Одна из причин моей грусти

      Еду и думаю о том, во что же я ввязалась. Сейчас, как по мне, лучше быть съеденной зверями, нежели понимать, что ты в аду на земле. Тебе нужно искать испуганного ребёнка на этом проклятом острове! Лучший отдых. Пахать бы в офисе, чем быть здесь. Правда. Проще умереть. Проще, реально. Но решиться на смерть я не могу. Убейте меня сами, это да, если можно.       Смотрю на этого Шона с надеждой. У меня руки в чужой крови, это очень противно. Ужасное чувство. А тут ещё перед глазами свежий шрам на лице этого парня. Какой нежной мне кажется эта кожа… сколько раз повторяла и не устану повторять! Мне его жалко. Но и поверить ему сложно. Кто он? Откуда? Что тут происходит? И зачем он меня спас? Вряд ли он супергерой. Не похож. Слишком мил. Но внешность же обманчива. Мне уже пора понять, тем более после истории с Бузом. Кстати, об этом я и думать забыла. Не мечтала даже, что какая-то любовь в моей жизни пройдёт более безболезненно, чем эта. Хоть это радует. Хотя ровно мне на это.       Я не знаю этого Шона. Как уж тут узнаешь, когда тебя чуть не прибили два отморозка, которые подчиняются ещё большему отморозку. Хочу протереть руки, хорошенько вымыться и поспать под одеялом. Можно даже прижавшись к кому-то. Эти последние мысли гоню подальше, нечего мне думать об этом… хочу забыть всё. А это самое невозможное здесь. Со страхом понимаю, что забыть ЭТО не получится никогда. По крайней мере всё подчистую. Желаю познакомиться с агентом K (Кей, кто не помнит) из организации «Людей в чёрном». Сотри мне память, агент! Всё это невозможно сейчас. — Сколько ей лет? – вдруг спрашивает Шон.       Вздрагиваю. Не ожидала вопроса. Совсем не думала, что этот Шон начнёт разговор. — Двенадцать, – отвечаю я кратко. — Сестра? — Нет, – я чуть ли не давлюсь этим ответом, не могу нормально говорить, но понимаю, что выглядит это крайне глупо. — Дочь? – усмехается Шон.       Я негодую. Шутник, мать его! — Я так старо выгляжу, что ли?       Подмечаю, что вопрос я пропищала. Чёрт, какой позор и стыд! Немного смущаюсь. Отворачиваюсь. А Шон, похоже, забавляется этим. Как он сохраняет спокойствие? Меня это злит, завидую. Я не могу вот оправиться от шока до сих пор. — Не старо, но я бы мог предположить… — Что? Что я в двенадцать лет сама залетела? – снова возмущаюсь я, получается недовольный писк, я резко замолкаю.       Какого чёрта с моим голосом? — Оу, тебе двадцать пять, получается? Ну, извини. — Что, не выгляжу?       Шон закатывает глаза. Я же злюсь. Реально, он серьёзно намекает на то, что я старо выгляжу? — Я не это имел в виду. Не старо. — Да пошёл ты! – говорю я.       Хоть не пропищала. Шон мотает головой. Мы едем по странным местам, экзотическим, я бы даже сказала. Что я несу? Мы же на острове! Но тут так красиво, не могу себе не отметить в который раз! Мы проезжаем в основном около берега, так как по кустам и зарослям ехать не совсем удобно. — Куда мы едем? – грубо спрашиваю я, скрестив руки на груди. — Помимо людей Вааса тут есть сопротивление. Едем на ближайший пост, думаю, там нам помогут. — Чего? – я просто ошарашена такой новостью. — А ты думала тут сидит Ваас и строит свой мир с блэкджеком… — Так, хватит! – прерываю я Шона.       Парень улыбается. У него заразительная улыбка, чёрт возьми! Его верхняя губа чуть тоньше нижней, и при улыбке создаётся ощущение, что он слегка прикусывает верхнюю губу. Это так необычно. — Послушай... эм... Шон… – начинаю я.       Надо устроить разговор как-то дружелюбнее, что ли. — Да? – Шон слегка морщится, похоже, шрам его беспокоит, но он не подаёт виду. — Я думаю, мне надо искать девочку сейчас, мало ли что произойдёт… я не переживу, если с ней что-то случится. Ты поезжай, если желаешь. — Ты же тоже не за Вааса будешь? — Нет. — Ну и к чему мне терять союзников в таком случае? — А тут что, только два лагеря? — У тебя не будет выбора, чтобы остаться нейтралитетом, – вздыхает Шон.       Я сглатываю слюну, будто бы камень проглотила. Упс. — Пожалуйста, остановись. Я хочу найти Сью. — Мы приедем на аванпост, и нам помогут… эти люди лучше знают, где искать.       Проезжаем ещё минут двадцать. Я не могу сидеть. — ОСТАНОВИСЬ!       Шон резко тормозит. Ударяюсь лбом о бардачок машины. — Мать твою… – шипит нечто злое во мне. — Всё нормально? – Шон пытается дотронуться до моего лба.       Я же в каком-то запале, на автомате, ударяю его по лицу. Тут же понимаю, что натворила. — Прости… – шепчу я и касаюсь ладонью лица Шона.       Его шрам снова кровоточит, из-за меня. Я достаю из бардачка бинт и прикладываю к лицу Шона. Тот немного в шоке. Его кожа и вправду нежная. Но не как у ребёнка. У него гладкое лицо, я даже удивляюсь. Где щетина, не сутки же он тут пробыл? — Да ладно, хватит, не страшно. Не болит голова? – спрашивает Шон и выходит из машины. — Нет-нет, – тихо отвечаю я.       Мне так стыдно! Шон смотрит в зеркало заднего вида, приглядывается к шраму. — Мало приятного, да? – спрашиваю я.       Такое ощущение, что впервые парня на танцы зову. — В принципе, неплохо. Шрамы красят мужчину, вроде?       Я киваю. Он так легко ответил. Но ему неприятно, я вижу, как он рассматривает шрам. Он бы не совсем хотел его именно на лице. Но Шон смирился. Быстро, видимо, привык уже. — Хорошо, давай поищем твою Сью сами, а потом сразу на аванпост! Ладно?       Шон пронзает меня своими зелёными глазами. — Да, хорошо. — Только без драк, договорились? Я понимаю, у тебя шок, но не я в этом виноват.       Шон чертовски прав. Он протягивает мне руку. Пожимаем друг другу руки. Договорились. Садимся в машину. Едем обратно. Шон останавливается недалеко от каждого кустика. Мы всё дальше уезжаем от берега, глубже в лес, ближе к чаще.       Шон очень внимателен к деталям, будто знает тут всё. Просматривает каждый камешек, уголок. Как-то аккуратно обходит пещеры, для начала кидает камешек обязательно. Прислушивается, пробегает, проползает. Делает это быстро и чётко.       Мы мотаемся до вечера. Никаких находок. Сью нигде нет. Расстраиваюсь. Где же бедная малышка? Шон срезает какие-то травы, цветы, всё запихивает в сумку. Запасливый. Или ему реально это надо. Такое ощущение, что он на экскурсии, где разрешено брать всё, что угодно. Сувениры, блин.       Шон спрашивает, где Сью может быть. Понимаю, что она может быть где угодно. — Скорее всего на дереве, – пожимаю плечами я.       Шон желает приложить руку к лицу, сделать знаменитый фэйспалм. Я тут нисколько не спорю. Просто осознаю, что поспешила бросать девочку и быть героиней дня. Ни черта не героиня оказалась. Надеюсь, Сью не попала в беду.       Мы таскаемся по пещерам и каким-то скалам довольно долго. У меня снова болит всё тело. В особенности ноги. Я отбила себе коленки при постоянных прыжках с одного места на другое. Смеркается. Шон предлагает вернуться к машине, не вижу смысла противиться. Хотя, если бы у Шона нашёлся фонарик, которого у него не нашлось, я бы продолжила поиски и ночью. Надо найти Сью. Боюсь представить, как ей страшно одной в тёмное время суток. Бедненькая! Страшно даже и мне. Но со мной Шон. Пусть я его и не знаю, да, повторю и это тоже.       Шон вздыхает, прикладывает листки к лицу, промывает руки, ссадины, раны. У него слегка потрясывает руки. Видимо, он тоже очень устал. — Конечно, прошлись мы порядочно, но не хотелось бы тебя расстраивать. — И не вздумай! – бесцеремонно прерываю его я.       Шон молчит. Мне становится скучно. Я отворачиваюсь, присаживаюсь у дерева и засыпаю. — Может, ты в машину? Она пусть и без крыши как таковой… — Отвали!.. – говорю я в полудрёме.       Как оказалось, Шон долго метался вокруг меня и думал, накрыть ли меня чем-то. В машине он нашёл лишь джинсовку, которая как раз подошла ему по размеру. Накрыть меня удалось. Но я вскоре сбросила её, повернувшись на другой бок. Шон не спал полночи, прекрасно видел это. Он спокойно накинул джинсовку на меня снова, , цокнул языком от боли и уснул.       Проснулась я от приятного запаха. Гляжу, Шон сидит и пьёт что-то. — Откуда? – спрашиваю я, запах очень напоминает зелёный чай. — А я будто из-за особой любви к ботанике собирал листочки? – говорит мне Шон и протягивает пластмассовый стаканчик. – Будешь? — Откуда кипяток? — Я умею приспосабливать природу под себя. Для выживания сносно вполне.       Пью это странное пойло. Оно приятно греет меня изнутри. Отмечаю, что Шон был бы великолепным хозяином, главой. Понимаю, что несу бред. Какой глава? О чём я? — И давно ты здесь? – спрашиваю я, обжигаюсь, тут же выплёвываю пойло.       Шон не отвечает, так как я не в состоянии слушать, больше жалею свой обожжённый язык. Всё же мы собираемся. Снова едем. Сегодня Шон молчалив. Вчера он был каким-то менее живым, вроде. Сейчас как в воду опущенный. — Я бы хотел поесть, возможно, наложить швы на шрам, но из-за твоей прихоти мы едем невесть куда и как. Я не охотник, к сожалению, чтобы искать девочку. — Ты её жрать собираешься? – злобно спрашиваю я. — Для поиска инстинкт охотника бы как раз не помешал, – напыщенно отвечает Шон.       Он недоволен, я же вижу. Он едет. Снова проверяем всё. Я уже и пробую звать девочку – бесполезно. Вспоминаю про плеер и хочу убить себя. Нахрена я сказала ей про это? Даже если она и сидит надо мной – не услышит. Ах, ударяю себя по голове и тут же шиплю от боли. Зря. И так всё болит. Мне бы сеанс массажа, мороженого и ванную. — Если сегодня не находим, то едем туда, куда я скажу. Хватит с нас глупых скитаний, – серьёзно говорит мне Шон.       Пока он отворачивается, кривлю лицо за его спиной. Ох, какой крутой нашёлся. — Нет, мы будем искать, пока не найдём, – специально иду наперекор я.       Хочу, чтобы он позлился. Я голодна, да и Шон не особо доволен, судя по всему. В его волшебном рюкзачке не нашлось ничего съестного, к сожалению. Видимо, он не рассчитывал, что найдёт такую обузу, как я. Проезжаем ещё.       Вдруг машина глохнет. Шон делает попытку завести транспорт. Не получается. Он выпрыгивает, что-то шарит под капотом. Хлопает крышкой капота, отворачивается. Потом резко поворачивается, подходит очень близко и говорит мне в лицо: — Умничка, теперь мы будем идти пешком. — Почему? — У машины есть свойство: жрать бензин, женщина! — Чего?.. Как ты меня?.. — О, ну скажи мне ещё, что ты девочка! — Девушка! — Нормальная девушка послушала бы меня!       Начинаем кричать друг на друга. Я машу руками, что-то доказываю. Шон же встал, руки в бока, ноздри расширяются от гнева. — Мы бы уже нашли её, не вдвоём, а человек десять. КАК МИНИМУМ! — Не факт, что они бы нашли её. — А мы? Чем мы лучше?       Шон тут прав, и не поспоришь. Мы тоже не нашли. — Упёртая дура, – говорит Шон и пинает машину.       Он немного растерян, потрёпан. — Да пошёл ты на хрен!       Облокачиваюсь на машину, обидно чуть ли не до слёз. — Бросила девчонку, а теперь хочет справедливость восстановить. Бред. — Я, между прочим, отвлекла тигра, чтобы именно девочка могла выйти из пещеры и не сдохнуть там без света и воды! – ору я.       Задыхаюсь от злости. Шон смотрит на меня, щурит глаза. — Ты… специально привлекла внимание тигра? — Он загнал нас в пещеру! — Я думал… — Ты думал я на песочке греться пришла? — Да, типа того. — НЕТ! – гаркаю я и отворачиваюсь.       Я насупилась, как маленькая. Проходит минут двадцать, Шон легонько теребит меня за плечо. — Идём.       Идём, куда же деваться? Идём тихо, мирно. Молчим. Всё же есть обида друг на друга. Идём долго, но не встречаем никаких проблем. Я диву даюсь и замечаю, что с Шоном я пока что не встретила никаких проблем. Ни диких животных, ничего такого. Ну, помимо тех пиратов. И то, их встретил он, а не я.       Выходим к небольшой речушке. Вижу рыб, настолько чистая вода. Шон падает на колени перед водой, смотрит в своё отражение. — Оно так искажается. Но я вижу одно: там не Шон, – говорит парень и ударяет кулаком в отражение.       Понимаю, что он имеет в виду. Мне снова становится его жаль. Я бы хотела сделать всё, что возможно, чтобы ему было не так больно. Ведь боль эта моральная, а не физическая. Этот шрам его не радует. Но я ничего не могу сделать. Опускаю глаза. Смотрю на себя. Впалые большие глаза, растрёпанные волосы. Моя резинка на голове Банш. Так и осталась с ней… Трупы увозят в большую яму и жгут. Или закапывают? Не, не хочу знать. Живых уже не вернуть в любом случае.       Грязь забилась под ногти, шрам на губе. Мне он тоже не нравится. Глаза стали ещё загадочнее. Щёки тоже впали. У Шона наблюдается то же самое. Мы не ели почти сутки. Он устал, я тоже. — Давай передохнём? – предлагаю я.       Шон своё согласие подтверждает тем, что ложится на траву и смотрит в небо. Его не волнует то, что происходит вокруг. Я сажусь неподалёку и перебираю цветочки, растущие под ногами. Это отвлекает. Думаю о том, что будет, если Сью умерла. Смысл что-то делать? Только искать Аннет. А жива ли она ещё? Кто ты, Ваас? Зачем ты так поступаешь с нами? — Слушай, как ты тут оказался? — Случайно. Не хотел сюда плыть вообще. Обстоятельства.       Я вдруг понимаю, что ответила бы ему то же самое. Странно, совпадение. — А ты, Тория?       Я только собираюсь ответить, как вдруг слышу какой-то шорох в кустах. Шон бросается на меня и прижимает к земле. Мы лежим в высокой траве. Я на земле, на мне Шон, закрыл мне рот ладонью и оглядывается. Не очень удобно. Во всех отношениях. Шон, конечно, не настолько тяжёлый, и всё же я буду поменьше его. Мне тяжело дышать под его тяжестью. Да и когда на тебе лежит мужчина, вообще тяжело. И физически, да и не только. — Тихо… – говорит мне Шон и сползает с меня.       Чувствую себя, будто после первого секса. Вроде бы ничего такого не случилось, вполне объяснимая вещь. Но так стыдно, непонятно, вроде приятно, но и противно. Шон подползает к воде и смотрит. Как только он видит, что происходит, его пробивает на тихий смех. — Чего там? – я подползаю к Шону.       Вижу у воды Сью. Она испугана. Оглядывается, дичится. Пьёт воду из ладошек и оглядывается снова. Глаза заплаканы, коленки разбиты в кровь. Бедная девочка! — Это она! – радостно говорю я.       Отчего-то я хочу сказать Шону спасибо, поворачиваюсь к нему, а он отчего-то ко мне. Сталкиваемся носами. И больно, и смешно. Закрываю глаза, хватаюсь за нос и смеюсь. Шон тоже.       Я приподнимаюсь. Сью тут же падает на землю и закрывает голову руками. — Не трогай, не трогай, не трогай, – лепечет она. — Сью, милая… – говорю я.       Девочка замолкает. — Это же я. Тори!       Сью поднимает одичавший взгляд, смотрит. Я подаю ей руку. Она берёт, без доверия. Осматривает меня. Кидается на шею и начинает рыдать. — Я ДУМАЛА, ЧТО ТЫ УМЕРЛА! — Нет, что ты... — Не делай так! – Сью колотит меня по спине. – Не пропадай! Мне было страшно! — Я тоже боялась за тебя.       Шон улыбается. Киваю ему в знак признательности. Он разводит руками. Мол, не благодари. — Сью, гляди-ка, у нас новый знакомый, – я показываю девочке Шона.       Шон пытается погладить Сью по голове. Но та бьёт его по руке и прячется за меня. — Не бойся, дорогая. Раз я не убил твою подружку, тебя и подавно не убью, – говорит Шон.       Сью тихонько выходит из-за моей спины, смотрит на Шона. Исследует его. Тянется к его шраму на лице, хмурится. Потом вытирает слёзы и подаёт руку Шону. Тот удивляется. — Так быстро? — Ты рыжий, рыжие – добрые.       Шон хохочет. — Ну, не совсем рыжий. — Значение не меняется, – отвечает Сью.       Они пожимают друг другу руки. — Ты мне нравишься, – говорит Сью и краснеет.       Шон доволен собой. Как легко, когда тебе двенадцать. Можно сказать так просто и сразу. Я же не знаю, как относиться к этому Шону. Внутри меня словно в архиве каком перебирается поочерёдно и уважение, и ненависть.