***
Киллиан не мог уснуть. Сама мысль о том, что завтра ему выступать, приводила его одновременно и в восторг, и в ужас. Его терзали жуткие «что делать, если…». Что, если он рассыпет карты? Что, если забудет фокус? Что, если зрители решат, что он — просто глупый мальчишка, который взялся явно не за своё дело? Джонс мог выступить хорошо. Киллиан знал, что у него есть способности, чтобы выступать действительно хорошо. Но ему столько лет твердили, что он ничего не может, не умеет и ни на что не годится, что это не могло не оставить своего отпечатка. Для Киллиана существовал только один, но простой способ борьбы с бессонницей — еда. К тому же, он всё ещё считал, что самое лучшее время поесть — это когда никого нет рядом и никто не будет заглядывать тебе в рот. Натянув футболку и шорты, мальчик неслышно направился вниз на первый этаж. Он уже почти ощущал во рту вкус острой свинины-барбекю, приготовленной Робином, или пирога с каштанами. От звука голоса Локсли Киллиан замер на месте и покрылся холодным потом. Он всё ещё остерегался Робина. Но услышав смех Дэвида, Джонс подкрался ближе. — На твои сведения всегда можно положиться, Робин. План, сейф, камешки. — В одной руке Нолан держал бокал с коньяком, в другой — ожерелье. — Я даже не могу особенно пожаловаться на маленькую собачонку. — На прошлой неделе у них не было собаки. Даже пять дней назад не было. — А теперь — есть, — Дэвид засмеялся и сделал глоток коньяка. — Но её я решил не брать. — Слава Святой Деве, что она не залаяла, — Робин добавил бурбон в свой кофе. — Не люблю сюрпризы. — Здесь у нас разные мнения. Я их очень люблю. — Глаза Дэвида сияли от успеха, а в руках, отражая свет люстры, сверкало ожерелье. — Иначе наша работа превратилась бы в рутину. А рутина так легко становится привычкой. Как ты думаешь, хватятся ли они их к утру? Нолан поднял драгоценность повыше, и камни заструились между его пальцами. — И станут ли они сообщать в полицию, ведь это предназначалось для уплаты карточного долга? — Сообщат или нет, здесь их всё равно не найдут, — Робин поднял было свою чашку с кофе, чтобы произнести тост, как вдруг замер. Он прищурился и поставил чашку на место: — Боюсь, что сегодня у наших стен по меньшей мере два уха. Дэвид встревожено вскинул голову, потом вздохнул. — Киллиан, — Нолан поманил тень на лестнице пальцем, — иди сюда, на свет. Дэвид ждал, оценивающе вглядываясь в лицо мальчика. Джонс вошёл в кухню. — Киллиан, уже поздно, а ты не спишь. — Я не мог уснуть… Хоть Киллиан и пытался смотреть в другую сторону, но его взгляд упорно возвращался к льдисто-голубому ожерелью. И только полное доверие позволило ему поднять глаза на Дэвида и без выпросительных интонаций произнести: — Вы его украли. — Да. Не в силах сдержаться, Киллиан протянул руку и потрогал пальцем один бледно-голубой камень. — Почему? Дэвид отклонился назад, отпил коньяк и задумался. — А почему бы и нет? Киллиан ухмыльнулся. Это был хороший ответ. Он удовлетворил его больше, чем несколько надуманных объяснений. — Тогда вы — вор. — Кроме всего прочего, — Дэвид наклонился вперёд, но поборол в себе желание накрыть ладонь Киллиана своей. — Я тебя разочаровал? — Нет. Вы не можете меня разочаровать, — Киллиан затряс головой, отрицая крамольное предположение. — Никогда. — Напрасно ты так в этом уверен, — Дэвид быстро коснулся его руки, потом взял ожерелье. — Ваза, которую ты недавно разбил, была просто вещью — и это тоже просто вещь. И то, сколько она будет стоить, решают люди, будь это много или мало. Дэвид сжал кулак с драгоценными камнями, накрыл его другой рукой, потом открыл ладони — пусто. Ещё одна иллюзия. — У меня есть свои причины забирать у других то, что им кажется ценным. Когда-нибудь я всё тебе расскажу. Но пока что прошу, никому ничего не говори об этом. — Я никому не скажу! Я могу помочь вам. Я могу, — повторил Киллиан, возмущённый насмешливым фырканьем Робина. — Я могу делать неплохие деньги, если вы разрешите мне «чистить» карманы. — Киллиан, не существует в мире плохих денег. Но я предпочёл бы, чтобы ты не трогал чужие карманы, если только это не будет частью представления. — Но почему?.. — Сейчас объясню, — Дэвид жестом указал ему на стул, а ожерелье вновь появилось у него в руке. — Если бы ты продолжал «чистить» карманы на ярмарках и карнавалах, тебя, возможно, очень скоро поймали бы. Это было бы для тебя очень крупной неудачей. — Я осторожный. — Ты молодой, — поправил его Нолан. — Я сомневаюсь, приходил ли тебе в голову такой вопрос: смогут ли люди, у которых ты крадёшь, пережить эту потерю? — Дэвид покачал головой, не давая Киллиану ответить. — И в то время тебе многого не хватало. Но теперь у тебя всё есть. — Но вы же воруете. — Потому что я так хочу. Потому что мне это просто нравится. И есть ещё сложные причины, которых ты… — Дэвид вдруг замолчал, а потом тихонько хихикнул: — Я хотел сказать, что ты их не поймёшь, но как раз ты поймёшь. Глаза Нолана потемнели. — Я был не старше тебя, когда меня подобрал Робин. Я зарабатывал по пятьдесят долларов игрой в напёрстки и карточными фокусами. Тоже воровал кошельки. Как и ты, я удрал из кошмаров, о существовании которых не положено знать детям. Меня поддерживали магия и воровство. Я должен был выбирать. Вот я и выбрал пойти по двум дорожкам сразу. Не собираюсь оправдываться за то, что я — вор. Всякий раз, когда я ворую, то возвращаю себе то, что когда-то было украдено у меня. Дэвид засмеялся и допил коньяк. — Да, психоаналитик мог сделать много интересных выводов из моих слов. Нет, я не оправдываюсь, но и не собираюсь играть с тобой в добродетель. Я открою тебе магию, Киллиан. А когда ты вырастешь, то сам сделаешь свой выбор. Джонс задумался. — А Эмма знает? — вдруг спросил Киллиан. Впервые за весь разговор по лицу Дэвида мелькнула тень сомнения. — По-моему, не должна. Это было уже лучше. Если Киллиан узнал что-то такое, чего не знала Эмма, то это в корне меняло дело. — Я подожду, я выучусь. — Не сомневаюсь. И, кстати, об учёбе: нам надо подумать о твоём образовании. Это был удар ниже пояса. От энтузиазма Киллиана в мгновение ока не осталось и следа. — Образование? Нет. Я в школу не пойду. — Пойдёшь, пойдёшь, — Дэвид небрежно протянул ожерелье Робину. — Читать, писать — это всё несложно. Пожалуй, он будет сыном моего двоюродного брата, недавно потерявшим своих родителей. — На это мне понадобится неделя, — спокойно отозвался Локсли. — Максимум две. — Прекрасно. Значит, к началу учебного года всё будет готово. — Я не пойду в школу! — упрямо повторил Джонс. — Школа мне ни к чему. Вы не сможете меня заставить. — Всё наоборот, — мягко ответил Дэвид. — Ты будешь ходить в школу, она очень тебе нужна, и уж совершенно точно, что я смогу тебя заставить. Джонс был готов умереть ради Нолана и был бы счастлив, если бы ему представилась такая возможность. Но он не желал терпеть скучные занятия по много часов целых пять дней в неделю. — Не пойду! На эти слова Киллиана Дэвид только хитро улыбнулся.-XI-
26 июля 2019 г. в 22:21
Поездка от Нового Орлеана до Лафайет была недолгой. За рулём тёмного, неприметного седана сидел Лерой. Дэвид на пассажирском сидении откинулся назад и закрыл глаза, настраиваясь на предстоящее дело. Воровство не особенно отличается от выступления. Во всяком случае, для Нолана никогда не отличалось. В самом деле, много лет тому назад, Дэвид с успехом сочетал оба занятия. Тогда это было необходимо, чтобы выжить.
Теперь, став старше и опытнее, Нолан стал отделять свои выступления от воровства. Ещё одна необходимость, чтобы выжить. Его имя становилось всё известнее и известнее, и теперь было бы крайне опрометчиво что-нибудь красть прямо у зрителей.
А Дэвид опрометчивым не был. Во всех его действиях теперь преобладал холодный расчёт.
Конечно, кто-то скажет, что ему не надо было больше воровать ради еды и крыши над головой. Дэвид согласился бы с этим. И добавил бы, что, во-первых, тяжело расстаться с многолетней привычкой, а во-вторых, ему это просто нравилось. Такое вот противозаконное хобби.
Для ребёнка, над которым издевались, которого не любили и бросили, воровство было доказательством самообладания и вызовом обществу.
Для известного же иллюзиониста оно стало предметом тайной гордости.
Дэвид и среди воров был одним из лучших. Он считал себя великодушным вором, так как аккуратно выбирал себе цель, отбирая лишь у тех, кто не особенно пострадал бы от потери той или иной суммы денег.
Нолан редко работал так близко от дома. Он считал это не только рискованным, но и нечистоплотным. Но правила создаются для того, чтобы их нарушать.
Закрыв глаза, Дэвид представлял себе блеск и красоту ожерелья из топазов и бриллиантов. Голубые и белые льдинки. Сам он предпочитал тёплые камни — рубины, сапфиры. Эти сильные, густые краски говорят о страстях, о славе. Но о личных вкусах часто приходится забывать, когда думаешь о деле. Если его сведения были правильными, то эти топазы с редкой огранкой должны будут принести неплохую сумму после того, как их освободят от старой оправы.
Робин уже нашёл покупателя на эти камни.
«Даже если отнять обязательную одну десятую часть и расходы, — подсчитывал в уме Дэвид, — минус деньги в фонд на оплату колледжа Эммы и недавно основанный фонд на оплату колледжа Киллиана — всё равно останется очень приличная сумма».
Дэвид улыбнулся сам себе. Он обычно тонко чувствовал иронию происходящего. Итак, он — вор, заботящийся о процентах и фондах помощи.
Голодные годы научили его с почтением относиться к деньгам. Дэвид не скопидомничал, но и не транжирил. Его дети не должны голодать, у них должна быть возможность самим выбрать свою дорогу в жизни.
— Это здесь, Дэйв.
Нолан открыл глаза и увидел, что машина медленно свернула с главной дороги. Вокруг — тихий квартал, деревья вдоль улицы и большие, красивые дома, которых почти не видно за пушистыми ветками и цветущими кустами.
— Ага. Время?
Лерой бросил взгляд на часы на приборной панели, Дэвид — на наручные.
— Два часа ночи.
— Хорошо.
— Система сигнализации совсем простая. Только перережь два зелёных проводка. Но если ты не уверен, то давай я пойду с тобой и сам всё сделаю.
— Спасибо, Лерой, — Дэвид натянул тонкие чёрные перчатки. — Думаю, я справлюсь. Если сейф действительно такой, как сказал Робин, то на него мне понадобится минут восемь. Будь здесь ровно в два двадцать. Если задержусь дольше, чем на пять минут, ты должен незамедлительно уехать. — На это Ворчун лишь хмыкнул, и Нолан похлопал его по плечу. — Я должен быть уверен в том, что ты всё выполнишь.
— Ты вернёшься, — отозвался Лерой и пригнулся пониже к рулю, осматривая улицу через лобовое стекло.
— И мы станем на пару сотен тысяч долларов богаче… — сказав это, Нолан выскользнул из машины и растворился в темноте.
Пройдя полквартала вниз, он перемахнул через невысокий каменный забор. Перед ним возвышался трехэтажный кирпичный особняк с тёмными окнами. Но на всякий случай Дэвид обошёл его вокруг, и только потом направился к щитку сигнализации. Перерезав зелёные провода, он уверенно подошёл к входной двери. Лерой никогда не ошибался.
Из мягкой, кожаной сумочки, висящей на ремне, Нолан достал резец для стекла и присоску. Луна оказалась спрятана плывущими по небу облаками, но ему не требовалось её света. Даже в кромешной темноте он смог бы пройти через любую запертую дверь.
Тихий щелчок — Дэвид просунул руку внутрь и отпёр замок. Вновь тишина. Как всегда, он прислушивался к ней, растворялся в тишине и только потом входил.
Дэвид никогда никому не мог описать то чувство, которое возникало у него всякий раз, когда он входил в тёмный и тихий чужой дом. Нолан думал, что обладает какой-то особой властью находиться там, где не должен, и при этом оставаться незамеченным.
Словно тень, он проскользнул из холла в кухню, а дальше — в гостиную.
Его сердце билось очень быстро. То, что он сейчас чувствовал было очень сложно описать.
Библиотека находилась в точности там, где сказал Робин, и сейф, выпуска прошлого века, действительно оказался спрятан за имитацией двери. Держа в зубах небольшой карманный фонарик, дающий точечное освещение, прижав стетоскоп к металлу рядом с замком, Дэвид приступил к работе. Вскрывать старинные сейфы ему нравилось намного больше современных.
Нолану здесь нравилось. В библиотеке слабо пахло увядшими розами и дорогим табаком. Лёгкий ветерок шелестел за окном ветками каштана, слегка постукивая ими по стеклу. Дэвид представил себе, что, если бы у него было время, он смог бы найти где-нибудь рядом оставленный хозяином бокал с виски или коньяком и позволить себе сделать несколько глотков перед тем, как уйти.
Третий из четырёх тумблеров встал на место. В запасе ещё восемь минут. Тут Дэвид внезапно услышал какое-то хныканье.
Пригнувшись, готовый броситься бежать, он медленно повернулся и направил луч фонарика к источнику звука. Перед ним стоял щенок, всего нескольких недель от роду. Ещё раз заскулив, он присел и сделал лужицу на пушистом ворсе турецкого ковра.
— Немного поздно, чтобы проситься на улицу, — пробормотал Дэвид. — И извини, приятель, но у меня совсем нет времени, чтобы за тобой прибрать. Придется тебе завтра утром разбираться с хозяевами.
Дэвид занялся четвёртым переключателем, пока щенок, переваливаясь, ходил вокруг него и обнюхивал его кеды. Наконец Нолан с облегчением вздохнул и открыл сейф.
— Мне повезло, что я запланировал эту работу сейчас, а не год спустя. Тогда бы ты уже достаточно вырос, чтобы откусить мне полноги. Хотя у меня на заднице есть шрам от терьера, который был не больше тебя.
Дэвид отодвинул стопку акций и открыл бархатный футляр. Топазы и бриллианты заискрились в темноте. С помощью фонарика и ювелирной лупы Нолан проверил камни и ещё раз довольно вздохнул.
— Прекрасны, не так ли?
Ожерелье переместилось из футляра в его кожаную сумочку на ремне.
Нагнувшись, чтобы на прощание потрепать щенка по загривку, Дэвид услышал шаги на лестнице.
— Пушистик? — произнёс шёпотом высокий женский голос. — Пушистик, ты здесь?
— Пушистик? — выдохнул Дэвид, с симпатией поглаживая щенка. — Иногда нам приходится мириться и не с такими именами.
Дэвид закрыл сейф с тихим щелчком и скрылся в темноте.
На цыпочках в комнату вошла женщина средних лет, с сеткой на волосах и блестящим от ночного крема лицом. Щенок заскулил, застучал хвостиком по ковру и двинулся по направлению к фокуснику.
— Ах, вот ты где! Малыш, иди к мамочке! — Примерно в футе от Дэвида женщина догнала щенка, подхватила на руки и прижала к груди. — Ты зачем встал? Ах ты, вредный пёсик…
Хозяйка дома громко чмокала его, а щенок безуспешно пытался вырваться из её объятий.
— Ты проголодался? Пошли, мамочка даст тебе молочка.
Дэвид прикрыл глаза, будучи всей душой на стороне щенка, который орал и пытался вернуть утраченную свободу. Но хозяйка крепко держала его, прижав к самому сердцу. Так они вместе и ушли в сторону кухни.
Это значило, что Дэвид не может выйти из дома так же, как вошёл, поэтому он поднял оконную раму. Если ему повезёт и дальше, то хозяйка будет слишком увлечена щенком, чтобы заметить маленькую аккуратную дырочку в витражном стекле кухонной двери. А если не повезёт, размышлял Дэвид, высовывая ногу из окна библиотеки, то у него все равно есть преимущество во времени. Он закрыл за собой окно и постарался спуститься так, чтобы не порвать штаны.