A time for all things

      Снейп стоял у стены в учительской, недовольно скрестив руки на груди и ожидая начала последнего педсовета в этом году. Маленькие бездари покинули школу сегодня утром, и теперь для него начинались долгие шесть недель безграничной свободы. У него было несколько проектов, над которыми он планировал начать работать этим летом. И чем быстрее он доберется до них, тем лучше.       Другие учителя сидели за столами, ели булочки или пили кофе, но только не он. Северус и в лучшие времена не был общительным, а теперь, перед долгожданной свободой, и вовсе считал необязательным вдаваться в такие условности.       В учительскую вошла МакГонагалл, которая, в отличие от своего предшественника, никогда не затягивала рабочие встречи. - Я хотела бы видеть ваши окончательные отчеты по обучаемости завтра утром. После этого мы встретимся только за две недели до начала нового семестра. Вопросы?       Она окинула учителей строгим взглядом. Северус вынужден был признать, что за последние шесть лет МакГонагалл выдрессировала педсостав намного лучше, чем Дамблдор в свое время. Вопросов не было ни у кого. - Хорошо. И последнее: некоторые из вас, вероятно, слышали об увольнении профессора Робертсона?       В комнате повис разрозненный гомон голосов. Всех, кроме Снейпа. - …Поэтому этим летом я займусь поисками подходящего кандидата на должность педагога Защиты от Темных Искусств. Если у кого-то из вас есть предложения, я буду рада их выслушать, – по ее тону можно было с уверенностью сказать, что решение она приняла и слушать никого не собирается.       Это Снейпу тоже было известно. Для этой должности требовался особый магический потенциал, поэтому большинство колдунов и ведьм просто не справилось бы с должностными обязанностями. Но, вопреки расхожему мнению, лично ему, Северусу, эта должность была неинтересна. Однако, между тем, догадки относительно нового педагога уже появились. Впрочем, верить в их реальность уж очень сильно не хотелось.       Северус предпочитал об этом не думать. Он до последнего надеялся, что размеренный уклад его жизни и в следующем году останется неизменным. - Итак, если вопросов действительно нет, - МакГонагалл снова оглядела учительскую, - жду вас всех через шесть недель. Гермиона, задержитесь, пожалуйста.       Сердце Северуса невольно забилось чаще, хотя он и прилагал все усилия, чтобы игнорировать возможные последствия этой просьбы. Его не должно заботить то, что МакГонагалл собирается сказать Уизли. Но он все равно не сдвинулся с места, проклиная себя за собственную слабость и острую необходимость услышать ответ. - Что вы хотели, директор? - Я собираюсь предложить должность профессора ЗОТИ Гарри Поттеру. Он идеально подходит для этой работы.       Уизли широко улыбнулась. - Знаете, я бы тоже очень хотела, чтобы он вернулся домой. Но не знаю, согласится он или нет. - Почему нет? – удивленно спросила директриса, которая, видимо, даже не рассматривала возможность отказа.       Черт подери, это не должно было его волновать! - Он провел весь прошлый год в Египте. Жил с братом Рона, Биллом.       На лице Минервы застыло удивление. - Ох. Ясно.       Так же, как и Снейпу. Он чувствовал, как кровь отхлынула от его лица, и воздух начал покидать вмиг сжавшиеся легкие.       Остановился профессор уже в своем кабинете, понимая, что с трудом может вздохнуть. Он ощущал себя мертвым, и даже глубокие вдохи не могли возвратить к жизни его душу. Сейчас он был благодарен холодной стене, к которой прижимался лбом, хотя бы за то, что она поддерживала трезвость его мыслей. Несколько томительно долгих секунд он думал лишь о своем дыхании, и только тихий шум за спиной заставил его обернуться.       Черт, его тошнило. Он подошел к столу, опираясь на него обеими руками в попытке отдышаться. Северус ненавидел себя. Ему нужно было перебороть эту ревность, но он не мог. О чем он думал? Что мальчишка дождется, когда он соизволит снизойти до него? Мужчина с горечью рассмеялся. Какая же глупость! Он не мог в это поверить.       Северус клялся себе, что не испытывал никаких чувств.       Но он испытывал. И надежда до сих пор жила в его сердце, уверяя, что шанс все еще есть. Он проклинал себя за собственную веру в то, что мальчишка сможет безответно любить его.       Но разрушенные надежды были не самым худшим итогом. Нет, худшим было то, что он сам этого добился. Он самолично тянул время. Боялся, не верил, проверял. Он знал, что мальчишка нетерпелив - да и кто смог бы ждать семь лет кряду? - но все равно тянул.       Еще один глубокий вдох, и почти сразу же отчаяние превратилось в гнев.       Да как, мать вашу, Поттер посмел променять его на чертова Уизли?       Он даже не соизволил лично сообщить ему об этом. Для Поттера это все было школьной фантазией, не более того. То, что он ждал так долго, было лишь свидетельством его глупости.       Профессор схватил первую попавшуюся бутылку и запустил ее в стену. Звук бьющегося стекла сегодня был для него особенно приятен.       К тому времени, когда он начал успокаиваться, разбиты были почти все зелья. И если этот мальчишка посмеет вернуться в школу, он, Северус, научит этого засранца хорошим манерам. Если только тот не предпочтет остаться с чертовым Уизли. У мальчишки отвратительный вкус. Впрочем, это было очевидно с самого начала, не так ли? - Профессор Снейп?       На пороге его кабинета стояла Гермиона Уизли, в ужасе лицезря беспорядок, который он устраивал последние полтора часа.       И почему он не додумался запереть чертову дверь?       Уизли была последней, кого Снейп хотел бы видеть даже в лучшие времена. Он посмотрел на нее и, глубоко вздохнув, взял себя в руки. - Профессор Уизли, что вы хотели? - Я решила убедиться, что с вами все в порядке, – гребанная гриффиндорка.       Мужчина выпрямился и посмотрел на нее сверху вниз. Даже странно, что у такой неглупой девушки так плохо развит инстинкт самосохранения. - А у вас есть причины думать, что это не так? - Я видела, как вы вышли из учительской, – она встретилась с его взглядом и, скрестив руки на груди, продолжила: – Вы могли быть расстроены. - Девочка моя дорогая, и что же могло меня расстроить?       Чертовы женщины, никогда не знают момента, когда стоит промолчать. Он действительно собирается терпеть ее вмешательство? - По всей видимости, вы не знали о Билле и Гарри? – Уизли все еще не отступала.       Стараясь не менять мягкого выражения лица и избавиться от нервного тика правого глаза, профессор выгнул бровь. - Что делает мистер Поттер, и с кем он это делает, меня совершенно не касается. Мне казалось, вы достаточно умны, чтобы это понимать. - Черт бы вас побрал…       Он прервал Уизли прежде, чем она смогла закончить. На любые ее слова он бы отреагировал слишком бурно. - Не дави на меня, девчонка.       Отлично, теперь она выглядит оскорбленной. - Я не... - Нет, ты «да». Ты преподаешь без году неделя, но уже суешь свой нос в вещи, которые тебя совершенно не касаются. И, судя по всему, этот факт остается неизменным с вашего одиннадцатилетнего возраста. А теперь я вас прошу - заметьте, все еще вежливо - оставьте меня в покое.       Но уходить Уизли не собиралась. - Я просто хотела… - Хватит, - отрезал Снейп, терпение которого стремительно иссякало. – Или вы не понимаете, что меня не волнуют ваши слова? Убирайтесь. С меня довольно. - Ты такой ублюдок, – она не кричала, только хмуро смотрела на профессора. – И дурак. Если бы ты потрудился сказать ему… - Убирайся! – Северус сплюнул сквозь зубы. – Убирайся сейчас же!       Уизли развернулась и вышла прочь. Наконец-то.       Громко, со свистом, вдохнув, он привалился к стене, сполз по ней вниз, устраиваясь на холодном полу, и, закрыв лицо руками, тихо застонал.       Мерлин, он ненавидел всех Уизли, он ненавидел Гарри Поттера, но хуже всего – он отчаянно ненавидел собственную надежду.

***

      В Египте было безумно жаркое лето. Даже с окнами, зачарованными не пропускать часть тепла, в комнате все равно было ужасно душно. Однако Гарри и не возражал, - сухой теплый воздух был предпочтительнее для восстановления его легких и бедра настолько, что большинство дней из прожитого здесь года он почти не чувствовал боли от заживших ран. Хотя продолжал хромать.       Это был понедельник. Юноша вытер пот со лба и снова попытался сосредоточиться на своем докладе. Шум за окном привлек его внимание. Снаружи, на раме, сидела большая коричневая сова с потрепанными от жары и истощения перьями. Он открыл окно, принял почту, накормил птицу и отпустил. Сомнений не оставалось - птица действительно устала от перелета из Хогвартса.       С непривычным беспокойством Гарри вскрыл конверт и длинно выдохнул. Письмо было с директорской печатью. МакГонагалл хотела, чтобы он вернулся домой.       Наконец-то. Ведь как бы он ни любил Египет, свою работу, Билла, все это не было Англией, его домом, его Снейпом.       Тихо скрипнувшая дверь пропустила в комнату Билла. - Письмо из дома? - В каком-то смысле – да, – он не знал, как все это объяснить, поэтому просто протянул мужчине пергамент.       Билл прочитал несколько абзацев и побледнел. - Я полагаю, что в этом варианте ты выберешь его, не так ли? – даже сейчас он не выглядел удивленным - как один из лучших экспертов по проклятьям он имел действительно стальные нервы и потрясающий самоконтроль. – Когда ты уйдешь? - Я только что получил его. Не знаю, если… - Гарри, не ври мне, – Билл оборвал его резко, с нечитаемым выражением лица. – Это все, что я когда-либо у тебя просил.       Поттер отвернулся, чтобы не видеть боли, причиненной им этому человеку. - Мне жаль. - Я никогда не ждал другого, – Билл вздохнул, а затем, мягко опустив руку на щеку Поттера, развернул его к себе. – Все нормально.       Гарри поднял взгляд. Все нормально? Они оба знали, что он никогда не любил Билла и, черт возьми, не заслуживает быть любимым. - Я… - Не извиняйся, или я тебя побью, – Билл обнял его, задержавшись на мгновение. – Правда, все нормально.       Гарри понимал, что есть что-то неправильное в том, что Билл утешает его, тогда как уезжает-то он, Гарри. Он чувствовал себя первоклассным дерьмом. Да он и был им. Он отказывался от Билла, от работы в Гринготтсе из-за тончайшей надежды на то, что, может быть, он получит единственного человека, которого когда-либо хотел.       Может быть, спустя столько лет Снейп, наконец, перестал хотеть убить его? Или он опять скажет, что Гарри слишком молод? Он вздрогнул – это было маловероятно. И тем не менее, зная Снейпа и его характер, глупо было бы надеяться на большее.       Но, так или иначе, проблемы он будет решать дома. И если профессор вновь отвергнет его, то у него хотя бы будет место, куда он поползет зализывать раны. И будут близкие люди, которые помогут ему пережить боль.       Да, пожалуй, именно сейчас пришло время вернуться домой и расставить все точки над «и».       Он посмотрел на Билла и улыбнулся. - Почему ты такой хороший?       Мужчина пожал плечами и усмехнулся в ответ - может быть, немного грустно, но все еще искренне. - Ты никогда не давал мне никаких обещаний. - Ты, правда, хороший, Билл, – он был одним из самых отзывчивых и удивительных мужчин, которых встречал Гарри. – И заслуживаешь большего. - Гарри, не вини себя, – Билл взял его за руку. – Ну? И когда же ты уходишь? - Я не знаю, - в ответ, юноша обнял его. - Я хотел бы остаться здесь и работать до конца лета, если ты не против.       Гарри не хотел думать о том, что Билл может быть разочарован. И не хотел слушать гневные тирады Рона, когда тот узнает об их разрыве и о возвращении Гарри в Хогвартс. Но, в конце концов, Рон простит его, он всегда так делал, но до тех пор… - Конечно. Я рад, что ты будешь рядом, – Билл мягко поцеловал его.       Стянув резинку с длинных волос Билла, он зарылся в них лицом, стараясь выкинуть из головы любые противоречивые мысли.

***

      Медленно поднимаясь вверх по скрипучей лестнице в «Дырявом Котле», Гарри балансировал несколькими пакетами и коробками, пытаясь ничего не уронить. Бедро болело, и нужно было принять лекарства – в основном маггловские обезболивающие и противовоспалительные. Магические же средства стоило использовать при совсем уж интенсивных болях.       Подойдя к двери своей комнаты, он со скрипом открыл ее. - Мог бы добраться побыстрее, – Рон стоял посередине номера. - Я ждал почти два часа.       Испугавшись, Гарри уронил пакеты и выхватил палочку, прежде чем понял, кому принадлежит голос. - Черт возьми, Рон! Что ты здесь делаешь?       Рон наклонился, помог подобрать пакеты, а затем встал и, положив их на комод, повернулся к нему. - Пришел поговорить с тобой. Не логично?       Гарри прикрыл глаза и вздохнул. Он искренне надеялся, что к концу этого разговора ему не понадобятся болеутоляющие. Хотя, судя по выражению лица друга, не понадобятся они исключительно потому, что он будет мертв. - Откуда ты узнал, что я в Англии и где меня найти?       Рон сложил руки на груди и окинул его самодовольным взглядом. - Неужели ты думал, что я не смогу отследить твое местонахождение? - Отлично. А ты не думал, что я пока не хочу никого видеть? - Нет. Я тебя знаю, друг. Ты беспокоишься, что я буду злиться из-за разрыва с Биллом.       Гарри посмотрел на него. - А ты не собираешься? - Нет, – Рон усмехнулся. – Хоть я и не говорил с братом, но знаю, что ты никогда не причинишь ему боли. - И все же я это сделал. Прости... - Он переживет. - Откуда такая уверенность?       Если бы подобная ситуация произошла с Гарри, он бы не был так уверен в собственных силах. - Я знаю Билла. Он не такой, как ты или я. Он влюбчив. - Как так? Он сказал, что любит меня. - О, и я уверен, что так оно и есть. Но он не будет долго стонать после вашего расставания. Он проревется, напьется пару раз, похандрит еще пару месяцев, но после этого он влюбится в кого-то другого. Ставлю десять галеонов на то, что следующим летом он приедет домой с новым парнем, – Рон улыбнулся. – Именно этим он от нас отличается. - А что насчет нас? – Гарри захромал к комоду и, достав баночку с таблетками, выпил положенные две штуки. - Ты в порядке? - Да. Ничего страшного, просто обезболивающие. Я сегодня слишком долго ходил пешком, – он положил таблетки обратно. – Ты говорил о том, что Билл хуже нас. - Нет. Не так. Просто я большую часть своей жизни любил Гермиону, – Рон отвернулся, пытаясь скрыть румянец. – Она была единственной, с которой я был. - Я думал, что вы, ребята, в школе встречались с другими людьми. - Но она была единственной, с кем я спал. - Вот как. Жаль, что ему со мной в этом плане не повезло, – Гарри не смог произнести его имя, но, в любом случае, Рон понял, о ком идет речь. – Хотя я был девственником, когда пришел к нему в первый раз. - Знаешь, в первом сексе слишком много надуманной романтичности, – Рон рассмеялся. – Ни один из нас не знал об этом ни черта. Это было неудобно: ей больно, а потом, из-за нее больно мне. - Что она сделала? - Заехала мне в глаз.       Гарри рассмеялся. - О, я помню. Седьмой курс, верно? Шикарный был синяк, не сходил неделю. И никто из вас не сказал мне, откуда он взялся. Или хотя бы о том, что вы теперь вместе. - Ну, мы вроде как расстались после этого на некоторое время. И знаешь, прошло еще больше, прежде чем она позволила до себя дотронуться. Не то чтобы я ее в этом винил... Я правда не имел понятия, как это делать. - Но ты ее любил. - Иногда этого не достаточно.       Это действительно не вязалось с романтическими представлениями о любви. - Разве ты не рад, что ты единственный?       Рон усмехнулся и покачал головой. - Рад. Но было бы гораздо лучше, если бы кто-то из нас знал, что делать. - Знаешь, учитывая возраст, я думаю, Снейп прекрасно знал, что и как со мной делать.       Друг положил руку ему на плечо. - Теперь будете знать оба. - Если он согласится. - Он должен. Ты семь лет ждал этого ублюдка, – хотя бы Рон не принижал достоинства Гарри. – Знаешь, я набью ему морду, если он не будет вести себя должным образом. - Он вел себя достойно семь лет. - Гермиона сказала, что у него была истерика, когда он узнал о тебе и Билле. - Что? Черт возьми, откуда он узнал?! - Гермионе пришлось рассказать все Минерве, когда она заявила, что хочет тебя на место профессора ЗОТИ. А он слышал этот разговор. Миона нашла его в кабинете, когда он разбил почти все свои склянки с зельями.       Гарри застонал, закрывая лицо руками. Он должен был предупредить Снейпа, черт, хотя бы написать ему, прежде чем тот узнает об этом от третьих лиц. Он заслуживал лучшего. - О, черт. Вот этого он мне никогда не простит. - Почему? Вы же не клялись друг другу в вечной любви и не давали никаких обещаний. - Нет, но…       Все что он мог – надеяться, что Снейп его простит. И хотя это и было маловероятным, надежда, как говорится, умирает последней. - Рон, ты не хочешь перекусить?       Друг был удивлен резкой сменой темы разговора, но лезть с замечаниями не стал. - Конечно, приятель. Как пожелаешь.