. — Форт понимает, что я очень соскучился по тебе, так что не будет спешить.       — Засранец, — Кит выдыхает на резком толчке, при котором любовник задевает бугорок внутри.       — Я тоже очень сильно люблю тебя, Кит…       Ворон сидит на крыше дома, оглядывая окрестности. Вокруг пусто и спокойно. Никто нынче не тревожит покоя его хозяев. И только Страж со своим любовником, пристроившись на фонтане во дворе, страстно целуются, не обращая внимания на одиноко сидящую птицу. В конце концов, это уже не впервые…