Дьявол во плоти

Так тихо, что стук собственного сердца казался невероятно громким. Все жители деревни словно погрузились в вечный сон, а время вокруг навсегда застыло. Орочимару беспрепятственно зашел в один из домов и внимательно оглядел пару стариков, что сидели за столом. Старушка держала ложку с давно остывшим супом у рта, а ее муж сжимал в руке кусок зачерствевшего хлеба. — Занятно. Он подошел ближе и слегка коснулся пальцами запястья женщины. Ее кожа была теплой, прекрасно чувствовался пульс. Они были ни мертвы, ни живы. Своего рода анабиоз, в который они вошли не по своей воле. Орочимару давно наблюдал за этим селением, с тех пор как узнал о необычном ребенке, что жил там. Как никто другой, он умел разглядеть потенциал, а у этого дитя он был огромным. Его неконтролируемый всплеск силы усыпил целую деревню. Орочимару он безусловно интересен. Тихий скрип двери нарушил поглотившую селение тишину, когда Орочимару вернулся на улицу. — Выходи, — он придал тону мягкости. — Не стоит бояться меня. Позади него послышались тихие и неуверенные шаги ребенка. Орочимару медленно повернулся. С такими детьми нужна прежде всего осторожность. Они все равно что дикие звереныши, которые способны укусить, если почувствуют опасность. — Вы… Вы не из нашей деревни. Худенький, одетый в тряпье мальчик смотрел на Орочимару большими испуганными глазами. Уже несколько дней он не видел никого «живого» здесь, не слышал чужого голоса. Орочимару слабо улыбнулся и начал медленно опускаться на корточки, чтобы не спугнуть его. Мальчишка слегка дернулся, но все же остался стоять на месте. Саннин умел находить подход к таким, как он. Заманивал лаской и добротой, которой они чаще всего не видели в родных местах. Он не обманывал их, обещая все на свете, а даровал им то, чего они заслуживали, в обмен на верность и их силу. До того, как они ему полезны, он будет благосклонен, а потом… Их участь уже не будет его интересовать. — Не бойся, Такемори. Я друг. Он протянул к нему раскрытую ладонь, показывая, что он не опасен. Такемори все еще недоверчиво разглядывал его, ведь тот всем не был похож на тех простых людей, что жили в его деревне. Орочимару осторожно коснулся его ладони своей. По его расчетам мальчишка должен был почувствовать, что между ними есть нечто общее. Стоило ему это сделать, как Такемори резко дернулся и отскочил назад, закрываясь от него руками. — Что это… Почему… Все, как он и планировал. — Я такой же, как и ты, — Орочимару снова улыбнулся, всеми своими действиями демонстрируя дружелюбие. — И мне очень интересно то, что ты умеешь. Такемори прижал руки к груди, растерянно осматриваясь по сторонам. — Но из-за меня все… — в его голосе появились знакомые интонации. — Они… Слезы были ни к чему. Тем более, мальчишка не умел контролировать и себя, и свои силы. Нельзя было допустить, чтобы это случилось сейчас. Орочимару осторожно, по-отечески положил руки ему на плечи, чтобы успокоить. — Мы исправим это. Такемори на мгновение прервался и поднял на него заплаканные глаза, после чего доверчиво протянул свои маленькие ручонки. У кого-нибудь другого это вызвало бы приступ сентиментальности, но только не у Орочимару, для которого это было лишь средством для достижения цели. Такемори попался в его капкан и теперь уже не выберется из него так просто. Лишь когда они вышли за пределы деревни, Орочимару произнес: — Мы все исправим. Но прежде тебе предстоит многому научиться.