Великий

— Сожалеем, мистер Фицджеральд, но в этот раз ваша жена снова не сможет приехать. Слова ранили глубже иглы шприца с лекарством, которое ему вводили, чтобы он был спокоен, счастлив, доволен жизнью и не доставлял никому проблем. Неужели они думали, что он не понимает? Отнюдь. — Вот как, — ответил Фрэнсис, смотря на своего лечащего врача, лицо которого выражало сейчас одно лишь сочувствие. Ему не нужна жалость. Все, чего он хочет, так это увидеть жену и дочку, его любимую малышку. Он не видел ее с тех пор, как оказался в клинике, из которой было не сбежать. Он предпринимал попытки, но каждый раз его останавливали. С тех пор Фрэнсис жил в комнате с одной-единственной дверью, которая отпиралась кодовым замком. Окон в ней не было. На прогулку его выводили в смирительной рубашке, словно какого-то психа. Но разве он сумасшедший? Фицджеральд просто хотел на свободу. Когда это успело стать болезнью? — Но она передала вам письмо. Врач достал из кармана ослепительно белого медицинского халата слегка помятый конверт и протянул его пациенту. Фицджеральд схватил письмо и прижал к себе, словно его хотели у него отобрать. Психиатр покачал головой, отмечая вновь появившийся лихорадочный блеск в глазах своего подопечного. — Я пока оставлю вас, мистер Фицджеральд. Он покинул его одиночную камеру, как любил называть эту комнату Фрэнсис, оставляя последнего наедине со своими надеждами и страхами. «Почему же она снова не приехала? Что вновь случилось?» Фицджеральд нетерпеливо и оттого небрежно раскрыл конверт и вытащил из него сложенный пополам лист бумаги. — Это ее почерк, — пробубнил Фрэнсис. — Точно ее, — повторил, улыбнувшись. Он принялся читать письмо, которое было длинным и занимало почти все место на листке: «Дорогой мой Фрэнсис. Милый, любимый муж. К сожалению, из-за некоторых обстоятельств я вновь не смогу посетить тебя в этом месяце. Мне безумно жаль, ведь я так хотела вновь увидеться с тобой. Надеюсь, ты простишь меня и в этот раз…» Фицджеральд тяжело вздохнул. Снова эти отговорки. Он стал не нужен им? Она нашла кого-то получше? «Наши дела идут хорошо. Скотти очень нравится в ее новой школе, но она, как и я, безумно скучает по тебе и тоже очень жалеет, что не может приехать и увидеть тебя…» Вздох. Он прикусил нижнюю губу. «Обещаю тебе, я обязательно отложу все дела, и мы вместе приедем к тебе, и проведем незабываемое время вместе…» Почерк менялся, и Фрэнсис понял, что дальше писала его дочь. Он с замиранием сердца продолжил читать: «Папочка, я ужасно скучаю по тебе. И мне хочется плакать из-за того, что мы снова не увидимся. Но мама сказала, что я должна быть сильной ради тебя и нас всех. Я буду сильной, папочка. Я очень тебя люблю и хочу скорее встретиться!» В самом низу стояли две подписи. Она принадлежала Зельде, а другая их дочери. Фицджеральд провел пальцами по буквам, словно они были живыми, и тяжело вздохнул. — Я буду ждать. В этот момент дверь открылась, и на пороге снова появился врач. В этот раз он застал пациента с блаженной улыбкой на лице. — Они обещали приехать, доктор. Вот, посмотрите! Фрэнсис протянул доктору письмо. Тот осторожно взял его в руки и, смотря в абсолютно пустой лист, стал делать вид, что читает. — Это отличная новость, — произнес он, возвращая Фицджеральду листок. Уже полгода ему никто не писал. Его болезнь прогрессировала. Надежд на полное выздоровление становилось все меньше.