Холод подземелий

      В комнате на удивление было тепло, хотя Гермионе казалось, что весь особняк, как и его стены, были пропитаны холодом и стужей. Зайдя в просторную комнату, девушка остановилась, внимательно изучая её. И когда эльфы исчезли, она докоснулась до вазы с цветами, что стояла на столе.       Цветы давно засохли, и легкое прикосновение к ним заставило девушку вздрогнуть. В этот момент она вспоминала своих друзей, их лица, что постепенно исчезали из её памяти, их улыбки, прикосновения, объятья. Все то, по чему она скучала и нуждалась. И прикоснувшись к цветам, она замерла, смотря на то, как лепестки осыпались, безжизненно падая на стол. Она вновь увидела их мертвые глаза, что смотрели на неё не отрываясь, заставляя почувствовать холод, озноб и ужас, который не покидал её ни на минуту. Гермиона почувствовала холод, что коснулся её щеки, по которой стекала одинокая слеза. Взяв в руки вазу, она кинула её в стенку, с ужасом смотря, как дверь открывается, и как осколок оставляет порез на щеке Тома.       Том замер, смотря на Гермиону внимательным, изучающим взглядом. Боль пульсировала, а место пореза кровоточило, оставляя капли крови на белоснежном ковре спальни и заставляя его злиться. Замах руки, и он остановился, так и не ударив её, юноша вздохнул, сжимая руку в кулак и опуская её, взмах палочки и ваза уже целая вернулась на место, ещё взмах и рана на щеке исчезла, ещё и ковер вновь стал белоснежным. Закрыв дверь, он обернулся, смотря на все ледяными синими глазами. — Не заставляй меня применять силу, – тихо произнес он, но девушка его не слышала, взгляд её был прикован к ковру, на котором была кровь темного лорда. — Я хочу умереть, как они. – произнесла она, не поднимая на Тома свой взгляд. Не видя, как от её слов он вздрогнул и вскоре покинул комнату, оставляя её одну.       Том шел быстро, держа свою палочку крепко в руках, он прошел растерянного Лестрейнджа и даже не слушал его слова и, выйдя из его дома, аппарировал.       Он оказался возле небольшой и потертой двери, на которой было высечено имя хозяина: Беллиус Дип. Постучав в неё, дверь отворилась и на пороге стоял старичок небольшого роста, держащийся за спину и изучающий глазами молодого человека с растрёпанными волосами и дрожащими губами. Том тут же откашлялся и широко улыбнулся, доставая из складок мантии книгу и показывая её небольшому старику, на что тот, поморгав несколько минут, тоже улыбнулся, пропуская юношу вперед не говоря ни слова.       Том провел у него больше часа. Только заварив чай и напоив юношу, старик заговорил: — Уж не думал, что её будут читать, – и на этих словах засмеялся, а потом продолжил: — И как вам она, интересно правда?! – на что Том только кивнул, доставая из карманов расплавленный маховик и вручая его старику, смотря на то, как кружка из его рук падает, разбиваясь на части. Старик даже не заметил разбитой кружки, наступая на неё и подходя ближе к юноши. — Как у вас оказалась эта вещь?! – дрожащим голосом спросил он, смотря внимательно на Тома. — Эта вещь моего друга, увы, но он не смог вам принести её сам. – Том замолчал, делая очередной глоток травяного чая.       Старик глубоко вздохнул, рассматривая маховик времени и присаживаясь на стул. Повисла тишина, только звон посуды в кухне доносился до ушей юноши. — Знаете, – начал старик, - Я не думал, что увижу его вновь, ведь его и все мои записи давно забрало министерство, в тот момент, когда я понял причину его неисправности. Они влетели в мою мастерскую, круша все вокруг, словно коршуны и оставляя меня без ничего, но я не могу их винить, я сам был не прав, – и старик замолчал — Почему? – коротко спросил Том, на что Беллиус Дип только вздохнул покачивая головой. — Я совершил невообразимое, я вмешался в прошлое, о чем и жалею долгое время. – и они оба замолчали, смотря в окно и слушая теперь не только грохот посуды, но и жизнь улицы.