~~~~
А гулять то хочется…очень…да и вторая душа желает свободы. Чимин нарезает круги насчёт персикового дерева, смотрит на листочки, и вздыхает. Ему ещё не скоро цвести, и от этого грустно даже немного. А Паку ещё не скоро освободится от того, что в голову лезут разные мысли наподобие того, что ему надо бы уже перестать рваться на все стороны, лишь бы прокормить себя и Юнги. Юнги и зарабатывает хорошо, так с хрена ли он не обеспечивает маленького омежку, что готовит ему и будит по утрам? Убирается, не грубит, и вообще — Чимин самая ласковая плюшка. А потом омега ласково напоминает, что он не нянька для Мина, и ни в коем случае не будет убирать, стирать, и будить Юнги. Последнего так точно. Он ещё жить хочет. А не грубит — это вообще не правда. Чимин часто может наградить соседа неласковым словом, получив в ответ такое же, так что не может быть он ласковой плюшкой по отношению к этому человеку, по имени Мин Юнги. Но голос не унимается. Он снова за своё: «Чимин маленькая золушка, которой должны быть благодарны за то, что она есть. Он тут горбатится, ему не то, что в этом доме нужно убирать, так ещё и про колледж не забывай! Бедненький мальчик, совсем запыхался». — А не пойти ли тебе куда подальше? — протягивает по слогам парень, но тут же отвечает совершенно другим голосом. — Нет, мой милый братец, ты заслуживаешь большего. Просто отдай мне контроль всего на день, и твоя улучшится, обещаю. — По телу пробежала дрожь. Что же, теперь его ненаглядный брат умеет говорить. Говорить чужим голосом. Всё не так уж и плохо, он не сможет говорить что-то от лица Чимина. — Ах да, Чим-Чим, чего это ты так весело с господином Чоном разговаривал? Ты же знаешь, что у него есть муж, и все дела? — А ты не знаешь, что у меня есть дела помимо того, чтобы слушать твои бредни? — он вздыхает, и наконец, голос брата умолкает. От этого легко на душе становится. Парень наконец встаёт за готовку, пусть времени полно, и под прекрасный голос певца спокойно чистит овощи, иногда подпевая. Он берёт черпак, и медленно так мизинцем по ручке проводит, спускаясь до основания. Гладкий, приятный, что может быть ещё лучше?.. Проведя подушечкой пальца по углублению, Чимин наконец отходит от мимолётного увлечения черпаком, и насыпает в него рис. Промывает, ставит на огонь, и наконец берёт большую… Да чего уж там...Огроменную кастрюлю, ставит на разогрев, пока лишь дорезая последний перец красного цвета, на котором лишь поблёскивали капли воды от недавнего мытья Чимином. /простите, но автор дальтоник, и не может расписать перец красиво: D/ Наливает масло, бросает овощи, и закрывает плотно крышкой сверху, а тут и рис закипел. Маслице бросил, накрыл легонько, и бросает специи в овощи. Они так фыркают немного, шкварчат, а Чимин с ними сюсюкается, мол, «Простите, чуваки, но так надо». Начинается новая песня, и Чимин переключает снова на ту. Пусть она и грустная, но Паку она очень даже нравится и несёт лишь положительные эмоции. Он слегка так покрутился, рявкнул с певцом, и наконец выключил всё. Готовится недолго, остывает долговато, но плевать как-то. Чимин выходит из кухни, как тут же сталкивается с парнем, которого не заметил раньше. Посмотрел наверх, глазками похлопал, а там Чонгук. Поклонился, рассказал что да как, улыбнулся, и уже хотел пойти одеваться, да Гук хвать его за ручку, и на себя потянул. Чимин снова хлоп-хлоп ресничками, а старший спокойно так объяснил. — Тэхён сегодня задержится, не мог бы ты пообедать со мной? О, точнее, поужинать. Пак мог понять что-угодно: музыкальные вкусы, хобби, любимые жанры фильмов, предпочтения в одежде, но вот чего он точно не понял. Пару минут назад было от силы три часа, с натяжкой так, а теперь на часах уже семь, и Чонгук стоит перед ним такой растерянный. — Конечно, если вы хотите… Еда наверняка…она наверняка уже остыла… — омега неловко почесал затылок, тупясь глазами в о-очень интересную полоску на деревянном полу, а Чон лишь прокашлялся в кулак, и сунул тому деньги в нагрудной карман. — Если ты не хочешь, можешь уже идти, я не должен был тебя вообще задерживать. Это так глупо, с чего я вообще решил, что ты можешь обедать со мной?.. Да только плюшка не хочет сейчас быть дома. Обычно, Юнги в это время даже не думает заявляться домой, пишет, мол, «Занят, прости заяц, сегодня будешь снова есть сам». А Чимин лишь кивает, и продолжает смотреть сериал в одиночестве. Так почему бы не провести вечер с кем-то, помимо пустоты? — Не обедать, господин, ужинать, и я всегда рад вам помочь. — Улыбка у него чертовски милая, и Чонгук, сам того не замечая, улыбается в ответ. Кивает, помогает с накрытием стола, вовсе не привередничая, да только когда Чимин замечает что рука альфы подбирается к конфеткам в пиале, он стукает его черпаком по пальцам, и рука тут же исчезает. — Детей тебе нельзя, Чимин…бьёшься больно, и слишком внимательный… — потирая ушибленное место и чуть надувшись, приговаривал местный обижулька. А плюшка в то время уже усадилась рядышком с ним, и, насыпав всем, посмотрела на хозяина. — А я есть не могу. Ты нанёс мне травму своим супер-тяжёлым-черпаком, и теперь рука сильно болит. — Неужели вас ещё и покормить надо? — Глаз уже и видно не было, сомкнулись от хитрющей ухмылки, а потом омежка так всполошилась, как квочка, и попыталась перестать улыбаться. — Я ничего не вижу, когда улыбаюсь…как же это мешает… /АВТОР ПОЛНОСТЬЮ ПОНИМАЕТ ПЛЮШКУ-ЧИМИНА. / — Зато ты очень милый, когда улыбаешься. — а потом Гук замолкает. Ну нахер. Лучше просто жувать что-то. Ах да, он же не может! Ну спасибо, Пак-Дурак-Чимин. Беря в руки палочки хоть как-то, он тихо ругается, но всё же попадает в цель. А Чим наблюдает. Спустя пару таких приёмов еды, с огромными пируэтами, он отбирает палочки, и, усаживаясь поудобнее, начинает кормить того сам. В принципе, ужин проходит не так уж и плохо. Чимину тоже удаётся поесть спокойно, Чонгук иногда спрашивает у него что-то, он получает ответ и замолкает на пару минут, пережёвывая слишком большую капусту, что омега «любезно» подкинул ему. Уже только при мойке посуды у младше-старшего-господина перестаёт так сильно хватать рука, но Пак об этом не узнаёт. Уж слишком нравится Гуку притворяться, мол, ему сделали больно, и всё. Хоть помри. Ты виноват, значит ты будешь мне помогать, и это не обсуждается. А Чимин и не против.~~~
Тэхён медленно проводит по красной макушке указательным пальцем, и усмехается. Давно такого не было, благо, муженёк его отпустил. Просто лежать в обнимку, и молчать. Хосок тоже тихо радовался, но не этому спокойствию, а тому, что теперь можно обнимать кого-то. Он крайне ласковый альфа, готов заобнимать любого прохожего, но позволяет себе это только с Тэхёном, и то, лишь тогда, когда они полностью одни. А в дом Чона-старшего никто не зайдёт, он-то знает. Тишину всё-таки развивает звонок телефона, и Хосок не спеша подаёт его младшему. Тэ смотрит на входящий номер, и проводит по экрану пальцем принимая вызов. — Да, милый? Прости, что не позвонил тебе, я забыл об этом. — Хосок еле слышно дышит, а Чонгук лишь спрашивает у него, когда он сможет вернуться. — Нам с Хосоком дали дополнительную работу на дом, так что…я постараюсь вырваться как можно быстрее. Ты как? Парень выслушивает спокойно, иногда смеясь над тем, что его забывчивый муж снова забыл о том, что студентам не стоит знать о том, что на каждом собрании докторов тебя могут споить с упоминанием причины «Ты один из нас, и получаешь стресс постоянно!». Правда, из-за этого, сонная аудитория наконец начала слушать лектора, а не "кивать" носом каждую минуту. Тэ улыбается, желает спокойной ночи ему, и отключается. — Может хоть теперь?.. — Рассказать тебе о масках, что я недавно показывал? Конечно, солнце, я с радостью расскажу тебе об этом. — они усаживаются на кровати поудобнее, и младший начинает не с самого радостного начала. — В том мире мы считались уродцами, и поэтому ты видел эту маску. Она скрывала наши лица, и мою татуировку.~~~
Чимин поклоняется в последний раз уже обуваясь, как Чонгука торкает. Ну вот не хочет он оставаться один, а общество плюшки ему очень по душе. — Может, останешься? Рука не зажила, да и… — Да и что? Господин, я всё понимаю, но оставлять меня здесь как-то не очень хорошо. У вас муж есть. Он может неправильно понять. А Чонгук трёт переносицу, и вздыхает, прикрывая глаза. — Он не должен обо мне думать. У него с Хосоком сейчас работа, так что пусть он останется пока у него. А я спать не люблю один. Ну пожалуйста! Чимин ещё смотрит на него с подозрением, но сдаётся и кивает. Что это у него отнимет? Ничего, даже добавит чего-то. Он раздевается вновь, иногда ругаясь под нос, а альфа умиляется. Умиляется этому ворчанию, маленьким пальчикам, что перебирают пуговицы, и… Ёптыть, о чём он думает? Свихнулся, или да? Нельзя ничего такого! Кивает он коротко, мол, «Жду сверху, одежду и всё такое дам, только приди», а Чимин за ним плетётся, уже устало приоткрывая рот для того, чтобы вздохнуть, да только воздух зря тревожит. А Тэхён то вовсе не работает сейчас. Просто обнимается с Хосоком крепко-крепко. Чертовски крепко. И очень радуется, что он любит этого человека. Хосок молчит, лишь на объятья отвечает, дабы его не трогали, головушку не занимали собой. Тэхён это предоставит, только обнять дай. Идеальная пара. А Чонгук сейчас, бедный, лежит и места себе найти не может, всё спрашивает у плюшки, на омег часто нападают сейчас по ночам, или нет. И молится. Искренне молится, чтобы с его любимым омегой ничего не случилось за времяпровождение с мутным Чон Хосоком.