Не/на_всегда

      В сотый день отношений Хёнвон сам зовёт своего альфу на свидание. Он старается подобрать одежду, которая максимально понравится Вонхо — чёрную кофту с разрезами на рукавах, от запястья до локтя, у неё ещё своего рода ошейник вместо воротника; привычные джинсы откинуты в сторону и стройные ноги обтягивают чёрные же штаны с серебряными вставками по бокам.       Омега не придумал какого-то суперизысканного празднования, но зато выбрал один из лучших ресторанов в городе. После работы они занимают с Хосоком столик у окна, откуда открывается прекрасный вид на город.       — Хёнвон-а, ты меня балуешь, — дурачась говорит альфа, а затем добавляет с улыбкой, — здесь очень красиво…       — Рад, что понравилось.       — Я не договорил, — журналист подмигивает, а затем продолжает, беря своего парня за руку. — Тут красиво, но ты — прекраснее всего, что меня окружает.       В ответ на эти слова Че смущается и начинает прятать кисти в рукава кофты. Только спустя пару минут он произносит:       — Спасибо.       Пара проводит прекрасный вечер вместе, наслаждаясь вкуснейшими блюдами. Каждый из них старается не выдать волнения, потому что они оба чувствуют — сегодняшняя ночь ещё больше их сблизит.

***

      Выйдя на улицу, поворачивается лицом к своему спутнику и говорит с азартом в глазах:       — Я доеду сам, а ты… Постарайся вернуться в квартиру только через час, хорошо?       — Но чем я буду зани… — губы Вонхо накрывают чужие пальцы, а их обладатель хитро щурится. Старший без лишних слов понимает, что ему придётся сделать так, как говорит его парень. Он кивает и нехотя отпускает юношу, который тут же ловит такси и скрывается на нём из поля зрения журналиста.       Следующие шестьдесят минут мучаются оба: альфа сгорает от нетерпения, а омега готовится к предстоящему.       В назначенное время Хосок стучится в собственную квартиру, не уверенный, что Хёнвон уже завершил всё задуманное. Впрочем, дверь ему не открывают, говоря из-за неё:       — Закрой глаза. И не подглядывай!       Хозяин студии усмехается и делает, как велено, в очередной раз удивляясь, каким послушным он становится с этим парнем, а Че тихо заходит за спину возлюбленного и накрывает его глаза ладонью, затем ведя внутрь. Судя по маршруту, Вонхо понимает — его сейчас закроют в ванной.       Так и есть.       — Не открывай глаза, пока я не выйду. И не покидай это помещение, пока не позову!       Фотограф спешно ретируется, а Шин уже не может сдержать смех.       «Что он задумал?»       Так как парень не знает, сколько его тут продержат, решает принять душ. Уже когда он из него выходит, рассуждает стоит ли ему одеваться. В итоге, чужой голос застаёт его, когда на нём только полотенце, что подвязано на бёдрах. Альфа хмыкает и решает, что это судьба, поэтому отправляется в комнату так как есть.       Стоит журналисту покинуть место своего заточения, как тут же замирает, глядя на своего парня. Так проходит, наверное, пару минут, а затем повисшее молчание разрывает младший:       — Скажи хоть что-нибудь.       Он и рад бы, но у него нет слов, что весьма непрофессионально, учитывая род деятельности. Потому просто продолжает смотреть на Хёнвона, одетого в синее шёлковое кимоно с мудрёным рисунком, за спиной которого виднеется куча зажжённых свечей и кровать, застеленная непривычным чёрным, шёлковым же, бельём. Вонхо из тех людей, что обычно за словом в карман не полезут, но он не может понять, как выразить своё волнение и восторг от происходящего. Изящная фигура его манит, внутри какое-то ужасно нежное чувство от того, что происходят вещи, которые для него ещё никто и никогда не делал. Приходит в себя только в тот момент, когда замечает на лице Че неподдельное расстройство. Тогда-то он подходит вплотную и сразу же целует парня в губы, прижимая его к себе сильными руками. Они почти задыхаются от страсти, когда Шин отстраняется и шепчет:       — Я люблю тебя, Хёнвон. Ты — самый красивый и чудесный человек, — Вонхо кожей чувствует — его слова проникают в самое сердце омеги, он видит, что ему приятно и что он понял — альфе всё нравится.       — Я тоже люблю, Хосок-а, — взгляд партнёра пронзает, и старший бесконтрольно улыбается, затем снова ловя нежнейшие на свете губы своими. Он медленно начинает двигаться вперёд, заставляя омегу отступать, пока тот не упадёт на постель, а когда это происходит — встаёт на колени перед ним и медленно тянет за пояс кимоно. Стоит от него избавиться, как снова теряет дар речи, ведь впервые видит своего парня без одежды (хотя, конечно, до этого младший переодевался рядом с ним, но он старался не смотреть, чтобы не наброситься на него). Вонхо с интересом оглядывает то, что ему открылось — ошейник, от которого по всему телу расходятся ремешки. Они охватывают предплечья и кисти, покрывают грудь, оставляя открытыми соски, расползаются по подтянутому животику и уходят к ногам, оплетая бёдра. Заканчиваются эти полоски чёрной кожи чуть выше колена, но взгляд привлекает то, что самые тонкие из них обвивают плоть омеги, не пережимая её.       Хёнвон смущён до крайности, он отводит взгляд и не знает куда деть руки, потому что нет сейчас столь любимых рукавов, в которые он обычно их прячет.       — Ты… Невероятен. Красиво… — проводит кончиками пальцев рядом с ключицей, вдоль которой бежит одна из деталей интимного «костюма». — Красивый.       Старший укладывает своего парня на лопатки и целует в губы, поглаживая ладонями бока, что тоже тут и там покрыты инородной кожей. Когда он тянется вбок и прихватывает зубами ушко Че, одновременно играя с ним языком, фотограф, тихо и задыхаясь, говорит:       — Хотел… Сделать что-то особенное для тебя… С празднованием не вышло, но… Хоть так…       — Спасибо, — улыбается снова Хосок, а затем слышит то, чего никак не ожидал:       — Я пытался подготовиться, как мог, но у меня в этом абсолютно никакой практики…       Только сейчас до Шина доходит, что он никогда не обсуждал с любимым, сколько у кого из них было партнёров. Сам Вонхо имел уже не одну связь, а вот его парень выходит…       — Ты девственник? — прямой вопрос смущает юношу, и он несильно бьёт бестактного альфу по плечу, говоря тихо:       — Ты это до сих пор не понял? Ты такой дурак иногда…       — Не волнуйся, — осторожное касание губами щеки и горячее дыхание на ней, когда журналист шепчет:       — Будет хорошо.       Неуверенный кивок служит ответом, но Шин не обращает на это внимания, а просто начинает выцеловывать каждый миллиметр кожи Че, спускаясь от лица по подбородку и горлу, не забывая пальцами погладить под ошейником, затем губы скользят по ключицам и груди, а прикосновение к правому соску вырывает первый стон из младшего. Всё тело юноши дрожит от предвкушения и неизвестности, его подбрасывает от потрясающе горячих губ и рук, но даже на секунду не допускает мысль о том, что стоит остановиться. Сейчас всё происходит так, как он хочет и с тем, с кем он хочет.       — Мм… Ты такой вкусный, — произносит Вонхо после того, как облизывает второй сосок и уже переходит на рёбра. — Это заставляет жалеть, что не пробовал раньше.       Фотографа разрывает изнутри смущение, но ему до одури приятно слышать эти пошлые комплименты, он не хочет, чтобы альфа останавливался, а тот и не собирается этого делать:       — Твои запах и вкус — восхитительны, — Хёнвон было удивляется тому, как красиво говорит Хосок, но тут же вспоминает, что его парень — писатель. — Думал, что невозможно полюбить тебя ещё больше… Рад, что ошибался.       Че, наконец, обретает хоть какой-то контроль над телом и запускает свои руки в волосы альфы, массируя его голову и ушки, на что получает довольный стон. Омега удовольственно щурится, а в следующее мгновение снова задыхается, потому что он никак не ожидал, что ему будут делать минет.       Вонхо же ласкает головку языком, а затем заглатывает, в это время уже сминая ладонями аппетитную попку, которая тоже оплетена ремешками. Младший хочет было что-то сказать, но его слова теряются в оглушающем стоне, когда Хосок одновременно берёт в рот на всю длину и проникает в девственное отверстие одним пальцем. Альфа, с набирающимся темпом, ласкает плоть и анус, расширяя тугие стенки, которые обильно покрыты естественной смазкой. Проходит ещё какой-то бесконечный отрезок времени, прежде чем тот, что снизу, стонет:       — Я сейчас кончу… — он успевает это сказать так, что Хосок выпускает изо рта член, теперь посасывая только чувствительную головку и проникая в нутро уже двумя пальцами. Несколько мгновений, и Шин ощущает сладковато-терпкий вкус, после чего почти сразу глотает. Парень довольно облизывается, а затем целует живот омеги, медленно добавляя третий палец, пока тот расслаблен.       — Потрясающе… — со стоном тянет Хёнвон, поглаживая по плечам и слегка подаваясь бёдрами навстречу.       — Это ты ещё меня в себе не чувствовал, — усмехается Вонхо, целуя грудь своего возлюбленного, а после — закидывая на себя его стройные ножки и проводя с лёгким нажимом по бёдрам.       — Дай же мне это почувствовать, — хрипло тянет, шумно выдыхая, на что Хосок только усмехается. Следующие мгновения тянутся бесконечно, потому что первое проникновение — это всегда общий дискомфорт. Альфу мучительно сжимают, не давая ему возможности двигаться, а омега пытается заставить тело расслабиться. Но в итоге время продолжает свой ход, и старший уже может делать медленные, но глубокие толчки, не забывая целовать своего любимого. Первым терпение теряет Че, который почти сразу начинает подаваться бёдрами, желая усилить свои ощущения. Вонхо только усмехается и после увеличивает ритм, то и дело меняя угол… Вплоть до того момента, когда Че выгибает, и он издаёт оглушительный стон. С девственниками это всегда интересный момент, потому что все по-разному реагируют на новое для них удовольствие. Шину определенно нравится то, как отразилось оно на лице и в движениях партнёра.       Теперь слияния уже становятся резкими, актив практически вбивает своего парня в постель и не может от него оторваться, совсем забывая об осторожности. Он то и дело сжимает ягодицы любовника, оттягивая кожаные ремешки.       Небольшая квартира наполняется запахами секса и омеги с альфой, а так же чрезвычайно пошлыми хлюпающими звуками и, не менее пошлыми, стонами. Всего несколько десятков фрикций, и брюнет вновь кончает, сжимает внутри себя плоть альфы. Хосок же едва может сдержаться, но всё-таки это удаётся, и его семя оказывается на животе Хёнвона, а не внутри него.       Тяжело дыша, блондин падает на постель рядом с парнем, а затем притягивает его и укладывает на себе, после поглаживая спину любимого и элементы его наряда, что почти свёл альфу с ума.       — Люблю тебя, — шепчет Че на ухо партнёру, обнимая его и прижимаясь крепче.       — И я люблю, — довольно отвечает Вонхо.