***
“Закатное чаепитие” оказалось более зрелищным, чем Катара могла себе представить. Добравшись до чайной перед самым заходом солнца, Катара не могла поверить своим глазам – двор чайной был полон людей всех возрастов и сословий. Пожилые сидели на стульях, те, кто помоложе – на подушках или прямо на каменной кладке, лицом по направлению к заходящему солнцу. У каждого в руках дымилась чашка. Айро встретил Катару, протягивая ей удобную подушку и чашку ароматного почти прозрачного чая. Катара хотела было задать вопрос, но Айро приложил палец к губам, призывая к молчанию. Катара сделала маленький глоток, наслаждаясь этим поистине волшебным моментом. Прекраснее малиново-золотого закатного неба было молчаливое единство всех этих людей – от богачей до прислуги – все они собрались здесь, чтобы в тишине и умиротворении проводить уходящий день. Когда солнце, наконец, скрылось за Внутренней Стеной, заклинание тишины разом спало – зашуршали одежды, зазвенели браслеты, зацокали каблуки. Люди быстро расходились по домам, и молодые официантки только и успевали собирать бесчисленное множество маленьких фарфоровых чашек. В течение десяти минут двор чайной опустел, и Айро жестом пригласил Катару войти внутрь. – Айро, это… Это было прекрасно! Неужели вы и вправду устраиваете это каждый день? – Каждый погожий день. Нам бы очень пригодилась пара-тройка магов воды, чтобы отгонять дожди. Я всерьёз подумываю над тем, чтобы объявить вакансию. Айро заварил чай в своём новом чайнике и разлил по чашкам. Катара взяла чашку, ощущая в пальцах приятное тепло, но не торопилась делать первый глоток. – Я вижу, что-то сильно тревожит тебя, Катара. – У меня непростой период в жизни… То есть. Наоборот, в мире всё вроде бы наконец хорошо и спокойно. Но это не приносит мира моей душе. Айро сел напротив и сделал медленный шумный глоток. – Мир в душе – единственный настоящий мир, который может познать человек. Всё, что происходит вокруг – переменчиво и временно. Мир и война, свет и тьма, добро и зло, они всегда будут сменять друг друга, ведь одно не существует без другого. Но только тогда, когда внутри человека царит мир и покой, эти силы существуют в балансе. – За этим я и приехала – чтобы спросить как найти этот мир внутри себя. Медитации и прочие штуки, которым пытался научить меня Аанг мне мало помогают… Только наоборот, заставляют чувствовать себя ещё хуже. Айро погладил себя по длинной белой бороде, на мгновение задумавшись о чём-то. – Порой чувствовать себя хуже – это именно то, что нужно! Это первый шаг к внутреннему балансу! Катара подняла бровь, пытаясь понять, шутит ли он, или это ещё одна загадка в его фирменном стиле. – Мне кажется, я не совсем понимаю… – Катара, давай я расскажу тебе историю. О молодом генерале, отчаянно любившем свою страну и свою семью, но вечно терзавшемся вопросами… …В свои совсем ещё молодые годы он был уже опытным воином, обученным всем боевым техникам магии огня. Но в отличие от своего отца и брата, ему никогда не нравилось использовать этот огонь для атаки. Однажды, он встретил прекрасную девушку. Она была искусным магом огня, но ни разу в жизни своей не использовала этот огонь, чтобы причинить вред другому существу. Тогда ещё вовсе не генерал, молодой человек влюбился в неё без памяти, и вскоре добился её руки. Казалось, они были самой счастливой парой на свете. Шли дни и месяцы, и вот пришёл день, когда должен был родиться на свет их долгожданный малыш… Тот день был последним днём её жизни – она умерла, едва успев приложить новорожденного сына к своей груди. Айро закрыл глаза, и его лицо стало глубоко печальным. – Она могла бы стать прекрасной Хозяйкой Огня… Айро вновь открыл глаза и посмотрел вниз, будто бы сквозь чашку в его руках. – С тех пор он никогда не был прежним. Он стал задавать всё больше вопросов, и искать на них ответы. Он путешествовал по миру, и встречал удивительных людей и удивительных созданий. Его сын был его радостью и его утешением. Недолго побыв одиноким отцом, молодой человек отправился на военную службу, и, наконец, дослужился до звания генерала. Надо сказать, он делал всё, чтобы избежать открытого противостояния. Не из-за трусости, как думал его младший брат, но из-за того, что каждый раз, встречаясь с противником лицом-к-лицу, он видел перед собой свою возлюбленную и каждый раз слышал её нежный голос: “тебе не обязательно использовать огонь, чтобы делать другим больно”. Поэтому ему пришлось стать самым искусным стратегом в стране. И одним из лучших игроков в пай-шо, – Айро не удержался от короткого смешка, но печаль вернулась к нему, едва улыбка сошла с губ, – Время шло, его сын подрос, и однажды они отправились на войну вместе. Каждый день генерал спрашивал себя, правильно ли он поступает? Каждый раз он вспоминал о своей жене. Самая страшная битва происходила внутри него самого – долг чести перед своей страной отчаянно противостоял зову его души. Только лишь потеряв своего единственного сына… Генерал понял, что с самого начала он сделал неправильный выбор. Катара едва удержалась от того, чтобы пустить слезу. Айро заметил это и наполнил её чашку, жестом призывая сделать ещё глоток. – Но в конце-концов, только тогда он окончательно понял, что любая война – это никакой не долг чести. Война приносит лишь страдание, разрушающее людей снаружи и изнутри. Только пройдя через боль утраты, изгнание, тюремное заточение, ему удалось наконец-то… найти мир внутри себя. Поэтому, Катара – порой мы должны погрузиться в самые тёмные состояния души, чтобы наконец найти свет. Порой мы должны сдаться, сложить оружие, разучиться драться – чтобы наконец научиться жить в мире с собой и другими. – Это то, что произошло с Зуко тогда, когда он разучился использовать огонь? – Да. И поверь мне, это был очень долгий и тяжёлый для него процесс… В переломный момент, здесь, в Ба Синг Се, его сомнения довели его до такой страшной лихорадки, что я начал сильно беспокоиться. Но я верил в то, что истинная природа его души одержит победу. – А что, если человек всю жизнь был “хорошим”, но оказалось, что его "истинная природа" – быть плохим? – Так не бывает. Ни один человек по природе своей не может быть ни полностью плохим, ни полностью хорошим. Все мы состоим из двух противоположно заряженных потоков энергии. Как маг воды и целитель, ты знаешь, как важно уметь не только отдавать, но и принимать, не только толкать, но и тянуть… Весь наш мир находится в балансе, пока эти противоположности создают движение. Жизнь – это движение между полюсами, между светом и тьмой, между Океаном и Луной, между положительным и отрицательным полюсом энергии. Когда человек думает, что может удерживаться только на одной стороне, будь она “хорошей” или “плохой” – движение энергии прекращается, и жизнь угасает. Катара хотела побыть с этой мыслью, и Айро видел, что ей нужно время, чтобы переварить всё, что он только что сказал. Несколько минут они сидели в тишине и пили чай. Наконец, Катара нарушила эту тишину: – Мне кажется, что я слишком долго слушала лишь свою “хорошую сторону”. И лишь недавно поняла, что существует и другая. Как будто бы… Я всегда была только водой, но какая-то часть меня захотела огня. – Огонь, как ты знаешь – очень неоднозначная сила. Пожалуй из всех стихий огонь лучше всего учит нас тому, что всё в мире имеет две стороны. Одного взгляда на нашу семью достаточно, чтобы это понять. – Да… Я чувствую эти две части внутри себя… И одна часть меня хочет лишь исцелять и делиться теплом, но другая хочет поджечь всё к чертям. – Ну что ж, очевидно обеим этим частям есть чем друг с другом поделиться. – В смысле? – Ну… Например, та твоя часть, которая хочет исцелять и создавать может излечить ту боль, которая заставляет другую часть разрушать. Ведь ничего не стремиться к разрушению просто так. А та твоя часть, которая хочет разрушать, может, в свою очередь, поделиться мудростью о том, что важно слушать свои желания. Катара наклонила голову и попыталась обдумать это. – Значит ли это, что человек должен идти за своими “тёмными” желаниями? Даже если это сделает кому-то больно? – Нет, ведь прислушиваться к ним – не значит воплощать их в своих действиях. Давай я приведу пример… Подумай, что плохого тебе хотелось сделать в своей жизни? Катара прикусила язык. Отдаться Джету в четырнадцать лет. Убить Ян Ро. Покалечить Азулу. Расправиться с Орденом Синего Пламени. Послать все формальности и ритуалы на свете и сбежать с Зуко на край Земного шара. – Мне вряд ли хочется говорить об этом вслух. – Я не жду от тебя всех твоих секретов. Достаточно того, что ты признаёшься в них сама себе. Что ты чувствуешь, когда думаешь об этом? – Я чувствую… Я чувствую как внутри становится горячо. Как будто внутри всё горит. – А теперь подумай обо всём хорошем, что ты делала или хотела сделать? Катара закрыла глаза. Ей хотелось помочь Аангу спасти мир. Ей хотелось помочь Джету обрести новый путь. Ей хотелось помочь людям в той рыбацкой деревне, когда она переоделась в Цветную Леди. Ей хотелось помочь всем раненым после войны. Ей хотелось дать понять Зуко, что он – не один. Ей хотелось обнять Сокку и сказать, как сильно она скучает. – Что ты чувствуешь? – Я чувствую… Я чувствую любовь. Я чувствую тепло… И свет. – Вот видишь, в первом случае ты чувствовала разрушительную силу огня внутри тебя, а во втором – созидающую его силу. – И чему же должна меня научить разрушительная сила огня? – Подумай, почему тебе хочется делать все те вещи, которые ты называешь “плохими"? Катара задумалась. – Потому что я хочу сделать больно тем людям, которые делали больно тем, кого я люблю. Потому что я не хочу просто стоять и смотреть на то, как им сходит это с рук, когда другим приходится страдать… Потому что я думала, что это справедливо! Потому что… Я хотела быть с теми, кого люблю… И… Может быть до сих пор хочу. – Это звучит очень благородно. Слишком благородно для "тёмной” стороны… Но может быть дело не только в том, что ты хотела защитить других? Может быть твоя “тёмная” часть на самом деле всё это время защищала тебя саму? Катара задумалась над этим. Она вспомнила, как почувствовала в себе силу, атакуя повстанцев на теплоходе. Такую приятную, такую мощную силу. Слеза покатилась по щеке Катары. – Айро… Вы… вы правы. Прежде всего моя “тёмная” часть не даёт мне чувствовать себя слабой. Это внезапное озарение прорвало какой-то защитный механизм в душе Катары, и она разревелась, уткнувшись в свой рукав. Айро тихонько погладил её по голове. – Никто не хочет чувствовать себя слабым… Уязвимым. Никто, поверь. Ты думаешь Азула стала бы так одержима идеей контроля, если бы не боялась чувствовать себя слабой? – Но у нас нет ничего общего с Азулой!! И с её отцом! И со всеми этими ужасными людьми! – У нас всегда больше общего с нашими врагами, чем мы думаем. Иначе они не стали бы нашими врагами. Наш истинный враг – в нас самих. Например, страх оказаться слабым и беспомощным. Особенно если мы постоянно ощущали это, когда были совсем детьми. Катара подумала о том, как тяжело ей было в первые годы без мамы. Да что там в первые годы – как будто все последующие были чем-то лучше. Отец ушёл на войну, Сокка больше подходил на роль младшего брата, чем защитника семьи. Постоянный страх, который Катара научилась игнорировать, был её вечным спутником. – Азула всегда была сложным ребёнком. И если уж Зуко терпел побои и унижения отца с трудом, то для Азулы, маленькой беззащитной девочки, это было поистине ужасно. Я помню как Азула спряталась, испугавшись очередной вспышки гнева Озая, мы нашли её только к вечеру – она спала в шкафу, вжавшись в заднюю стенку. Она жила в постоянном страхе. – Может быть… Может быть у нас действительно есть что-то общее. – Порой бывает очень сложно принять, что есть те вещи, которые мы не можем изменить. Ярость, ненависть, жажда мести, желание обладать – всё это позволяет нам забывать о том, что даже самый могущественный маг на Земле однажды неизбежно встретится лицом-к-лицу с беспомощностью… – Однажды я хотела убить человека, который убил мою маму, – голос Катары стал тихим, – Зуко помог мне найти его… Я отправила в этого человека десятки ледяных кинжалов, но в последний момент остановила их, всего в сантиметре от его тела. Я не могла понять, достаточно ли я сильна, чтобы не убить его, или недостаточно сильна для того, чтобы сделать это. Но вы правы… В тот момент я просто поняла, что ничего не смогу изменить… И его смерть, как и его жизнь, потеряла для меня всякий смысл, – Катара вытерла слёзы обратной стороной ладони, – Но мне не нравится это! Мне не нравится быть слабой! Мне до сих пор тяжело смириться с мыслью о том, что я ничего… ничего не смогу поделать с этим всем. Что я не смогу вернуть к жизни тех, кого потеряла… И не всегда смогу защитить тех, кого люблю. – То, что ты говоришь – это очень мудро, Катара. – Но как это поможет мне обрести мир в моей душе? Я не хочу чувствовать себя слабой! – Принимать то, что ты не можешь изменить – это не значит быть слабой. В этом заключается великая мудрость стихии воды, которая противоположна стихии огня. Вода не задаёт вопросов, она всегда рада течь туда, куда направит её русло реки, притяжение луны или энергия мага. – Как же! “Женщина должна быть как вода”, учили меня с детства. Податливой, мягкой, ага. Южное Племя Воды всегда безропотно терпело все набеги, все грабежи, все убийства… “Вода – добродетельна”, говорили мне старейшины. Ага-ага! Не задавать вопросов, просто терпеть, это вы мне предлагаете? – Уметь принимать то, что невозможно изменить – не значит быть слабой и бездейственной. Маги воды используют силу противника, чтобы перенаправить его силу против него самого. – И поэтому всё, что нам остаётся – это сидеть и ждать, пока на нас нападут... – Ты права в том, что порой жизнь требует нашего активного участия. Этому учит нас стихия огня. – Подождите, минуту назад вы сказали, что важно учиться принимать всё таким, каково оно есть? – Я сказал, что в принятии того, что невозможно изменить, кроется великая мудрость. Важно уметь принимать – и противостоять. Тянуть и толкать, помнишь? – Катара кивнула, – Поэтому огонь и вода в душе человека одинаково важны… Сделав короткую паузу, Айро продолжил: – Огонь рождается вот здесь, – он дотронулся до точки чуть выше своего пупка, – Он подкрепляется нашим дыханием, поэтому рождение огня подобно дыханию дракона. Это – место скопления силы воли. Поэтому люди огня часто так упрямы и идут на всё ради осуществления своих желаний. Огонь учит нас не сдаваться, активно создавая свою судьбу. Если стихия огня в душе человека слишком сильна – он становится одержим яростью, жестокостью, желанием власти. Но если стихия огня в душе и теле человека умерена, а ци течёт свободно, не скапливаясь в одном месте – то этот огонь учит человека не сдаваться, видеть свой путь, идти за своими целями, вне зависимости от того, что думают об этом другие. Помнишь, что я сказал тебе сегодня утром, когда мы играли в пай-шо? "Только наш собственный путь приведёт нас в нужное нам место назначения”. Огонь помогает нам видеть этот путь. Хе-хе, может поэтому маги огня часто так сильно одержимы всей этой идеей “своего предназначения”... А теперь, попробуй сама ответить на свой вопрос – почему важно слушать свой гнев? – Потому что… Потому что гнев – это просто неправильно направленный огонь души? Потому что этот огонь можно было бы использовать по-другому? – Ты очень мудра, Катара. Видишь, та часть, которая хотела разрушать, на самом деле защищала тебя от боли и слабости. Она говорила тебе идти вперёд, не давала отступить. Она показывает тебе как важны тебе на самом деле определённые вещи, и как сильно ты любишь тех, кого любишь. – И чем лучше я это понимаю, тем больнее расставаться с ними... – Любовь, как и огонь – есть в каждом из нас, в “хороших” и “плохих”, счастливых и несчастных, магах и немагах. Но правда в том, Катара, что любви, как и ненависти, на самом деле не нужен объект. Любовь – это сладость и теплота нашего собственного сердца. – Но ведь любовь возникает тогда, когда мы можем испытывать её к кому-то? – Любовь возникает тогда, когда мы готовы к ней. Когда наша собственная душа находится в состоянии любви. Тогда возникает и возможность, и потребность, направить её на кого-то ещё… Ведь порой бывает так, что мы можем любить сразу нескольких человек, – сказав это, Айро посмотрел на Катару так, будто знал что-то о ней и Зуко, и она залилась краской, – И, конечно, – Айро грустно вздохнул, – порой невозможность поделиться этой любовью настолько печальна, что любовь начинает разрушать нас изнутри. Катара, за все эти годы не было ни дня, когда я не думал бы о Лу Тене. О всей той любви, о всём, что я не отдал, не рассказал, не сделал. О том, как сильно могла бы измениться его жизнь. Катара вздохнула. Что-то глубоко внутри неё задрожало, и она точно знала почему. “Это ты заставила меня измениться, Катара”… Все эти годы Катару не оставляла мысль о том, что было бы, не погибни Джет в тех катакомбах. Возможно, они не были бы вместе, но мысль о том, сколько любви и нежности она не смогла отдать ему, была порой невыносимой. “Поэтому он снится мне так часто? Поэтому я никак не могу отпустить его?”. – Каждый год в день его рождения я поднимаюсь на холм, сажусь под деревом, зажигаю благовония и пою песню. – И вам больше не больно от того, что его нет? – Боль утраты никогда не покидала меня с того дня, как мой сын пал в бою. В первый год, чувство вины и скорбь не давали мне ни спать, ни есть. Но постепенно, отчаяние сменила надежда – каждый день я смотрел на своих племянников, и понимал, что мне есть кому дать всё то, что я не успел дать Лу Тену. Азула не слишком нуждалась в моей любви, но Зуко стал для меня больше, чем племянником. Он заменил мне сына, – Катара заметила, что по щеке Айро покатилась слеза. Смахнув её пальцем, Айро окинул взглядом свою чайную и улыбнулся, – С тех пор, как закончилась война, я каждый день угощаю людей лучшим чаем во всём Ба Синг Се. И в каждой чашке – частичка моей к ним любви. – Что, ко всем? – К каждому из них. Хотя… Некоторым периодически хочется дать затрещину, – Айро рассмеялся, – Но мне нравится думать, что мой внутренний огонь достаточно сбалансирован, – Айро шутливо выдохнул маленькую короткую струйку огня, оправдывая своё звание Дракона. – Мне, наверное, никогда не удастся постичь то, что постигли вы, Айро… Но я попробую. Спасибо вам за всё. И хотя мне кажется, что после этой беседы мира в моей душе стало ещё меньше, – Катара улыбнулась, – но у меня есть о чём подумать. И у меня появились идеи о том, над чем мне предстоит поработать. – Не рассчитывай, что это произойдёт в одно мгновение. Великие перемены требуют великого терпения. Терпению, кстати, я научился у магов земли. – Ага, Тоф например – настолько терпелива, что отправит в тебя булыжник при первой возможности. – Между вами двоими всегда были непростые отношения, – посмеялся Айро. Катара зевнула – на улице уже давно стемнело, огни за окном гасли один за другим. – Пожалуй, мне нужно идти. Уже довольно поздно, а меня завтра утром ждёт очередной скучнейший приём у Куэя. Тяжело путешествовать инкогнито на королевском дирижабле Страны Огня. Спасибо за прекрасный чай! Я и забыла, как он хорош. Зуко – хороший ученик, но своего мастера ему не превзойти. – У Зуко много талантов. Но искусство чая – точно не один из них. Спокойной ночи, Катара. – Спокойной ночи, Айро.***
Лёжа в своей кровати, Катара долго не могла заснуть. Сердце билось отчаянно быстро, в голове тысячи мыслей сменяли одна другую. “Вот почему ты снишься мне всё это время… Ты – это то, что я отрицаю в самой себе... Ты – это вся моя невыраженная любовь… Ты – это напоминание о том, что я, "Великий Мастер Катара", не всегда могу контролировать ситуацию… Не могу спасти мир… Только Аватару это под силу… А я – просто помощник… Просто… Просто спутница Аватара…”. Просто спутница – эта мысль злила её, заставляла чувствовать себя беспомощной, но в это же время звучала где-то внутри глубокой привязанностью и доверием к Аангу и к своей судьбе. "Только наш собственный путь приведёт нас в нужное нам место назначения”… В конечном итоге, Катара всегда доверяла своему сердцу – даже когда казалось, что оно несёт несусветную чушь. С этой мыслью, она закрыла глаза, стараясь не поддаваться непрекращающемуся потоку своих мыслей. “Принимать то, что ты не можешь изменить – это не значит быть слабой”… "Огонь учит нас не сдаваться, активно создавая свою судьбу”… "Ни один человек по природе своей не может быть полностью плохим, или полностью хорошим”… "Любовь – это сладость и теплота нашего собственного сердца”… С этой мыслью Катара наконец заснула. Но не Джет и не Аанг приснился ей в ту ночь. До самого рассвета ей снился Зуко. Добраться до “Жасминового Дракона” удалось лишь к полудню – чаепитие с Царём Земли Куэем, и конечно же, его медведем Баско, немного затянулось. Катара с удовольствием отметила, что в это время посетителей в чайной было значительно меньше. Айро сразу заметил её у входа и поспешил встретить её своими крепкими, почти отцовскими объятиями. – Как прошёл приём во Дворце? – Чудесно, – съязвила Катара, – Не знаю кто более интересный собеседник – Его Величество или его медведь. Айро взял со стойки поднос с чайным набором и жестом пригласил следовать за ним. Они прошли через двор и оказались в одной из беседок. Столы здесь были гораздо ниже – вместо стульев на полу лежали светло-зелёные подушки, украшенные золотистой вышивкой. Айро разлил чай по чашкам. – Я много думала о том, что вы сказали вчера. Так много, что у меня чуть не разболелась голова, – Катара сказала это с доброй иронией в голосе. – Ну что же, тогда тебе повезло, что ты – целитель! – засмеялся Айро. – У меня по прежнему остались вопросы… Вы сказали, что нужно прислушиваться к своим желаниям, даже к тем, которые могут причинить кому-то боль. Что наша тёмная сторона может научить нас чему-то хорошему... – Я имел ввиду, что то чувство, которое начинается как огонь разрушения, можно превратить в огонь созидания. В каждом разрушительном желании кроется потенциал для великого благородства. Если мы умеем преобразовывать его. – Боюсь, это всё очень сложно для понимания… Точнее, я кажется понимаю, как это должно быть в теории. Но не совсем вижу, как я могу применить это на практике. Айро посмотрел на неё, сделал глубокий вдох и совершенно внезапно материализовал на ладони свирепое синее пламя, так что Катара ахнула. Лицо его наполнилось яростью, языки синего пламени танцевали на его руке, грозя вот-вот вырваться на волю и поджечь всю мебель в беседке. Вид мага огня был настолько устрашающим, что сердце Катары опустилось куда-то глубоко в живот. Айро закрыл глаза и очень медленно выдохнул. По мере выдоха, пламя в его руке уменьшалось, но вместо того, чтобы приобрести обычный оранжевый цвет, оно стало… зелёным! Катара не могла поверить своим глазам. Лицо Айро вновь стало умиротворённым и добродушным. Зелёное пламя погасло, и Айро продолжил пить чай как ни в чём не бывало. Только сейчас Катара поняла, что её рот всё это время был открыт в немом удивлении. – Но… как это возможно? – Катара, ты удивишься, как много форм может принимать огонь. Сам по себе огонь – это энергия. Как любая энергия, он свободен от суждений о том, что плохо и о том, что хорошо. Зелёное пламя – это особый вид пламени, которому меня научили духи во время моих путешествий по их миру. – Вы можете путешествовать в мир духов? – А разве Зуко тебе не сказал? Да, и, честно говоря, порой я нахожу их мир куда занятнее нашего. Зелёный огонь получается тогда, когда духовная энергия смешивается с физической. Такой огонь бесполезен для обычного применения, но может помочь исцелить болезни, вызванные духами. – Вот это да, – Катара всё ещё не могла поверить в то, что она только что увидела, – Я никогда не подозревала о том, что огонь может лечить. – Ещё как может! Более того, самые свирепые маги огня – это самые лучшие целители! Если они смогли направить свой огонь в нужное русло… Именно это я имел в виду, когда говорил, что в любом разрушении кроется огромный потенциал. Знаешь, даже среди Воздушных Кочевников были те, кто не стеснялся давать волю своей "тёмной стороне”. Я слышал легенду об одном Гуру из народа Воздуха… Кажется, он что-то не поделил со своим дядей. Ослеплённый яростью и жаждой мести, он уничтожил всю его деревню. Прости, я не силён в легендах Воздушных Кочевников… Знаю лишь, что преобразовав свой гнев в сострадание, он стал одним из величайших учителей своего времени. Катара не могла поверить своим ушам. Одна история была удивительней другой. – Любая стихия – это просто энергия. Внутренний огонь может подарить огромную силу и решимость. Но к сожалению, не все понимают, что гнев и жестокость – не единственная форма силы. Огненные шаманы прошлого знали обе стороны силы огня и были способны исцелять с его помощью. Сейчас эти традиции практически утеряны. Но некоторые, кто, наподобие Воинов Солнца, по прежнему следуют древним традициям, могут считывать энергию человека и направлять движение энергии с помощью тепла. – Похоже мне, как целителю, есть чему поучиться у магов огня! – Ещё бы! Я наблюдал за магами воды и земли в течение многих лет! К сожалению, магов воздуха, благодаря моему деду, к этому времени не осталось… Но я изучал свитки с описаниями техник Воздушных Кочевников. Только с их помощью я смог попасть в мир духов. – Вот это да! Хотите сказать, что и маг воды может научиться чему-то у магов других стихий? – Конечно! Катара, каждый из нас, маг или немаг, несёт в себе энергии всех четырёх стихий. Благодаря кровной связи с нашими предками, ци в нашем теле позволяет покорять лишь одну из них – если конечно, ты не Аватар. Да, мы не можем покорять больше одной стихии, но это не значит, что остальные стихии нам недоступны. Скажу тебе больше – они все неразрывно связаны друг с другом. Огонь начинается с дыхания – а значит, маг огня может материализовать огонь лишь благодаря стихии воздуха. Маг земли воздействует теплом на частички земли – а значит магия земли начинается с огня. В основе магии воды лежит притяжение земли – именно притяжение элемента земли внутри планет позволяет лунным циклам управлять водой, течением энергий и жидкостей в теле, и, следовательно – магам воды управлять водой. Воздух и наше дыхание состоит из мельчайших капелек воды, а движение воды внутри тела позволяет магам воздуха покорять воздух. Видишь, каждый из элементов неразрывно связан с другим. – Так, если вода берёт начало из земли и даёт начало воздуху… это значит, что у магии воды есть непосредственная связь с обеими, но нет связи со стихией огня? – О-о, связь стихии воды и стихии огня лежит в основе нашей жизни. Эта связь столь же крепка, сколько непостижима… Огонь и вода – два противоположных элемента. Но без их соединения невозможна была бы сама жизнь…, – Айро отпил из своей чашки, прихлёбывая. – Айро, я боюсь… Я не совсем понимаю, что это значит. Старик усмехнулся и накрутил на палец прядь из своей длинной белой бороды. – Мне понадобился ни один десяток лет, чтобы постигнуть великую гармонию элементов! “Ну, отлично. Пара-тройка десятилетий, и до меня дойдёт”. Айро улыбнулся её растерянности. – У каждой стихии есть связь с другой стихией. Даже маг одной стихии может косвенно покорять другую. Почему, как ты думаешь, Воздушные Кочевники часто были одеты так легко? – Аанг всегда говорил, что особая техника дыхания позволяет ему согреться. – Именно! Маги воздуха могут создавать тепло с помощью своего дыхания – особо опытные могут даже нагреть чашку чая или высушить на себе полностью промокшую одежду. Маг земли, у которого есть предрасположенность к стихии огня, может, среди прочего, овладеть магией лавы. – Ого, я никогда не слышала о магии лавы! Но как… как огонь может соединиться с водой? – Я долго изучал техники магии воды, Катара. Это помогло мне понять, что ци подобна воде. Подобно воде, энергия втекает в наше тело, подобно воде она вытекает из него. Огонь – это самое близкое к чистой энергии, что существует в природе. Я решил попробовать управлять им так, как маги воды управляют своей энергией, покоряя воду. Именно тогда я научился перенаправлять молнию. Маг огня, познавший стихию воды, может быть целителем. Жрецы и огненные шаманы, исцеляют людей с помощью огня и воды… Что же касается магов воды… Не буду скрывать, Катара, для меня самого это по прежнему тёмные катакомбы в лабиринте древних и могущественных сил природы. Маг воды, познавший силу огня, как и маг огня, познавший плавность воды имеет доступ к самому секрету жизни. Видишь ли, встреча воды и огня несёт великую задачу. Огонь и вода соединяются в момент зачатия. Тепло и влажность внутри материнской утробы помогают появиться на свет всем существам – от мала до велика. Тот, кто познал оба этих элемента, владеет секретом жизни. Смею предположить, что именно природа огня внутри мага воды позволяет ему исцелять тогда, когда надежды, казалось бы, не осталось. Можешь вспомнить, как ты возвращала кого-то к жизни? Катара молча кивнула. Ещё бы… Первой её попыткой был Аанг. Но если бы не вода из Оазиса Духов… Катара поёжилась. Меньше всего ей хотелось вспоминать тот день. Всё её тело до кончиков пальцев оцепенело в невыразимом ужасе, когда его безжизненное тело обмякло у неё на руках. Всё, что произошло после, было как во сне – Катара будто со стороны наблюдала, как руки её нащупали маленький синий бутылёк. Аанг не дышал – и бездна бессмысленности всего, что могло последовать за этим, открывалась перед Катарой тем больше, чем дольше она всматривалась в его неподвижное тело. Как будто все огни погасли разом, и Катара двигалась в темноте, наощупь, сквозь парализующую неизвестность. Но что-то в холодном спокойном лице Аанга выдавало, что жизнь, несмотря на отсутствие дыхания, по прежнему не до конца покинула его – проведя струёй воды из Оазиса Духов, Катара почувствовала, что внутри его грудной клетки всё ещё теплилось что-то живое. Туда Катара и направила энергию целебной воды – и в тот момент, когда вода достигла этого тёплого места вокруг его сердца – оно снова забилось. Когда Катаре нужно было проделать это второй раз – она уже интуитивно знала, что ей нужно отыскать в теле Зуко после того, как точно такая же молния поразила его в солнечное сплетение. Катара закрыла глаза и попыталась вспомнить все следующие разы, когда ей приходилось вытаскивать людей на грани жизни и смерти. Задумавшись над словами Айро, она вдруг поняла, что всегда знала это – знала, что именно она старалась отыскать в теле смертельно раненного. Огонь жизни. По телу побежали мурашки. – Айро…, – тихо, почти шёпотом произнесла Катара – от волнения голос её подводил, – Мне кажется… Я понимаю. Когда человек умирает… В самом сердце какое-то время сохраняется тепло. Я не всегда точно могу сказать, как скоро оно угаснет, но когда это тепло соприкасается с энергией воды – я чувствую, как что-то внутри вспыхивает, подобно яркой короткой искре… Или же нет – и тогда я знаю… что больше ничего не смогу сделать… Катара опустила голову. Нет, Аанг был не первым, кого она пыталась спасти. Думать об этом было по прежнему больно, но одновременно с этим отступало и чувство вины, многие годы съедавшие её душу. Только сейчас, прокрутив в голове не только события, но и впервые – воспоминания в её собственном теле – Катара поняла – она не могла спасти Джета. Не смогла бы и целительная вода – тепло в его теле угасало медленно, но верно – переломанные кости, разорвавшие его органы изнутри, не срослись бы, даже положи она его целиком в водоём в Оазисе Духов. Катара вспомнила, как чувствовала это так явно – кровь внутри него разливается там, где быть её совсем не должно было. Она не могла остановить её. Ей хотелось, так хотелось верить, что всё действительно будет хорошо, но Джет погиб – и это было так же неизбежно, как неизбежно погибает лунная лилия, обожжённая лучами солнца. – Я вижу, ум твой полон нелёгких размышлений, Катара… Быть может тебе лучше побыть с ними наедине. На заднем дворе моей чайной есть большое старое дерево. Я люблю сидеть под ним в те дни, когда моей душе есть что мне рассказать. – Спасибо, Айро… Тайны жизни – действительно не самая лёгкая тема для размышлений. – Оставь размышления уму. Слушай своё сердце, Катара. Катара рассмеялась. – Ваш племянник всё-таки знает вас слишком хорошо. Он предположил, что вы скажете именно это. Дерево на заднем дворе оказалось очень уютным. Катара села у его ветвистых корней, спиной прислонившись к толстой морщинистой коре, закрыла глаза, и, сделав глубокий вдох, погрузилась в медитацию. Аанг много раз учил её медитировать, но Катара никогда по-настоящему не могла понять, куда именно должно привести её получасовое сидение с закрытыми глазами – чаще всего это заканчивалось тем, что Катара начинала вспоминать истории из жизни или попросту боролась со сном. На этот раз, она чувствовала себя наполненной чем-то таинственным и очень важным – и сама эта наполненность требовала к себе её внимания. Катара следила за своим дыханием, как учил её Аанг, и через какое-то время с удивлением обнаружила, что чувствует как мельчайшие капельки воды путешествуют по её лёгким с каждым вдохом и выдохом. Она прислушалась к стуку своего сердца – он был похож на ритм древнего барабана – и почувствовала, как вместе с водой внутри её тела разливается тепло – огонь жизни. Катара положила руки на мощные извилистые корни дерева, под которым она сидела – глубоко внутри них вода, земля, огонь и воздух путешествовали вверх-вниз, сливаясь и вновь распадаясь на части. В каждый момент времени природа – внутри и снаружи – танцевала свой непостижимый и удивительный танец. Неужели Аанг чувствует это всякий раз, когда медитирует? Когда входит в состояние Аватара? Мир казался Катаре таким живым, таким близким – но от этого ещё более таинственным, настойчиво требующим глубже погрузиться в недры своего существа. С каждой минутой проведённой под деревом, мир становился всё ближе, всё ощутимее. Круговорот стихий, танец жизни и смерти, боль и исцеление, свет и тьма – всё это было одним. Вина, стыд, угрызения совести, неуверенность, скука, фрустрация и боль – верные спутники Катары все эти месяцы – в этот момент она могла думать о них как о добрых друзьях, указывающих ей направление. Указывающих путь к тому огню, которого так жаждала Катара. Ведь этот огонь был, в конечном итоге, внутри неё самой. Катара не знала, сколько времени она провела под деревом, но когда она наконец открыла глаза, то обнаружила, что солнце спустилось значительно ниже. Она поднялась на ноги – тело покалывало и плохо слушалось, и ей понадобилось какое-то время, чтобы справиться с лёгким онемением после длительной медитации. “Пришло время попрощаться с ним”. – Куда отправляешься? – За Внутреннюю Стену… Я думаю, пришло время попрощаться... с некоторыми воспоминаниями. – Озеро Лао Гай…, – даже не зная детали истории, Айро сразу понял о чём идёт речь. Это место было особым и для них с Зуко. – Айро, я хотела спросить кое-что. Что означает "главное в пай-шо – это не умение играть, а умение учиться у противника по мере игры”? – Мы не можем знать, как повернётся наша жизнь. Мы не знаем всех трудностей, что нам уготованы. Мы никогда не можем быть полностью готовы… Никто не выдаст тебе путеводитель по твоей жизни – всё, что тебе остаётся – это слушать ветер перемен. И помнить, что главный и самый искусный наш противник – это мы сами.***
До озера Лао Гай путь был неблизким, так что Катара поспешила добраться до Внутренней Стены Ба Синг Се, пока солнце было достаточно высоко над горизонтом. Оказавшись за пределами города, Катара удивилась резкому контрасту – она словно вышла из шумного помещения, оказавшись на краю мира. В это время года трава ещё только начинала пробиваться из-под сырой светло-коричневой земли, слегка окутанной холодным серебристым туманом. Впрочем, пустырём эти поля назвать было сложно. То там, то тут редкие одинокие домики местных крестьян разбавляли этот безрадостный пейзаж. Из некоторых труб валил дым, давая понять, что, несмотря на кажущуюся мёртвой тишину этих земель, внутри домов по прежнему кипела жизнь. Катара шла пешком по влажной от тумана земле, намеренно отказавшись от путешествия на повозке – ей хотелось пройти этот путь на своих двух. Она по прежнему думала обо всём, что сказал Айро. Выдох. Выдох. С самого начала Катара ничего не могла изменить. Почему-то ей снова вспомнился их с Джетом первый поцелуй – вспомнился так ярко, что она почувствовала травянистый привкус его горячих губ. Она сделала всё, что могла сделать – не пошла за ним, не позволила ему погубить всех этих людей. Они с друзьями попытались вытащить его из катакомб, они правда попытались. Всё, что произошло дальше – не её вина. Зеркальная гладь озера блеснула за холмом, когда солнце висело уже совсем низко над горизонтом, окрашивая холодный пейзаж в тёплые золотистые оттенки. Катара остановилась, какое-то время не решаясь ступить дальше. “Ну же… Тебе нужно его отпустить”. Она медленно вдохнула холодный воздух – встречный порыв ветра принёс запах озёрной воды и сырой земли – и зашагала вниз по склону. К её удивлению, эта сторона холма была значительно зеленее – сквозь редкие пучки травы, похожие на первый пух на лице мальчика-подростка, сквозь землю прорастали белые цветы, похожие на маленькие колокольчики. Спускаясь к озеру, Катара собирала их в венок. – Прости меня. Я не могла спасти тебя, сколько бы любви во мне не было. Я всегда думала, что ты погиб из-за того, что я недостаточно тебя любила. Но я не могла тебя спасти. Никто бы не смог. И это не я помогла тебе измениться. Свет всегда был внутри тебя. Я рада, что ты смог увидеть его… Хотя бы на короткое время. Где бы ты ни был сейчас… я надеюсь, что в твоей новой жизни ты будешь очень счастлив. В моём сердце всегда будет особое место для нашей любви… Джет. Сердце сжалось, когда она произнесла его имя вслух. Его имя слетело с её языка, прокатившись по солёным от пота губам – и, задержавшись на секунду в капельках пара, растаяло в воздухе над озёрной гладью. Катара отпустила венок в воду.