***
Я лежал на больничной койке и сверлил взглядом бежевый потолок, пока хирург сидел в кресле рядом и зашивал рваную рану под местным наркозом. Перед тем как начать латать меня, медсестра аккуратно побрила часть головы. За этот небольшой промежуток времени в моей «пробитой» и побритой голове всплыла идея, как провести с пользой сегодняшний день. – У вас есть рядом человек, который сможет помочь накладывать повязки? - хирург поинтересовался, когда закончил процедуру. – И не один. – Первое время тошнота, головокружение - нормальное явление. Придёте ко мне на повторный осмотр… - мужчина приблизился к столу, затем принялся щёлкать мышкой, поглядывая на монитор компьютера, - …двадцать второго числа в 11:20. – Будете снимать швы? - поинтересовался я. – Нужно убедиться, что процесс ухода проходит должным образом. Швы сами по себе разойдутся, но мы их снимем в случае необходимости. Я открыл Вам больничный лист. Закроет или продлит уже семейный врач. Зайдите по дороге в аптеку, выписал на ваше имя Кетанов в случае сильных головных болей. Ещё у вас гематома за левым предплечьем. Назначил мазь. Наносить нужно три раза в день. Мазь дорогая, но очень эффективная. Всё нынче в электронном виде, поэтому… удачи и до встречи. – Благодарю, доктор. Я вышел в коридор. Отец поднялся на ноги и приблизился ко мне, оглядывая работу хирурга. – На что похоже? - самому не терпелось взглянуть. – На пулевое ранение, - хлопнул меня по плечу отец. – Бля… - моментом напрягся всем телом от острой боли. – Ой, прости. Из головы вылетело. – Это у тебя пулевое отверстие в голове, - охарактеризовал таким методом его не долгосрочную память. – Надо куда-нибудь заехать по пути? – В аптеку и парикмахерскую, - я выдохнул, когда боль немного опустила. – Парикмахерскую? - озадачился он. – Ты ведь не думаешь, что буду ходить с наполовину бритой головой. – А мне что прикажешь делать? Мастеру при твоём нынешнем состоянии потребуется около часа. – Купишь мне кепку. И на мою «стрижку» уйдёт всего шесть минут.***
Я стоял у зеркала в ванной комнате и любовался новой «стрижкой». От былой шевелюры не осталось и следа. Пополнил ряды яйцеголовых. Шов внешне казался неприятным, но мать расхвалила врача. В своё время работала косметологом, приходилось видеть и не такое. С её слов должен сам равномерно разойтись, а под волосами и вовсе видно не будет. Я с особой осторожностью надел кепку. Совсем другое дело. Мне даже показалось, что скинул себе пару лет. Только сейчас в голове всплыл образ виновника недавних событий. Незнакомец показал мне «класс». Этот жест внимания в буквальном смысле свалил с ног и снёс «крышу». Мои губы непроизвольно расплылись в улыбке. Бывает же такое. Я снял кепку и направился на кухню. Очень сильно хотелось кушать. Готовить привык себе сам, лишь изредка наведывался к родителям перекусить. Они жили в этом же доме, но двумя этажами выше. Данная квартира перешла ко мне от бабушки. Неделя пролетела как-то незаметно. Иногда всей семьёй выезжали за город в горы на пикник. Отдых родителям просто необходим. После этого возвращались совершенно другими людьми. В девственной среде городская суета оставалась где-то за багровым горизонтом, а высокие горы и вечерний прохладный ветер прогоняли угнетающие мысли прочь. В столь отдалённых местах отдыхаешь душой и телом. На усталом лице матери снова появлялась искренняя улыбка, что считалось уже редкостью. Охотно варила в котелке на открытом костре уху из добытого улова. Отцу вскоре снова предстояло отправиться по контракту в дальнее плавание. Ей тяжело не видеть супруга по полгода, а то и больше. Пока находился в плавании, всячески пытался помогать матери по дому. Не раз предлагал отправиться на пикник, но без него и не думала туда соваться. Сразу в голову лезли медведи и прочие хищники. Лишь рядом с ним чувствовала себя в безопасности. Когда вернулись в город, то погрузились в домашние хлопоты, а я в мрачные раздумья и воспоминания о Кайле. В квартире раздался дверной звонок. У родителей были ключи, значит это некто другой. Я открыл входную дверь. – Привет, - широко заулыбалась Люси. - Кстати, мне нравится твой «ирокез». – Проходи, - пригласил внутрь. - Я старался. – Не оспоришь, особенно когда являешься тому свидетелем. Девушка прошла в прихожую. Я взял из её рук пакет. Она сняла плащ и повесила на плечики, затем спрятала в шкаф. – Угостишь горяченьким? Сильно продрогла, - сняла туфли и надела комнатные тапки. – Разумеется. Мы прошли на кухню. Люси села за стол и бегло осмотрелась взглядом. – Ты как? – Немного грустно, - налил в чайник воду и поставил на плиту. - Отца снова вызывают в море. – Надолго? – Пока речь идёт про полгода. – Мать держится? – Ей сейчас меньше всего хочется нагружать его своими переживаниями. Я поставил перед гостьей чашку, упаковку чая и кофе. Что решиться пить всегда определяла по аромату, какой покажется более притягательным, то и выбирала. На этот раз это оказался чай. – Принесла тебе скромный сувенир, - кивком указала на пакет. - Доставай. Как раз к столу будет. Внутри находилась упаковка овсяного печенья. Я открыл пачку и высыпал содержимое в хрустальную вазу. – Кстати, к тебе этот самый приходил… - принялась массировать висок, пытаясь вытянуть из памяти важное известие. - Блин, вылетело имя из головы. – Напрягись. – Погоди. Сейчас вспомню, - она закрыла глаза. - Как же тебя там… – «Эй, как ты там. Эй, как ты там», - тихонько напел в ритме кантри. – Нужно на комплекс витамин сесть, память уже ни к чёрту. Брюнет такой кареглазый. Барменом работает в ресторане напротив клуба. Информация стала для меня полной неожиданностью. Даже отдалённо не предвидел такого поворота сюжета. – Остин, - манипуляции с извилинами принесли плоды. - Очередной парень? – А чего хотел? - стало крайне любопытно мне. – Интересовался твоим самочувствием. Раздался пронзительный свист. Вода вскипела. Я поднялся на ноги и разлил кипяток по чашкам, затем вернул чайник на плиту. – Когда тебе швы снимают? - она перевела взгляд на рану. – Послезавтра. Возьмёшь меня обратно? – Только давай без фанатизма. Сбавь темп пробежки и временной интервал. – Слушаюсь и повинуюсь, - смиренно кивнул ей. – Я на полном серьёзе, - заглянула мне в глаза. – Не научили оказывать первую помощь в таких случаях? – Научили, - сделала глоток чая, затем вернула чашку на стол. - Качка Арчи попрошу свернуть тебя в каремат, затем вынесет брёвнышком из клуба и аккуратно поставит у лифта. – Это так заботливо прозвучало, - мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.***
Сегодня сняли швы и разрешили посещать фитнес-клуб, но велели не перегружаться. Неужели Люси наведывалась со своими рекомендациями к хирургу? Это вряд ли. Отчётливо ловил себя на мысли, что не на тренировку столько тянет, сколько встретиться с ним. Видеть его - единственное, на что мог рассчитывать. Я не тешил себя иллюзиями стать ему бойфрендом. Если родителям станет известно, что решил знакомиться с парнями, то не миновать очередного скандала. В каких бы хороших отношениях с ними не был - этого не одобрят. Сон не шёл. Постоянно ворочался в постели. Вставал глубокой ночью, сидел в полумраке на кухне и терзался извечными размышлениями. Снова возвращался в спальню и пытался уснуть. Никак не избавиться от его образа в своей голове. Прекрасно понимал, что блуждаю в поисках неприятностей на пятую точку, но никак не мог пересилить жгучее желание оказаться наедине с ним. Мысли об этом возбуждали и одновременно пугали. Утром надуманное ночью казалось диким абсурдом. Словно проснулся с головной болью после жуткого похмелья. Хочется очиститься. Иду в душ. Прохладная вода отрезвляет, приводит в чувства. Неумолимо приближается вечер, а вместе с ним очередной приступ дикого желания делить кровать с кем-то. Кем-то… звучит крайне безразлично и не целеустремлённо. С волнительной дрожью подходил к дверям фитнес-клуба. У ресепшена стоял Кайл и общался с ранним посетителем. Люси права, я грёбаный мазохист. Глубокий вздох. Повесил доброжелательную улыбку на лицо и прошёл внутрь. – Какие люди, - расплылся в искренней улыбке Кайл. - Как дела? – Лучше всех. Зацени новую причёску. – Секси, - он усмехнулся, затем прошёлся рукой по моей голове. - Мне нравится. Тебе идёт. Стал гораздо симпатичней. – Да уж, - поспешно направился к турникету я. - Пойду, переоденусь. – Я наблюдаю за тобой, - проговорил вслед мне. - Люси велела при необходимости помочь тебе. – Куда уж без неё, - отшутился в ответ. На беговой дорожке придерживался рекомендаций инструктора. Он бегал со мной рядом на соседней дорожке. Двадцать минут в непосредственной близости с ним находиться ещё не приходилось. Это прогресс. Силы практически на исходе, ощущалась приятная усталость. – Не перегружайся, - Кайл нажал на дисплее красную кнопку тренажёра. - Не пытайся за раз наверстать упущенные тренировки. Я последовал его примеру и нажал на «стоп». – Сегодня утро нелюдное, - сошёл с тренажёра и осмотрелся, вытирая выступивший пот полотенцем. Внутри было пять человек - мы и три девушки. – Раз на раз не приходится, - пожал плечами он. - Ступай в душевую. Кайл вернулся на ресепшен, не мог оставить пост. Ему предстояло дождаться прихода Сони. После недолгой прогулки по залу, я направился в гардероб. Когда разделся и обмотал поясницу полотенцем, направился в душевую. Под тёплой струёй воды, настолько увлёкся мыслями о нём, что не заметил, как от фантазий поднялось достоинство между ног. – Красава… - внезапно раздалось совсем рядом. Как только открыл глаза, то понял, что нахожусь напротив Кайла с крепким стояком. Неловкий момент. Был абсолютно уверен, что один в душевой и стою лицом к стене. Его это ничуть не смутило. Он приблизился вплотную. Я кожей ощутил на себе обжигающее дыхание. – Расслабься, - проговорил возбуждённо он. - Мне велели при необходимости тебе помочь. – Не это имелось в виду, - с трудом выговорил я. – Тебе не всё равно?.. - прижал меня спиной к стене. Ноги согнулись в коленях, когда обхватил мой стояк своей рукой, затем принялся поцелуями покрывать мне шею и подбородок. Ощущаю волнительную дрожь по телу, изнемогаю зудящей боли в груди от дикого желания. Закрываю глаза от нахлынувшей волны эйфории. Я растворяюсь в нём и подчиняюсь его воле. Расслабляю губы, позволяю проникнуть языком вглубь своего рта. Сигналы нестерпимого желания поступают в мозг. Он нежными прикосновениями губ покрывает тело, проходит по линии живота и становится на колени. Я выгнулся вперёд, как только почувствовал, что мой затвердевший орган проник ему в ротовую полость. Вершина блаженства. Не сдерживаю стона. Оральным мастерством партнёр владел в совершенстве. Испарилось чувство страха. Запускаю пальцы в его волосы, крепче обхватываю руками голову, не позволяя этим одуматься или отступить. Кайл свободной рукой играет пальцами с моей мошонкой. Его прикосновения доставляют двойное наслаждение. От нахлынувшего возбуждения меня трясёт. Не удаётся контролировать тяжёлое и обрывистое дыхание. Не слышу более бешеного ритма своего сердца. В венах закипает кровь. От головы и пальцев ног она одновременно устремляется к центру туловища. Моё сопение учащается. Неумолима близилась волна блаженства. Стон сменился на хрип. Я рефлексивно сжал ягодицы и подготовился к удару. В следующий момент волна оргазма атаковала меня всего. Шесть секунд она истязала мои многочисленные нервные окончания, от чего судорожно содрогался всем телом.***
Вечер выдался ветреным. Осень не самое любимое моё время года. Унылая пора затянутая дождевыми тучами зеркально отражала нынешнее состояние. Я находился у причала и осматривал размеры массивного грузового танкера. Истошно кричали чайки, всё больше нагоняя на сердце тоску. Через полчаса отец отчалит в долгое плаванье. Он работал экспедитором на судне. Неподъемный груз в нескольких сотнях контейнеров целиком ложился на его крепкие плечи. Видя такое количество, приходило понимание, что по видеосвязи связываться сможет не так часто. Мать с пожилой соседкой по лестничной клетке проводили его ещё два часа назад, затем отправились обратно домой. Мне спешить было некуда, решил дождаться, когда корабль отчалит. Где-то среди всей той суматохи на борту он ходил с папкой в руках и отмечал ценный груз. Ему предстояло успеть проверить всё судно ещё до отплытия. Надеялся увидеть его в последний раз, но с каждой минутой надежда угасала. Сейчас у него дел выше крыши. Протяжной гудок танкера вынудил содрогнуться всем телом. Я поправил воротник куртки, прикрывая оголённую шею. В кармане завибрировал сотовый телефон. Отец прислал сообщение: «Заботься о матери. Люблю тебя. До скорой связи». Отправил ему ответное сообщение, последний раз глянул на танкер и направился в сторону остановки. Салон автобуса наполовину пустовал. Я смотрел в окно и провожал взглядом проносящие мимо многоэтажные постройки. На город тёмным покрывалом опускался вечер. Загорелись придорожные фонари. После того раза больше не наведывался в фитнес-клуб. Раньше не мог и дня обойтись без тренировок, теперь не в силах был заставить себя появиться там на пять минут. Следовало рассказать родителям о случившемся, но решил отложить на поздний период, когда отец вернётся с рейса. На мобильник иногда приходили встревоженные сообщения от Люси. Игнорировал телефонные звонки. Понятия не имел, как во всём признаться. Избегал встреч с ней. По моему взгляду сразу поняла бы, что произошло нечто ужасное. Не мог больше умалчивать об этом. Мне просто необходимо было поговорить с кем-то.***
В фитнесе царила небывалая суета. Соня поспешно приблизилась к Кайлу у ресепшена. – Нужны ещё коврики. Сможешь принести? – Да, - коллега кивнул ей. - Сколько надо? – Четыре. Я вошёл внутрь. Парень мельком глянул на меня. Ему явно не терпелось подойти ко мне и обсудить нашу связь, но работа не могла ждать. Он удалился. Из зала выбежала Люси. Казалась крайне взволнованной. – Можно поговорить с тобой? - обратился сходу к ней. – Не сейчас. У меня аврал. Бардак творится. Ничего не подготовили к моему приходу. Соня, что с залом для групповых занятий? – Заканчиваю, - поспешила обратно. – Задрали! - выпалил гневно инструктор. - Кто-нибудь может сегодня довести свою работу до конца! Даю тридцать секунд! – Это важно, - уверял подругу я. – Кристиан, отстань. Мне сейчас не до тебя, - небрежно отмахнулась рукой и направилась за помощницей. – Задрало! - вырвалось из груди гнетущим выкриком. Люси остановилась и развернулась ко мне лицом. В любой момент готов был сорваться. Не мог больше всего этого выносить. Мне нужно было выговориться. В комнате для персонала никого не оказалось. Люси прикрыла входную дверь и села в кресло напротив меня. – Что с тобой происходит? Ты не отвечаешь на звонки и смс. – Дай воды. Девушка достала из небольшого холодильника бутылку и протянула мне. Я сделал пару глотков. – Кристиан, ты пугаешь меня, - чуть слышно произнесла она. – Только три человека знают - я и мои родители. Теперь и ты. Последующие десять минут подруга смотрела на меня ошарашенным взглядом с чуть приоткрытым ртом. Я поведал о диагнозе, из-за которого родители категорически против моих встреч с парнями. Два года назад стало известно о том, что являюсь носителем вируса иммунодефицита человека. Изначально подозрения были на онкологическое заболевание из-за вздутия лимфоузлов в области паха, ключиц и шеи. Однако биопсия лишь подтвердила наличие вируса в крови. Уже как полтора года состоял на учёте в инфектологическом центре и каждый вечер перед сном принимал антиретровирусные препараты. Мне нравятся парни, но больше не знакомлюсь с ними, потому как в обязательном порядке должен проинформировать партнёра о наличие инфекции в крови. Скрывать и заниматься сексом, значит нанести умышленный вред здоровью, что является уголовно-наказуемым преступлением. Срок немалый от трёх до пяти лет. Вся прелесть была сокрыта в том, что способен открыться далеко не каждому встречному, а лишь тому, к кому воспылал всей душой и сердцем. Но этого не могло произойти без знакомств, а когда открывался, всё рушилось карточным домиком. Со мной больше не общались, становился невидимкой. От этой безысходности разрывало изнутри. Смотри, Кристиан, смотри. Ты можешь быть геем, но только в качестве зрителя. Не рассчитывай на большее. – Пытаюсь обрести себя. Однако безо лжи мне ничего не достичь. Скажешь что-нибудь? – Ты по этой причине попросил надеть перчатки? Побоялся, что смогу инфицироваться? Смиренный кивок. Она крепко обняла меня. Соня прошла внутрь и оповестила о готовности группы, затем стремительно приблизилась к подсобному помещению и открыла дверь. – Тебя за смертью только посылать, - раздражённо процедила сквозь зубы. Выхватила коврики и покинула помещение. У меня дыхание перехватило, мы были не одни. Из комнаты вышел Кайл. Его изумлённый взгляд был направлен на меня. Я ощутил, как на лбу выступил пот. Мы не сводили глаз друг с друга. Прибывая в трансе, он медленным шагом продвигался к выходу. Люси прикрыла ладонью рот. Ей стало предельно ясно, что между нами произошло нечто.***
Две недели прошло. Люси звонила практически каждый день, приходила к дверям квартиры, но я был жутко подавлен и не желал с кем-либо разговаривать. Из присланных сообщений на телефон мне стало понятно, что Кайл взял отпуск за свой счёт. Если я ощущал себя ужасно, что же тогда творилось в его душе. Узнать было страшно. Я сутками пропадал на работе. Мне нужно было чем-то заниматься, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Родители винили себя вдвойне. Они полагали, что вместо того чтобы искать виновных в моих сексуальных предпочтениях, следовало вплотную заняться безопасностью. Осознание этой истины запоздало. Мой диагноз стал для них потрясением. Мать оказалась на грани срыва. Отец же кое-как смог взять себя в руки и пообещал, что не позволит знакомиться с парнями, пока не извещу о своём основном диагнозе. Партнёры имеют право знать. Предупреждён - значит вооружён. Его неопровержимое заявление ставило жирный крест на моих дальнейших знакомствах. Звонок в дверь. Следом громкие стуки. Люси не собиралась сдаваться. Я поднялся с кровати и направился в прихожую. Как только открыл дверь, внутри меня всё оборвалось. Мысли улетучились. – Кристиан Прайз? - поинтересовался высокий мужчина. – Да, - смиренный кивок. Он предъявил мне с порога удостоверение. – Вы обвиняетесь в умышленном нанесении вреда здоровью. К нам с заявлением обратился гражданин Кайл Эмброуз. Вам знаком этот человек? Я почувствовал, как кровь отступает от мозга. В ушах поднялся невыносимый гул. – Вам придётся поехать с нами, - добавил коллега. Память стала изменять мне. Не помню, позволили ли проститься с матерью. Что последнее успел сказать ей и сказал ли. Вероятно, в расстроенных чувствах бродит по квартире и не находит себе места. Сбылись худшие опасения. Я сидел на шконке в следственном изоляторе и покачивался взад-вперёд. Пожалуйста-пожалуйста… Сам всё хотел рассказать, но не таким образом. Не так жестоко. Мне сообщили, что буду находиться в изоляторе, пока судья не назначит точную дату судебного процесса. На следующий день меня отвели в кабинет к следователю. Мужчина средних лет открыл папку и положил передо мной лист бумаги. – Вам знаком этот документ? - поинтересовался он. – Да. – Внизу ваша подпись? – Да. – Вы читали этот документ? – … – Читали? – Я не в том состоянии был, - чистосердечно признался инспектору. - Мне его сунули под нос в тот же момент, когда сообщили о диагнозе. – Не читали. Так и говорите, - он сложил руки на столе и наклонился вперёд. - В памятке ВИЧ-инфицированного чёрным по белому прописано: запрещено вступать в кулачные бои, кусаться, о многократном использовании шприцов, а также не вступать в половые контакты, не предупредив о диагнозе партнёра. Ты сломал жизнь человеку. Уведите этот «мешок картошки» из моего кабинета. Два дня в тесном пространстве изолятора казались вечностью. Наступил момент истины - день судебного процесса. В помещении находилось около пятнадцати-двадцати человек. Кого-то видел впервые. Мать смотрела на меня красными глазами от слёз. Она нервно мотала головой, по-прежнему отказываясь верить в происходящий кошмар. Хочу обнять и успокоить, но меня силой усадили за стол рядом с адвокатом. – На пожизненный срок его! - раздался возмущённый выкрик из зала за спиной. В этот момент осознал, что на процесс наведались некоторые друзья истца. – Кхм-кхм, - судья преклонного возраста с сединой сдержанно откашлялся. - Услышу нечто подобное ещё раз, назначу денежный штраф и выпровожу из зала суда. Я повернул голову вправо и посмотрел на Кайла. Опустив голову, он сидел за столом обвинителя и нервно бил пальцами по глади стола. – Процесс под номером «184/72» объявляю открытым, - провозгласил судья. - Слушается дело по обвинению в умышленном нанесении вреда здоровью человека. Сторона обвинения готова? – Да, Ваша честь. – Приступайте, - дал добро судья. Мужчина в деловом костюме достал из портфеля оранжевую папку и принялся знакомить суд с моими сведениями из инфектологического центра. – Протестую, Ваша честь, - вмешался адвокат. - Сторона обвинения разглашает конфиденциальную информацию моего подопечного. Прошу принять к сведению, что личные данные охраняются законом о запрете публикаций и разглашения третьим лицам. – Протест принят, - одобрил судья. – Ваша честь, - отстаивал выстроенную защиту прокурор. - Я желаю доказать медицинскими фактами данной клиники сексуальную ориентацию подсудимого, которая повлекла за собой умышленное нанесение вреда здоровью. – Господин Пекшмир, специалисты данного медицинского учреждения ставят диагнозы, а не определяют сексуальную ориентацию. Попрошу впредь быть внимательней в своих высказываниях. – Да, Ваша честь. – Можете представить суду иные факты? – С Вашего позволения, хотел бы тогда приступить к опросу. – Приступайте. С этого самого момента правая сторона туловища ощутила себя в повседневной одежде, а левая часть преобразовалась в тюремную робу. Вертикальная полоса правосудия разделяла меня пополам в томительном ожидании. Прокурор вызывал на допрос сотрудников фитнес-клуба, родственников, знакомых и мою мать. Я не мог уловить сути, но когда в зале появилась Люси, всё стало на свои места. Сторона обвинения пыталась продемонстрировать суду личность Кайла - спортсмен, надёжный друг, компаньон и просто хороший парень, ведущий нормальный образ жизни. Меня же представляли как спортсмена, надёжного друга, компаньона и просто хорошего парня, ведущего распутный образ жизни. Люси чувствовала себя ужасно, но ей приходилось говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Прокурор вопросами вынудил рассказать о нашем первом знакомстве в гей-клубе. Тогда наведалась в заведение с подругой за компанию. Девчонки здорово набрались. Они приставали к посетителям, словно жаждали обратить в свою веру - сделать натуралом. С таким же умыслом шаткой походкой подошли ко мне. Поначалу Эмбер пыталась раскрутить на бесплатную выпивку, затем начала подсаживать на «слабо» поцеловать первого встречного парня. При всём этом выберет его сама. «Юнцу» для поцелуев оказалось за пятьдесят лет. Если бы только знала, как мужчины преклонного возраста жаждут этого. Для меня это оказалось плёвым делом. Куда сложнее подкатить с подобным предложением к сверстнику. Победа была у меня в кармане. У поддатых девчонок не было шансов. Я отрешённым взглядом смотрел на подругу и чувствовал, как пикантными откровениями интимной жизни обнажает меня догола. Было как-то не по себе. Многим с ней делился. Знакомил со своим потенциальным парнем… парнями. За год их набиралось около десятка. Со временем перестала запоминать имена каждого, да и не под силу это было. Я устало потёр лоб. Череп раскалывался надвое, словно полоса правосудия стала впиваться в голову, с целью выбить чистосердечное признание. Моя жизнь была перенасыщена встречами и новыми знакомствами. Не стремился тогда к постоянству. Хотел встречаться, открывать для себя новые горизонты. Каждый вечер ощущать волнительную дрожь по телу, изнемогать зудящей болью в груди от дикого желания оказаться в одной постели с ним - обнажённым, жаждущим, дерзким, страстным. Множество качеств в парнях - множество парней в моей постели. Все разные и непохожие друг на друга. Я смотрел в одну точку. Никого не видел, ничего не слышал. До меня стало доходить, почему это происходит. Диагноз стал первым звеном цепочки событий. Никак не мог избавиться от привычек прошлого, не прислушивался к гнетущим переживаниям родителей. Второе звено цепи - сломанная жизнь. Что же я наделал. Его прежняя уверенность на создание отношений за несколько секунд оргазма сузилась до призрачной надежды. Смотри, Кайл, смотри… ты теперь лишь зритель. Не рассчитывай на большее. Глаза непроизвольно заполнились влагой. – Виновен, - чуть слышно вынес себе страшный приговор. Слеза скатилась по щеке, сорвалась вниз и оглушительным стуком молотка разбилась о гладь стола.***
За спиной раздался скрежет закрывающейся металлической двери. Я стоял в тюремной робе посреди камеры с кроватью в два яруса и не мог двинуться с места. Нужно было трезво осознать, как-то смириться и каким-то непостижимым образом принять. Это мрачное место станет моим пристанищем на протяжении долгих четырёх лет. Можно опустить руки, пустить всё на самотёк, отказаться принимать препараты и дать себе умереть от пневмонии или любой другой болезни спровоцированной инфекцией. Можно, но нельзя. Должен вымолить у родителей прощение. Теперь это мой просвет в конце длинного туннеля. Сквозь боль и утрату придётся шагать к намеченной цели. Не смогу идти… поползу. Я должен.