Дьявол во плоти

— Мать твою, я так устала, что сейчас бы легла прямо здесь, и плевать, что мы посреди леса! — Таюя, не выражайся! Ты же девушка! — Захлопни варежку, Жиробо! Сакон лишь гаденько ухмыльнулся, наблюдая за перепалкой товарищей по команде. Кидомару, сидевший поодаль, наоборот оставался абсолютно равнодушен к тому, что происходило рядом. Четверка Звука успешно завершила очередную миссию и теперь отдыхала перед возвращением назад в убежище. Голоса Таюи и Джиробо стихли. Что-то было не так. Все четверо переглянулись и в ту же секунду вскочили на ноги. — Выходите. Я знаю, что вы здесь, — громко произнес Кидомару, оглядываясь по сторонам. Справа. Паук ловко отскочил назад, уклоняясь от летящего в него куная. — Слишком просто! — ухмыльнулся шестирукий. Три фигуры в масках — АНБУ Конохи. Интересно, как долго они преследовали их и почему лишь сейчас дали обнаружить себя? Впрочем, неважно. В любом случае, сейчас они умрут. — Этот мой! — крикнул Сакон, вступив в схватку с одним из шиноби. Джиробо не стал ничего говорить и напал на последнего из тройки АНБУ. — Эй! Так нечестно! Я тоже хочу повеселиться! Почему их всего трое? — Не вмешивайся, Таюя. Для двоих шиноби из Конохи бой завершился очень быстро — Кидомару и Джиробо легко расправились с ними, даже не используя свои особые техники. — Ха, слабаки. А я думал повеселюсь напоследок, — разочарованно произнес шестирукий. — А тебе, кажется, попался сильный противник, а, Сакон? — Заткнись! Я справлюсь с ним и сам. Таюе было обидно, что ей велели не вмешиваться, а возможность уесть Сакона она точно не могла упустить. — Я помогу, раз ты такой беспомощный придурок. Тот лишь цокнул языком. Сейчас не было времени на глупые разногласия, но он точно еще припомнит девушке этот ее поступок и не останется в долгу в следующий раз. _____________ — Ну и живучая тварюга, — устало протянула Таюя, когда бой был наконец окончен. — Таюя, не… — За-а-а-ткнись! Сакон подошел к лежащему на земле шиноби и снял с него маску. — Это же… — Нам нужно привести ее в убежище. Орочимару-сама точно будет нами доволен. _____________ Девушка приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась и застонала от боли в каждом уголке тела. Она попыталась пошевелиться и с ужасом поняла, что не может — ее руки и ноги были крепко зафиксированы в одном положении. — Какого черта? Где… — она не успела договорить. — Вот ты и вернулась ко мне, — раздался над головой до тошноты знакомый голос. — Правда тебе пришлось немного помочь. — Т-ты! Она резко распахнула глаза и увидела перед собой бывшего сенсея. Тот ни капли не изменился, словно бы они расстались с ним только вчера, и от этого Анко еще сильнее разозлилась. Она бы желала, чтобы его преследовали мучения из-за постоянного страха быть пойманным. Однако его это, кажется, совсем не волновало, и он не выглядел ни напуганным, ни измученным, словно это не он являлся самым разыскиваемым преступником, который был вынужден постоянно скрываться. Орочимару ухмыльнулся, глядя на бывшую ученицу, которая сейчас стала его пленницей. Его подчиненные хорошо поработали. Хотя, зная ее, она слишком уж легко попалась на крючок. Анко смотрела на него с ненавистью, что сжигала ее изнутри все эти годы. Он использовал ее, а затем попросту бросил. Такое нельзя было простить. Она должна была остановить его всеми силами, что у нее есть, даже если для этого придется отдать жизнь. Все ради искупления прошлых ошибок. Так глупо попасться в его руки сейчас, какой же позор для нее и для АНБУ Конохи. А ведь она единственная, кто выжил из отряда. Да лучше бы она умерла там, чем снова стать его игрушкой. — А мы давно не виделись. Ты стала сильнее, Анко. В его голосе чувствовалось все то же снисхождение к ней. Так было, когда она была ребенком и полностью зависела от него. Она восхищалась им, слушалась его во всем. Но теперь в ней не было ничего кроме ненависти к отступнику. — А вы ничуть не изменились, сенсей. Все такое же чудовище, — чуть ли не прошипела она. Змей лишь тихо засмеялся. Сколько раз за свою жизнь он уже это слышал? От бывшей ученицы, которая раньше едва ли не боготворила его, слышать это было еще более забавно. Ему было действительно жаль бросать ее. Нет-нет, конечно не из-за привязанности к ней самой. Она была для него всего лишь ценным экспериментом. Ее таланты и преданность можно было использовать в своих целях, но он был вынужден поступить иначе. Но после этого в его ученице не осталось и капли той прежней преданности, одна лишь ненависть. Но и это саннин мог использовать в своих интересах. Орочимару подошел вплотную и, наклонившись, дотронулся пальцами до проклятой печати на ее плече. Тело куноичи пронзила дикая боль и она не смогла сдержать крика. — Вижу, моя печать все также сильна, как и прежде, — довольно протянул саннин, отстраняясь. — Ты могла бы стать очень сильной и служить мне, но вместо этого предпочла предать меня. В его глазах вспыхнул недобрый огонек. Анко знала, что это очень плохой знак. Но она не боялась. Она знала все его уловки, все его привычки. Точнее так она думала. — Это ты бросил меня! — резко ответила она и тут же вновь чуть не вскрикнула от боли в плече. Печать жгло словно огнем, и от этого было никуда не деться. Змей вновь усмехнулся, наблюдая как его бывшая ученица корчится в мучениях. — Ты могла бы стать моей правой рукой, моей лучшей шпионкой, даже лучше, чем Кабуто. Но тебе не хватает одной вещи, которая есть у него. Ее глаза были затуманены болью, и она едва могла дышать. Никогда раньше еще эта боль не была так сильна, как сейчас. Это все из-за того, что он так близко? Или же проклятый Змей сам как-то повлиял на печать? Эта дикая пытка длилась словно целую вечность. Она ослабла настолько, что уже готова была просить его о… Нет. Нельзя сдаваться, даже сейчас. Орочимару видел, как мучается Анко и это доставляло ему поистине садистское удовольствие. Наказание для предательницы. Приятнее, чем убийство. Слаще, чем смерть. В его руке блеснул шприц, наполненный полупрозрачной жидкостью. Анко задергалась, но в этом не было никакого смысла — путы крепко удерживали ее. — Преданности, — тихо произнес ее бывший сенсей прежде чем сделать укол в плечо. — Да пошёл ты… — ослабевшим голосом прошептала она. Девушка смотрела ему в лицо, уже не боясь страшного, гипнотического блеска золотистых глаз, чувствуя, как медленно теряетcя связь с реальностью. — Очень жаль, — шепнул Змей, растянув губы в жуткой ухмылке, но она уже не могла этого услышать.