***
Крул Шепши уже устала играть в карты с Йокой, но еще больше ей надоело выслушивать его пустые разговоры, которые ни к чему не приводили. Йока Кинг то и дело бил карту Крул, что-то рассказывая о фарфоровой коллекции и узбекском плове. Парень, казалось, вовсе забыл ту недавнюю ссору с Тайроном и выглядел сейчас весьма дружелюбно и беззаботно. А возможно, таким образом Йока просто старается скрыть обиду. Ведь он так и не провел вместе с Компостером тот самый «заурядный день». Крул, которую уже тошнило от потока ненужной информации, перестала наблюдать за ходом игры. Более того, она уже сбилась со счету, какая это партия. Девушка, почесывая кота Бухареста свободной рукой, уставилась куда-то вдаль, где за серыми и голыми бетонными стенами бушевали игривые заросли, точно пряча нечто таинственное от глаз чужих. — Где же этот чёртов Компростарзер? — сквозь зубы процедила Крул. — М-да уж, и Рей куда-то запропастилась, — чмокнул губами Йока. Крул удивленно поглядела на Кинга. Она вовсе не хотела, чтобы Йока услышал ее, ведь это было сказано с такой язвительной интонацией, однако, собственно, такая реакция полностью устраивала Крул. Йока Кинг, явно проигнорировав эту самую язвительность, сложил свои карты в колоду. — Ты не хочешь играть? — спросил он чисто из-за вежливости, ведь заранее знал ответ. — Нет, — честно ответила Крул и отдала ему свои карты. Йока, опечалившись, принялся складывать колоду, а девушка снова уставилась на пышные кроны деревьев впереди. Интересно, как долго продержалось это здание бывшего сельского совета? Спросить Йоку Крул не осмеливалась, но пометила этот вопрос в голове, ежели попадётся случай разбавить обстановку. Солнце скрылось за тучами, листва, полюбившаяся девушке, почернела. На втором этаже заброшенного здания стало еще мрачнее и темнее. Крул принюхалась — грозовые тучи. Это и не удивительно, ведь уже как два, а то и три дня солнце жарило как сумасшедшее, и проливной дождь точно не будет лишним. — Ливень собирается, — почти равнодушно вздохнула Крул и закрыла глаза. Ее сизые волосы подхватил ветер. Йока Кинг промолчал в ответ, и девушку это нисколько не удивило, даже наоборот, обрадовало. Наконец-то можно просто посидеть в тишине, не считая свист внезапно поднявшегося ветра. Мертвец Бухарест выскользнул из-под ладони Крул и отпрыгнул назад. Девушка уже хотела открыть глаза и вернуть питомца назад, но веки казались невероятно тяжелыми. И переменчивая погода этому явно поспособствовала. — Не думаю, что будет ливень, — как-то странно произнес Йока и зашагал к проломленной стене за спиной Крул. Сизоволосая рассердилась. Ну неужели нельзя хотя бы минуту не вставлять свои пять копеек? Крул уже сожалела, что вообще поперлась вслед за Кингом, дабы успокоить. Еще одна его бессмысленная и пустая фраза — и успокаивать придется саму Крул. — Нужно будет сказать Гаврилу Дмитриевичу, что я нашла подходящий его Славуте тормоз для замены, — огрызнулась она. — Ведь верно, — спокойно ответил Йока, — Будь ты газом — уже давно бы открыла глаза. Крул вскочила от злости. — Это как понимать, чертов выродок?! Я… Но остальное комом застряло у нее в горле, а сама Крул оцепенела от увиденного. Йока Кинг стоял у боковой бетонной стены, склонив голову, и, точно конферансье, представляющий артиста зрителю, руками открывал вид на громадный парящий глаз под грозвыми тучами над Отрадным. — Что за срань сельская? — не удержалась девушка, но тут же сплюнула в сторону, будто избавляясь от сказанной фразы. — Черт его знает, — обернулся Йока. На его лице царило спокойствие, но Крул заметила, как боязно трясутся его колени, — Слово даю, в этом точно замешан Тайрон. — Иначе и быть не может. Раскат сигнала чрезвычайной ситуации прервал рассуждения обоих, и Крул с Йокой, закрыв уши руками, ринулись на лестничную площадку. Перепрыгивая сразу по пять ступенек и миновав горы мусора на первом этаже, они выбежали на разбитое крыльцо здания, откуда око Дня Всех Слепых казалось ещё внушительней. — Нам нужно домой! — старался перекричать сирену Йока, — В первую очередь нужно убедиться, что все родные и близкие в безопасности! Соваться в самый эпицентр событий — не лучшая идея вовсе! Крул огляделась по сторонам. — Его нет! — вскричала она и взбежала на крыльцо. — Что такое? Крул, вернись! — Бухарест! — кричала она во все горло, но сирена заглушала зов, — Бухарест! Кота-мертвеца и след простыл. Девушка была уверена, что он выбежал вместе с ними на улицу. Но так ли это? Сейчас Бухареста нигде не было, и Крул разрывало на куски изнутри от волнений. Все прежнее хладнокровие затмила пропажа питомца, которого Крул так не хотела отпускать в мир иной. — Бухарест! — зазывала она, но тщетно. Йока схватил одуревшую Крул за руку и силой поволок обратно. — Надо выбираться отсюда! Неужели ты не понимаешь?! Он с трудом вытолкнул Крул на улицу, та упала с разбитого крыльца на землю. Опустив голову вниз, она уставилась пустыми глазами на землю. — Ведь он далеко не мог уйти, — бормотала девушка, — Буквально минуту назад..... Нет, с ним явно все в порядке. Бухарест где-то поблизости, — уверяла она себя. Йока поспешил помочь Крул встать на ноги. Такой сломленной он ее еще никогда не видел, в обычной ситуации Йока бы уже получил дюжину увесистых ударов по всему телу. — Что же значит для тебя этот Бухарест? — тихо, точно про себя, прошептал Кинг, хотя и сам прекрасно знал ответ. Будь вместо кота-мертвеца пес Демон — он бы вел себя точно так же. Но сейчас здравый смысл, конечно, на стороне Йоки, и в первую очередь нужно найти безопасное место, а уже потом обдумывать поиски. Если они вообще чего-то стоят. Позади раздался невероятный грохот и треск. Подножие здания бывшего сельского совета трясло, точно землетрясением. Кусок стены с левого бока оторвался и… …был съеден. — Глазам не могу поверить, — изумился Йока, хотя прекрасно знал, что пора уже прекратить удивляться обитателям мира Тайного. Но как тут не разинуть рот, когда перед тобой стоит самый настоящий диплодок с деформированными челюстями, который медленно жует оторванную часть стены здания. — Не обращаем внимания, — боязно вздохнул Йока и повлок Крул в сторону, сигнал сирены тут же прекратился, — Медленно, не спеша, идём домой… Кинг и вовсе в голове не хотел поднимать тот факт, что сам длинношеий динозавр был… БЕТОННЫЙ! Его массивные ноги, громадное тело, длиннющие, точно змеи, шея и хвост, маленькая голова были из не из плоти и крови, как положено, а из бетона. И теперь этот самый представитель зауропод спокойно жует кирпичную стену бывшего сельского совета, а не кроны деревьев, как принято считать. — Ни слова о нём, просто молча идем домой, прошу, — молил Йока Крул, когда та обернулась и взглянула на чудище. Маленькие глазки бетонного диплодока даже не соизволили поглядеть в сторону этих двоих. Габаритный монстр слишком увлекся трапезой и вот снова разинул свою пасть и отломил, а точнее откусил, неплохой лакомый кирпичный кусок. Еще немного — боковой стене и вовсе не будет на чем держаться, но великана это никак не волновало. Подумаешь, придавит парочкой кирпичей бетонные ступни, пустяки. Йока Кинг, все так же стараясь не обращать внимания на происходящее, направился к дому Дубровских, потащив за собой Крул, которая все еще озиралась в поисках Бухареста. А монстров в округе было более чем достаточно, и многие точно стоили внимания… *** Таисия Дубровская, как только раздалась сирена, сразу влетела в спальню и собрала все документы, деньги и прочее необходимое, скомандовав по дороге Гаврилу, дабы тот забрал свои спрятанные заначки. Старика это немного смутило, и он неохотно полез на полку с книгами, которые вот уже три года пылятся под потолком. — Гаврил! — позвала его Таисия. — Чего тебе надо? — буркнул дед, рыская между страниц громадных энциклопедий. — Старый ты хмырь, в калитку стучатся! — бабушку слишком увлекла спешная сборка необходимых вещей в сумку, поэтому ее язык заплетался в поисках нужных слов, — Открой! Дед, чертыхнувшись, громко захлопнув книгу, кинул ее на кровать, и, обув старые мохнатые тапочки, вышел во двор… …где творилось невесть что. Сначала он разинул рот от вида громадного парящего ока под грозовыми облаками, но ругаться не стал, точно боялся, что большой глаз услышит брань. Куры у домика бесились, прыгали друг на друга, выщипывали перья у собратьев, и вообще сходили с ума. Пёс Демон прыгал у будки и яростно лаял на громадное око, но безрезультатно. Гаврил Дмитриевич только сейчас осознал, что забор вот-вот снесет от настойчивых ударов. Кого же привело в эту непогоду? Дед спрыгнул с крыльца и направился к калитке, как вдруг над головой что-то просвистело. Гаврил резко обернулся и разглядел тучу странных хвостатых двухголовых ворон. Птицы, одна за другой, сердито разрезая воздух крыльями, направлялись к громадному глазу, где уже туча пернатых-мутантов разбивалась на маленькие стаи, и двухголовые вороны принимались буйствовать и заниматься своими делами. — Ненавижу это село, — в сердцах пробормотал Гаврил, хоть подобное его уже нисколько не удивляло, — Да иду я! Черт возьми, по голове себе постучи, окаянный! Дед убедился, что за калиткой стоит именно человек, разглядев пару начищенных до блеска ботинок под забором, но нисколько не был уверен, что это не какой-нибудь там оборотень или подобное существо. Последний раз Гаврил с такими гневом открывал калитку забора, когда у умалишенной Агафьи Крах снова «что-то сдохло в лесу», и дед был готов ее прибить утюгом. Теперь же на пороге забора стоял щуплый бледнолицый мужчина с длинными светлыми волосами и в желтой жилетке поверх белой рубашки, в руках он держал сломанный рупор, которым, как про себя подметил Гаврил, он, слава богу, воспользоваться не успел. — Мужчина, быстро собирайте вещи, хватайте жену и детей и вперед в убежище! — старался перекричать сирену незнакомец и указал на дом Агафьи Крах, под забором которого уже столпилась нехилая толпа испуганных людей, — Быстрее, вы что, оглохли? Гаврил Дмитриевич ухмыльнулся и плюнул в сторону. — А вы, собственно, кто? Такой вопрос явно озадачил незнакомца, и он, нахмурившись, ответил: — Я Мирослав Кройкин — глава сельского совета Отрадного. Сирена утихла, где-то в далеке раздался неимоверных грохот, точно раскат грома, однако Гаврил лишь прокряхтел в ответ, старасяь не залится смехом. Его щеки надулись, а лицо покраснело, словно помидор. — Я что-то смешное сказал? — рассердился Кройкин. — Да, — тихо прыснул Гаврил, — Все ваше личное представление — слошная умора. Глава сельского совета злобно сжал кулаки, рупор в его руке слегка треснул. — Вы, полагаю, не понимаете всю серьезность ситуации, — Кройкин взмахнул рукой и указал на громадное око, — Это невесть что на пустом месте образовалось в самом центре села, вызвав появление невообразимых чудовищ по всей округе. А вы тут шутки шутит задумали? — Не знаю, может, для вас это и новость, — отстаивал позицию Гаврил, — Но эти самые чудища тут были всегда, каждый день, в каждом, черт побери, доме! Если бы вы чаще пребывали в самом Отрадном и лучше бы прислушивались к жалобам жителей, то это давно перестало бы быть для вас нонсенсом. Тем временем Таисия выпорхнула на крыльцо с набитой сумкой, отвязала пса Демона от будки и, покрепче сжав поводок с собакой, приблизилась к Кройкину и мужу. — Что здесь творится? — изумилась она, — Я конечно все понимаю, но такое… — Говорила Таисия, несомненно, о громадном оке над Отрадном, но двое мужчин ее вовсе не слушали. Кройкин готов был испепелить незнакомого ему до сей поры Гаврила, будь такая возможность, а сам дед равнодушно и спокойно относился к таким видам людей, как глава сельского совета. — Повторюсь, — проскрипел зубами Кройкин, — собирайте вещи и пакуйте детей! Мы предоставляемых вам убежище, где можно переждать невзгоды. Глава, кинув последний язвительный взгляд, развернулся и скрылся среди толпы. — «Пакуйте детей» — передразнил его Гаврил, и тут же его осенило, — Срань сельская, Йока! Он же на речке! Гаврил, игнорируя выкрики Таисии, выпрыгнул на щебенистую дорогу и ринулся в сторону чащи рукава реки, где, как он полагал, должен был быть внук. По дороге Гаврил столкнулся с Романом Глебенко, который в поте лица пытался протянуть упрямого козла Роголома к двору Агафьи Крах, но при виде старого хмыря тут же последовал за ним, даже не осведомившись, куда именно тот держит путь. А козел Роголом был только рад внезапной пробежке. — Так, выстройтесь все в очередь! В бункер по одному, попрошу! Он не резиновый, всё-таки, но место найдётся для каждого…***
Когда за окном потемнело, а небо затянуло грозовыми тучами, участковый Григорий Амброзий, совсем заскучав от безделья, пустыми глазами, лишенным надежды узнать хотя бы что-то, таращился на стеклянную банку с забальзамированной крылатой змеей. — Что же ты такое? — вырвалось у него, и участковый уже в десятый раз провернул банку стороной, где красовались крылья неведомой твари. Но как только улицу залило пронзительным сигналом тревоги, Григорий, не медля ни секунды, вскочил из-за стола, в мгновение ока, точно готовился к этому годами, открыл все замки и с ноги отворил дверь. Амброзий выскочил на улицу и бегло обвел глазами окрестности. Поймав все детали Дня Всех Слепых, участковый затрясся в ужасе. Он хотел снова сдаться и просто переждать «непогоду в виде огромного ока» в полицейском участке, где ничего, кроме банки с летучей змеей, не будет ему напоминать о непостижимых для разума Григория вещах. Нужно забрать пса Валета! Амброзий огляделся и нашел любимую пушистую овчарку, спящую под забором. По всей видимости, происходящий бедлам никак не волновал пса. Участковый свистнул, зазывая Валета к себе. Григорий что есть силы бил себя по коленям, дабы собака быстрее отреагировала, и они как можно скорее заперлись бы в безопасных стенах. Валет лениво перекатился на бок, выгнул спину. Вообще пёс с первых же секунд подскакивает к Григорию, но сейчас что-то Валет не очень спешил. Наконец, пёс поднял голову, медленно раскрыл глаза и поглядел на участкового. — Ну же, мальчик мой, иди ко мне, — в голосе Амброзия были чётко выражены нотки тревожности, но он все-таки старался говорить мягко и ободряюще. Валет лизнул языком нос, разинул пасть, и вот вся его голова, точно бутон цветка, раскрылась на всеобщее обозрение, обнажив многочисленные острые зубы. От милой мордочки Валета остался лишь цвет, даже глаза с носом пропали. Амброзий в ужасе попятился назад, ведь этот самый Валет-монстр, теперь встав на задние лапы, которые уж больно походили на человеческие, и вытянув свои когтистые передние, надвигался на него. — Я не хочу об этом знать, мне это ни к чему, если не трогать загадку — она меня обойдет стороной, — нервно проговаривал Амброзий, пятившись назад, пока не уткнулся в коляску мотоцикла. Пронзительная сирена отчаянным эхом отдавалась в голове участкового.***
— Твоя судьба ясна мне, словно раскрытая книга, — вынырнула рыба-волшебный шар из пакета, а затем снова забулькала. — Да знаю я, — буркнул Нго Варус, закидывая удочку, — Лучше бы погоду предсказала, экзотическая ты золотая рыбка, а то смотри, какие тучи, а я без плаща! Нго уныло склонил голову и продолжил следить за поплавками, как вдруг рядом присела странная птичка. — Ого, — удивился рыболов, — какая дивина! Существо походило на ворону: та же форма, размер и оперение. Однако хвост её был длинный и лишенный перьев, как у змеи, и с острием на конце, точно дьявольский. У птицы было две головы: одна обычная, по всей видимости, основная, а другая росла из первой клювом вверх. К слову о клювах: они были значительно больше, чем у обычных ворон. Но Нго заинтересовало даже не наличие двух голов или странного хвоста, а именно складки кожи, которые закрывали все четыре глаза птицы, точно веки легендарного Вия. Существо не пошевельнуло ни перышком и никак не реагировало на движения Нго, словно примерзло к земле или хотело именно таким способом привлечь внимание. — Странно, а как оно видит тогда? — поинтересовался рыболов и потянулся рукой к веку верхней головы. — Нет! Не смей! — почти что выпрыгнула из пакета с водой рыба-волшебный шар, — Взглянуть в глаза путчу — равносильно мгновенной смерти. — Путч? — переспросил Нго, — Эта двухголовая странная ворона убивает взглядом? — Банально, не так ли? — на секунду усмехнулась рыбка, — Но с ним шутки плохи! Более того, эта птичка сама постарается спикировать на землю так, чтобы посторонний увидел ее глаза из-под поднятых век. Нго, рассердившись, толкнул путча рукой, и тот, подпрыгнув пару раз как воробей, взлетел и скрылся. Позади раздался шорох и треск. Рыболов обернулся и узнал Гаврила и Романа, который тащил за собой своего любимого козла. — О, Гаврил, как поживаешь? — улыбчиво помахал ему Нго, но ответа не последовало. Выбравшись из дебрей, Гаврил, Роман и Роголом тут же ринулись прямо вдоль реки, не заметив Нго Варуса. — Куда же это они так? Звонок удочки дернулся, поплавок скрылся под взволнованной водной гладью. Рыболов спохватился и постарался подсечь добычу, но удочка тут же переломилась пополам от нагрузки. Нго чертыхнулся по-вьетнамски. Вода, где раньше плавал красивенький поплавок, еще пуще задрожала и забурлила. Наконец, на середине реки вынырнула громадная змея, заглотившая наживку Нго. Вместо обычной морды у чудища было три громадных грецких ореха с трещинами в виде зубастых пастей на каждом. Нго, не взирая на то, что уже давно привык к всяким морским чудовищам, все-таки не на шутку испугался и попятился назад. Глаз у монстра не было и в помине, поэтому змея не заметила присутствия Нго, а может и вовсе проигнорировала. Чудище скрылось под водой, а затем снова показалось, но только теперь на противоположном берегу. «Трехореховый змей», как окрестил его рыболов, озирался по сторонам, выбравшись на сушу. Наконец чудище доползло до песчаной тропинки, где в основном ездили тракторы, и теперь змей держал путь куда-то в поле. — Интересный сегодня денек, — выдохнул Нго, — Но ливень скоро, пора сворачивать снасти и сушить весла. — А осведомилась ты у меня — давно бы знал свою долю во всевозможных подробностях, — булькнула рыба-волшебный шар. — Не интересно так, — рыболов выкинул сломанную удочку в камыши. И тут ему показалось, что всплеск от нее раздался куда мощнее и громче, чем должен быть. Ну а как иначе, если в в воду вслед за удочкой плюхнулось целое поваленное дерево. — Какого лешего? — изумился Нго, и уже было хотел все-таки спросить рыбу-волшебный шар, как ответ напросился сам собой. Над ним, выбравшись из зеленой чащи рукава реки, стоял давно потерянный дом матери Агафьи Крах, Елезаветы Отколесник. Тот самый, который когда-то помог Тайрону разнести дюжину чертей из-за нависшей угрозы в виде костра. Старый дом, в котором впервые встретились Рей и Компостер, и который сам Компростразер, будучи при смерти, случайно принес из мира Духов, снова обрел свою истинную форму. Он стоял на двух массивных куриных лапах, сзади вилял длинный голый хвост с небольшим оперением на конце, а из проема двери прорастала синеватая и такая же голая гусиная шея, с мордой неведомой птицы и странным красным хохолком. Птица-дом сделал еще один шаг. Удочки Нго пошатнулись и рухнули в воду, и так неспокойная водная гладь снова забурлила, а внутри самого существа можно было расслышать шум деревянных балок, разбитой посуды и скелета Елизаветы Федоровны. — Сегодня с меня хватит рыбалки, — вздохнул Нго Варус, сняв свою любимую шляпу с блеснами и крючками.***
— Кирилл, поднажмите! — кричала Сеничкину прямо в ухо диспетчер станции Отрадного, — Эта тварь нас догоняет! — Это предел, мы и так летим как сумасшедшие! — оправдывался водитель электрички, — Этот мопед не выдержит большей нагрузки и придется спасаться бегством! Диспетчер уже в который раз обернулась назад и все не переставала ужасаться. Даже неистовый встречный ветер не мог как-то помешать увидеть позади локомотив паровоза с восемью паучьими глазами, лапами и жвалами, который, точно охотник, уже которую минуту несется вслед за мопедом с диспетчером Сеничкиным с самой станции Отрадного. Диспетчер невзначай приметила, как ловко чудищу удаётся бежать между цепочками домов, не задевая при этом не единого заборчика. — Тут на повороте! — внезапно крикнула она, — Там короткая дорога на выезд из Отрадного! Кирилл послушался, вжался в руль мопеда и повернул, но тут же одумался и вернулся на прежнюю дорогу. — Что вы делаете? — вскричала диспетчер, клацанье жвал паука-паровоза утихло. — А вы сами не видели? — Сеничкин вздрогнул, вспомнив эту омерзительную Стену Плоти, которая перекрыла проезд на повороте, — Смотрите вперёд, там больше полезного! Но женщина снова обернулась назад. Чудище отстало от мопеда и остановилось у того самого поворота. Видимо, его не на шутку заинтересовала Стена Плоти. Диспетчер снова посмотрела вперёд и оцепенела. — Назад! — рявкнула она и дернула Сеничкина за плечо. Водителю пришлось резко затормозить, подняв облако пыли и щебенки. — Какого черта ты делаешь? — разозлился он, но ответ был бы лишним. Дорогу опять перекрыли, но на этот раз это была лапа. Холодного мёртвого цвета, с многочисленными шрамами и когтями. — Слово даю, этого секунду назад не было. Диспетчер и Сеничкин подняли головы вверх и увидели обладателя этой самой лапы. Громадный котяра-мертвец расхаживал по Отрадному, точно по игрушечному городку. Его трупный запах изо рта был слышен даже внизу, пересохший рот и пожелтевшие зубы мог лицезреть каждый, а противное урчание доводило до тошноты. Кот бегал своим здоровым глазом, с интересом разглядывая любимое село, которое еще недавно было такими большим для него, тогда как мёртвый, заплывший от шрама, просто бессмысленно поблескивал таким же трупным и холодным цветом. — Назад, пока он нас не заметил, — прошептал Сеничкин и развернул мопед. Уже через какую-то долю секунды диспетчер и Кириль снова неслись по щебенистой дороге, но на этот раз именно в сторону паровоза-чудища. Как вдруг мимо них пролетело другое транспортное средство, а точнее Бобик с коляской участкового. Кирилл сразу узнал нервного и тревожного Григория за рулем, а вот странное существо с разинутой пастью, которое бежало за мотоциклом на поводке, ввело Сеничкина в заблуждение. Может, не стоит кричать Амброзию вслед, что проезды перекрыты и из Отрадного теперь выехать невозможно? *** Как только трансформация дуба была окончена, лич снова обернулся к Тайрону. — На этом наши пути расходятся, — кратко произнес Ян, улыбнувшись, и вступил одной ногой в самое пламя, которое, точно факел, искрилось под парящим глазом. Компостер постаралась улыбнуться, но вовремя остановился. В любом случае, ему было абсолютно все равно на лича, а уж тем более не было никак теплых воспоминаний. Осознавая полную картину произошедшего, Компростразер пришел к выводу, что и он, и сам лич старались использовать друг друга, искали выгоду, так что ни о каком душевном прощании и речи быть не может. Тем более, когда планы обоих стремились именно к этому моменту. — До свидания, — выдавил Тайрон, скупо помахав рукой. Полтергейст Руперт, стоя позади, лишь хрипло закашлял в кулак, явно желая избавится от этой нависшей неловкости, тогда как Рей… — Не пускайте его! — завопила она и ринулась в сторону лича, подняв облако пыли. Тайрон и Руперт тут же схватили ее. — Вы не понимаете! Он сейчас достигнет того, ради чего бездумно убивал людей! — билась неугомонная Рей, стараясь освободиться. Будь у нее нож или другое оружие — ведьмочка точно бы не поколебалась его использовать. — Мне уже надоели эти философские речи, которые ни к чему не приводят, — прикрыл лицо Мольфар, почти скрывшись в волшебном пламени, — Честер, будь добр, услужи под конец. И лич исчез. Сгорел он, или внутри огня есть безопасная зона? Тайрон ответа не знал. Впрочем, теперь это было почти безразлично. Осталась лишь метаморфоза Яна в так называемую «омега форму», и чтобы он уничтожил или закрыл портал Отрадного. Рей, потеряв лича в языках пламени, тут же угомонилась, и Руперт с Компростарзером аккуратно опустили ее на землю. — Чертовы маги, — пробормотала она, — вечно вы убегаете. Тем временем Честер Паран, закончив оглядывать невиданные ранее красоты подземного коридора, нашарил во внутреннем кармане некий свиток и, развернув, принялся читать заклинание. — Удивительно, что после стольких лет отсутствия зрения зачитывать такие сложные тексты — для Честера раз плюнуть, — поразился Руперт. — Этот человек умудрился добыть мое фото для лича, будучи слепцом, — вспомнил Тайрон, — Так что в этом нет ничего удивительного. Честер просто знает свое дело. Вероятно, заклинание было на древнем, а скорее всего даже на неземном языке, хоть Тайрон и знал только Патикарский. Но так как язык этот фонетики не имеет, пришлось лишь догадываться, на каком именно написано заклинание. Тем временем Честер продолжал зачитывать свиток. Его голос то и дело поднимался и опускался, акцентируя некие специальные слова и ставя ударения. Такие заклинания требуют тщательного произношения, и у Честера с этим вовсе не было проблем. Казалось, что каждое слово, которые исходит из его уст, выжидало веками то самое мгновение, когда наконец сумеет услужить. Лича Яна Мольфара не было видно за языками пламени, но хруст фаланг и костей то и дело разносился трескучим эхом. Мертвец явно волновался, он бубнил себе под нос что-то странное и нечленораздельное, вовсе устав ждать действия того самого заклинания. Исполнения заветной мечты, ради которой многие знакомые лича проложили кровавую дорожку из себя самих. Ну, а у самого Компростазера мелькнуло в голове, что он с Рупертом и Рей становятся теми самыми свидетелями невероятной метаморфозы на ступень выше. А ведь и вправду, не каждый день такое увидишь. — Ĥaï weřď suvĵabaraší! — перешел на крик Честер, как можно усерднее подчеркнув последнее слово, точно его значение было самым важным, и свернул свиток. Некоторое время все четверо завороженно пялились на фитиль пламени, ожидая чуда. Но ничего не происходило, даже огонь не соизволил поменять цвет. Пока наконец не раздался голос, а точнее беспомощный хрип: — Че-е-естер! — казалось, что лич Ян Мольфар задыхается, а имя слуги он вымолвил из последних сил, — Какая же ты подлая кры… Но предложение оборвалось, и лич внезапно завопил от боли. Нет ничего страшнее, чем корчащийся в муках бесчувственный мертвец, и Тайрон это мигом осознал. Он достал катану и защитил ее лезвием Руперта и себя, закрыв спиной Рей. Крик Яна никак не унимался. Лич вопил все яростнее и отчаяннее, и этот самый вопль точно проскальзывал под кожу и заставлял руки боязно трястись. Внезапно раздался жуткий хруст. Затем еще, и еще. Словно ломались чьи-то позвонки или ребра, причем так яростно, точно сила старалась растереть их в порошок. И с каждым этим отвратным хрустом, с каждым вдохом и криком Яна, с каждой дозой нечеловеческого отчаяния, которые сеял беспомощный крик мертвеца, огонь опускался все ниже и ниже, пока вовсе не слег на нет, открыв перед ребятами до жути странную картину. Грудь Яна Мольфара трощили странные черные щупальца, норовя вылезти наружу из тела лича. Разбив ребра в щепки и разорвав мантию, они принялись окутывать бедного Мольфра, превращая в некое подобие куколки гусеницы. Вот щупальце перекрыло рот Мольфара, и лич стих, больше никогда не произнося ни слова. — Что это такое? — отважился спросить Тайрон, — Что с Мольфаром? Обращался Компостер непосредственно к Честеру, но тот и слушать его не хотел. Слуга глаз не сводил с жуткой трансформации Яна, а его лицо расплылось в улыбке, оскалив пожелтевшие зубы. — Дело дрянь, Тайрон, — дернул Компостера за рукав полтергейст. Звездный маг снова устремил свой взор на куколку Мольфара, которая разрасталась вширь, точно слизняк. Полностью утратив свою форму и скрыв тело Яна, черная смесь медленно подбиралась к ногам рядом стоящих. — Столько лет неблагодарной работы! — выкрикнул Честер и огляделся. Казалось, что слепец вовсе не хотел озвучивать свои мысли, но затем сдался, — Я пахал как пёс! Старался выполнить каждое требование этого жалкого труса! И теперь момент расплаты настал! Я покажу ему и им всем, что такое на самом деле видеть лишь мрак перед глазами! И Честер залился смехом. Одновременно паническим и радостным ржанием, точно слуга сдерживал его на протяжении всех долгих лет. Вот чёрная жижа, которая недавно была Мольфаром, сжалась, выпрямилась чуток и устремилась вверх на поверхность, где витал под грозовыми тучами громадный глаз. Чёрная и липкая лужа, словно слизь, цеплялась за края пробоины подземелья. Наконец Тайрон сумел разглядеть четкие контуры рук, которыми держится это нечто, а затем горбатую спину и странное подобие головы. Странная жижа стала приобретать форму, а это явно было поводом для беспокойства. Монстр разинул рот, его не сформировавшиеся челюсти никак не хотели отлипать друг от друга, держались из последних сил, но все же поддались силе монстра, и тот оскалил беззубую и бездонную пасть, чья глотка вела непосредственно в самую пучину черной и липкой смеси. — Будьте здоровы! — кратко, точно «на отвали», махнул Честер, поднял посох лича, чей камень не переставал искрится, и схватился за липкое чудище. Изумруд засветился ещё пуще, монстр будто уловил этот знак и уже полностью вылез наружу, прихватив своим клейким задом пыль и камни. Перебирая своими новыми лапами вместо рук, чудище завернуло за всевидящим оком и вместе с Честером скрылось наверху, оставив ошеломленных Рей и Тайрона в подземном коридоре. — Это и есть та самая омега форма, к которой стремился лич? — недоумевал Компостер. — Я считала, что мы не сумеем ее даже развидеть, — вставила ведьмочка. Казалось, что в этот момент она позабыла уже всю накопленную злобу и никак не могла оторвать взгляд, где скрылось чудище. Полтергейст Руперт лишь поцокал в ответ, повертев головой. — Боюсь, все куда хуже. Компростарщера точно током ударило, он так резко повернул голову в сторону Руперта, что в глазах на мгновение потемнело. — Не хочу вас расстраивать, но это вовсе не омега форма Яна Мольфара, — полтергейст выдержал небольшую паузу и продолжил — Это чудище — Грешный Великан. Название монстра никак не прояснило сознание Тайрона, и Руперт это прекрасно понимал. — Заклинание, которое заставляет все твои грехи, которые ты беспечно носишь на сердце, материализоваться. С поверхности донесся некий хлопок, в подземелье снова посыпалась пыль. — Эти щупальца, который разодрали ребра Яна — не что иное, как его многочисленные грехи, которыми он протаптывал свою дорогу, — полтергейст ухмыльнулся, — Уверен, лич не знал и о половине из них. — Но что нам теперь делать? — спохватилась Рей, — Как убить этого великана? Руперт, на всеобщее разочарование, лишь пожал плечами. — Понятия не имею, — вздохнул он, — Знаю только, что монстр сам по себе никакой угрозы не представляет. Его заклинатель с «поводком» — вот кто хозяин Великана. Не знаю, какие между Честером и личем были отношения, но слепец все продумал ловко и умело. Последние слова Руперта отозвались эхом в голове Тайрона, но пульсация в висках и в глазу с шестеренкой затмевала и его. Проблема оказалась не в Руперте, не в Торговце Артфактами, не в Крул, Рей и даже не в самом Компростарзере. Честер Паран — главная фигура на этом шахматном поле, чье превосходство Тайрон так пренебрежительно отбрасывал. — И что теперь? — подавленно выдавил Компостер. — Бороться придется, что теперь? Или ты хочешь, чтобы этот Великан проглотил все Отрадное? — Руперт косо поглядел на Тайрона, — Хотя, я не знаю теперь мотивов Честера. Он замолчал на долю секунды, но Тайрону показалось, что прошло как минимум минут пять. — И в твоих тоже я теперь не до конца убежден, Компостер. Когда все трое выбрались из подземелья, то сразу оказались у забора гостиницы Отрадного, которой заведует Корней Ганзо. Но сейчас никого, кроме как парящего ока, во дворе здания не было, а перед троицей раскрылась картина поистине странного апокалипсиса. Горящие дома, разбитые машины, поваленные деревья и монстры, монстры, монстры, монстры… Они были везде, повсюду, точно Тайрон снова заглянул в Мир Духов. Вот там промелькнул силуэт медного быка, над крышей соседнего дома возвышается локомотив-паук, стараясь влезть на само здание; в небе пролетела стая двухголовых путчей, а мимо Рей проскользнул петух, целиком и полностью усеянный человеческими зубами вместо перьев. Но самое непредвиденное — упыри. Компостер готов был поклясться, что их было куда больше на квадратный метр, чем обычных чудищ. Эти мерзкие мертвецы с сочащейся пеной изо рта и с загнившими гангренами шныряли по щебенистым дорогам Отрадного, стучались в запертые дома, пожирали трупы монстров, неспасенных жителей и себя самих. Компостер невольно вспомнил о предсказании Агафьи Крах и о ее намерениях построить надежный бункер. Может, эта старуха еще не полностью сошла с ума? — Что это такое? — вскрикнула Рей, прикрыв лицо руками. — Последствия Дня Всех Слепых и тонкой грани Отрадного, — Руперт старался говорить уверенно, но по нему было видно, что полтергейст сам испуган не на шутку, — Бог ты мой, откуда все эти упыри? Компростарзер предпочел молчать. Все-таки Ян не успел рассказать о Фестивале Гурманов. Тайрон поглядел на фигуру Грешного Великана, который медленно ступал между маленьких домиков. Чёрт возьми, как он все запустил! — М-да, не повезло нам, — раздался до боли добродушный и незнакомый голос позади, который заставил Тайрона обернуться и обнажить катану, направив клинок на незваного гостя. Тот вскочил от такой внезапности и поднял руки вверх. — Тише, тише! Успокойся, Тайрон, всё в порядке, — пролепетал незнакомец, прикрыв глаза и приготовившись к расправе. Компрсотразер окинул его взглядом. Ростом чуть ниже Тайрона, гладкие черты лица, белоснежные волосы, глубокие голубые глаза. Одежда была весьма причудливой: ярко-голубой жилет поверх белой рубашки с длинными рукавами, такие же голубые штаны и ботинки со снежными шнурками. На шее виднелась чёрная бабочка, вот только вместо «крыльев» — три длинные спицы в чёрной ткани с каждой стороны. Запонки были в виде ниточек с ярлыками чайных пакетиков, на макушке виднелся синий берет. — Кто вы такой? — боязно осведомилась ведьмочка. Незнакомец улыбнулся. — И вправду не узнаете? — Кончай болтать! — воскликнул Тайрон, лезвие катаны было в миллиметре от шеи этого чудика, — Зачем пожаловал? Кем являешься? Незнакомец нахмурился, отошел на шаг назад, словно не боялся оружия, поправил берет, бант, вдохнул полной грудью и медленно, точно вот-вот рухнет спать, протянул. — Я Коперникус, господин Тайрон Компростарзер. Ваш покорный любимец.