***
Спустя три недели парни имеют возможность оглядеть воочию номер, что зарезервировали почти случайно. Они оба остаются довольны, а Хёнвон даже с удивлением произносит: — За такие деньги я ожидал, что нас поселят в сарайчике рядом с помойкой, а тут… Чудесно. — Согласен, — альфа обнимает Че со спины и кладёт подбородок ему на плечо. — Это будет шикарный отпуск. — Уверен.***
Первый же день парней на Чеджу наполнен потрясающими впечатлениями и незабываемыми видами. Хосок постоянно шутит, что его возлюбленный приехал на отдых не с ним, а с камерой, потому что Хёнвон не выпускает аппарат из рук и постоянно делает снимки. А как можно остановиться? В Национальном парке настолько красиво, что сперва младший просто стоит и разглядывает всё, а потом уже начинает создавать по сто фотографий в минуту. Парню даже не приходится особо обращать внимания на ракурс и освещение, ведь тут и так всё прекрасно — под каким углом ни глянь. Шин же, который успел обвинить в увлечённости работой, сам делает быстрые заметки и наброски, стараясь создать достаточно подробный скелет для статьи. Журналист в какой-то момент настолько погружается в своё дело, что не слышит, как Че к нему обращается, над этим после смеются оба. Они успевают и в горы забраться, потому что протяжённость маршрута не велика — всего десять километров. По дороге узнают, что их второе название — Ёнчжусан, которое означает «горы достаточно высоки, чтобы проткнуть Галактику». Сегодня Хёнвон даже соглашается на сэлфи, которые обычно терпеть не может и говорит, что это «ненастоящие» фотографии. Однако рядом нет людей, что объясняется довольно просто — будний день и довольно жаркая погода, а омеге хочется снимков с любимым на фоне той красоты, что их окружает. Это всё и заставляет его не ворчать, как обычно это делает, из-за фронтальной камеры, а улыбаться в объектив.***
К вечеру парочка понимает — они не ели почти сутки, что особенно удивительно с аппетитом Хосока, поэтому ужин у них отнимает чуть ли не три с половиной часа, хотя это не смущает ни одного из них. За день они ужасно устают, но это не мешает им по возвращении в номер уделить больше внимания друг другу. Стоит парням зайти и закрыть за собой дверь, как Вонхо теснит брюнета, заставляя пройти несколько шагов, а затем прижимает поясницей к столу и начинает страстно целовать, почти срывая одежду. Че настолько нравится происходящее, что он периодически забывает дышать, а Шин, разрывая очередной поцелуй, разворачивает его к себе задом и заставляет опереться ладонями о гладкую поверхность мебели. Че хмыкает и пошло расставляет ноги, прогибаясь в спине и выставляя попку так, что его альфа рычит от возбуждения. — Нельзя быть таким сексуальным, Хёнвон-а, — раздаётся над ухом, в то время как бока сжимают сильные руки. — Хочешь, чтобы я перестал? — хмыкает довольный Че, стараясь пальцами схватиться так, чтобы не скользить. — Не вздумай, — усмехается в ответ Хосок и кусает шею, что сейчас так хорошо ему открылась. Он проводит одной рукой по груди любимого, нарочито задевая соски, а другой — по ягодицам, и чувствует — они влажные от смазки. — Кто-то возбудился похлеще меня, да? — Возможно, — омега уже не так стесняется, как раньше, но его лицо всё равно заливает краска. Журналист довольно улыбается, продолжая кусать нежную кожу, переходя к лопаткам, одновременно сразу тремя пальцами готовя младшего и сжимая нежные, но твердые горошины сосков. Поскольку секс у них стал занятием регулярным с самого первого раза, Хёнвон почти не бывает узким и не приходится тратить время на разработку. Проходит около минуты, а Шин уже толкается внутрь и берёт любимого на всю длину, заставляя того выдохнуть с громким стоном и упасть грудью на стол. — Не стесняйся. Мне плевать, даже если нас услышат. Хочу твои стоны… — рычит альфа, начиная вбиваться в юношу, который и рад бы ему перечить сейчас, да только звуки он издаёт непроизвольно и не может сдерживаться, когда получает такое удовольствие. Че словно всем телом ощущает движения старшего, то как он бьёт головкой по простате, его прикосновения будто бы не только на спине, боках и бёдрах, они — по всему телу одновременно. Хёнвон с силой сжимает руки, чтобы просто не упасть из-за напора своего актива, который, кажется, сошёл с ума от страсти и решил его буквально втрахать в жёсткую поверхность. Юноша плавится от наслаждения и почти готов кончить, но Вонхо отрывается от него и внезапно разворачивает, после усаживая на твёрдый, и слегка прохладный, предмет мебели и целуя. Горячие ладони ложатся на внешнюю сторону бёдер и подхватывают стройные ножки так, что фотограф спешно обвивает ими и руками, дабы не опрокинуться назад. Хосок ласкает губы любимого и одновременно рукой направляет в того плоть. Стоит ей проскользнуть внутрь по столь обильно выступившей смазке, как старший снова набирает бешеный темп движений. Его партнёр едва ли не кричит от потрясающих ощущений, уткнувшись в сильное плечо любимого. Они сгорают от удовольствия и быстрых движений, которые перерастают для обоих в наслаждение оргазма практически одновременно. Проходит пара минут, Хёнвон едва может дышать, потому хрипло просит, чтобы Шин отнёс его в душ. Тот кивает и прижимает любимого крепче к себе, после отправляясь с ним в спасительную прохладу ванной комнаты. Они оба даже думать не могут о втором заходе, потому отрубаются синхронно, стоит только очутиться на постели.***
На утро тело омеги ноет, и он тихо стонет из-за этого, утыкаясь в плечо Вонхо и бормоча: — Так не охота сегодня куда-то идти. — Что? Утро не доброе? — старший проводит кончиками пальцев по лопаткам любимого, едва заметно морща нос. — Сам не знаю. Но ты меня вчера так укатал, что тело не слушается, — тихо вздыхает парень, целуя чужую ключицу. — Можем сегодня провести день в номере, а завтра поедем дальше остров обследовать… — У нас всего неделя. Хочу тут всё облазить, — говорит, пытаясь подняться, и в этот момент его пронзает удушающая волна жара. Она расходится по всему телу, давая понять, что они действительно сегодня никуда не пойдут. Младший смотрит любимому в глаза и тут же шарахается от него, напуганный едва ли не животным голодом в глазах Шина. Но поволока инстинктивного желания сменяется той, что просто говорит — «я люблю тебя, иди ко мне». Именно после этой перемены Хёнвон может расслабиться и позволить сильным рукам уложить его поверх их обладателя. — Ты не ожидал, что выпадет на отпуск, да? — спрашивает Хосок, поглаживая парня по спине и едва сдерживая свои инстинкты, что кричат о том, чтобы он выебал омегу немедленно. — Да. Это странно… — парень отводит взгляд, думая о совсем ненужных сейчас вещах, поэтому старший тянет его к себе за шею и целует, почти нежно. Стоит их языкам и губам соприкоснуться, как оба совершенно обо всём забывают и отдаются страсти.