Холод подземелий

      Гермиона сидела в углу комнаты, тесно прижавшись спиной к холодной стене, за окном шел дождь, стуча по стеклу время от времени, словно стараясь пробить его на сквозь. Она сидела на полу несколько часов, утыкаясь лицом в коленки, ожидая юношу, но его не было. Скрип двери заставил её поежиться и посмотреть на Тома полными слез глазами. Том молчал, смотря в пол, а потом, переступив порог заговорил: — Ты скучаешь по нему? – его голос был тих, а мысли все время возвращались к разговору со стариком, у которого он провел почти целый день — По кому? – девушка нахмурила брови, вставая и придерживаясь за стенку, чтобы не упасть.       Она подошла к стоящему возле двери Тому и посмотрела на него внимательным взглядом, но юноша молчал, и Гермионе ничего не осталось делать, как подойти вплотную, рассматривая пустые синие глаза, которые в темноте наливались холодной чернотой ночи. — По своему времени, – ещё тише произнес Том, и девушка замерла, вытирая руками холодные слезы, что все время текли по щекам, падая на пол холодными каплями.       Гермиона ничего не ответила, холод комнаты пронзал не только её кожу, но и душу. Хотела ли она? – она давно спрашивала себя об этом. Что ждало её там, в будущем?! Друзья, которых больше не было?! Школа, которую она больше не смогла бы окончить?! Родители, которым она стерла память, для их безопасности?! Девушка не находила ответов и, развернувшись к окну, замерла, чувствуя тёплые прикосновения чужой кожи. Том обнимал её со спины, крепко, словно боялся, что она исчезнет в любую минуту, не оставляя кроме себя ничего кроме пустоты. — Останься со мной, – тихо прошептал он ей на ухо, обнимая все крепче, словно как змей искуситель предлагавший яблоко.       Но Гермиона молчала, а потом и вовсе разорвав объятья, прошептала в губы Тому: — Я не могу, – и закрыв глаза, поцеловала его, нежно, совсем невесомо, словно ничего и не было, а когда хотела уйти, её остановили крепкие мужские руки, которые прижали её к своему телу, не давая даже шанса на спасение, толчок, и она повалилась на кровать.       Том целовался страстно, стараясь заглушить тревогу и одиночество в своей душе, Гермиона отвечала также, стараясь унять раны в своем сердце, но от этого, ей становилось больней. Словно она сама резала свою кожу ножом в тех местах, которых касался юноша. Она часто закрывала глаза, стараясь словно стереть из своей памяти его образ, что гнался за ней сквозь время. Старалась не видеть его глаза, что даже сейчас в её взоре обретали красные оттенки, а во вздохах, не слышать смеха, от которого на коже появлялись мурашки.       Погружаясь в темноту, она услышала звук рвущейся ночной рубашки, в которую она была одета все это время, вздох, и она чувствует прикосновение холодной кожи рук к своей груди, стук дождя, и она почувствовала, как тепло чужого тела проникает в неё, толчок и она растворяется в ночи, словно её никогда и не было.