Одна из причин моей грусти

— Хорошая девочка. Сразу видно, что вы не родственники, – говорит парень.       Я раздумываю. Это намёк? Сью хихикает от любой фразы Шона. Ей правда легче, когда рядом мужчина. Видимо, в их семье отец был главой. Не то, что в моей. Мне легче… да никак мне не легче! Всё тяжелее и тяжелее с каждым разом, чёрт возьми!       Мы сидим, отдыхаем, якобы. Я мою руки, лицо. Мне плохо. Чувствую, что моим суставам нужен срочный отдых. Морщу лицо, это невозможно терпеть. Я совсем не представляю, как нам быть. Мы тут уже почти неделю. Так и не поняли, где лагерь Вааса. Я так и не знаю, а жива ли моя сестра? Есть ли смысл идти? Я обещала Банш, что попытаюсь спасти всех. Но надо ли мне это? Мне так плохо, гляжу на своё отражение и понимаю: Тори, ты становишься похожей на смерть. Такой же бледной и страшной. Сью расспрашивает Шона о чём-то. Я завидую ей. Как легко она это делает. Шон отвечает, но пока кротко. Он что-то делает из деревяшек, зачем-то настругивает их ножом. — Зачем? – спрашиваю я. — Сделаю ловушку, если придётся идти обратно, то захватим добычу. Тут место у воды, зверьё бегает.       Сью восторженно глядит на Шона, желает ему помочь. А у меня ноги подкашиваются. Хочу лечь на диван. Шон достаёт из сумки какие-то верёвки, натягивает их между колышками, что-то подрезает. Ползает по земле, ему так нравится это дело. Будто всю жизнь он ставил эти ловушки. Сью крутится рядышком с ним. Почему-то ощущаю себя на заднем дворике какого-то домика в пригороде того же Чикаго. Меня здесь нет, но есть они, два занятых делом человечка. Может, Сью нужно проект в школу. Может, Шон что-то разрабатывает. Им интересно. А я так, только если чайку поднести. Наблюдаю за ними. Хочу задремать. Но Шон вдруг поднимется, отряхивает руки, колени и заявляет: — Нужно идти. Думаю, до заката успеем на аванпост. — Какой? Ты знаешь, куда идти? — По крайней мере, лучше тебя, – отмечает Шон, запрокидывает сумку через плечо и шагает.       Сью за ним. Я не могу подняться. Силы настолько покинули меня, что я просто желаю быть убита здесь и сейчас. Сью возвращается ко мне, поднимает меня. — Идите, я догоню, – говорю я апатично.       Шон хватает меня за руку и поднимает. Почти что лежу на его груди, не хочу вставать. — Так лучше?       Опять его шёпот обдаёт моё ухо. Я тут же просыпаюсь от этой апатии. Отряхиваюсь и иду за ними. Сью держит меня за руку. — Спасибо, что спасли меня. Ты не обманула, Тори, – благодарит меня девочка.       Я вспоминаю Силену. Она тоже благодарила меня за любую помощь. Всегда и везде. И ей было стыдно просить меня о чём-то, но она просила. Мы познакомились на курсах повышения квалификации. Только она разносила бутерброды, а я вот повышала квалификацию. Ну, как повышала: скорее, посещала эти занятия «для галочки». Странная Силена сразу привлекла моё внимание. Особенно её короткая юбка и синяки на ногах. Как она сказала потом – натёрла чулками, те оказались слишком маленькими для неё. Мы посмеялись, и я одолжила ей денег на такси, чтобы она не мучила себя поездкой на общественном транспорте с болящими и без того ногами. Она приехала через неделю, вернула деньги и пригласила выпить кофе. Как оказалось, её Адам был знаком с Роном. Так и общались. Не часто, но вполне хорошо. Думаю о том, что я бы не хотела бросать Силену. Попробую её спасти!       Сью быстро устаёт. Начинает ныть. Мне сложно её успокоить. — Сью, милая, крепись, – прошу я.       От того, что она ноет, мне не легче. Тоже хочется упасть и бить ногами по земле. Шон вдруг останавливается. Выкидывает что-то из сумки. Среди этого и вода. — Ты чего? – останавливаю его я. — Держи сумку. Сможешь понести вместе с рюкзаком?       Я не понимаю, но киваю и ловлю сумку. Она совсем лёгкая. В ней почти ничего не осталось. Я подбираю воду. Но с бутылкой почему-то непосильно тяжело. Шон же подходит к Сью, улыбается ей и говорит: — Прыгай скорее.       Сью тут же понимает, что к чему, запрыгивает на спину Шону, обхватив его руками и обвив ногами. Шон поддерживает девочку за ноги и несёт. — Тебе не тяжело? – спрашивает Сью, но она выглядит довольной. — Ты полегче Тори, а Тори мне нести было не тяжело.       Я смотрю на Шона с возмущением. — А как я тебя от тигра нёс? По воздуху, как Дарт Вейдер? – Шон удивляется моей реакции.       Правда, тупая реакция. Мне и льстит, что меня несли. Но мне и странно, ведь несли то меня бессознательную. Да что за мысли… спасибо ему и за это!       С трудом, но тащу свой рюкзак, сумку Шона и бутыль воды. Всё необходимо. Из рук соскальзывает бутылка, которая с каждой минутой теряет свою спасительную прохладу. Пальцы мои потрясываются от напряжения. Поднимаю бутыль снова и снова. — Брось ты её, – убедительно просит Шон. — Нет, она нам понадобиться! – упираюсь я. — Уверен, что нет. — С чего? — Уже нет.       Я не совсем понимаю, ну, это как всегда. Останавливаюсь. Открываю бутылку, делаю глоток. Тут же выплёвываю всё наружу, кашляю и давлюсь противной водой. Она ужасна на вкус. Будто кошка нагадила! — Что это? – с отвращением верещу я. — Выцвела, – отвечает Шон. – Она же не проточная, не из-под крана, да и фильтровать её тут точно не тигры и крокодилы будут.       Со злостью бросаю бутылку. — Ты раньше не мог мне сказать этого, да? — А ты не спрашивала. Я же выкинул её.       Хочу прибить его. Но его защита – Сью. Она хихикает, как всегда, задорно и весело. Иду, насупилась. Проходит ещё какое-то время. Шон останавливается передохнуть. — Без той бутылки стимул дойти будет куда выше. — Ага, – киваю я.       Присаживаемся на земле. Земля тут голая, неприметная, страшная немного. Будто Ваас издевался над ней долгие недели, а потом выжег к чёрту! Так же он, похоже, и с людьми делал. Думаю о том, как бы он издевался надо мной. Морщусь, как только представила себе то, как он выкалывает мне глаза. Ужас! Нет, лучше просто утопить. Как Ваас и попытался сделать. Принюхиваюсь. Чую запах. Пахнет чем-то палёным. Принюхиваюсь лучше, словно кошка к тарелочке с «Вискасом». — Чуешь? – спрашиваю я Шона. — Да, – Шон следует моему примеру, тоже принюхивается.       Сью кивает, поддерживает моё замечание, хотя принюхиваться не спешит. Не особо любит она запах горелого. Как рассказывала Банш, в детстве Сью вынесли из горящего дома. Может, именно поэтому реакция на огонь и жареное у девочки больная. Тут можно понять, я не злюсь.       Шону не пришлось повторять дважды. Он встал, радостно похлопал в ладоши и снова принял Сью на спину. — Аванпост! – восклицает он.       У него будто второе дыхание открывается. Он бежит на запах быстро, настолько быстро, будто никакой Сью и нет у него за спиной. Мчусь за ними, стараюсь не отставать. Очень глубокие и левые мысли посещают мою голову. Хочу быть на месте Сью. И вот тут трудно рассудить, от того ли, что ноги ноют или от того, что положение Сью выигрышно во всех отношениях? Я боюсь отстать. Боюсь остаться одна.       Шон находит источник запаха быстро. Но он сворачивает в другую сторону, пока Сью не успевает высунуться из-за его головы. Сью не понимает, в чём дело. А я вот понимаю, так как натыкаюсь на обгоревший труп. Закрываю рот, чтобы не закричать. Весь крик и вздох уходит в меня, начинается тошнота. Оголённые кости мужчины вид приятней не делают. Я охаю, хочется откровенно орать. Что-то во мне рвётся наружу. Сдерживаю в себе это самое «что-то». Странно, ничего не ела, а вот-вот вырвет. Вывернет наружу, что, считай, и произошло с этим мужчиной. Убегаю вслед за Шоном. — Что самое противное, пахнет-то мясом, – замечает Шон, когда я догоняю их.       Я кривлю лицо, киваю. — Только сильно не кричи, чего бы там ни случилось за кустами. — Сью, закрой глаза, – почему-то говорю я.       Сью утыкается лицом в спину Шона. Мы выходим на открытую местность, последние дебри остаются за нами. Передо мной открывается вид, тот самый, который взрывает мои эмоции полностью. Я падаю на колени, но кричать не могу. Закрываю лицо и бьюсь руками о землю. Весь аванпост сожжён до основания, а люди, там находившиеся, насажены на деревянные колья. Точнее, не люди, а то, что от них осталось. Я тяжело и часто дышу, не могу, нужно кричать. Но если закричу, то заставлю Сью смотреть. Шон раскрывает свои глаза так широко, хоть бы не выкатились. Он реагирует спокойнее, но ему тоже не по себе. — Придётся искать убежище на сегодня. — А что там? – спрашивает Сью. — Сегодня нас не готовы принять.       Я глотаю пыль дороги, но всё так же бью эту дорогу руками. Вижу следы шин. Похоже, люди Вааса повеселились и укатили назад. Хочу убить всех поочерёдно. Замечаю обгорелую мягкую игрушку. Отпинываю её в сторону и падаю на землю. Чья же эта игрушка, если не ребёнка? — Хэй, давай уйдём отсюда, хорошо? Я понимаю… но надо идти.       Шон подаёт мне руку. Не могу взяться. — Это же бесчеловечно… – с трудом выбиваю я из себя, сжимая с болью руку.       Шон вздыхает. Его зелёные глаза меркнут. Я не знаю, от разочарования или от злости? Он с силой хватает меня за руку и тянет на себя. Я резко поднимаюсь. За мной вся пыль. — Здесь нет тех правил, к которым мы привыкли. Здесь нет той жизни, которой мы жили.       Я осознаю это. Смотрю на эти трупы и осознаю по-настоящему. Часто киваю и, как ребёнок, которого обделили, начинаю сопеть, морща личико. Утираю нос, размазываю грязь по лицу. Но мне всё равно. Так плохо мне ещё не было. Так противно мне ещё не казалось. — Перестань, пожалуйста, – просит Шон. — А что там? – не унимается Сью. — Ничего, просто взрослые разговоры. Скоро сможешь открыть глаза.       Я хватаюсь за рубашку Шона и иду так, будто он мой поводырь. Утираю слёзы, немо плакать очень тяжело. Не хватает воздуха. Мы уходим довольно быстро. Шон не любит медлить. Мне кажется, что если бы не он, я бы умерла прям там. За компанию. Но нет, он не даст мне сделать этого. Удивляюсь, что мне так повезло. Кем бы ни был этот Шон, но он помогает мне.       Мы уходим в редкий лесок. Там негде прикорнуть. Воды нет. Шон предлагает расположиться неподалёку от дороги. Мне он это объясняет тем, что если ночью поедет какой-то затерявшийся пират, то можно будет убить его быстрее, чем днём. Будет и машина, и вода, возможно. Соглашаюсь. Сью уже дремлет у деревца, накрывшись джинсовкой Шона. Теперь это была его джинсовка. — Успокоилась? – спрашивает меня Шон.       А я сижу на траве, у черты пыльной дороги. Меня колотит, я обнимаю колени и качаюсь из стороны в сторону. Будто демона из себя изгоняю. Безуспешно. — Это ужасно… ужасно… ужасно… — Не могу не согласиться. — Это страшно… — Да. — За что? – я вдруг гляжу на Шона и начинаю рыдать во всё горло.       Сью лежит не так и далеко. Шон вовремя спохватился и заткнул мне рот ладошкой. Я брыкаюсь, но поделать ничего не могу, истерика уже началась. Он зажимает меня каким-то странным образом, потом резко усаживает напротив себя. И вот, я уже утыкаюсь лицом в его плечо. Можно спокойно плакать, будет не так громко.       Впиваюсь руками в рубашку Шона, мну её слабыми кулаками. — Почему-у-у-у?.. – не унимаюсь я.       Шон знает, что делать. Просто медлит. В этот раз он не решает всё быстро.       Присаживаюсь к нему ближе. Вжимаюсь в него лицом, сама того не осознавая, обнимаю, больно схватив за плечи. Шон чуть кривит лицо от неожиданной боли, но привыкает. Чувствую, как его руки касаются моей спины. У него волшебные руки, мне становится спокойнее. Почему? Шон же с большей уверенностью располагает свои руки на моей спине. Чувствую их. И мне спокойнее.       Часто-часто дышу, мне стыдно, что я вымочила рубашку Шона в слезах. Мне стыдно, что я принудила его к этим «обнимашкам».       Для меня это удивительно, но он вдруг поднимает свои руки и гладит меня по голове. — Завтра будет лучше, – шепчет он.       Почему-то хочу верить. — Успокойся, у тебя сердце стучит бешено. Я даже чувствую это.       Слушаю. Правда, сердце барабанит по стенкам с ужасно быстрым ритмом. — Извини… – говорю я и слегка отстраняюсь.       Но Шон не спешит меня отпускать. — Чего ты? — Ты ещё не успокоилась.       Меня поражает такой комментарий.       Тут же Шон отталкивает меня в сторону и смотрит вперёд. Впереди фары машины. У него нож наготове. Я со страхом отползаю к Сью. Как только машина становится ближе, Шон выходит ей навстречу. А если пристрелят? Но машина останавливается. Шон не кричит, не замахивается на водителя. Спокойно подходит и подставляет нож к его горлу. Узнаю водителя. Когда Банш была ещё жива, мы видели их. Это тот темнокожий мужчина в очках. — Воу, воу, брат! На ночь глядя не стоит махать ножичком! – говорит тот. — Едешь от ракьят? – грозно спрашивает Шон.       Он перестаёт казаться милым. — Да, брат, да. По мне что, скажешь, что я от Вааса?       Шон хмурится и опускает нож. — Нет. — То-то же, брат! – говорит мужчина. – Как твои дела? — Ваш аванпост сожгли! — Что? Бля-я-я… а я как раз ехал туда! Мать вашу!       Мужчина берёт телефон, звонит кому-то. Тут можно звонить? Он тараторит что-то на непонятном мне языке. — Охереть, – говорит он напоследок. – Как твоё имя, брат? Вижу, ты не от Вааса. Судя по рисуночку, – мужчина указывает на шрам Шона.       Зря, ой зря. — Шон Остин. А ты? — Деннис, просто Деннис, брат. Есть проблемы?       Кажется, этот Деннис слегка обдолбан. По жизни. — Нам нужно до ближайшего аванпоста ракьят. У нас ребёнок. Да и вообще… помощь бы не помешала. — Брат, Шон, садитесь, конечно! – отвечает Деннис.       Шон машет мне. Бужу Сью и мы идём. Нет времени выяснять. — Здравствуй, красавица! – говорит мне Деннис. — Привет, я Тори. — А ты, юная леди? – Деннис обращается к Сью. — Сьюзан. — Отлично, запрыгивайте, ребята.       Мы садимся. — Ты точно доверяешь ему? – шепчу я Шону. — Столько же, сколько и ты мне.       Я гляжу на Шона вопрошающе. Потом понимаю, о чём он. Хитрец, однако. Едем неизвестно куда, но я хочу верить, что Шон не врал, и завтра действительно будет лучше.