***
На протяжении трёх дней кушать совсем не хотелось. Мучила жажда, но осознание этого приходило, когда во рту окончательно пересыхало. Практически позабыл про сон. Не удавалось усидеть на одном месте. Выходил на улицу и гулял. Долго… часами. До наступления сумерек. Я не сильно религиозен, но находился в таком отчаянном положении, что наведался пару раз в церковь. Молил лишь об одном - пусть это окажется чудовищным сном. Хотелось проснуться в своей постели от кошмара. Почему это происходит со мной? Чем провинился? Мобильник разрывался от звонков Люси. «Кайл, нам надо поговорить», - практически все входящие сообщения лишь об этом. «Ты по этой причине попросил надеть перчатки? Побоялся, что смогу инфицироваться?», - она оказалась Кристиану не безразлична, а я?.. Чем больше погружался в воспоминания дней минувших, тем яростней во мне бушевала ненависть к обоим. Вскоре контакт коллеги оказался в списке блокированных номеров. Спустя три дня, после того как сдал анализы, я томился в ожидании у кабинета врача инфектологического центра и никак не мог усмирить волнительную дрожь. Момент истины. – Кайл Эмброуз? - женщина средних лет в белом халате с пепельными волосами и элегантными очками на переносице выглянула в коридор. – Это я, - резко поднялся на ноги. – Прошу, проходите. Я вошёл в просторный кабинет. Из мебели внутри находился рабочий стол, платяной шкаф с папками, а также кушетка за белой створчатой ширмой. – Кайл, в первую очередь вам необходимо успокоиться, - не смогла пропустить мимо мою взволнованность. - Вы перевозбуждены. – Что с анализами? - мне требовались конкретные ответы. – Результаты дали положительный результат. – Твою же… - обречённый выдох. – Мы проведём повторные анализы, - попыталась обнадёжить врач. - Зачастую бывают ошибочными. Нам необходимо удостовериться в точности показателей. Договорились? – Хорошо, - смиренно кивнул я. – Сейчас отправляйтесь в конец коридора. Кабинет «224». У вас повторно возьмут анализ крови на антитела. Через семь дней жду вас обратно в своём кабинете. Надежда призрачная, но была. Всё ещё надеялся на лучшее. Посещал церковь. Взывал с просьбой к небесам. Прошу, Господи, смилуйся. Понятия не имел, как вынести долгое ожидание. На работе сосредоточиться не удавалось, как бы ни старался. Поэтому поехал в центральный офис и оформил заявление на двухнедельный отпуск за свой счёт. Пожалуй, это были самые долгие семь дней в моей жизни. Дни преобразовались в годы, часы в недели, а секунды в сутки. На нервной почве даже резко похудел. В назначенный день и время, доктор принял меня без задержек. В кабинете находился ещё один человек. Не нравилась мне царящая атмосфера. – Это Ирин, - доктор представила рыжеволосую женщину средних лет. - Она руководитель центра для встреч ВИЧ-инфицированных. Там вы можете… – Бля… - вырвалось непроизвольно у меня. - Говорите как есть. Я измотан, мне нужна конкретика. – Положительный результат подтвердился, - врач не стала ходить вокруг да около. – Кайл, вы должны знать, что количество клеток в вашей крови стабилен. Сейчас нет потребности в антиретровирусной терапии. Многие люди живут с диагнозом долгие годы, не прибегая к помощи лекарств. Терапия будет назначена в любом случае, но на данном этапе в этом нет острой нужды. Сложно было осмыслить информацию за один присест. В следующий момент врач положила передо мной на гладь стола лист бумаги. – Это ещё что за хрень? - озадачился я. – Стандартная процедура, - поясняла спокойным голосом она. - Памятка ВИЧ-инфицированного. Так как теперь являетесь носителем потенциально-опасного вируса, в отношении этого были выработаны определённые нормативы, которых необходимо придерживаться. В документе говорится об уголовной ответственности за умышленное нанесение вреда здоровью. Можете не спеша ознакомиться, мы попытаемся ответить на любые волнующие вопросы. – Я вложила визитку, где проходят наши встречи, - влилась осторожно в беседу гостья. - Мы пытаемся помочь людям, которые попали в подобные ситуации. Внезапно захотелось уйти. На скорую руку подписал документ в двух экземплярах и поспешно покинул кабинет. За окном давно стемнело. Бога нет. Или Он не пожелал услышать меня. Я сидел на кухне и смотрел в одну точку. Время стало чем-то несущественным. В голову лезли устрашающие образы смертельно-больного на койке в отдалённом от всего и всех предсмертном хосписе. Будучи живым, не ощущал в себе никакой жизнедеятельности. Это конец всему. Меня больше нет. Я умру в муках от какой-нибудь жуткой болезни. Тело покроется волдырями или иной тошнотворной чертовщиной. Хоронил себя заживо. Нет… Кристиан похоронил. Внезапно, как кипятком ошпаренный, вскочил на ноги и побежал в спальню. Что врач сказал тогда в кабинете?.. Уголовная ответственность. Я достал из кармана брюк сложенный документ и принялся внимательно изучать. Через некоторое время пришёл к твёрдому решению – утащу Кристиана за собой на дно. Наутро следующего дня оставил обвинительное заявление в отделение полиции. На днях к Кристиану с задержанием должны нагрянуть правоохранительные органы. Ему не спрятаться, не скрыться. Закончился марафон. Меня до краёв переполняла внутренняя злоба. Ничего не сказал о своём диагнозе. Теперь многое прояснилось. Стало предельно ясно, почему избегал меня. Зараза в его крови теперь постепенно сжирала меня. Как только новость о содержании Кристина в следственном изоляторе дошла до Люси, то возненавидела меня всей душой. Она заверила, что сломал жизнь человеку, а то, что я теперь являлся носителем смертельной инфекции, её совершенно не волновало. Мною двигала месть и ненависть. Намерен был идти до конца. Кристиан должен оказаться за решёткой. Отправлю его на самое дно. Зло должно быть наказано. В зале суда сидел рядом с обвинителем и бил пальцами о гладь стола. Мне совершенно не хотелось смотреть в сторону Кристиана. Презирал и ненавидел его всем своим существом. Ему не избежать тюремного заключения, об этом с полной уверенностью заверил меня прокурор перед началом заседания. Оставался открытым вопрос: «На сколько?». Обвинитель требовал максимальный срок - пять лет, но судья назначил четыре года. Так же учёл рекомендации адвоката о необходимости осуждённого принимать медикаменты в поддержку иммунной системы. Раз в три месяца Кристиану предстояло под присмотром надзирателей посещать инфектологический центр для сдачи анализов и получения необходимых препаратов. В корне был недоволен решением суда. Ему надлежало отказать. Я вернулся домой. Закрыл входную дверь и прислонился к ней спиной. Перед Кристианом тоже закрылась дверь, но металлическая с небольшим проёмом, в который можно протиснуть поднос с безвкусной стряпнёй. Мне стоило бы почувствовать удовлетворение и облегчение. Ведь добился того, за что боролся. В груди проступает жгучая боль. Сползаю вниз и падаю всем телом на пол. Разрывает изнутри. Хочется истошно кричать... рвать волосы на голове. Как он мог, как я мог… как дошли до такого.***
Утро. Открываю глаза в преддверие нового дня. Меня накрывает удручающее чувство одиночества. Лежишь в постели и переосмысливаешь ситуации, которые до этого казались обыденностью. Уже понимаешь, что ничего не будет как прежде. Это словно выйти из комы после страшной автокатастрофы и осознать - мир вокруг тебя изменился. На шатких ногах неуверенной походкой пытаешься как-то влиться в напористый поток интенсивной суматохи. Падаешь, ругаешься, злишься, презираешь - ищешь виновных, но чудесным образом находишь силы идти дальше. Меня не вытаскивали из-под искорёженного металла, но ощущал себя полностью раздавленным и подавленным. Захожу по привычке с телефона в приложение знакомств. Жёлтая иконка конвертика в левом углу оповещает о семнадцати входящих сообщений. «Познакомимся», «Пообщаемся», «Встретимся», «Открой альбом с интимными фотками», «Скинь свои параметры»… всё как обычно. Нет... не всё. Теперь графа в личной анкете «ВИЧ статус - отрицательный» выглядит лицемерной ложью. Мне следует сменить на положительный результат и указать последнюю дату проверки, но никак не решаюсь. Поставить «крестик» - всё равно, что своими руками забить гвоздь в крышку гроба. Понимаю, к чему может привести с первого взгляда безобидное действие. Сам старался избегать собеседников в чате с положительным диагнозом, не говоря уже о каких-либо интимных встречах. В голове непробиваемой стеной выстроилась оборонительная позиция - с такими парнями не знакомлюсь. Совсем неприятно оказаться по иную сторону. Может, не так страшны опасения, какими себе их малюю. Листаю анкеты. Уже больше тридцати просмотров и ни одного потенциального партнёра с похожим диагнозом. Какая-то невиданная сила начинает надавливать на грудь, яростнее прижимая к матрацу. Ещё немного, кровать надломится пополам, а сам окажусь прижатым к полу. Сорок, пятьдесят, шестьдесят анкет и ни одного с идентичным диагнозом. Неужели я один такой?.. Ловлю себя на мысли, что не обращаю внимания на внешность и другие аппетитные «параметры», по которым ранее отбирал для дальнейшего общения и знакомств. Мне просто хотелось найти кого-то с похожим статусом. Все попытки отыскать «братьев по несчастью» увенчиваются провалом. Таковых не нашлось. В глубине ведётся борьба - жёсткая, беспрецедентная. Внутренние потребности и желания истошно молили не забивать злополучный гвоздь, а здравый смысл со всей суровостью напоминал о серьёзных последствиях лжи. Совсем не был готов погрузиться в жизнь затворника. Закрываю приложение. Поднимаюсь с постели и направляюсь в душ. Голова раскалывается надвое. Виски пульсируют и болью отдают на глаза. Пытаюсь утешить себя мыслью, что всё это временно. Чёрная полоса вскоре должна закончиться. Да и не факт, что всё надуманное станет реальностью. Ведь если два человека искренне любят друг друга, то всё остальное становится несущественным. Разве нет?.. Я понимал, даже принимал, но не мог смириться. Кристиан… снова нарастает злоба, ненависть, жгучее желание видеть его изо дня в день раздавленным и подавленным. Разве мне самого этого не хотелось?.. Умышленно застал парня врасплох в душевой. Да… но ведь не знал на тот момент. Если бы сообщил о своём диагнозе, то незамедлительно оттолкнул его от себя. А как же про «несущественное», когда любишь?.. То не любовь. Там было место лишь животной страсти и непреодолимому желанию. Спорю с собой. Находясь на свободе в просторной квартире, ощущаю себя заключённым в тесной одиночной камере. Сходил с ума. На нервной почве перестал нормально питаться. Почувствовал острую нужду в общении. Мне необходимо находиться в гуще событий, чтобы перестать метаться зверем в стальной клетке. Спустя некоторое время вернулся к работе. Коллеги не выдавали своих беспокойств, но подозревал, что настороженно относятся ко мне. Теперь являлся потенциально-опасной угрозой их здоровью. Работа шла своим ходом. Мне на некоторое время удавалось избавиться от внутреннего «садомазохизма». За тот период пока отсутствовал, в клубе произошли некоторые изменения - Арчи назначили руководителем филиала. Я ощутил небывалое облегчение, что кандидатом на должность оказалась не Люси. Если бы пост достался ей, то всяческими упрёками и недовольством вынудила написать увольнительную. Не был полностью уверен в своих предположениях, но казалось, иначе быть не могло. Мы практически не общались между собой, только изредка обсуждали сугубо рабочие моменты. Раз в две недели она наведывалась в тюрьму проведать Кристиана. Хотелось взглянуть, каким стал за месяц пребывания под стражей. Дверь в комнату для персонала открылась, внутрь прошёл Арчи. Я выпрямился и сделал глоток тёплого чая. Мужчина достал из персонального шкафчика герметичную пластиковую коробку с обедом, затем сел за стол напротив меня. – Приятного аппетита, - решил оставить начальника и отправиться обратно в зал. – Сядь, - сурово произнёс, как только поднялся на ноги я. – Будет лучше, если пойду на своё рабочее… – Будет лучше, если посадишь свою задницу обратно в кресло, - следом открыл крышку и принялся обедать, искоса поглядывая на меня. - Кайл, сколько мы уже работаем вместе? – Около четырёх лет. – Четыре года… - пережёвывая пищу, хмурым взглядом что-то обдумывал начальник. - А тошнотворным кретином стал около месяца назад? – Что за… - нервно усмехнулся я. Пристальный взгляд собеседника вынудил непроизвольно съёжиться. Арчи отличался своей прямолинейностью среди остальных коллег. Этим стал симпатизировать при нашем первом знакомстве, но сейчас, когда стал объектом серьёзного разговора, становилось как-то не по себе. – Знаешь… эта штука… – Не мямли, - выпалил он. - Говори, как есть. – Арчи, эта зараза в моей крови убивает меня, - собрав всю волю в кулак, озвучил вслух. – Вот как?.. Знаешь, что я вижу? Эта «штука» делает тебя истеричной сукой, - следом слабый кивок. - Ты своими внутренними терзаниями становишься неадекватным. Я, коллеги и даже члены клуба - все виноваты. Строишь на протяжении месяца избитую судьбой жертву. Собственноручно позволяешь «штуке» добивать себя. Кайл, ты должен собраться. Тут не церковь. Слезь с креста. Эта твоя жизнь - твоё здоровье. Дай понять этой мрази, что она всего лишь гость. – Но как… - чуть слышно слетело с губ. – Начни смотреть - решительно, пристально, уверенно, чтобы от взгляда съёжилась и попятилась назад. Она никуда не денется, только в угол забьётся. Будет годами терпеливо ждать момента, когда снова в депрессняке опустишь руки. Тогда ударит. Ты должен загнать в угол эту скотину и на протяжении жизни следить, чтобы не высовывалась. Задача не для слабаков. Я в тебя всё ещё верю. Вопрос в другом: веришь ли в себя? В этой истории ты - гвоздь, тварь в твоей крови - молоток. Позволишь ей ударить по шапке?..***
Я сидел в глубоких раздумьях на скамье у окраины осеннего парка. Постепенно близилась зима. Её скорое наступление чувствовалось в северном зябком порыве ветра. Красочным одеялом опавшие листья деревьев заботливо укрыли серую сырую землю от грядущих заморозков. Детвора с заразительным смехом взбирались на кучи и подкидывали листву кверху. Родители возмущались и всячески пытались увести их, но те продолжали резвиться. В итоге оказались перепачканы в грязи, но невероятно счастливы. Холодная и дождливая пора всячески стремилась испортить юным озорникам настроение, довести до слёз, но они без страха в глазах продолжали смеяться суровой погоде в лицо. Вот уж не думал, что когда-либо потребуется «терапия» по обретению своей уверенности. Мне казалось это осталось в прошлом, теперь предстояло вырабатывать решительность и твёрдость в новых членах клуба. На протяжении месяца я облагораживал свой организм для атаки. Вирусу только и надо было, чтобы стал изводить себя голодом, а нервными переживаниями успешно подрывал здоровье. Ослабленный иммунитет и поверженный дух - основная цель. Своими поступками всячески сопутствовал в миссии «забить гвоздь». Арчи прав, необходимо загнать в угол эту тварь, но для этого предстояло узнать слабые и сильные стороны противника. Предупреждён - значит вооружён. Вернулся домой с наступлением сумерек. Снял верхнюю одежду и прошёл в спальню. Перебирая личные вещи, пытался отыскать визитную карточку, которую дала Ирин. Неужели выкинул?.. Но следом вспомнил, что была прикреплена скрепкой к документу, который подписал в кабинете врача. Пропажа вскоре была найдена. Положил визитку на видное место и отправился на кухню. Нужно было приготовить покушать. Я не сдамся без боя. Тебе придётся изрядно попотеть, чтобы уложить меня на лопатки... тварь.***
Утро. Открываю глаза в преддверие нового дня. Во время завтрака связался с руководителем центра Ирин. Вскоре мне стало известно о групповых встречах каждую пятницу в шесть вечера. Арчи не препятствовал моему желанию запастись большей информацией, придерживать незваного гостя рядом на коротком поводке. Вечер пятницы. После короткого рабочего дня и не сложившего диалога с Люси, я решил отправиться на встречу людей с идентичным диагнозом. Жутко взволнован. Понятия не имею о чём спрашивать и уж тем более не хотелось ничего о себе рассказывать. Останавливаюсь напротив ветхого двухэтажного деревянного здания. Зелёная краска облупилась в нескольких местах, оголив мрачный «скелет» векового строения, обычные деревянные оконные рамы со ставнями, металлическая крыша покрылась коррозией от взаимодействия с суровой окружающей средой. Занавески на втором этаже отсутствовали. Из главного входа вышло скандальное трио весьма неопрятной внешности. Первое впечатление от увиденного оставляло желать лучшего. Вхожу. Тишина. Иду по коридору. Вдоль стены три стенда со всевозможными информационными буклетами и сводками о СПИДе. Останавливаюсь у одного из них. Он целиком посвящён теме наркотиков, указана детальная информация время работы выдачи чистых шприцов. Гнетущая атмосфера. Словно лицом к лицу встретился взглядом с уродливым оскалом непрошеного «гостя». До слуха доносится сдержанный кашель. Дохожу до кабинета с чуть приоткрытой дверью. Стучу. – Входите, - женский голос приглашает внутрь. – Ирин, здравствуйте, - приветливо киваю, проходя в кабинет. Она сняла очки и прищуренным взглядом пару секунд пыталась припомнить меня. – Кайл, - поднялась на ноги и приветливо улыбнулась. - Очень хорошо, что решился прийти. – Я пришёл на встречу, но никого не встретил. – Собрание проходит на втором этаже. Я провожу. Мы вышли из кабинета и направились к лестнице. – О чём говорить? - находился в смятении я. – Говорить будешь, когда испытаешь в этом необходимость, - вводила меня в курс дела, пока поднимались. - Никто против воли принуждать не будет. Ты ощутишь внутри себя нужду выговориться. Первое время можешь слушать, открывать для себя что-то новое. Как уже успел заметить, это центр помощи наркозависимым людям. Здание старое, бюджет весьма скудный, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть. Мы поднялись на второй этаж и направились в самый конец коридора. – Познакомлю тебя с Кендис, - продолжала по пути Ирин. - Она пришла сюда с просьбой организовывать группы для людей с ВИЧ-диагнозом. Отдельное помещение в городе снимать дорого, а по вечерам у нас сравнимо тихо, в отличие от дневного времени суток. Я позволила проводить встречи раз в неделю. – Вы сами не принимаете участия? – Иногда. Если в этом есть острая необходимость. Но в любом случае смогу ответить на волнующие вопросы в своём кабинете на первом этаже, - она остановилась у двери и повернулась ко мне лицом. - Кайл, пусть тебя не смущает поведение некоторых индивидуумов. Это скорее дружеские встречи. В нашем случае стараемся избегать психологического давления со стороны. Как я уже сказала - двери моего кабинета всегда открыты для более серьёзной беседы. Не пугайся. Проходи. Ирин правой рукой повернула ручку двери и толкнула от себя. Мы прошли в студию. У северной стены за длинной столешницей находилась кухня с необходимым инвентарём: электрическая плита, раковина, холодильник и прочая утварь, даже кофеварка и микроволновая печь присутствовала. В самом углу стояла застеклённая душевая кабина. По центру комнаты длинный продолговатый стол, за которым собралось около восьми человек. У окна рядом со шкафом находился проектор для просмотра кинофильмов и музыкальный центр. – Ребята… - похлопав в ладоши, привлекла к себе внимание присутствующих руководитель центра. - У нас новенький. Кендис, передаю в твои надёжные руки. – У неё не руки, а крюки, - в шутку проговорил парень двадцати семи лет с побритой головой и глубоко посаженными глазами. Рукава спортивной кофты были засучены, поэтому не мог не заметить следы уколов. – Привет, - рыжеволосая девушка лет двадцати пяти лет поднялась на ноги и приблизилась ко мне. - Я организатор встреч этих «пещерных» людей. – Снова грязью облила, - раздался возмущённый женский голос. - Потому все убегают. Ирин направилась к выходу. На какой-то момент ощутил, как взоры присутствующих устремились на меня. Почувствовал себя крайне неловко. – Женский монастырь! - хлопнув в ладоши, бодро нарушил молчание Ронни. - Монахиня вновь прибывшим: Сестры, кто из вас видел мужской стыд? Там тазик со святой водой, промойте глаза. Кто трогал: вымойте руки. Голос из толпы: А можно рот ополоснуть, пока там кто-нибудь жопу не помыл.