Разбитые сердца

      Минуты безмятежности в объятиях любимого человека — это лучшее лекарство от всех житейских невзгод. Как жаль, что в моём случае их осталось не так уж и много. Рука под головой уже начинает затекать и мне хочется сменить позу, но я всеми фибрами своей души ощущаю волнение, исходящее от мага. Если я сейчас пошевелюсь, то спугну волшебника и лишусь этих последних волшебных мгновений.       Я сжимаюсь в маленький комочек. Я прекрасно знаю его натуру. Должна быть веская причина, которая заставила его отважиться на такой поступок. И эта фраза «пока я не канул в лету».       Умудрённый жизнью волшебник прекрасно всё понимает. Он сильнее прижал меня к себе и зарывшись в мои густые волосы, тихо прошептал: — София, я…       — Молчи. — прошу я. — Не желаю слышать твоих откровений.       — Прости, София. Но ты должна знать.       Щелчок рубильника. Тусклый свет лампы озарил его расстроенное лицо, испещрённое мелкими морщинками, прибавляющими ему пару-тройку лет. Я зачарованно смотрю на него не в силах отвести взгляд.       «Седди, что ты еще натворил?»       Обернувшись в одеяло, перекинув один его конец через плечо, он поднял с пола волшебную палочку. Пара небрежных слов и в моих руках оказывается фарфоровая пиала.       — Фруктовый салат из пьяной груши. Помнится, тебе нравилось это лакомство, — с долей иронии произнёс маг. — Надеюсь этот незатейливый десерт хоть немного подсластит горькие известия, любовь моя.       — Спасибо. — растерянно ответила я и продолжила наблюдать за волшебством, творимым мужем.       В руках его появилась курительная трубка и огниво. Он поспешил к окну, по пути яро ударив последним о каменную кладку, высекая искру. Глубокая затяжка.       — Не знала, что ты куришь.       Выпустив в окно табачный дым, он пристально уставился на меня.       — Когда мухоморы не помогают… — он попытался отшутится, но голос его лишь выдал смятение души.       Я вскочила с кровати и на цыпочках подбежала к нему. Ветер, попавший в окно холодил кожу, но я не обратила на это внимание.       — Иди сюда. — позвал волшебник.       Укутав нас двоих одеялом, он крепко сжал два уголка последнего в кулаке, во второй всё ещё удерживая трубку.       — Седди. Я готова услышать правду. — констатировала я факт.       — Она тебе не понравится, — мрачно ответил он.       — Я знаю. Иначе ты бы не пришёл ко мне.        Я прижимаюсь своей щекой к его. — Седрик, расскажи мне? Что заставило…       Нервы его не выдержали. Выдохнув в воздух очередной клуб дыма, он не дав мне договорить, отрезал: — Неминуемая смерть.       Пауза повисла в воздухе.       — Это не смешно. — не найдя слов, вскрикнула я.       — Разумеется не смешно, София. Даже напротив, это очень и очень грустно. — согласился он, в очередной раз сделав глубокую затяжку.       Тишина. Я не знала, что сказать.       — София, я поступил подло. Я фактически принудил тебя… Но мне нужен наследник, иначе все мои таланты умрут со мной. — продолжил маг.       — Почему?       — Потому, что талант волшебника передается от родителей к детям, в противном случае он просто исчезает, навсегда.       — Тогда ты поступил правильно. — успокоила я его. — Однако, ты так уверен, что одной ночи нам достаточно?       — Это дело решенное. — мимолетная улыбка озарила его лицо. — Моими стараниями, при помощи магии, маленькая жизнь уже зародилась в тебе, любимая. — сказал он, небрежно роняя трубку и освобожденной рукой погладил мой животик.       — Но что же все-таки произошло, Седрик? Почему ты непременно должен умереть?       — Всё это последствия заклинания, произнесенного мной в ту роковую ночь. Я разрушил чары, наложенные сто лет назад самыми искусными волшебниками. Я уничтожил щит, что сохранял магическое равновесие в мире. Теперь, магия со всех континентов сосредотачивается в ущелье истины и если я не прекращу это, то всему миру наступит конец.       — Почему ты?       — Только я могу отменить заклинание. Но отменив его я, в лучшем случае, постарею. В противном — умру.       На этой печальной ноте этот разговор был окончен. Больше в эту ночь мы не возвращались к этой мрачной теме, понимая, что времени, с каждой минутой, остается у нас всё меньше и меньше.       Мы ещё долго стояли у раскрытого окна и смотрели на дождевые капли, вдыхая свежий аромат осенней ночи. Нежные, ласковые слова, чуть осязаемые прикосновения и страсть, готовая в любую минуту накатить с новой силой — они стали нашими спутниками в последние ночные часы.       Позже Седрик вспомнил про обещание, данное Родерику и Эмбер, к утру избавить страну от этой «мокрой напасти». Он с легкостью исполнил его, благодаря чему, последний в его жизни рассвет мы встретили вместе. Но когда солнышко показалось из-за гор, осветив их снежные вершины своим ярким сиянием, я вдруг вспомнила про амулет Авалора, что всё ещё был при мне. Несомненно, эта стекляшка может помочь Седрику.       — Наш каждый поступок… — тихонько произнесла я.       — Что? — переспросил маг.       — Седрик. Я не прощу себе, если буду знать, что не сделала всего, чтобы спасти тебя.       Он озадаченно посмотрел на меня.       — Амулет Авалора. — расстёгивая замок, продолжила я, — На протяжении всей жизни он помогал мне.       — Но, но, но…       — Никаких, но. Ты сам рассказывал, что каждый раз, когда ты совершал доброе дело, амулет награждал тебя новой силой. Пришло твое время, Седди.       Я сама одела амулет ему на шею и спрятала под мантию.       — Надеюсь он поможет тебе.       — Надеюсь. — пожал плечами маг, поцеловал меня на прощанье и закрыв дверь отправился помогать Родерику с последними приготовлениями к празднику.