Сны с запахом ванили

      Рудольф выдохнул. Злость в одно мгновение схлынула. Сестра и Тони смотрели на него совершенно пустыми глазами. Ещё пара мгновений и они очнутся, все вместе вернутся домой и… Тони уедет в Америку. Больше они никогда не увидятся. Никогда.       Сэквилбек шагнул к другу на подгибающихся ногах. Что он только что сделал? Но ведь иначе нельзя!       Нельзя, чёрт подери! Он сам всё испортил!       Нельзя!       Рудольф сгрёб в охапку ещё не очнувшегося Тони и поцеловал. Целовал так, словно тонул, а блондин был воздухом. У вампира было лишь несколько мгновений. И почему так больно внутри?       Тони не ответил на поцелуй, магия только-только начала его отпускать. Ноги Рудольфа не выдержали, и он грохнулся на землю, сжимая и выдирая траву. Что он натворил? Из горла вампира вырвался нечеловеческий крик.       Анна открыла глаза, в голове была неприятная лёгкость и пустота, словно она должна была что-то сделать и сказать, но забыла. Девушка ненавидела такое ощущение. Ведь сейчас хоть и кажется, что это какая-то мелочь, а в итоге окажется делом мирового значения.       Рядом стоял взлохмаченный Тони в рваной рубашке. Точно, они ведь играли в прятки и тот упал! Но вроде ничего серьёзного, да? А вот и Рудольф! Чуть бледнее, чем раньше, но чёрт знает этих мальчишек!       — Ну что стоим? Мы до рассвета будем тут торчать или домой пойдём? — Анну всё больше злило то ощущение чего-то забытого, от чего сосало под ложечкой.       — Да, чего мы встали-то? — Тони выдавил из себя улыбку. Что произошло? Они шли домой после игры в прятки, да, он потерялся и немного поранился, но всё равно это было весело. А сейчас на всех лица нет.       Рудольф кивнул, первым шагнув на тропинку в сторону замка. Вампир совсем не замечал то, что сломал несколько ногтей, пока остервенело разрывал землю.       Неловкость от его магии потихоньку стиралась, Тони и Анна беседовали как ни в чём не бывало. Точно ли его зачарование подействовало как надо? Рудольф прикусил губу, с трудом заставляя себя идти, делать шаг за шагом. Внутри всё горело, разрывалось на части, он физически чувствовал эту проклятую боль. Хотелось упасть на кирпичную дорожку у дома и выблевать все мёртвые органы, выблевать всего себя и просто исчезнуть. Но Рудольф шёл, даже иногда посмеивался над шутками Анны. Ведь он должен быть весёлым, он ведь Рудольф Сэквилбек! Нужно лишь чуть-чуть потерпеть.       Вдалеке уже занимался рассвет. Анна, сонно потягиваясь, пошла к семейной усыпальнице, родители, наверное, уже беспокоятся. Давненько они не гуляли так долго.       Тони улыбнулся, решив предложить Рудольфу устроить ночёвку у него в комнате, но тот, стоило Анне уйти, не попрощавшись, улетел в сторону подземелий. Странный он какой-то сегодня… Юноша выдохнул. Они действительно выросли, и он всё больше не понимал Сэквилбека. Неужели их дружбе действительно конец?       Его мама, конечно, предупреждала, что многие школьные друзья, друзья детства забудутся уже в колледже, а стоит устроиться на работу, как и многие друзья с колледжа отсеются. Таково человеческое взросление. Но он не верил, ведь Рудольф не просто какой-то школьный друг, он его лучший друг! Тони выдохнул. Или он тоже отсеется?       Пока Томсон добирался до своей комнаты, рассвет спрятался за тёмные облака и пошёл мелкий дождик. В замке заметно похолодало. Тони переоделся, с наслаждением нырнув под одеяло. Только сон почему-то не шёл, хотя он половину ночи блуждал в тёмном лесу, поранился и ждал, когда кто-то из младших Сэквилбеков его найдёт. Кстати, так кто же его всё же нашёл? Анна или Руд?       Томсон вздохнул, чувствуя, как внутри движется что-то неприятное и горькое. Тоже самое было пару недель назад, в школе. Он с блеском сдал выпускные экзамены. Близился последний школьный бал. А он предвкушал поездку в Трансильванию. Только тогда произошёл взрыв, изменивший его жизнь в мире людей. Они всё узнали!       Вся школа. От первого класса до выпускного. Кто-то написал о нём в школьном чате. Написал, что он гей. Там и фотография была. Кошмарного качества, как двое юношей сосутся в грязном туалете. По ней даже не понятно кто там. Но Тони знал, что это он.       Это была фотография с рождественской вечеринки. Сначала всё началось чинно и пристойно в доме родителей, потом он поехал с друзьями на заснеженную парковку заброшенного завода пить пиво и жечь костёр. А под утро, знатно набравшись, они завались в придорожную забегаловку. От Тони жутко разило пивом, а в забегаловке толпились такие же, как он, подростки, которые сбежали отмечать с друзьями, а заканчивали здесь.       Тогда в туалете он не помнил даже лицо парня, который его поцеловал. Просто они целовались и целовались, пока тот его не оттолкнул, и его не вырвало пивом и желчью. Тони тогда тоже рвало, только уже на парковке. Он зарёкся много не пить. А история с пьяным поцелуем хранилась как можно дальше в памяти.       Но кто-то тогда его сфотографировал. Как он мечтал открутить тому человеку голову! Томсон мог всё отрицать, ведь на фотографии не понятно он там или нет. Но тогда все лица друзей и одноклассников обратились на него. Учителя тоже смотрели. Сердце ухнуло раз, потом два. И он не смог ни слова сказать в свою защиту. А просто молчал, сжимая в руке телефон. Он надеялся, что это просто тупой сон. Что он проснётся в холодном поту и всё закончится. Может даже этой вечеринки не будет.       Но ничего не закончилось. Да, помидоры в него не кидали. Надо быть полным отморозком, чтобы в двадцать первом веке гнобить человека за его ориентацию, но… Друзья стали отдаляться. Весь мир словно наладил с ним дистанцию. Больше никто не подбегал к нему, чтобы дружески похлопать по плечу, не звали на вечеринки, а когда он заходил в раздевалку, парни сразу же натягивали штаны. Словно он безумное животное и бросится насиловать, не сумев себя сдержать.       Тони жил в своеобразном вакууме, мечтая скорее всё это прекратить. Пусть все друзья отсеялись, но он в этом году поступает в колледж. Там будут совсем другие люди. И он снова поедет в Трансильванию, нужно только чуть-чуть потерпеть. Там будут Сэквилбеки, там будет Рудольф, его Руди, который всегда поймёт и поддержит. Или… Он тоже отшатнётся от него? Но он соврал ему про выпускной, соврал про последний год в школе.       Думать об этом было невыносимо. Тони сжал голову ладонями, стараясь вытрясти эти мысли из головы. Всё ведь хорошо, он больше не в школе. Он тут, в Трансильвании. В своём маленьком вампирском раю. Даже Рудольф его принял. Вроде бы… Эта история в голове Тони была какой-то смутной. Не приснилась ли она ему? Правда ли он рассказал об ориентации другу?       Юноша подтянул колени к груди, чёрт! Внутри было так тошно. В Трансильвании ему легче не стало. Он везде не на своём месте. У него нет друзей, которые поймут и поддержат. Родители… Они тогда тоже видели ту фотографию. Она, как вирус, проникла в любой телефон. Тони ждал скандала, но не того, что они сделали. Просто сделали вид, что ничего не видели. Продолжали рассказывать об успехах в гимнастике соседской девчонки, а папа перед впускным балом прочитал лекцию о пользе контрацепции и о незапланированной беременности. Словно ошибки по имени «Гомосексуальность Тони Томсона» в природе не существует.       Юноша учащённо задышал. Чёрт! Да ему места нигде нет! В тот день в школе уничтожился весь его мир. Разрушился навсегда. Собрать его не получится. Человеческие жизни, даже собранные по крупицам, не будут прежними.       Может… Тогда, просто чуть-чуть потерпеть? Совсем немного.       Дождь барабанил по стеклу. Замок тут же наполнился запахом сырости и старости. Рудольф сидел в своей пещере под замком, рассматривая разбитые костяшки. Всего несколько дней назад они с Тони, вот тут, на мху плавились от захватившего их желания, им было чертовски хорошо! Вампиру казалось, что они теперь вместе навсегда. Кто знал, что всё приведёт к этому?       — Тони… — хрипло выдохнул Рудольф.