Сингер, Вик и Малышка

Бобби молчал битый час, с видимым трудом удерживаясь от просьбы повторить ключевые моменты истории. Но что в сказке об обретении потерянного брата было ключевым? Сэм и сам не знал. Дин — отнюдь не уникальное имя, Винчестер — конечно, не самая распространенная фамилия, но все-таки встречается, Джон и Мэри не одни в целом свете ее носили. Что до возраста, то его Сэм на глазок определял очень примерно. Казалось, Дин старше него, но так ли это? О возрасте они не говорили. Говорили о родных — а их у Дина не было. Это Сэма тоже слегка смущало. Джон Винчестер, по словам Бобби, был крепким и жестким парнем — к нему и зараза не липла, а уж люди, которых он не желал знать, просто в стороны разлетались. Мэри, уверял Бобби, во многом была ему под стать, хотя и нежнее, добрее к своим, как и следовало матери. С нею еще можно было разговаривать, а Джоном впору гвозди было заколачивать. И этот вот человек, обладавший уязвимостью молота, пропал, погиб? Сэм сознавал, что есть все основания сомневаться в этом. Внешность? Выглядел Дин примечательно, и когда Сэм попытался нарисовать его по памяти, Бобби немного дрогнул: признал, что портрет напоминает Джона Винчестера, каким он, Бобби, того помнил. Впрочем, тут же уточнил, что дело все-таки было давно — может, уже и подзабыл лицо. А когда Сэм попытался раскрасить набросок, Бобби интерес к изображению потерял. Джон Винчестер, объяснил он, был совсем другой масти — что волосы, что глаза. Правда, Мэри была светлоглазой блондинкой, да и Дин был в детстве светлоголовым, так что, возможно... Что именно возможно, не договаривал, но тоном обозначал отношение четко. Это "возможно" куда больше походило на "едва ли". Сэм выслушал доводы и недомолвки очень внимательно, пожал плечами и продолжил рисовать. Бобби его не разубедил. Но и сам он не обратил Бобби в свою веру — оба остались при своем, просто решили не спорить. В этот раз Сэм как никогда был благодарен за это. — А вот что забавно было, — первым нарушил он молчание. Заговорил, не отрываясь от альбома, — Дин тут очень легко ориентировался. Говорил, будто давно бывал в доме похожей планировки. Только в том была вторая лестница — где-то за моей комнатой. — За твоей комнатой? — охрип с чего-то Бобби. — Он ожидал там увидеть лестницу? — Да, сказал о ней. Я не стал поправлять, а потом он убедился, что ее нет. Бобби помолчал минуту. — Лестница была, — выдавил из себя наконец. — Джон и Мэри с старшим сыном бывали у меня. Дин сразу полюбил по ней носиться. Я все ждал, что он полетит кувырком, ругал его даже и запрещал там бегать. Но этот чертенок — а это был сущий чертенок, хотя и выглядел как ангелок, — продолжал и всегда скатывался благополучно. Когда уже ясно стало, что ты будешь жить тут, я снес ее — побоялся, как бы ты, подрастая, не стал по ней скакать по его примеру и шею не свернул. Вот и убрал ее, и проемы заделал. Обои переклеил — и стало совсем незаметно. А он, значит, вспомнил... — Мог ли он вспоминать какой-то другой дом? — Да нет никакого другого дома с такой планировкой! — вспыхнул Бобби. — Это же я сам придумал — хотел, чтобы в нашем доме все было на наш вкус. Наклонился вперед, тяжело оперся о колени, словно встать с дивана собирался — но все не вставал. Потому что — зачем, куда теперь бежать? Если даже этот Дин — их Дин, то он уехал, и вряд ли Бобби его догонит. — Значит, я все же не ошибся, — выговорил Сэм. Пожалуй, почувствовал себя даже менее уверенно, чем когда Бобби был не согласен. — Выходит, так, — Бобби нахмурился. — Что ж, тогда ему и положено быть похожим на Джона. В детстве он больше напоминал Мэри, но с детьми никогда не поймешь... — Он еще говорил, что к нему зараза не липнет, — припомнил Сэм. — Или ты насчет этого шутил, когда про Джона рассказывал? Подумал: до чего глупо вышло! Нарочно приучал себя звать Бобби не папой, а по имени, а вот настоящего отца иначе, чем Джоном, и язык не поворачивался назвать. Да и то сказать, какой Винчестер ему отец? Вряд ли он Сэмом особо занимался — младенцы обычно на попечении матери, а та — что? Та его оставила где-то, но как и почему, Бобби узнать не удалось. Или знал, да не хотел говорить? О том, например, что Бобби отыскал его не просто в больнице, а в морге, Сэм узнал, только когда ему стукнуло шестнадцать. До тех пор Бобби все оберегал его от этого известия. Вот и выходит: настоящий отец о нем не заботился, и его отцом называть не с руки. А того, который заботился и растил, гордость мешала так звать. — Да нет, здоровье у Джона и впрямь было железное, — хмыкнул Бобби, — и Чумы никакой на это железо не нашлось бы. Но ты, Сэм, все равно никуда не едешь. Я еще несколько дней буду приводить твой стимулятор в порядок. А потом... — Запрешь меня под замок, — подхватил Сэм. — И запер бы, если б это тебя остановило, балбеса такого! Там "испанка", — заворчал Бобби. — Не для нее я с тобой нянчился, и Дин не для нее тебя чудом довез домой! Слышишь, парень? Не поедешь туда! К Дину, может, тоже зараза не липнет, но ты — не он, я все твои сопли и ангины помню. "Испанки" тебе хватит для больших проблем. — Да я и не поехал бы — там же Чума, — вздохнул Сэм. — А стимулятор все-таки стальной. Но вот какого черта там Чума, а? А могу я без стимулятора научиться обходиться? Или, может, ты знаешь способ защитить металл? Бобби на это вдумчиво вгляделся в стену, словно ища подсказок. Но огненных слов на ней не проступило, и он начал с того, что знал: — Способ есть, только не всем доступен. Как им пользоваться, еще меньше народу могут понять. Ну, а владеют им и вовсе немногие, кто умеет так делать, молчит. Потому что все эти вопли, что одаренные могут на металл действовать, — правда. Только не думаю, чтобы это от них пошла Чума. А вот на время обезопасить от нее они способны. — А ты… ведь не умеешь? — у Сэма дух перехватило. — Нет, сынок, я просто хороший механик. Если б умел... — Дин, — осенило Сэм. — Он умеет. Дин умел, и это делалось совершенно ясно, если подумать немного, хотел объяснить Сэм. Дин даже делал это — не просто при Сэме, на глазах у него, а с ним самим, с его стимулятором. Или сердцем, может быть. Или с тем и другим вместе. В любом случае из этого следовало, что стоит добраться до Дина, оказаться рядом — и Сэм будет в безопасности. От Чумы машин уж точно. Сэм уже рот раскрыл, чтоб вывалить это на Бобби, как вдруг стукнуло: а ведь еще доехать надо. И сам стимулятор действительно нужно чинить или заменять, так что в самом деле придется задержаться дома. — И что с того! — вспылил Бобби, даже без объяснений разгадавший ход его мыслей. Не спорил с громким утверждением, но вывод делал другой. — Дин, может, и умеет, да только тебе туда не попасть: железная дорога не годится, поезда идут в объезд Карни, а по остаткам шоссе добираться долго и опасно. Тем более, пока там бродит всякое... Ребята ведь по меньшей мере двух тварей упустили! Мда, а вот с монстром встречаться снова без Дина и Малышки Сэму не очень хотелось бы. Хотя он бы рискнул... — Да знаю я, что тебя не убедишь, — морщился Бобби. — Но сам смотри: не на чем добраться быстро — раз, нечем "испанке" противостоять — два, и Дин будет слишком занят работой — три. Думаешь, городской генератор — пустяк? Даже если он только переберет его целиком, и то выложится на полную! А если уж и в самом деле попробует защитить механизм... — И Малышку, — перебил Сэм, — его импала металлическая! — И ее тоже, — вздохнул Бобби, — сам же понимаешь! Словом, если даже ты доедешь целым и невредимым и пробьешься к нему, у него для тебя ни сил, ни времени не останется. Не езди. — Но что тогда? — растерялся Сэм. Теперь, когда он нашел наконец Дина, нельзя было представить, что можно просто сидеть и ждать невесть чего. Да Сэм сроду не умел сидеть и ждать! — Пошлем ему телеграмму — уж передадут как-нибудь. Когда освободится, приедет хотя бы чтобы выяснить, что к чему, — сощурился Бобби. Сэм помрачнел: так себе план был. Вдруг Дин не клюнет? Или что-нибудь помешает. Да, в конце концов, вдруг он там сам заболеет, пока Сэм тут будет киснуть! А потом вспомнил: аллейка, отходящая от шоссе на Су-Фолс, Малышка несется по ней, а Дин держится на спине металлического зверя легко и уверенно. Их тени летят чуть впереди, а вокруг не плещут, а шуршат листьями юные тополя — все то, что уже трижды обещал ему дар. Не плещут, а шуршат — потому там, в видении, листья уже подсохли и пожелтели, не зелены, как сейчас. Сэм только сейчас это осознал: листья стали желто-бурыми и покоробились. Словно не весна на дворе, а осень или конец лета. И все в его голове сложилось. Вот это он и видел — не конец их путешествия, а возвращение Дина! Так что пусть не скоро, но тот приедет. Обязательно приедет.