Flames of Water / Пламя Воды

      Деревья цвета вермилион и землистый запах молодой весны – таким это место осталось в сердце Катары. Огненно-бурая листва хрустела под ногами, подыгрывая прозрачному шуму ветра в кронах деревьев. Вязанка хвороста за спиной Катары была уже достаточно тяжёлой, чтобы возвращаться обратно к месту её стоянки. Но Катара по прежнему блуждала среди деревьев, не желая признаваться самой себе в том, как сильно она хотела “совершенно случайно” наткнуться на то самое место. Она знала, что это невозможно. По дороге сюда она даже пообещала себе, что не будет искать его. Технически говоря, она и не искала. По крайней мере, не специально. Но слишком запутанный маршрут этого слишком долгого поиска хвороста говорил об очевидном – пытаясь обмануть сама себя, Катара в конце-концов поняла, что вглядывается в каждое дерево в попытках узнать ландшафт или приметить кусок верёвки, свисающий с дерева. И эта совершенно нелепая надежда была так же сильна, сколь и очевидно бессмысленна, так что практически не имело значения, найдёт ли Катара то место, где девять лет назад располагался лагерь Свободоборцев. С самого начала было глупо надеяться, что она не поддастся этой навязчивой идее. Особенно после того, как, даже осознавая всю невозможность этого, в своём воображении Катара всё равно представляла, что волшебным образом разобьёт палатку прямиком под кроной того-самого-дерева. Быть может она так и сделала, но никогда об этом не узнает. Все деревья казались одинаковыми, и от бывшего поселения на деревьях, судя по всему, не осталось и следа. Заметив, что солнце скоро скроется в глубинах густой кроваво-красной чащи, Катара вздохнула и побрела обратно к своей стоянке.       “Чирк-чирк” клацали кремневые камни. Катара высекала искру за искрой, пытаясь развести огонь, но хворост и дрова были предательски влажными. К тому времени, как ей удалось развести настоящий огонь, в лесу уже стемнело. “Интересно… Кремень – это земля, в которой есть огонь”, подумала Катара, вспоминая их с Айро разговор о природе стихий. С тех пор, как она почувствовала это гармоничное единение элементов, сидя под деревом в его саду, мир стал открываться совсем по-другому. Даже не так – мир просто стал открываться. Катаре нравилось это новое ощущение любопытства, сродни тому, что испытывает ребёнок, начиная изучать мир, пробуя на вкус и запах каждый попадающийся под руку предмет. Катара заглянула в свой рюкзак. Айро дал ей угощения в дорогу – традиционную выпечку Царства Земли. Отломив кусок пирога с загадочной зелёной начинкой, Катара отложила оставшееся на потом – она планировала провести здесь по крайней мере несколько дней. После всего, что она пережила за последние пару недель, ей требовалась тишина и уединение. Вернувшись в тот вечер с озера Лао Гай, она долго глядела в тёмный потолок своей комнаты, обдумывая следующее место назначения. Не могла же она просто так вернуться на Южный Полюс со всем этим ворохом непереваренных размышлений и переживаний. После шумного и суетливого Ба Синг Се ей хотелось побыть одной, побыть наедине с природой. Лёжа в своей кровати в тот вечер, Катара закрыла глаза и мгновенно увидела вермилионовые кроны деревьев. Сначала мысль показалась ей и вовсе дикой, но чем больше Катара думала об этом, тем навязчивее и прочнее этот пейзаж оседал в её голове. Утром она приняла решение, и, попрощавшись с Айро, села на паром, курсирующий через Большое Озеро Земли по направлению к городку, на месте которого когда-то располагалась некогда затопленная Джетом и Свободоборцами деревня Гайпан. Спустя несколько лет после потопа, местные жители вернулись и отстроили её заново, превратив в один из новых городов на берегах Большого Озера. Лес, впрочем, остался нетронут – с тех пор как закончилась война, река перестала быть стратегически важным военным объектом. Тем не менее эти территории продолжали быть спорными – пока границы Объединённой Республики не будут зафиксированы по всеобщему согласию местного населения и каждого из мировых правителей. Катара осознавала, что Аанг может быть где-то неподалёку прямо сейчас, но едва ли ему придёт в голову искать что-либо посреди этого леса.       Огонь медленно гаснул, и Катара подбросила последнюю на сегодня порцию веток, расстилая спальный мешок возле костра. Спать внутри палатки не хотелось, слишком прекрасна была свежесть этой звёздной лесной ночи. Катара быстро задремала, и тени от костра, пляшущие по её векам, превратились в образы сновидения.       Лагерь Свободоборцев был переполнен – Смеллерби, Лонгшот, Дюк, Пипсквик и другие – все были здесь. Они будто совсем не изменились – казалось, из всех них выросла лишь она. Тёмная высокая фигура показалась за их спинами, приближаясь к Катаре. “Джет”, – подумала Катара, но когда свет от факелов упал на лицо, она увидела Зуко. Он смотрел на неё непривычно уверенным, почти соблазняющим взглядом, поигрывая соломинкой между зубов. Он был всё ближе и ближе, и наконец, оказавшись почти вплотную к ней, взял её за руку и увлёк за собой – вместе они шли теперь по запутанной системе подвесных ходов. В какой-то момент они остановились, и Катара узнала это место – здесь Джет впервые поцеловал её. Зуко вытащил соломинку изо рта, небрежно бросив её в сторону – искрясь, она сгорела в воздухе. Он подошёл к Катаре так близко, что она почувствовала его горячее дыхание на своей щеке. Запустив пальцы в её волосы, он медленно развернул её голову так, что губы их оказались совсем близко. Катара закрыла глаза, предвкушая сладкий поцелуй. Губы Зуко коснулись её губ, и шёлковая волна пробежала по её телу. Его губы были такими мягкими, такими полными, такими… Женственными? Не прекращая поцелуя, Катара открыла глаза. Пара янтарных глаз с длинными пушистыми ресницами смотрела на неё с хищным лукавством, и острый влажный язык скользнул между её губ. Катара в ужасе отпрянула, но прежде Азула успела укусить её за губу, и тёплая струйка крови побежала по подбородку. Азула вытерла размазанную помаду краешком рукава и злорадно улыбнулась. Из-за её спины вышли Свободоборцы – в руке каждого горело яркое синее пламя. “Присоединяйся к нам, Катара”, с почти змеиным шипением в голосе сказала Азула, зажигая на своей ладони синее пламя выше и ярче остальных. “Никогда!”, закричала маг воды, “Никогда я не присоединюсь к тебе! Я – не такая как ты! Нет!”, – с этими словами она атаковала Азулу водяным хлыстом, и та со звоном распалась на куски, словно разбитое зеркало. Свободоборцы, лес, лагерь на деревьях – всё обратилось во тьму. Катара резко развернулась, почувствовав чьё-то присутствие за спиной, но увидела в чёрной пустоте лишь огромное зеркало – вместо неё в нём отражалась Азула, с зеркальной точностью повторяющая каждое её движение. Катара материализовала в руках водяной шар – и отражение в виде Азулы проделало тоже самое. Катара окатила зеркало струёй воды, пытаясь смыть назойливое видение – и с облегчением выдохнула, когда наконец увидела в зеркале своё привычное отражение. Но что-то по прежнему настораживало, и, оглядев себя, она с ужасом поняла, что Азула – это она сама…       Катара проснулась в холодном поту, судорожно хватая ртом воздух. В небе уже рассвело. Катара огляделась – холодный пепел потухшего костра и одинокая палатка были её единственными соседями. “Кох бы побрал такие сны”, Катара тряхнула головой и вытерла рукавом капельки пота. Стараясь не думать о том, что ей только что приснилось, она выбралась из спального мешка и побрела к реке, чтобы набрать воды для чая. Наполнив котелок, она перегнулась через край обрыва и посмотрела на своё отражение в реке. Вода текла быстро, и всё, что Катара смогла разглядеть – это тёмный силуэт. Её силуэт. Её, Катары. Она по прежнему была собой. Всё в порядке. Она не сходит с ума.       Бросая чайные листки в котёл, Катара по прежнему настойчиво пыталась выкинуть сон из своей головы. Проклятая Азула. Откуда вообще взялись в её голове такие дикие сны? Впрочем, Катара удивлялась всё меньше – последнее время и реальность была совсем не такой, какой она знала её до сих пор. Аанг рассказывал, что Воздушные Кочевники уделяли большое внимание снам, и даже умели ими управлять. В Племени Воды некогда тоже существовала древняя традиция толкования снов, но большая часть её была утеряна – многие старейшины, ответственные за передачу подобного рода знаний, не пережили войну. Целители древности распознавали девяносто девять болезней души и тела, руководствуясь сновидениями. Когда-то давно Пра Пра сказала Катаре, что сновидения – как созвездия на небе, а образы и люди в них – словно звёзды, указывающие путь. Катара помешала чай в котелке. Если сегодняшний сон указывает на болезнь, то ей точно несдобровать. Но удивительным казалось то, что несмотря на всё отвращение и ужас, который Катара испытала после пробуждения, этот сон не казался ей кошмаром. Он будто пытался сказать ей о чём-то, но Катара никак не могла понять о чём именно. Был бы здесь сейчас Айро… “Для Азулы, маленькой беззащитной девочки, детство было поистине ужасно… Она жила в постоянном страхе”, сказал он Катаре. “Может быть мы не такие уж и разные” – ответила она ему. Катара налила чай в чашку, сделала глоток и поморщилась – разница с чаем в “Жасминовом Драконе” была колоссальной. “Присоединяйся к нам, Катара”. К кому – нам? Что общего могло быть у Азулы со Свободоборцами? Хотя, если подумать, ответ лежал на поверхности. Они не останавливались не перед чем для достижения своих целей. Прошли через тяжёлое детство. И ей, и им, всем им слишком рано пришлось повзрослеть. Как и самой Катаре. Пока Катара училась выживать, будучи “хорошей девочкой”, Азула училась выживать, держа в страхе всех вокруг себя – даже собственную мать… “Интересно”, подумала Катара, “если во мне есть эта жестокая часть… Может ли в Азуле, где бы она сейчас не была, проснуться её добрая, её любящая часть? Возможно, Азула на самом деле способна любить кого-то”? Катара посмеялась, представив как Азула в ужасе просыпается ото сна, где она видит себя любящей дочерью и сестрой.       Остаток дня Катара бродила по лесу и вдоль реки, играя с водой. Управляя стихией, она пыталась представить, как выглядела бы её магия, будь это стихия огня. День пролетел незаметно, за ним ещё один. Катара перестала искать остатки бывшего верёвочного лагеря каждый раз, отправляясь в прогулку по лесу. Два дня она провела в тишине, прогулках и медитации – неожиданно, это оказалось не таким уж и скучным занятием. Лес был чудесным местом для того, чтобы дать возможность хаосу разрозненных переживаний и опытов снова собраться в естественный порядок её души. Единственное, что настораживало, это то, как быстро менялась погода – к концу второго дня небо было затянуто тяжёлыми облаками, и Катара позаботилась о том, чтобы прочнее привязать палатку к земле и запастись дровами на случай резкого похолодания. К ночи она поняла, что сделала это не зря – воздух стал настолько холодным, что ей понадобилось некоторое время, чтобы согреться в собственном шерстяном спальном мешке. Когда тело наконец расслабилось, почувствовав тепло, Катара провалилась сон, оказавшись в плену очередного странного сновидения.       Гигантская красная змея размером с Унаги глядела на неё своими огромными янтарными глазами. Катара в ужасе замерла, предчувствуя атаку. Но змея не спешила атаковать, лишь всё ниже нависая над магом воды в напряжённом ожидании, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Это плавное, волнообразное покачивание было похоже на танец. Вокруг них было полно воды, но Катара не была уверена, что хочет атаковать, боясь, что этим лишь рассердит чудовище. Напряжённое противостояние словно молчаливо требовало от неё сделать что-нибудь. Развернуться и бежать? Напасть? Попытаться договориться? Сделав глубокий вдох, Катара протянула руку навстречу гигантскому монстру. Змея наклонила голову и посмотрела девушке прямо в глаза. Кровь застыла в жилах Катары, но та не отвела взгляда. Моргнув несколько раз, змея неожиданно уткнулась в её ладонь, и Катара почувствовала, как обжигающе-горячие красные чешуйки скользят под её пальцами. Она несмело погладила их, стараясь не обжечься. Будто бы слегка уменьшившись в размерах, змея легла на землю – и вдруг Катара поняла, что это вовсе не змея. Могучий красный дракон лежал перед ней на земле во всём его мощном великолепии. Выгнув спину, он словно приглашал прокатиться, но прежде чем Катара успела оседлать его, он взмыл в небо и скрылся в лучах золотистого солнца.       Катара проснулась с приятным ощущением внутри, но едва выбравшись из спального мешка, тут же поёжилась – за ночь в лесу сильно похолодало. Катара посмотрела на небо – свинцовые тучи всё тяжелее нависали над красными кронами деревьев. Катара прикинула, хватит ли ей дров до завтрашнего утра. Дождь собирался грянуть с минуты на минуту. Свою импровизированную чайную церемонию пришлось в этот раз сократить до быстрого завтрака, а утреннюю медитацию заменить на поиск сухого дерева. Возвращаясь с очередной порцией дров, Катара заметила, что что-то не так. В лесу царила непривычная тишина. Все птицы смолкли, и только негромкий шелест листвы над головой нарушал это неуютное молчание. Внезапно прямо над головой Катары грянул гром, и она вздрогнула, выронив вязанку толстых сухих веток. Порыв ветра оживил лес – деревья зашелестели звонче и беспокойнее. Всего одна минута – и верхушки их согнулись под силой внезапно налетевшего урагана. Ветер был таким сильным, что грозился повалить некоторые из них. Бросив вязанку, Катара бросилась к палатке. Дождь застал её на полпути. Развернув вокруг себя водоотталкивающий шар, она добралась до своего лагеря. К счастью, припасы и вещи были целы. Катара забралась внутрь палатки, покрепче вкрутив колышки в землю. До города был как минимум час ходьбы, и ей совсем не хотелось пробираться сквозь бурю. Даже если палатка протечёт – нет такого дождя, с которым она, один из лучших магов воды во всём мире, не могла бы справиться.       Спустя час, впрочем, это уже не казалась столь очевидным – дождь лил с такой силой, что воду приходилось отгонять вручную – она то и дело затекала внутрь, так и норовя промочить одежду, дрова и съестные припасы. Катара выглянула из палатки и увидела, как в небе с хрустящим звуком сверкнула молния. Ураган не унимался – напротив, ветер, казалось, становился всё сильнее. Спустя два часа он достиг такой силы, что едва не вырвал палатку Катары из земли. Ещё через какое-то время на припасы пришлось плюнуть – Катара поспешила спрятаться от урагана за стволом широкого дерева, как раз вовремя – отломившаяся от дерева толстая ветка снесла палатку. Нужно было что-то предпринимать – возвращаться в город? Оставаться здесь? Не может же эта буря длиться вечно. Катара удерживала водоотталкивающий шар, не позволявший ей намокнуть, но ветер то и дело прорывался сквозь него, и к концу третьего часа этой ставшей уже очевидно неравной борьбы со стихией, одежда Катары все равно была предательски мокрой и чертовски холодной. Бросив свой рюкзак, Катара выдвинулась, как она полагала, в сторону города – но в этом хаосе кружащихся листьев, затопленных троп и то и дело норовящих попасть в лицо веток, она была не уверена, что идёт в нужном направлении. Все силы и внимание уходили на то, чтобы отгонять ледяную воду и пытаться сохранить тепло. Все эти дни Катара прекрасно ориентировалась в этом лесу, почему же сейчас так сложно найти дорогу? Кажется, это поваленное дерево она уже видела… Или это было другое дерево? Ужасно не хотелось признаваться себе в том, что она заблудилась. Очередной мощный порыв ветра почти сбил её с ног, и она вжалась в ближайшее дерево, пытаясь удержать водоотталкивающий навес над своей головой. Холод закрадывался всё глубже в тело, небо становилось темнее, удерживать стихию под контролем было всё сложнее. Несколько раз руки её уставали настолько, что приходилось опускать их, давая себя на растерзание безжалостным плетям ледяного дождя. Катара потеряла счёт времени, но по её ощущениям, прошло по крайней мере несколько часов с тех пор, как Катара оставила свою стоянку. Молнии сверкали одна за другой, Катара видела, как одна из них попала в дерево вдалеке. Она задумалась, насколько умно было стоять под высоким деревом в грозу, и прежде, чем она успела отойти, очередная молния попала прямиком в соседнее дерево, разломив его напополам. Катара вскрикнула и шарахнулась назад, но нога её зацепилась за корень, и маг воды рухнула на размытую ливнем землю. Едва успев подняться, Катара краем глаза заметила, как массивную ветку соседнего дерева с хрустом вырвало ветром – в последнюю секунду сработала реакция опытного бойца, и Катара успела пригнуться – ветка пролетела аккурат над её головой. Молнии сверкали повсюду, то и дело ударяя в одно из деревьев. Такой страшной грозы Катара в жизни своей не видела.       Невозможно было сказать, сколько времени прошло – Катара так выбилась из сил, что уже не разбирала, в какой стороне сверкнула очередная вспышка. Холод пробрался внутрь её костей, затрудняя движения и всё больше лишая её координации – а значит, её магия воды слабела. Гром прогремел над головой Катары, и она посмотрела вверх – огромная туча висела ниже остальных, и внутри её чёрного брюха, словно стая золотистых змей, кишили молнии. Интересно, может ли маг воды перенаправить молнию? Чисто теоретически? Ведь “все элементы связаны”. Глупости. Лучше не пробовать. Катара надеялась, что и не придётся. Вода настолько плохо совместима с молниями, насколько это вообще возможно. Что-то было не так. Ей показалось, что сквозь гром и хлёсткий шум ливня, она слышит человеческий голос. Она чувствовала, что прямо сейчас должно произойти что-то ужасное, и интуитивно подняла голову, посмотрев на тучу прямо над ней. Последнее, что увидела маг воды – это ослепляющая вспышка. Время в этот момент остановилось, и Катара даже не успела испугаться, только на крохотную долю секунды лишившись дыхания…       Улыбающееся лицо мамы. Отец, приносящий в дом свежий улов. Пра Пра рассказывает сказки у вечернего очага. Поцелуй Джета под покровом ночи. Шрам Зуко в катакомбах Ба Синг Се. Улыбки людей в деревне рыбаков. Вспышка света в айсберге – молодой Воздушный Кочевник, падающий в её руки. Заходящее солнце на террасе Жасминового Дракона. Первое свидание с Аангом. Их первая ночь любви. Их дом на Южном Полюсе, его дурацкая лапша с тофу. Его шрам на спине. Его руки. Их расставание. Накладные усы Зуко в его любимой таверне. Его губы на её шее. Венок в воде озера Лао Гай…       Звук электрического разряда заполнил воздух, на мгновение оглушив её. Молния неестественно изогнулась и ударила в ствол соседнего дерева. Она уже мертва? Тогда почему ей по прежнему так холодно? В следующую секунду она услышала крик боли и увидела лишь чьи-то руки – в бреду ей показалось, что светящийся маг воды сражается со стихией. Или это была она сама? Её душа отделилась от тела? Катара не разбирала. Ещё доля секунды – и рассудок вернулся к ней. Сквозь проливной дождь она увидела Зуко – тот согнулся от боли, выпуская несколько застрявших в его теле разрядов молнии – ливень не позволил сконцентрировать молнию в одном месте. Катара бросилась к нему, собирая последние силы для исцеления. Ему было больно… Она должна была что-то предпринять… Катара просунула руки под его одежду, приложила ладони к грудной клетке, распределяя целительную энергию по телу, и через пару минут ему стало заметно лучше. Он выпрямился и прижал её к себе, согревая их обоих огнём своего тела. Происходящее по прежнему казалось абсурдом, и Катара всё ещё задавала себе вопрос, осталась ли она в живых. – Как ты здесь оказался? – она пыталась перекричать грозу, но Зуко приложил палец к губам, призывая сохранять силы, и поманил её за собой. Катара давно потеряла направление, поэтому просто доверилась ему, из последних сил стараясь удерживать дождь над их головами.       Она не ощущала, сколько времени прошло, прежде чем город показался за холмом. Вцепившись в тёплое плечо Зуко, она продолжала одной рукой держать над ними невидимый зонт, но лишь они ступили за каменные ворота, силы оставили её, и если бы Зуко вовремя не подхватил её, Катара рухнула бы на землю. – Держись… Осталось совсем немного. Мы почти пришли, – слова Зуко звучали так, будто он говорил под водой, но Катара по прежнему могла понимать их смысл. Он поднял её на руки, прижимая к себе и прибавляя шагу. Катару била крупная дрожь. Обмякнув у него на руках, она видела лишь как за его спиной высокие каменные здания мелькали, утопая в этом немыслимом ливне. Вода струилась по его длинным волосам. Когда они свернули за очередной поворот, Зуко закричал: “Открывайте двери!” – и вдруг всё исчезло – ливень, гроза, лес, каменные джунгли – они оказались под крышей, в безопасности чьего-то тёплого жилища. Внутри было темно, из-за плотно закрытых ставней единственным источником света было несколько масляных ламп на стенах. Внутренняя часть здания была отделана тёмным деревом, украшенным резьбой, которую Катара разглядеть не могла. Она почувствовала, как ещё одна пара рук, на этот раз женских, помогают ей сесть на деревянную скамейку. – Ли, принеси плед, и скажи на кухне, чтобы готовили отвар из драконьего эвкалипта! – неизвестный женский голос давал указания кому-то, кого Катара не успела увидеть, – Суэй, Тен, помогите мне отнести её наверх, в её комнату! – Я справлюсь, – Зуко снова взял Катару на руки и понёс в сторону лестницы. – Хозяин Огня Зуко, при всём уважении, мы не можем позволить вам самому… – Она – мой друг. Я справлюсь. Покажите в какую комнату её отнести. Женщина вздохнула, пожала плечами и жестом указала следовать за ней. Они поднялись по деревянной лестнице и вошли в просторную комнату. Зуко хотел положить Катару на кровать у стены, но женщина покачала головой. – Сначала нужно снять с неё всю мокрую одежду… – Подождите… Я сама, – Катара снова нашла силы говорить. Она вытянула часть воды из своей одежды и хотела стряхнуть её в стоящее рядом ведро, но промахнулась, и расплескала её на пол. Одежда по прежнему была мокрой, но по крайней мере вода теперь не стекала с неё ручьями. Катара попробовала выжать ещё немного воды, но силы вновь оставили её. – Хозяин Огня, позовите пожалуйста Суэй, и скажите Ли, чтобы поторопилась. Зуко кивнул и вышел за дверь. Холодно. Как же холодно. Женщина помогла Катаре стащить всю одежду, включая нижнее, обмотала белой простынёй и уложила на мягкую перину. Вошли две молодые девушки – одна внесла большое пуховое одеяло, вторая – поднос с отварами и мазями. Пока одна из них помогала ей пить вязкий травяной отвар, женщина растирала её ступни чем-то липким, но приятно согревающим. И хотя кожа Катары стала тёплой, чудовищный холод, казалось, пробрался до самых костей и прочно засел внутри них. Дрожь по прежнему не унималась, сводя всё тело невыносимой болью. Одна из девушек вышла за дверь и вернулась с грелкой. Но даже грелка не слишком спасала от этого холода. Закончив, наконец, все процедуры, женщина потрогала лоб Катары и покачала головой. – Ледяная Простуда распространяется по телу очень быстро, но твой друг успел как раз вовремя. Подожди немного, лекарство очень скоро подействует. Тебе нужно поспать, – подоткнув одеяло плотнее, она вышла из комнаты и осторожно прикрыла дверь. Катара старалась заснуть, но холод не оставлял её. Никогда в жизни ей не было так холодно. Дверь скрипнула. – Я стараюсь… Стараюсь заснуть, но не могу… Мне по прежнему холодно. Вы не могли бы позвать Зуко? – Это я, – он стоял над её кроватью, переодетый в сухую одежду Народа Земли. – Зуко… Спасибо тебе, – проговорила Катара сквозь стук в зубах. Несколько секунд он наблюдал за её дрожью, и, не в силах оставаться в стороне, стащил с себя рубашку и лёг рядом с ней под одеяло. Катара мгновенно почувствовала, как нагрелась вся постель. – Не подожги перину... – Развяжи простынь. – Но под ней ничего нет… – Развяжи простынь, я не в игры с тобой играю. Это поможет. Катара освободила завязанную вокруг неё ткань и почувствовала, как тепло тела Зуко будто обволакивает её со всех сторон. Они лежали под одеялом, кожа-к-коже – совершенно нагая Катара и Зуко, раздетый до пояса. Никакая грелка и мазь не могла сравниться с теплом тела мага огня. Катара по прежнему дрожала в его крепких объятиях, но с каждой минутой она чувствовала, как боль уходит, холод становится всё более выносимым, и постепенно – уступает место теплу. Катара сама не заметила как заснула – беспокойно, под звуки грома и стук дождя, в полубреду, с дрожью, дыша тяжело и часто. Несколько раз она просыпалась, но Зуко по прежнему лежал рядом с ней, не переставая греть её. Откуда в нём столько силы? Один раз она проснулась, почувствовав, как озноб снова подступает из глубины тела. На этот раз Зуко заснул, но усиливающаяся дрожь Катары разбудила его, и, обняв её покрепче, он снова нагрел своё тело до нужной температуры. Только к утру дрожь отступила, и Катара смогла заснуть полноценно.       Она проспала почти целый день – изредка просыпаясь, выпивая чашку отвара, и снова проваливаясь в забытие. Зуко уже не было рядом – выбившись из сил, он спал на соседней кровати. Когда Катара проснулась к вечеру, ставни в её комнате были открыты, и она с облегчением заметила, что ливень наконец прекратился. Зуко сидел на кресле и напряжённо читал свиток при свете лампы. Как только он заметил, что Катара проснулась, то подошёл к её кровати и сел на край. Вид у него был взволнованный. – Как ты себя чувствуешь? – Лучше… Гораздо. Я не очень хорошо помню, что вообще произошло. – Если вкратце... я спас тебе жизнь, – Зуко улыбнулся. – Я всё ещё не понимаю, как ты оказался в том лесу. – Вопрос не в том, как я оказался в том лесу, а в том, почему тебе приспичило оказаться там именно перед самой страшной бурей за последнее столетие… Как я нашёл тебя в одном из тысячи лесов Царства Земли? Катара, не забывай, что ты имеешь дело с самым опытным искателем Команды Аватара на всей планете, – Зуко улыбнулся и нежно посмотрел в её глаза, и Катара ответила на этот взгляд робкой улыбкой. – Ты не поверишь, Катара, но… Мне приснился сон. – Сон? Зуко склонил голову. – Я сделал то, о чём ты меня просила. Я поехал на Угольный Остров. Там, в старом доме своего отца, я увидел сон. Он был так реален, что проснувшись, я почти ощущал его в своём теле. Красный дракон прилетел к моему окну и указал мне оседлать его. Я забрался на его спину и вместе мы перелетели через море. В какой-то момент я увидел тебя, там, внизу на земле. Ты кричала и звала на помощь. Ты была в ужасной опасности. Я не знал, что именно случилось, но знал, что ты можешь погибнуть. Я страшно испугался. Твой голос был всё дальше, и тебя будто засасывала неведомая сила. Я проснулся и сразу же отправил почтового сокола в Ба Синг Се. Через несколько дней пришёл ответ – дядя сказал, что ты отправилась в сторону Нового Гайпая. Я успел прилететь как раз вовремя – здесь мне сообщили о девушке из Племени Воды, которая отправилась в сторону леса, и о надвигающемся урагане, какого Царство Земли не видело уже давным давно. – Прости меня… Я такая идиотка. Мне нужно было вернуться в город как только начался дождь. Но я ничего не знала о буре… Я и представить себе не могла… – Я искал тебя около часа, прежде чем увидел между деревьев что-то похожее на магию воды. Я кричал тебе, но ты не слышала. Когда я подошёл ближе, то с ужасом заметил, что прямо над тобой собираются молнии. Я бежал, что было сил, и кричал тебе “уходи оттуда!”, но дождевая вода заливалась в рот. В какой-то момент я поднял голову и почувствовал, куда собирается ударить молния… Я не знал, сколько времени у меня было, чтобы добежать до тебя, но я знал, что если не успею – то я никогда-никогда-никогда себе этого простить не смогу. Сказав это, Зуко не смог справиться с порывом эмоций – он нырнул под одеяло Катары и обнял её так крепко, что Катара с трудом могла дышать. Она всё ещё была слаба, и похоже, отвар имел забавный побочный эффект в виде опьяняющего головокружения. В голове было мутно, но сердце её билось часто и настойчиво, и как только горячие руки Зуко вновь оказались на её по прежнему обнажённом теле, остатки координат реальности провалились куда-то в область живота, разлетевшись на маленькие кусочки по каждому участку её тела, уступая место лишь одному – бесконечной, безграничной, безымянной любви, в самом чистом, сыром и потому – невыразимом её виде. – Зуко… Ты должен отвести ещё одну молнию…, – тихо произнесла Катара, задыхаясь в собственном сладком шёпоте, – Ты должен…, – её губы нашли его шею. – Я не могу. Эта молния попадёт мне в сердце…, – руки Зуко обхватили плечи Катары, и он оказался сверху неё.       Секунду они глядели друг другу в глаза – в следующую секунду они уже слились в самом страстном и самом желанном поцелуе, какой можно себе представить. Катара больше не различала холод и жар. Дрожь, температура, смятые простыни, капли её слёз, танец ладоней на коже друг друга, странное мутное ощущение в её голове… Страх отступил, открывая дверь ослепительному огню в её сердце. Это было не похоже на страсть, которая вспыхнула между ними в тот день во дворце Столицы Огня. Это было больше, чем желание плоти – будто бы всё её существо, каждая частичка её тела и души хотела слиться с каждой его частичкой. Это было чувство, преодолевающее время, пространство и условности – больше неё, больше него, больше любого человека. Это было как если бы вся её кровь вдруг превратилась в жемчужный эликсир чистейшей любви, и каждый уголок её тела изнывал от жажды, чтобы напиться из его источника… Зуко стащил рубашку через голову. К удивлению Катары, её пальцы сами нашли шнуровку на брюках Зуко, и в следующее мгновение её ладони уже стягивали его набедренную повязку. Когда её ладонь легла на его голое бедро, Зуко вздрогнул и сделал глубокий вдох, будто ему не хватает воздуха. Катара почувствовала, как по его коже побежали мурашки. Его нагая, горячая, самая горячая плоть оказалась вплотную к её животу, влажный член упёрся в её лоно, но не вошёл внутрь – в этот момент они посмотрели друг другу в глаза, будто последний раз спрашивая друг у друга разрешение. Внутри Катары не было стыда, страха или противоречий – идти на попятную казалось преступлением против самой Любви. Они оба дышали тяжело и часто, но в одном ритме, и эта незапланированная синхронность ещё больше сводила с ума. Ещё один синхронный вдох – и он вошёл в неё, и вместе со стоном, вырвавшимся из груди обоих, вырвалось на свободу что-то ещё – что-то, чему нельзя дать имя, но это что-то будто отправило их в другое измерение. Наслаждение было столь оглушительным, что оба зажмурились. Катара выгнула спину и закусила губу, а Зуко впился зубами в её плечо, продолжая стонать – и не решаясь пошевелиться. Он оставался в ней какое-то время неподвижно, и наконец сделал повторное движение бёдрами – сладкая лавина любви снова накрыла их с головой. Катара попыталась сдержать стон, но тщетно – это было сильнее неё. Зуко сделал ещё несколько чуть более быстрых движений, и каждый раз казалось, что он входит не в её лоно, но в её сердце. Как если бы центр её удовольствия находился бы не внизу живота, но где-то глубоко внутри её грудной клетки. Ещё несколько движений – и они вместе перекатились через бок, так, что Катара оказалась сверху. Насколько сильно хотелось двигаться так же часто, как часто приходилось хватать ртом воздух, настолько же хотелось наслаждаться каждой секундой в этом подобном сладкой пытке замедленном движении. Перекатываясь вперёд и назад, меняясь ролями, покрывая друг друга сотнями жарких поцелуев, они несколько раз достигали предела, но сбавляли темп, не отдавая себя окончательно во власть пика удовольствия. Они смотрели друг другу в глаза и снова зажмуривались, не в силах выносить почти ощутимое электрическое напряжение, которое рождалось в этом взгляде. Губы смыкались и снова расставались, отправляясь путешествовать по телу друг друга. Иногда во время поцелуя из груди Катары вместе с выдохом вырывался стон – и Зуко “пил" его, вдыхая этот стон, вместе с воздухом, в себя. Иногда они оба вдыхали дыхание друг друга – сливаясь в поцелуе, они обменивались этим воздухом, пока не начинали задыхаться, или пока очередная волная удовольствия не заставляла их изогнуться, вцепившись пальцами в спины друг друга. В один из таких моментов они вновь перевернулись – Зуко оказался сверху, глубоко проникая в Катару под углом, стоны перешли в крики, пальцы их сплелись в крепком замке. Мощная волна внутри Катары поднялась из низа живота, проломив себе путь до самой макушки. Испустив протяжный стон в этом сумасшедшем пике наслаждения, Зуко обмяк на ней, заключая в объятия. Не в силах говорить, они лежали неподвижно, пока дыхание не вернулось к ним. Так они и заснули – плоть Зуко по прежнему внутри Катары, их пальцы сплетены.