Ветер, который сбежал

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — немного помолчав, проговорил Киллиан. — Пожалуй, мне пора идти. — Сядь, — Дэвид, коротко бросив одно-единственное слово, указал пальцем на кресло. Киллиан напрягся, но сел. — Видишь ли, мистер Джонс, или тебя можно звать просто Киллианом? — Нолан, хмыкнув, отпил ещё виски из стакана и продолжил: — Видишь ли, Киллиан, пока ты смотрел на меня и моё шоу, я смотрел на тебя и твоё. С моей стороны, конечно, неспортивно спрашивать, сколько ты заработал, но по прикидкам… выходит от восьмидесяти до ста долларов. — Он очаровательно улыбнулся. — Неплохая прибыль, правда?       Киллиан прищурился. Он почувствовал, как по позвоночнику скатилась холодная струйка пота, но постарался не подавать вида. — Вы что, считаете меня вором? — Если это тебя обижает, то нет. И, вообще, ты же мой гость, Киллиан. Кажется, я довольно невнимательный хозяин. Хочешь выпить чего-нибудь холодненького? — Чего вы от меня хотите, мистер? — До этого мы ещё обязательно доберёмся. Но всему своё время, как я обычно говорю. Я знаю, какой аппетит у молодых ребят, сам когда-то был таким.       Этот юный «гастролёр» был настолько худым, что Дэвид мог бы без особого труда пересчитать все его рёбра под грязной футболкой, которая виднелась через расстёгнутую толстовку. — Лерой, мне кажется, что наш гость с удовольствием съел бы парочку гамбургеров со всем, что там полагается. — Хорошо.       Дэвид поднялся, а Ворчун ужом выскользнул за дверь. — Так будешь что-нибудь пить? — повторил вопрос Нолан, открывая маленький переносной холодильник. Ему не надо было видеть — он и так знал, что мальчишка впился взглядом в дверь. — Конечно, ты можешь убежать, — небрежно проговорил он, доставая бутылку «Pepsi». — Деньги в твоём правом кроссовке, конечно, ногу не натрут… Или ты можешь расслабиться, поесть, как человек, и побеседовать со мной?       Киллиан обдумал оба варианта. В животе у него заурчало. Решившись на компромисс, он подвинулся поближе к двери. — Чего вы хотите? — Да просто пообщаться с тобой, — ответил Дэвид, наливая «Pepsi» в стакан со льдом. В глазах у Киллиана что-то мелькнуло и тотчас же исчезло, но фокусник слегка нахмурился. «Вот как, — подумал Дэвид, и его лицо исказила гримаса. — Значит, вот насколько всё плохо».       Нолан пытался подать мальчику знак, что он может быть спокоен насчёт подобных притязаний, — Дэвид позвал Мэри Маргарет.       Она появилась из-за тёмно-бордового, почти чёрного, бархатного занавеса, скрывавшего дверь. Как и Дэвид, Мэри Маргарет тоже уже успела сменить сценический костюм на повседневную одежду. Она лёгкой походкой подошла к Дэвиду. — У нас гости, — улыбнулась Бланшар. У неё был мягкий, вкрадчивый голос. — Да. Мэри Маргарет, — Дэвид взял её руку, поднёс к губам и помедлил мгновенье. — Познакомься, это Киллиан Джонс. Киллиан, это мой бесценный ассистент и обожаемая жена, Мэри Маргарет Бланшар.       Киллиан с трудом проглотил жёсткий ком в горле. Он никогда не видел таких, как она. Казалось, Бланшар вся соткана из аромата и света. Глаза и губы были причудливо накрашены. Мэри Маргарет улыбнулась, опустив невероятно длинные нарощенные ресницы. — Рада познакомиться с тобой, Киллиан. — И она прижалась к Дэвиду, обнявшему её за талию. — Мэм. — Нам с Киллианом надо кое-что обсудить. Ложись спать, не жди меня. — Ничего страшного.       Дэвид легко поцеловал Мэри Маргарет, но с такой нежностью, что у Джонса вспыхнули щёки. Мальчик быстро отвёл глаза. — Иди отдыхай, — прошептал Нолан. — Сегодня был насыщенный день. — Хорошо. — Но по глазам Бланшар было понятно, что она будет ждать. — Было приятно с тобой познакомиться, Киллиан. — Мэм, — опять насилу выдавил Джонс, а Мэри Маргарет уже скрылась за бархатным занавесом. — Замечательная женщина, — проговорил Дэвид, протягивая Киллиану стакан с «Pepsi». — Не знаю, что бы мы с Эммой делали без неё. Правда, дочь? — Папа! — возмущённо фыркая, Эмма выбралась из-под занавеса и выпрямилась. — Я так тихо сидела, что даже мама меня не заметила. — Я тебя учуял, — улыбаясь, Дэвид постучал пальцем по кончику носа. — Твой шампунь. Твоё средство для снятия грима. Акварельные краски, которыми ты рисовала.       Эмма скорчила гримасу и двинулась вперёд, шлёпая по полу босыми ногами. — А-а-а, ты всегда знаешь. — И всегда буду знать, когда моя дочь где-то рядом. — Дэвид поднял её и посадил к себе на колено.       Киллиан узнал девочку из представления, хотя теперь она была одета в длинную кружевную ночную рубашку. Светлые волосы распущены и спускались до самой талии. Пока Киллиан пил «Pepsi», Эмма обвила рукой шею отца и уставилась на гостя большими зёлеными, как море, глазами. — Кажется, он злой, — наконец решила Эмма, а Дэвид засмеялся и нежно поцеловал дочь в висок. — Я уверен, что ты ошибаешься.       Эмма задумалась, потом смягчилась. — Кажется, он может быть злым. — Это уже намного точнее. — Дэвид пересадил дочь на кушетку и пригладил ладонью длинные взъерошенные волосы. — А теперь поздоровайся вежливо.       Эмма вздёрнула подбородок, затем наклонила голову, как маленькая королева на аудиенции. — Здравствуй. — А-а, привет. «Сопливая вредина», — подумал Киллиан и тотчас же залился краской — у него заурчало в животе. — Думаю, папа, тебе надо его покормить, — сказала Эмма таким тоном, словно Джонс был бездомным щенком, застигнутым за копошением в мусорном баке. — Но вот только не знаю, стоит ли его оставлять?..       Разрываемый между жалостью и смехом, Дэвид слегка шлёпнул дочь по попе. — Иди спать, старушка. — Ну ещё один часик, ну, пожалуйста, папочка!       Он укоризненно покачал головой и, наклонившись, поцеловал её в щёку. — Спокойной ночи, Эмма.       Она нахмурилась и между бровями появилась маленькая вертикальная складка. — Когда я вырасту, то не буду спать всю ночь, если захочу! — И, боюсь, не раз. Но пока что… — Дэвид показал ей на занавес.       Эмма надула губы, но послушалась. Дойдя до портьеры, она бросила взгляд через плечо: — Всё равно я тебя люблю. — А я — тебя, — глубоко внутри у Дэвида разливалось знакомое чувство теплоты и нежности. Эмма — его ребёнок. Единственное, что он сделал безо всяких фокусов или иллюзий. — Она растёт, — пробормотал он сам себе. — Ерунда! — Киллиан фыркнул в стакан с газировкой. — Она ещё ребёнок. — Уверен, что так и должно казаться такому взрослому и опытному человеку, как ты. — Этот сарказм прозвучал настолько приятно, что Джонс его пропустил. — Дети — как заноза в заднице. — В сердце — да, очень часто, — поправил его Дэвид, усаживаясь на прежнее место. — Но я ни разу не встречал ребёнка, который доставлял бы мне беспокойство в какой-нибудь другой части тела. — На них уходит целая куча денег, разве нет? — В словах мальчишки чувствовалась горечь старых обид. — Они всё время мешаются под ногами. Чаще всего дети появляются потому, что взрослым было нечего делать и они не подумали о последствиях.       Нолан взял свой стакан с виски и покрутил его в разные стороны. Дэвид задумчиво смотрел в большой широкий бокал, согревавшийся в его ладонях. На дне плескалась янтарная жидкость, издававшая знакомый приятный аромат древесной коры и хорошего табака. Но пить сегодня почти не хотелось. — Интересная философия, Киллиан. Когда-нибудь мы обсудим её подробнее. Но сегодня… А вот и твой ужин подоспел.       Киллиан недоумённо перевёл взгляд с Дэвида на дверь. Она была закрыта. Джонс ничего не слышал. Только через несколько секунд раздался звук шагов и быстрый одиночный стук. Вошёл Ворчун с бумажным пакетом в руках. От запаха, быстро распространившегося по трейлеру, рот Киллиана наполнился слюной. — Спасибо, Лерой, — поблагодарил Дэвид, краем глаза замечая, что Киллиан едва сдерживается, чтобы не наброситься на пакет с едой. — Ты хочешь, чтобы я остался здесь? — поинтересовался Ворчун, водрузив пакет на небольшой круглый столик, стоявших между креслами. — Нет, не надо. Ты наверняка устал. — Ага, — кивнул Лерой. — Тогда — спокойной ночи. — Спокойной ночи. Пожалуйста, — продолжил Дэвид, уже обращаясь к Киллиану, когда Ворчун скрылся за дверью, — приступай.       Джонс тотчас сунул руку в пакет и вытащил гамбургер. Притворяясь, что он не очень-то и голоден, мальчишка медленно надкусил его, но потом, уже не в силах сдерживаться откусил большой кусок. Дэвид откинулся назад, смакуя виски, и прикрыл глаза. «Мальчишка ест, как волчонок, — подумал Нолан, пока Киллиан ел второй гамбургер и жареную картошку. — Изголодался и изголодался по очень многому».       Дэвид великолепно знал, что это значит и как это бывает. Он доверял своим чувствам, верил тому, что сумел разглядеть в глазах мальчишки за хитрой враждебностью. Поэтому он даст ему шанс. — Я тут сделал несколько выводов, — спокойно проговорил Нолан. — Знаешь, каких?       Киллиан только что откусил кусок от второго гамбургера, поэтому только хмыкнул. — Думаю, не знаешь. Ну, если хочешь, я тебе расскажу. Ты убежал из дома и уже достаточно долго путешествуешь один.       Джонс прожевал и посмотрел на Дэвида. — Вот здесь вы ошиблись. У моих предков ранчо в нескольких милях отсюда. Я просто приехал на карнавал, чтобы покататься на каруселях и посмотреть цирковое шоу.       Нолан открыл глаза. — Не лги мне. Другим, если приходится, но мне — не надо. Ты убежал, — Дэвид двигался так быстро, что Киллиан не успел отдёрнуть руку, как её сжал пальцами Нолан. — А теперь скажи мне: кого ты оставил дома? Может быть, плачущую мать, отца или стариков с разбитым сердцем? — Я же сказал… — Но губы почему-то отказывались повторить лживые объяснения, которые Киллиан так легко рассказывал другим. «Это всё глаза, — в панике подумал Джонс. — Как на афише. Глаза, смотрящие прямо в душу». — Я не знаю, кто мой отец! — мальчишка выпалил это признание, а его тело затряслось от стыда и ярости. — Думаю, она и сама не знает. Ей всё равно. Может, ей и жалко, что я убежал, потому что теперь некого послать за бутылкой или заставить украсть, если у неё закончились деньги. А этот урод, с которым она живёт… Ему теперь, конечно, некого бить…       Джонс не заметил, что на глаза навернулись слёзы. Но всё больше чувствовал ужас, сжимающий когтистой лапой горло. — Я не вернусь обратно! Клянусь Богом, я убью любого, кто решит отправить меня обратно!       Хватка Дэвида на запястье Киллиана ослабла. Нолан чувствовал эту боль, почти как свою собственную в таком же возрасте. — Этот человек бил тебя? — Если мог поймать, — злобно отозвался мальчик. Слёзы, блеснувшие на его глазах, тут же исчезли. — А соседи, знакомые? Неужели никто ничего не замечал? — Все уроды, — Джонс презрительно скривил губы. — Да уж, — Дэвид вздохнул. — Выходит, у тебя никого нет?       Мальчишка вздёрнул подбородок. — Я — сам по себе. «Отличный ответ», — отметил про себя Дэвид. — И какие у тебя планы, мистер Джонс? — Я направляюсь на юг, в Майами. — Ясно.       Дэвид взял Киллиана за другую руку и повернул его кисти ладонями вверх. Почувствовав, что мальчишка напрягся, Нолан впервые проявил нетерпение: — Мужчины не интересуют меня в сексуальном плане, — резко бросил он. — И даже если бы интересовали, я не унизился бы до того, чтобы совращать ребёнка!       Киллиан поднял взгляд, и в его глазах Дэвид увидел что-то такое, о чём ещё не должны знать двенадцатилетние дети. — Тот человек, он издевался над тобой как-нибудь ещё?       Джонс быстро покачал головой, от унижения он не мог произнести ни слова. «Но кто-то — да, — подумал Нолан. — Или пытался. Но это подождёт, пока не возникнет доверие». — У тебя хорошие руки, быстрые подвижные пальцы. Отличное чувство времени для твоего возраста. Я могу найти применение всем этим качествам, помочь тебе развить их, если ты согласишься работать на меня. — Работать? — Киллиан даже не узнал то чувство, которое вдруг возникло где-то в глубине души. Детская память коротка, а он уже так давно распрощался со всякой надеждой. — И что я должен буду делать? — То одно, то другое, — уклончиво ответил Дэвид и, снова сев в кресло, улыбнулся. — Может, тебе захочется научиться нескольким фокусам, юный Джонс? Через пару недель мы как раз двинемся на юг. Ты сможешь отработать свою комнату и еду, а если заслужишь, то будешь получать и небольшую заработную плату. Конечно, мне придётся попросить тебя на некоторое время воздержаться от чужих кошельков. Но что касается всего остального — думаю, мои условия тебя устроят.       У Джонса защемило в груди. Но только выдохнув воздух, он понял, что просто сам задержал дыхание. — Я что же, буду и в представлении участвовать?       Дэвид снова улыбнулся. — Может быть, и нет. Но зато ты будешь помогать устанавливать и разбирать декорации. И кое-чему научишься, если у тебя есть необходимые способности. На самом деле я думаю, что ты сможешь многому научиться.       Конечно, это была ловушка. Вокруг всегда были одни ловушки. Киллиан мысленно рассматривал неожиданное предложение со всех сторон, как путник рассматривает спящую на дороге змею. — Пожалуй, я подумаю над этим. — Это мудрое решение, — Дэвид встал, оставив на столике пустой бокал. — Почему бы тебе не остаться здесь на ночь? А утром мы вернёмся к нашему разговору. Пойду возьму для тебя постельное бельё, — проговорил Нолан и вышел, не став дожидаться ответа. «Может быть, это и в самом деле западня, — мысленно рассуждал Киллиан, грызя ногти. — Но пока что непонятно, в чём тут дело. А как было бы здорово, просто хоть один раз поспать сытым и под крышей».       Он лёг, мысленно оправдываясь, что только проверяет, удобно ли здесь. Его глаза тотчас же закрылись. Спина всё ещё болела, поэтому Киллиан перевернулся на бок. Но перед тем как снова закрыть глаза, мальчик прикинул, как далеко от него до двери — на случай, если отсюда придётся быстро сматываться. «Если что, я смогу убежать и утром, — подумал Киллиан. — Никто не заставит меня остаться. Никто и никогда больше не сможет заставить меня делать то, чего я не хочу!»       С этой мыслью Джонс заснул. Он не слышал, как вернулся Дэвид с чистой простынёй и подушкой. Не почувствовал, как он снял с него кроссовки и поставил их рядом с кушеткой. Киллиан даже ничего не пробормотал и не проснулся, когда Нолан приподнял его голову и аккуратно уложил на подушку с льняной наволочкой, слабо пахнущей лавандой. — Я знаю, откуда ты пришёл, — пробормотал Дэвид. — Интересно, что ждёт тебя дальше?..       Еще мгновение он смотрел на спящего мальчика: красивое лицо, интуитивно сжатая в кулак рука, мерно вздымающаяся грудь.       Дэвид оставил Киллиана спать и пошёл в тёплые объятия ждущей его Мэри Маргарет.