Сны с запахом ванили

Forest of Shadows — Eternal Autumn       Луна медленно поднимается над старым замком, освещая холодным безжалостным светом даже самые тёмные уголки леса. Вот оно, солнце мёртвых. Рудольф прикусил губу, отвернувшись от окна. Ещё даже не середина лета, но во рту чувствовался привкус осени. Неужели у разбитого сердца именно такой вкус?       Парой этажей выше, почти под самой крышей, Тони также наблюдал за Луной, её свет словно проникал в самое сердце, заставляя его то и дело пропускать удары. Хотелось закрыть глаза и полностью раствориться в этом свете, в этой боли, но за закрытыми веками плескалось море. Холодное и глубокое, оно тянуло вниз юношу, не давая сделать и вздоха, длинные уродливые водоросли обвивали лодыжки и утягивали на самую глубину, кажется, там Тони и место. Как же ему сейчас не хватало тёплых дружеских объятий, плеча, в которое можно было бы зарыться носом и отпустить всё то, что накопилось за этот год.       Он мог бы спуститься к Сэквилбекам, но находиться среди них сейчас было слишком тяжело. Может ему и правда стоит покинуть замок, не тянуть с этой болью, а вырвать её с корнем раз и навсегда? Сейчас, наверное, Тони хотел бы оказаться дома, рядом с мамой и папой, только... С теми родителями, когда ему было пять лет. Он мог прибежать, уткнуться лицом в тёплые мамины руки и расплакаться, и она бы поняла, мягко погладила бы по волосам, обняла и...Тони бы знал, что он под защитой, никто и никогда его не обидит, пока мама рядом, пока папа шепчет на ухо сказочные истории и поёт колыбельную перед сном. Кто бы мог подумать, что именно отец семейства Томпсонов укладывал малыша Тони спать.       От нахлынувших воспоминаний сдавило рёбра, юноша с трудом подавил рвущиеся наружу рыдания.       Рудольф хотел лететь куда глаза глядят, куда-нибудь подальше от...самого себя. Но, к сожалению, это невозможно. Вот такую кашу он заварил. Тони за эту неделю пережил столько всякого дерьма и виной тому он, Рудольф Сэквилбек, лучший друг детства. Ох, как бы хотелось изменить всё. Исправить. Починить.       К раскаянию примешивалась и жалость, вампир жалел самого себя. И за это ненавидел. Вот он точно не заслуживает прощения. Интересно, когда... Когда его семья согласилась стать вампирами, кто-нибудь задумывался о том, что вкупе с вечной жизнью получаешь и воз эмоций, срока годности у коих нет?       Рудольф закрыл глаза, откинувшись на кровать. Какого это — быть смертным? Знать, что твоя жизнь может прерваться в любую минуту? Болезнь, авария, несчастный случай. Смерть, чьим творением является семья Сэквилбеков, ходит под руку с живыми. Смерть — неотъемлемая часть жизни. Ashes to ashes, dust to dust Пепел к пеплу, пыль к пыли