Не/на_всегда

      Начало сентября наполнено счастьем в небольшой квартире, где живут фотограф и журналист, периодически обсуждающие переезд в более просторное место. Родители альфы иногда невзначай говорят, что могли бы с этим помочь, но Вонхо им отказывает резко… Пока не сказывается влияние его пары. Тогда он уже более спокойно и мягко отвечает старшим, уверяя, что они сами со всем справятся.       Подготовка к семейной жизни, казалось, радует обоих, совершенно не меняя отношения и совместное времяпрепровождение… Однако, спустя месяц счастливого планирования свадьбы, которую взялись организовать сам Хёнвон и омма Хосока, начинают ни с того, ни с сего происходить странности. Заключаются они сперва в мелочах — Вонхо позже приходит, ссылаясь на работу, хотя раньше все переработки брал на дом; он чаще ездит к родителям (что можно было бы объяснить той же подготовкой к свадьбе, но Киджун ни словом об этом не обмолвился, а значит разговоры были о чём-то другом). Ещё через время ситуация усугубляется — Хосок почти перестаёт прикасаться к своему жениху, элементарные поцелуи перед сном и уходом исчезают, помимо этого они даже перестают ездить куда-либо, хотя раньше именно вечера дома были редкостью.       Первое время Че для себя находит оправдания — это просто его нервы перед самым важным днем; это потому что любимый старается брать больше статей, чтобы скопить денег; это всё надуманно.       В начале октября, когда от этих непонятных обстоятельств всё внутри начинает трещать по швам, Хёнвон приходит к выводу — нужен разговор. Он должен понимать, что происходит. А Шин ведь такой типичный альфа — всегда пытается решить все проблемы сам, не осознавая, что порой это сделать вдвоём проще.       Вонхо в тот день возвращается около полуночи, практически в стельку пьяный. Он раньше никогда таким не приходил, и потому омега стоит шокированный, пряча кисти в рукавах любимой безразмерной толстовки.       — Давый… — жестом показывает «дай мне секунду», держась одной рукой за стену, чтобы не шататься, хотя даже так это не особенно хорошо получается. Чтобы как-то отвлечься и прийти в себя, парень стаскивает обувь и делает шаг вперёд — к Хёнвону. Взгляд фокусируется, пусть и с великим трудом, а после журналист продолжает, отравляя воздух перегаром, но почти не запинаясь:       — Давай завтра… поговорим. Я сейчас… не в состоянии.       Уязвленный и ничего не понимающий Че только и может, что кивнуть, старательно пряча эмоции и стараясь не выдать своего состояния. Срабатывает защитная реакция, он просто закрывается от жениха невидимым щитом, в то время как любой другой на его месте закатил бы небывалую истерику, устроил бы скандал.

***

      Ночь фотограф проводит с играющей в наушниках тихой музыкой. В кресле, рядом с открытым окном, свежий воздух из которого помогает не задыхаться от волнения и нахлынувших эмоций, а так же очищает квартиру от чужого амбре. Мысли не желают приходить даже в некое подобие порядка, они мечутся, мозг пытается найти хоть какое-то объяснение происходящему.       «Что я сделал не так? Может вёл себя странно?.. Или у него проблемы на работе? Он впутался в неприятности?» — вопросы следуют по кругу и не желают даровать омеге покой. Он перебирает все возможные причины поведения своего жениха, но ни одна не кажется правдоподобной. Юноша теребит края толстовки и искусывает губы, глядя в одну точку пустым взглядом, пока пытается найти ответы. Только с рассветом его веки всё-таки тяжелеют, наушники падают на грудь, и он погружается в беспокойный сон, в котором пытается спасти Хосока от неведомой беды.       — Эй… Хёнвон-а… — Вонхо будит любимого уже после того, как умылся, принял душ и привёл себя в надлежащий вид. Не хотелось пугать омегу перегаром и слегка помятым лицом, плюс он понимал, что после разговора будет уже не до этого всего.       — М? — Че смотрит на своего жениха, сжимая руку, на которой находится обручальное кольцо, в кулак. Выходит похоже на защитный жест. Затем происходит странное, он сам не понимает, почему из его глаз потекли слёзы, но чувствует — Шин скажет ему то, что оправдает это. Фотограф откашливается и прочищает горло после сна, а затем хрипло произносит, не сумев сдержать надрыв в голосе:       — Не тяни. Просто назови причину своих мучений.       Хосок тяжело опускается на подлокотник и пытается взять руку парня в свою, но тот не даётся, поскольку его взгляд ловит на чужом указательном пальце метку-татуировку. На ней видны следы тонального крема, за которым, очевидно, прятал её альфа предыдущие дни.       — Нет! Не может быть! — Хёнвон неверяще смотрит на то, что разрушит его жизнь навсегда, а Хосок не в силах снова спрятать доказательство произошедшего.       — Я встретил его, когда статью писал… Сперва мы даже не поняли, что случилось. Просто стало нестерпимо жечь, а после… Появилась эта чёртова метка.       Омега переводит мутный взор на, уже не своего, альфу. Тот выглядит так, будто ему сообщили, что он смертельно болен. Видно, даже физически ощутимо, его разочарование и боль. Младший хочет утешить парня, но сердце сейчас разваливается на кусочки и тянет его на дно. На то дно, откуда не всплывают.       Блондин, наконец, решается и приближается к Че. Обнимает его, хотя юноша отбивается, находясь на краю безудержной истерики. Против силы этого альфы не попрёшь, и потому Хёнвон теперь просто плачет на плече Вонхо.

Не хватило сил оттолкнуть. Далеко не в первый раз

      — Прости. Я все бы отдал, чтобы его не встречать никогда. Я не перестал тебя любить, но к нему меня словно цепями приковало. Ощущаю его эмоции, как свои, чувствую, когда к нему прикасается кто-то. Даже ревность начинает подниматься внутри, когда кто-то просто начинает интересоваться им, хотя мне абсолютно плевать на этого…       — Не надо. Не говори. Я не хочу слышать... — давя всхлипы, пытается ровно отвечать Че, хотя это за гранью возможного. — Все знают о том, что происходит между Истинными. Просто побудь немного со мной.       Хосок молча вздыхает и гладит по спине, хотя ощущает снова боль в пальце и на запястье, где расползлась метка. Сейчас альфе плевать — пусть ему хоть оторвёт руку, лишь бы мог остаться с этим омегой. Ему ненавистна сама мысль о том, чтобы быть с кем-то другим.       Они сидят так полчаса, а потом Вонхо шепчет:       — Я оставлю тебе эту квартиру. И не спорь. Можешь продать её и выбрать любую другую, все бумаги будут скоро оформлены для этого. Сам я поживу у родителей. Хотел бы сказать, что сохраню с тобой связь, и мы будем видеться, но ты ведь у меня гордый и не позволишь такого, — у Шина стоит ком в горле, и он почти сам готов расплакаться. Но альфа держится ради любимого, в конце концов — ему гораздо хуже. — Прости, я никогда этого не хотел. Все месяцы с тобой желал, чтобы грёбаная метка указала на тебя. Прости…       Хочется остаться здесь, хочется сжимать Че Хёнвона в объятиях до конца жизни, но Хосок только целует его в губы, задерживаясь в этом поцелуе на минуту или две, а затем разворачивается и уходит.       Омега же сидит с закрытыми, из-за поцелуя, глазами ещё долгое время, пока наконец не смотрит вокруг, и на него не обрушивается ужасающая действительность — вчера он был женихом, который любил и был любим, был тем, кто делил с Шин Хосоком квартиру, постель и жизнь, а сегодня он уже одинок, сломлен, и его покинул самый дорогой на свете человек.       Хёнвон всегда был довольно рассудительным юношей, и потому прежде, чем бездна его поглотила, он успевает сделать звонок, который скорее всего спасёт ему жизнь:       — Чжу… Он ушёл… Забери меня отсюда, иначе я не уверен, что увижу завтрашний день… — слёзы становятся неотвратимой частью бытия, а голос срывается почти в визг. Друг, что берёт трубку, быстро ориентируется и не задаёт лишних вопросов, звучит лишь один:       — Ты на вашей… На его квартире?       Че едва не роняет телефон, потому что пальцы совсем неистово уже дрожат, и сперва кивает, но кое-как соображает, что Ли этого не видит:       — Да, — звучит совсем хрипло.       — Не двигайся и жди.       Ли Чжухон мчится по дороге, не разбирая ее. Он сразу понимает, что случилось потому, что они с Че обсуждали это. Вонхо определённо нашёл Истинного и не смог противиться природе. Чёртов альфа украл сердце Хёнвона и сбежал! Как вообще такое могло произойти?       Единственное, чего боится Ли — что его лучший друг не выдержит этого. Поскольку то, что он узнал… Самый главный вопрос — рассказывать Хёнвону или нет? Ведь эта информация может, как спасти, так и убить окончательно. Принимать такое решение в одиночку — худшая участь, какую можно представить.