***
Это было не увеселительное путешествие. Первое собрание обслуживающего персонала развеяло всякие надежды на то, что ближайшие шесть недель станут для Дэвида и его труппы бесплатной прогулкой. Вместе с другими артистами, которым предстояло этим же вечером выступать с короткими номерами, они должны была дать мини-представление с целью поприветствовать пассажиров на борту круизного лайнера. В программе была певица-француженка, актёр-комик, сопровождавший свои выступления жонглированием, и ансамбль песни и танца из шести человек под названием «Зазеркалье». Помимо представлений труппу попросили участвовать в разных мероприятиях, начиная с бинго и заканчивая экскурсиями в пунктах стоянки. Когда выяснилось, что Эмма в совершенстве владеет французским, её тут же призвали на подмогу двум переводчикам. Всем артистам также роздали правила поведения на борту корабля. Они обязательно должны были быть дружелюбным и общительным с пассажирами. Вступать с ними в интимные отношения запрещалось. Запрещалось также брать чаевые и пьянствовать. Принимать пищу разрешалось только после того, как поедят пассажиры. А в случае кораблекрушения все члены экипажа и обслуживающий персонал были обязаны садиться в спасательные шлюпки только после того, как будет обеспечена безопасность всех пассажиров. Кое-кто из более опытных членов персонала заворчал, когда раздали распоряжения на неделю. Директор круиза по фамилии Джекил-Хайд, моложавый ветеран увеселительного флота с десятилетним стажем с ходу отмёл всякое недовольство. — Если вам что-то нужно, попросите. И не слушайте этих крохоборов. Внеурочная работа с пассажирами — это ведь одно удовольствие. — Это он так говорит, — изящная рыжеволосая девушка по имени Анна приятно улыбнулась Киллиану. — Обращайтесь ко мне, если потребуется помощь, — она улыбнулась Эмме, давая понять, что это предложение распространяется и на неё. — У нас очень напряжённая репетиция в половине четвёртого в кинозале. Это на прогулочной палубе, в кормовой части. — А первое представление в восемь, — добавил Джонс. — Нужно будет ещё выкроить время для того, чтобы выяснить, что здесь где находится.***
Эмме выдали футболку цвета фуксии с надписью «Принцесса Янки», блестящий прямоугольный бейджик с её именем и шлёпнули на счастье по заднице. Она обошла лайнер, порепетировала, потом ещё раз обошла корабль, отвечая на вопросы, улыбаясь, желая пассажирам счастливого плавания. Полдень плавно перетекал в вечер. За всё это время Эмме удалось стянуть яблоко и несколько ломтиков сыра из опустошённого пассажирами буфета. Свою добычу она отнесла в кладовку при уборной, где они с Мэри Маргарет должны были переодеваться для участия в представлении. — Их так много, — сказала Эмма, откусывая сыр. — И всё хотят знать. — Все такие приятные, дружелюбные, — Мэри Маргарет чуть было не наткнулась на картонный ящик, который должен был изображать темницу на сцене и влезла в сценический костюм. — Слушай, здесь люди со всей страны собрались. Всё выглядит так, будто мы снова на гастролях. — Дэйву ведь это нравится, разве нет? — Он такое обожает. Он уже доволен. Для Эммы еды было достаточно, она уже хваталась руками за живот, когда судно начало качаться на волнах. — Как ты думаешь, это долго будет продолжаться? — Что, милая? — Качка, — Эмма сделала выдох, отложила в сторону яблоко и потянулась за костюмом. — А, корабль-то? Мы сейчас как будто качаемся в колыбели. Плавно так, успокаивает. — Ага. Вот именно, — Эмма тяжело сглотнула. Ей как-то удалось продержаться всё первое представление, после чего качка «успокоила» её настолько, что пришлось сломя голову нестись в каюту. Эмму только что вырвало, когда Киллиан, согнувшись, вошёл в низкий дверной проём. — Я же заперла дверь! — Знаю. Я открыл её секунд за тридцать. — Если я закрыла дверь, то это значит, что я хочу побыть одна. — Ммм… — Джонс намочил полотенце под краном. — Сядь. Положи его на затылок. Киллиан сделал это сам, вызвав у Эммы долгий благодарный вздох. — Как ты узнал, что меня тошнит? Джонс провёл рукой по изумрудным блёсткам её платья. — У тебя лицо было под цвет костюма. Это тебя и выдало. — Сейчас мне уже лучше… — Эмме так во всяком случае ей казалось. — Ничего, привыкну. Правда? — Её глаза были полны отчаяния, когда она посмотрела на Киллиана. — Конечно, привыкнешь. Эмма так редко была столь беззащитна, что Джонс еле сдержал желание прижать её к себе и успокоить. — Вот возьми парочку… — В руке у него были две белые таблетки. — Надеюсь, это не морфий. — Извини, всего лишь драмамин. Запей их двумя глотками имбирного эля, и всё пройдёт. Действуя, как профессиональная медсестра, Джонс вывернул полотенце и прижал его к шее Эммы более холодной стороной. — Если не поможет, пойдём к врачу. — Ерунда какая-то! — Эмма, больше раздосадованная, нежели ошеломлённая, пила имбирный эль и молила бога, чтобы всё это закончилось. — На карнавалах катаюсь на всём подряд и ничего. А на корабле один вечер и я готова. — Пройдёт, — успокоил Киллиан и, так как цвет её лица был уже почти прежним, решил, что всё уже позади. — Если будешь плохо себя чувствовать, мы тебя заменим во втором представлении. — Этому не бывать! — Эмма встала, заставляя ноги и весь организм подчиниться себе. — Отец меня учил, что артист никогда не должен пропускать свой номер. Подожди минуточку… Она ретировалась в ванную, чтобы прополоскать рот и проверить, не пострадал ли макияж. — Я думаю, что должна тебе ещё одну минутку, — проговорила Эмма, вернувшись из ванной. — Крошка, ты мне должна куда больше, чем одну минуту. Ты к этому готова? — Конечно, готова, — Эмма открыла дверь и вошла. — Киллиан, давай не будем об этом говорить, а? — Говорить, о чём? — Джонс взметнул брови. — Ладно, — Эмма улыбнулась ему. — Я должна тебе две.***
Постольку поскольку морская болезнь не беспокоила Эмму уже два дня, она была вынуждена признать, что качка лишь дополнила общее состояние, возникшее в результате сильных эмоций, алкогольных коктейлей на пустой желудок и нервного напряжения. Признаться в этом было нелегко девушке, привыкшей гордиться своей способностью справляться с любыми проблемами. Впрочем Эмма была слишком занята, чтобы сосредоточиваться на таких вещах. Она пришла к выводу, что Джекил-Хайд прав. Требуемая работа действительно доставляла удовольствие. Ей нравилось общаться с пассажирами, играть с ними в разные игры, участвовать в мероприятиях, целью которых было, чтобы в течение дня никому не стало скучно. Другие члены семьи, кажется, тоже входили во вкус. Дэвид и Мэри Маргарет были судьями на конкурсе танцев. Лерой бóльшую часть свободного времени проводил в машинном отделении и каютах экипажа. Робин же нашёл двух партнёров для игры в карты. Стресс, который Эмма, сама того не подозревая, принесла с собой на борт корабля, улетучивался с каждым часом. Он исчез бы полностью, если бы она не повернула голову в сторону палубы с бассейном, на которой с отсутствующим взглядом стоял Дэвид. — Папа! Нолан не откликнулся. Тогда она подошла ближе и коснулась его руки. — Папа! Дэвид дёрнулся, и Эмма увидела панику в его глазах. В это мгновение кровь застыла в её венах. В его взгляде она увидела нечто большее, чем панику. Это была полная растерянность. Отец не узнавал её. Эмма смотрела на него в упор, а он не узнавал её. — Папа… — снова произнесла она с дрожью в голосе. — Что с тобой? Дэвид стал хлопать глазами, его подбородок нервно затрясся. Словно медленно уходящая туча, растерянность во взгляде сменилась искренним неудовольствием. — Со мной всё в порядке. А что со мной может быть? — Да вот, мне показалось, что ты… — Эмма усилием воли заставила себя улыбнуться. — Ты, по-моему заблудился. Со мной это всё время происходит. — Я точно знаю, куда иду! — Дэвид почувствовал, как пульс бьётся на его шее. Он почти слышал его. На самом деле он не знал. На какое-то мгновение Нолан забыл, где находится и что делает. Приступ страха выбил его из колеи и Дэвид набросился на дочь. — Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то шастал за мной по пятам. И я не терплю, когда ворчат по поводу каждого моего движения. — Прости меня… — Эмма побледнела. — Я просто шла к тебе в каюту. Она заметила, что под мышкой отец держал книгу. Потрёпанную, старинную книгу об алхимиках. — Я совсем не собиралась на тебя ворчать. Гордость Эммы была уязвлена. Она холодно отвернулась. Дэвида охватил стыд, вернув его к действительности. — Прости. Мой разум был где-то в другом измерении. На эти извинения Эмма только пожала плечами. Это было чисто женское движение, заставлявшее мужчин расстилаться. Дэвид вытащил ключ от своей каюты, где Лерой, Робин и Киллиан уже ждали его, и, покрутив его в руке, вошёл внутрь. — Итак, мои дорогие! — Нолан вытащил на середину комнаты единственное кресло, стоявшее у письменного стола, и сел в него. — Пришло время поговорить о делах. — Мэри Маргарет ещё не пришла, — подчеркнул Киллиан, обеспокоенный тем, что Дэвид обводит безразличным взглядом комнату. — Ах, да. Эмма погрузилась в тревожное молчание. — Уже больше десяти пассажиров записались на конкурс талантов. Он назначен на конец недели. Это должно быть здорово. — Держу пари, кто-то из них будет петь песни 60-х годов, — сказал Джонс. Эмма нервно потирала руки, но при этом улыбалась. — А я не держу. Я слышала, миссис Стейтон танцует чечётку. Может быть… — она прервалась, с облегчением увидев вбежавшую в комнату Мэри Маргарет. — Простите, что опоздала, — мило покраснев, произнесла она и опустила на пол кофр. — Там возле бассейна устроили конкурс ледяных скульптур, и я увлеклась. У одной дамы получился потрясающий павлин. Мэри Маргарет взглянула на Дэвида, но он лишь равнодушно махнул рукой. — Итак, что мы имеем? — Локсли сомкнул руки за спиной. — Диамато в каюте 737. Бриллиантовые серьги, примерно, два карата. Часы «Rolex», изумрудный кулон пять-шесть карат. — Диамато — это те, кто празднуют пятидесятилетие своей свадьбы, — вставила Эмма, взяв виноградинку из стоящей на письменном столе вазы с фруктами. — Кулон — это подарок к юбилею. Они оба ужасно милые. Дэвид понимающе улыбнулся. — Что-нибудь ещё? — Есть ещё миссис Галлад из 520-й, — предложила Эмма. — Сапфировый гарнитур: браслет, колье, серьги. Похоже, наследство. — Ой, она очаровательная женщина, — Мэри Маргарет умоляюще посмотрела на Эмму. — Мы с ней вчера пили чай. Она живёт с двумя кошками в Руаноке, штат Вирджиния. — Кто ещё хочет себя проявить? — Дэвид обвёл рукой комнату. — Есть Хоган Уилкинс из 336-й, — сказал Киллиан, пожав плечами. — Бриллиантовые запонки, рубиновая булавка для галстука, тоже «Rolex». Но… чёрт возьми, такой забавный старичок. — Да, он приятный, — вклинился в разговор Лерой. — Уилкинс рассказывал мне про ретро-автомобиль, который восстановил в 1982 году. — Джексоны, — процедил сквозь зубы Робин. — Каюта 815. Бриллиантовое кольцо, французская огранка, примерно пять карат. Рубиновое кольцо, возможно из Бирмы, столько же карат. Старинная изумрудная брошь… — Нэнси и Джон Джексоны, — перебил его Дэвид. — Я вчера с удовольствием играл с ними в бридж на прогулочной палубе. Он работает в пищевой промышленности, а жена держит книжную лавку в Корпус-Кристи. — Mon Dieu [1], — пробормотал Локсли. — Сентиментальный мы народ, правда? — Эмма похлопала Робина по руке. — Тебе без сомнения с нами одна морока. Выбрав очередную виноградинку, Эмма положила ногу на ногу. — Не представляю себе, как мы можем красть у людей, с которыми видимся каждый день, особенно, если они нам так нравятся. Дэвид сложил ладони и постучал пальцами по подбородку. — Ты вполне права, Эмма. Там, где начинаются эмоции, пропадает азарт… — Нолан оглядел комнату, оценивающе посмотрел на лица присутствующих. — Значит, всё решено. На этой неделе никаких мероприятий. Все одобрительно кивнули, и только Локсли скрипнул зубами. — Выше нос! — Киллиан взял стакан с недопитой Дэвидом минеральной водой и поднял его, словно хотел произнести тост. — Сейчас самый лучший момент этих полутора месяцев. А то появится на борту кто-нибудь, кто нам не понравится. — Значит, откладывается. — Уделишь мне минутку? — спросил Киллиан Дэвида, когда все начали расходиться. — Разумеется. Джонс дождался, пока все уйдут, но всё же из осторожности говорил шёпотом. — Какого чёрта ты так обращаешься с Мэри Маргарет? Дэвид раскрыл рот. — Прости, не понял? — Чёрт тебя раздери, Дэйв! Ты же разбиваешь ей сердце… — Чушь! — оскорблённый до глубины души Нолан встал с кресла и взял книгу. — Откуда ты взял такую ерунду? — От Мэри Маргарет! — Киллиан, слишком разозлившись, чтобы соблюдать правила приличия, выхватил книгу из рук Нолана и бросил её на кровать. — Она была у меня за день до нашего отъезда в Нью-Йорк. Чёрт побери, ты довёл её до слёз. — Я?.. Я?! — ошеломлённый даже мыслью об этом, Дэвид снова сел. — Каким образом? — Забвением, — бросил Джонс. — Равнодушием. Мать твою, ты настолько увлёкся каким-то там волшебным камнем, что уже не замечаешь, что происходит у тебя под носом. Мэри Маргарет считает, что ты её разлюбил. Я видел, как ты обращался с ней за последние два дня и понял, почему у неё в голове возникла такая мысль. Совершенно бледный и окаменевший Дэвид вперился глазами в Киллиана. — Это глупейшее заявление. У неё нет оснований сомневаться в моих чувствах. — Ах, правда? — Киллиан, сидевший на краю кровати подался вперёд. — А когда ты в последний раз соизволил сообщить ей о том, какие они, эти твои чувства? Сидел ли ты с ней вдвоём при лунном свете? Слушал ли звуки моря? Ты же знаешь, какое большое значение Мэри Маргарет придаёт разным мелочам, но пошевелился ли ты, чтобы подарить хотя бы одну из них ей? Использовал ли ты эту кровать для чего-нибудь, кроме сна? — Слишком далеко заходишь, — Дэвид застыл, как будто проглотил палку. — Слишком уж далеко. — Чёрта с два! Я не собираюсь стоять и смотреть на её печальные глаза. Она за тебя в огонь пойдёт, а ты ей и десяти минут своего драгоценного времени уделить не можешь! — Ты неправ… — Дэвид посмотрел на свой сжатый кулак. — А если Мэри Маргарет думает так, как ты мне рассказываешь, то, значит, она совершенно неправа. Я люблю её. Я всегда любил её. — Нет уж, я не ошибаюсь. Ты даже не взглянул на неё, когда она вошла сюда. — Это был деловой разговор… — начал было Нолан, но сразу оборвал фразу. Он всегда по-своему гордился собственной честностью. — Может быть, я в последнее время и бываю рассеянным и немного больше обычного погружаюсь в себя, — Дэвид оторвал взгляд от ноющих рук. — Я никогда не смог бы оскорбить Мэри Маргарет. Я бы скорее сердце из своей груди вырвал, чем её обидел. — Скажи это Мэри Маргарет, — Киллиан направился к двери, — а не мне. — Подожди, — Дэвид закрыл глаза. Если он совершал ошибку, то готов был сделать всё ради её исправления. На его губах мелькнула еле заметная улыбка. Он умел красиво исправлять ошибки. — Я хочу, чтобы ты оказал мне любезность. То обстоятельство, что Киллиан заколебался, показало Дэвиду, насколько силён гнев его ученика и насколько тяжки его собственные грехи. — Какую? — Во-первых, мне хотелось бы, чтобы этот разговор остался между нами. Во-вторых, я был бы очень рад, если бы после сегодняшнего представления ты задержал Мэри Маргарет и не впускал её в каюту в течение, примерно, получаса. Затем я должен быть уверен, что ты приведёшь её прямо сюда. — Хорошо. — Киллиан! Тот уже взялся за ручку двери, но оглянулся. — Что? — Спасибо тебе. Мужчине надо время от времени указывать на его недостатки и достоинства. Тебе удалось и то, и другое. — Только сделай так, чтобы ей было лучше. — Конечно, сделаю, — Дэвид широко улыбнулся. — Уж это я могу пообещать.***
— Хорошо поработали, — Эмма плюхнулась в кресло в углу зала. Второе представление прошло с таким же успехом, как и первое. — Мы сразим их наповал, — Джонс сел и вытянул вперёд ноги. — Вообще-то с публикой такого возраста это нетрудно сделать. Эмма фыркнула. — Не будь таким злым, Джонс. Сослужи службу, принеси нам с Мэри Маргарет чего-нибудь выпить. — Ой, мне сейчас не надо, — Бланшар оглядела залитое ярким светом помещение в поисках Дэвида. — А вы, молодёжь, развлекайтесь. — Нет уж, — Киллиан схватил её за руку. — Ты не уйдёшь отсюда, не станцевав со мной. Киллиан вытащил её, смеющуюся, на танцпол, где звучала песня Майкла Джексона «Beat It». — Это твоя соперница? — Анна уселась в освобождённое Джонсом кресло. — Её так просто не победить. — Она шикарная, — согласилась Анна и подозвала официантку. — Кроме того, что она такая обаятельная, посмотри на её фигуру. Выпить хочешь? — Бокал белого вина, — решила Эмма. — Безалкогольный коктейль для Мэри Маргарет и бутылку ирландского эля для Киллиана. — Два эля, — сказала Анна и перегнулась через стол. Музыка звучала громко, но не подавляюще. Небольшая группа пассажиров кружилась в танце под жёсткий ритм Майкла Джексона. Когда принесли выпивку, Анна сказала: — Плачу за первый круг. Люблю работать на круизных лайнерах. Люди плавают на них с единственной целью — развлечься. Так легче работать. Да и потом видишь так много разных типов людей. Кстати говоря, — она сделала большой глоток пива, — а какая история у него? — История? — Эмма посмотрела на танцпол, где Киллиан кружил в танце Мэри Маргарет. — Я имею в виду, он красивый, сильный, неженатый. Он же нормальный, да? — Определённо гетеросексуален, — хмыкнула Эмма. — А как же ты тогда не прыгнула к нему в кровать? — Прыгнула в кровать? — Эмма чуть не подавилась вином. — Эмма, на него ведь посмотришь, так прямо слюнки текут, — в подтверждении своих слов Анна провела языком по губам. — Я бы сама прыгнула, да только не хочу быть третьим лишним. Глубоко вздохнув, Эмма покачала головой: — Исключи меня, Анна. — Вас обоих. Всё настолько очевидно. — Что? Что очевидно? — Что между вами горит такой огонь страсти, способный поджечь этот корабль и сжечь его дотла. Щёки и кончики ушей Эммы порозовели. Но она наивно надеялась, что это можно списать на отблески мигающих на танцполе огней. — Неправильно ты всё видишь. — Правда? — Анна ещё раз взглянула на Киллиана, сделала глоток эля, после чего повернулась к Эмме. — Ты хочешь сказать, что не хочешь быть с ним? — Нет… то есть… да. Я хочу сказать… — Эмма не привыкла к таким обезоруживающим вопросам. — Я хочу сказать, что между нами всё не так. — Потому что ты так не хочешь? — Потому что… потому что не так. — Хм… Что ж, не буду совать свой нос в чужие дела. Эмма не выдержала и рассмеялась. — О, да. Это сразу видно. — Как бы то ни было, — Анна располагающе улыбнулась. — Если бы и совала, то дала бы простой, проверенный временем совет — интригуй, смущай, соблазняй. А если не сработает, то прыгай прямо на него. Мне пора. — Ага, до встречи, — Эмма посмотрела на свой бокал и провела по нему пальцами. Мысль её улетела куда-то настолько далеко, что она чуть не подскочила, когда Киллиан и Мэри Маргарет вернулись на свои места. — Ох, это было великолепно, — переводя дыхание, Бланшар потянулась к напиткам. — Выпей это, и мы с тобой продолжим. — Ни за что на свете, — она взмахнула рукой. — Пойди лучше с Эммой потанцуй. Эмма вновь поперхнулась и покраснела. — Спокойно, — Киллиан аккуратно похлопал её по спине. — Хочешь потанцевать. А, Эмма? — Нет. Ну, может быть, попозже. Она вся дрожала. Сердце билось в унисон басам, доносившимся из динамиков. Может быть, это страсть? Неужели она такая? Если да, то она смертельна. Эмма сделала ещё один глоток вина, на сей раз более осторожно. «Интригуй. Что ж, попробую». — На вас двоих было так приятно смотреть, — Эмма слегка коснулась руки Киллиана. — У тебя есть несколько классных движений, Джонс. Киллиан посмотрел на неё. Что за искорка сверкнула в её зелёных глазах? Будь сейчас перед ним другая девушка, Джонс воспринял бы это как приглашение. Но так как это была Эмма, то он не понимал, то ли она хочет укусить, то ли сначала поцарапать. — Спасибо, — Киллиан взял свой эль и посмотрел на часы. — У тебя позднее свидание? — пробурчала Эмма. — Что? Нет. «Однако это интересно, — подумала Мэри Маргарет. — Игра в кошки-мышки с Эммой в роли кошки…» — Пойдите, пройдитесь по палубе. Сегодня чудесный вечер. — Хорошая идея. А почему бы нам всем не пройтись? С этими словами Джонс схватил Мэри Маргарет за руку и искоса посмотрел на Эмму. Ему оставалось ещё десять минут задерживать Бланшар, а затем, подумал он, было бы разумно смыться. — Нет, нет я немного устала… — Мэри Маргарет изобразила зевок. — Пойду спать. — Ты ведь не допила! — Джонс снова сел, не выпуская руку Бланшар из своей. — Да, кстати, я хотел тебя спросить… «Что, что спросить?!» — лихорадочно думал он. — Пойдет ли завтра дождь в Сиднее? — В Австралии? — Мэри Маргарет широко раскрыла глаза. — Нет, в Новой Шотландии. Мы заходим туда завтра утром. У меня есть два часа, можем погулять по городу. «В чём дело, почему Джонс нервничает?» — думала Эмма. Впрочем она сочла, что это, как ни странно, выглядит весьма привлекательно. И захватывающе. — Я тоже хочу, — прошептала Эмма. — Меня возьмёте? — Ну что ж… — Я на самом деле устала, — Мэри Маргарет снова зевнула и высвободила свои пальцы из руки Джонса. — Желаю вам приятно провести время. «Чёрт возьми!» — подумал Киллиан. Ему оставалось надеяться, что Дэвид успеет. — Я и сам немного устал… — Джонс встал с кресла, когда Бланшар ушла, после чего издал короткий сдавленный звук, когда Эмма встала и случайно наткнулась на него. — Пройдись по палубе, лучше будешь спать, — она откинула голову назад, их глаза встретились и чуть было не встретились их губы. Джонс почувствовал как его губы дрожат. — Нет, — Киллиан подумал обо всём, что мог бы сделать с ней в солёном ночном воздухе, при лунном свете. — Точно знаю, что не буду. Тебе тоже надо идти спать. — Не думаю, — Эмма провела пальцем по его руке. — Мне кажется, здесь есть ещё кто-то, кому хочется потанцевать и погулять. Эмма слегка коснулась своими губами его губ. — Спокойной ночи, Джонс. — Ага… — Киллиан посмотрел, как Эмма уходит, затем подошёл к столу с напитками для артистов. Ему казалось, что он не уснёт сегодня ни на секунду.***
Мэри Маргарет открыла ключом дверь своей каюты и улыбнулась, представив, как Киллиан и Эмма, держась за руки, гуляют по палубе при лунном свете. Она долго ждала того момента, когда эти двое найдут друг друга. «Может быть, сегодня?» — подумала она и открыла дверь, где её ждали музыка, дрожащий свет свечей и розы. — Ой! — Бланшар застыла в дверном проёме. Из комнаты был виден лишь силуэт, обрисованный ярким светом из коридора. Дэвид отошёл от стола, на котором стояла только что откупоренная бутылка шампанского, и, подойдя к жене, вручил алую розу. Нолан ничего не сказал, а лишь взял её руку и поднёс к своим губам. Затем он закрыл дверь и, вставив ключ в замочную скважину, со щелчком повернул. — Ой, Дэвид. — Я надеюсь, сейчас не очень поздно отметить успешное завершение первого этапа плавания? — Нет, — Мэри Маргарет плотно сжала губы, чтобы не расплакаться. — Не поздно. Никогда не поздно. Осторожно обхватив руками её лицо, он наклонил её голову назад. — Моя любимая, — прошептал Дэвид. Их губы сомкнулись в нежном поцелуе, а языки встретились в медленном, столь знакомом танце. Когда Нолан отодвинул Мэри Маргарет от себя, она заметила былой огонь в его глазах. — Могу ли я попросить тебя об одном небольшом одолжении? — Ты ведь знаешь, что можешь. — Тот красный пеньюар, который ты уложила в чемодан… Можешь надеть его, пока я буду наливать вино?..