Flames of Water / Пламя Воды

– Куда бы ты хотела отправиться вначале? – Что? – внезапный вопрос Аанга выдернул Катару из размышлений. “Рановато для стратегических бесед”, подумала она, зевнув отражению в зеркале. Утро ещё только начиналось. – Наше путешествие, – Аанг в одних шортах стоял над картой, полной разноцветных отметок, – я подумал, что ты должна выбрать первое место назначения. Катара удивлённо посмотрела на карту. – Я не думала, что мы планируем много остановок. Со всеми этими переговорами о территориях и закреплении границ Объединённой Республики у нас не так-то много времени даже на подготовку свадьбы. Я знаю, мы давно хотели отправиться в это предсвадебное путешествие. Но ты не думаешь, что это, – Катара указала на многочисленные точки на карте, – это немного, м-м, чересчур? – О, нет, нам конечно не нужно останавливаться в каждом из этих мест, – Аанг вдруг стал серьёзным, – Но, к сожалению, мне нужно заехать в некоторые из них для важных переговоров и урегулирования… конфликтов, – он вздохнул, – Есть угроза нового восстания у южных границ. На прошлой неделе Хару прислал письмо о том, что в его деревне снова неспокойно. Люди грозятся выселить всех строителей Страны Огня и препятствовать отделению территории Республики. Я должен был сказать тебе раньше. – Это точно. – Вообще-то я собирался, но каждый вечер твои мысли как будто не здесь. – Ты всё равно должен был сказать мне, – Катара была крайне недовольна, – Со своими мыслями я справлюсь сама. А что вот здесь? – Катара указала на красную точку на побережье. – Пираты Мо Се. Пользуются замешательством беженцев и грабят лагеря один за другим. – Ха, уж я-то знаю, как разобраться с пиратами, – Катара откинула волосы со лба и материализовала водяной хлыст. – Не сомневаюсь, дорогая. Ты так прекрасна, когда в тебе просыпается этот боевой задор. – Оставь пиратов мне. А ты тем временем можешь заняться своим любимым мирным урегулированием конфликтов. – И всё-таки, не уходи от темы. Что насчёт нашего предсвадебного путешествия? – Ох, я не знаю, Аанг. Ты хотел поехать кататься на гигантских кои, это как раз недалеко… Мы давно по-настоящему не веселились как раньше. – Знаешь, куда я хочу отправиться после того, как мы разберёмся с пиратами? Угадай-ка, – Аанг обнял Катару сзади и провёл её рукой чуть ниже по карте. – Пещера двух влюблённых! – Катара засмеялась, – Аанг, порой я думаю, что в тебе романтики больше, чем в двенадцатилетней воздушной аколитке! – В своё время я так и не поцеловал тебя там, – Аватар произнёс эти слова тихим бархатным голосом. “Неужели в нём что-то проснулось”? Катара развернулась к нему и прошептала, почти касаясь губами его лица: – На этот раз ты мог бы не только поцеловать меня в этой пещере… – она лукаво засмеялась и укусила жениха за подбородок. Аанг слегка замялся и неловко ответил: – Н-ну, почему-то мне кажется, что местные кротобарсуки этого не одобрят. – Не волнуйся, они всё равно ничего не увидят, – Катара игриво хихикнула и медленно провела рукой по обнажённому торсу Аанга, опускаясь всё ниже и ниже. Аанг перехватил её руку чуть ниже пупка и посмотрел Катаре в глаза. – Дорогая, давай не сейчас. Я хочу сосредоточиться на наших планах, – Аанг сказал это спокойно, но Катару будто обдало ледяной водой. – Конечно, дорогой,– в последнем слове отчётливо слышалась ирония, – Наше предсвадебное путешествие – это ведь такое серьёзное мероприятие! Катара резко высвободилась из объятий. – Что ты пытаешься этим сказать? – Ничего кроме того, что я, кажется, пропустила тот момент, когда ты резко превратился в жуткого зануду. – Эй! Я, между прочим, вслух ни разу не говорил о том, что пропустил момент, когда ты превратилась в вечно недовольного нытика! – Аанг выпалил это так, будто давно держал это в себе. Катара подняла бровь, – Прости. Но ты то набрасываешься на меня, как броненосный лев на свою львицу, то замыкаешься в себе… Напоминает мне одного нашего друга. – Почему даже о местах для наших свиданий ты говоришь как о местах паломничества? – Катара старалась быть спокойной, но голос выдавал её. Аанг опустил глаза. В воздухе повисло напряжённое молчание. – Это важно, Катара, – сказал он тихо и сдержанно, – Я хочу помнить о том, что важно. О тех местах и событиях, которые свели нас вместе и помогли спасти этот чёртов мир. Это.. это сакрально. Я хочу, чтобы это оставалось сакрально. Да, если хочешь, это мои святыни, и я не хочу их осквернять. И я не понимаю, почему ты не относишься к этому так же. Нет ничего важнее этого. Я хочу, чтобы всё, что связано с нашей свадьбой, было правильно, понимаешь? Чтобы нам было о чём рассказать нашим детям. – Поверь, я понимаю это больше, чем кто-либо. Просто… – Я хотел поговорить с тобой ещё вот о чём, – Аанг, казалось, не слышал Катару. Вспомнив о чём-то, он переменился в лице – Воздушные аколиты из Южного Храма Воздуха восстановили те свитки, которые Сокка нашёл в Библиотеке Ба Синг Се. Это удивительно, Катара! Они нашли точные описания старейших свадебных ритуалов воздушных кочевников. Всё до мельчайших деталей, включая молитвы, элементы одежды и оформление алтаря, ритуальные шарфы. Я собираюсь отправить письмо, чтобы они подготовили Южный Храм Воздуха и отремонтировали дома для гостей. Разве это не здорово? Первая за 100 с лишним лет настоящая Воздушная свадьба! – Аанг, Аанг… Ты кое-что забыл. – Что? Ах да, конечно, мы организуем для Пра Пра специальное кресло для перевозки. – Аанг… Это всё звучит замечательно, но я не Воздушный Кочевник. У нас тоже есть свои древние традиции. Я не уверена, что хочу надевать ритуальную одежду Народа Воздуха в качестве свадебного платья. – Но Катара! – Аанг посмотрел на неё с недоумением, – Я думал, что это само собой разумеется. Я – хранитель наших традиций, последний настоящий хранитель традиций… Ты не понимаешь, это не только о нас. Мы с тобой – последняя надежда возрождения Народа Воздуха, магии воздуха! Традиции твоего племени, как и магия воды живы и здравствуют! Не будет ли важнее… – Важнее самой нашей жизнью поставить памятник традициям вместо того, чтобы быть живыми людьми? А что, если среди наших детей не будет магов воздуха, ты думал об этом? Если с твоим темпераментом и рабочим графиком Аватара у тебя вообще получится сделать детей! – Катара видела, что задела Аанга, но не могла понять, какая из последних фраз оказалась больнее, – И конечно, важно и священно лишь то, что ты назначил священным! – тут Катара почти перешла на крик. – Катара, не говори так! Ты знаешь, я с большим уважением отношусь к традициям твоего племени. Почему ты кричишь? – Потому что я живой человек, а не памятник. Живые люди кричат. Живые люди злятся. Живые люди занимаются любовью не только в строго отведённое для этого время. Катара накинула шубу прямо поверх пижамы и вышла на улицу.       “Он хочет помнить о том, что важно! Он хочет помнить!”, по щеке потекли слёзы, на морозе они казались горячее. Обида подступила к горлу. Почему всё так? Она ведь любит его. Любит его традиции, любит его доброту и трепетное отношение ко всему вокруг него. Но сейчас она была зла. Аанг хотел помнить. Катара хотела забывать. В мире Аанга, словно в Храме Воздуха, всё было на своих местах. Аанг проспал главную трагедию своей жизни, проспал лет так на сто. Чувствовал ли он по прежнему вину за то, что случилось с его народом? Хочет ли он заморозить все традиции в тот же айсберг, что и самого себя? Как будто это вернёт к жизни его людей… Катара родилась во льдах, но после всех этих лет ей казалось, что льда в Аанге больше, чем на всём Южном Полюсе. Великий миротворец, бегущий от чувства вины перед всем человечеством, пытается быть прогрессивным, менять мир. И в то же время внутри себя он будто по прежнему заморожен в этом чёртовом айсберге. Или он действительно познал радость непривязанности и усмирения страстей? Но почему же он так привязан к своим свиткам, картам, догмам? Аанг с каждым годом будто сам превращался в мемориальный камень.       Слухи шли, что в столице нового государства поставят памятник Великому Аватару Аангу. Сам Аанг был против этой затеи, но Катара знала, что памятник всё равно рано или поздно установят. Если прежде её благоверный сам не превратится в камень. Её маме, и всем тем, кто погиб, защищая свой народ и своих любимых в этой войне, памятников не поставят никогда. "Он хочет помнить!”, в ярости повторяла про себя Катара. Он не видел обожжённый труп своей матери в собственном доме! Он не видел последние вздохи своей первой любви! “Всё будет хорошо”, сказала мама перед тем, как четырёхлетняя Катара нашла её искалеченное тело. “Всё будет хорошо”, сказал Джет перед тем, как умереть в катакомбах под озером Лао Гай. По щеке снова потекли слёзы… Всё будет хорошо, Катара, конечно будет. Просто нужно с кем-то поговорить. Катара точно знала, что есть только один человек на всём Южном Полюсе, к которому она могла бы заявиться без приглашения, да ещё и не в лучшем расположении духа.       К счастью, Катара застала Малину дома. Отец редко бывал здесь в дневное время, и Катара иногда заглядывала к Малине, когда та не была занята работой. Их дом за эти годы стал больше похож на диковинный замок, в котором последние технологии перемешались с древними артефактами. Катаре было бы не слишком уютно жить в подобном интерьере, но она любила бывать в гостях у отца и Малины – каждый раз она открывала для себя что-то новое. – И почему твоё выражение лица говорит мне, что тебе срочно нужен глоток моей фирменной настойки из ежевикотерновника? – Малина внимательно посмотрела в лицо Катаре и отправилась к своему экзотическому бару. – Ты очень добра, Малина, но не стоит. Алкоголь – это не моё, ты же знаешь. – Расслабься! – Малина совершенно ненавязчиво открыла пробку зубами и выплюнула её с такой точностью, что та попала прямиком в стоящий рядом стакан. Катара засмеялась. – Я думала, только Тоф так делает. – Только не говори Хакоде! – они захихикали вместе, – Я слишком долго была порядочной женщиной. Время веселиться! Твоё здоровье, – Малина протянула рюмку Катаре. Катара всегда удивлялась, с какой элегантностью Малина опрокидывает рюмку в один глоток. Отхлебнув немного сладкой и очень крепкой настойки, Катара закашлялась. – В твоём возрасте пора бы научиться пить. Пригодится на свадьбе, – Малина подмигнула. Катара сквозь силу протолкнула остаток настойки и тут же почувствовала лёгкое головокружение. Всё-таки алкоголь и она – плохо совместимые вещи. – Ну, падчерица, рассказывай, что стряслось, – Малина удобно уселась на большом меховом пуфе и жестом пригласила Катару сесть напротив.       Катара долго и пространно рассказывала о том, что их с Аангом жизнь становится похожей на один сплошной ритуал. О том, что её одолевают сомнения о том, кто она и что знает о себе. Не вдаваясь в детали и не называя имён и событий, она лишь намекнула на тревожные воспоминания. Катара знала, что может доверять Малине, и за годы их дружбы они делились друг с другом очень многим. Но Катара по прежнему не чувствовала, что может рассказать ей всё. То ли во всём была виновата натура Катары, то ли её воспитание в традициях Племени Воды, где не принято делиться личным, то ли пропасть возраста и мировоззрений, отделявших Катару и Малину; но она не могла прямо говорить о тех вещах, которые съедали её душу сильнее всего. Говорить о сексе тоже было стыдно, но Малина настояла на второй рюмке, и разговор сам собой зашёл об их столкновении у шатра целительницы. – Ха, я кажется теперь поняла, зачем ты пришла к Хилле в тот вечер! – Малина засмеялась. – Не подумай, я совсем не зациклена на этом. Просто. Аанг отвергает страсть. Мне иногда грустно, что у нас происходит всё так… Бесчувственно. Подожди, разве ты сама пришла к ней не за тем же самым? – О-о, нет-ет! У Хакоды, в этом плане, всё прекрасно настолько, что мне скорее понадобилось бы усмиряющее зелье. Слава Луне, в этом плане наш темперамент совпадает. Но мы давно решили, что не будем заводить детей. Хакода не готов иметь новых детей. Ты и Сокка стали мне почти родными, вы – моя семья. Так что я не стала возражать. Может быть, когда-нибудь мы передумаем. Но пока, мне приходится очень осторожно ходить к Хилле за лекарством, которое не даст мне забеременеть. Ты знаешь отношение наших людей к подобным вещам… Мало того, что за все эти годы я по прежнему остаюсь для них чужестранкой, а наша с Хакодой свадьба была… Мягко говоря, не слишком традиционной. Если они ещё и узнают, что я иду против традиции не препятствовать деторождению, боюсь, это может отразиться не только на мне, но и на статусе Хакоды. Традиции важны, Катара. Но это твоя жизнь. И тебе решать, как ты воплощаешь эти традиции в своей жизни. Мне понадобилось достаточно много времени, чтобы это понять.       Катара молча кивнула. Она вспомнила о том, что на Севере, по крайней мере ещё десяток лет назад, люди были заложниками глупых традиций, особенно тех, что касаются свадебных ритуалов. – Ты должна найти свой путь, свой способ быть в этом мире, Катара. Нации, границы, правила – это всё только наброски. Каков будет твой окончательный чертёж – решать только тебе. И даже спроектировав всё до мельчайших деталей, ты вдруг однажды поймёшь, что нужно отступить от плана прямо сейчас. Потому что услышишь зов сердца. Ты ещё очень молода, Катара. Ты не всё знаешь о себе. Поверь мне, ты ещё удивишь сама себя. – Спасибо, Малина. Мне кажется, ты сейчас сказала то, что мне очень нужно было услышать.       Катара бродила по улицам до поздней ночи. Она пару раз заметила Аппу в небе – Аанг, должно быть, ищет её – но каждый раз она скрывалась в тени переулков и крыш. Огни мигали, гасли и зажигались. Сколько новых огней зажглось в их поселении за последние годы. Южный Полюс уже давно перестал быть таким, каким Катара его знала. И кажется, скоро она сама перестанет быть такой, какой она себя знала. Великий Мастер Катара. Хорошая девочка Катара. Аанг выглядел не на шутку взволнованным, когда Катара вернулась домой заполночь. – Катара… Милая… Я так волновался. Я искал тебя повсюду! Только когда я заглянул в дом твоего отца, Малина сказала мне, что ты в порядке и мне не стоит тебя сейчас беспокоить. Прости, ты наверное ужасно расстроена из-за нашей ссоры сегодня утром? Катара молчала. Решение было принято, но она не знала, как сказать о нём вслух. Сердце билось так бешено, что казалось, вот-вот выскочит из груди. – Аанг, – в глазах Катары снова навернулись слёзы, – Пожалуйста, прости меня… ...Мне кажется, я хочу отправиться в путешествие одна.