Flashback
— Какого черта я должен писать статью о моде? Мои оба раздела с этим не связаны! Как вы прикажете увязать путешествия и спорт с модой? Ладно бы еще костюмы для тренировок, но это!.. — Я не виноват, что один из обозревателей заболел, а второй уехал «за своей мечтой» в Японию, а третий перебежал к конкурентам из-за своего альфы! Сказал написать — значит сделаешь! — вообще Ким УСок был понимающим начальником, хоть и строгим. Но сейчас он словно осатанел. А разве может быть иначе, если сотрудники разбегаются из его отдела, как тараканы, если не сказать — как крысы? — Сделаю! Но за двойную плату! И вы мне дадите еще два оплачиваемых дня к медовому месяцу! — Вонхо редко повышал голос, но сейчас и он был зол. Главный редактор только недовольно кивнул, а парень уже через секунду выскочил за дверь. Тогда он думал, что сможет обрадовать Хенвона тем, что ему удалось заработать почти на пустом месте… Тогда он спешил домой, к парню, которого считал своей судьбой…End of flashback
Шин возвращается в реальность от своих раздумий и ничуть не удивляется тому, что омега всё болтает на ту же тему. Как же раздражает. — Но поскольку я почти закончил… Не хочешь провести эти выходные у меня? — заинтересованно смотрит Ли на него. Вопрос для Шина — как гром среди ясного неба. Он собирался максимально оттягивать сближение с этим придурком. Альфа даже запах его старательно не вдыхает, поскольку заметил, что тот выбивает из памяти аромат Хёнвона. — Я на этих… — Ты же говорил, что не занят. А я специально задвинул следующий заказ. Здорово же? — Минхёк храбрится и спрашивает весело, с улыбкой, хотя внутри его съедает ревность и недовольство. Почему Истинный всё ещё думает о закончившихся и ничего не значащих отношениях? Он же старается и очень хочет, чтобы они стали счастливой парой. — Конечно… Здорово, — Вонхо заставляет себя улыбнуться, но он слишком искренний и прямой человек, поэтому выходит неправдоподобно. Он даже не может вспомнить — действительно ли делился своими планами с омегой, или тот просто подловил его сейчас. Пальцы Шина скользят по ножке бокала и на ней же замирают, когда звучит следующее: — Тогда может приедешь ко мне? — Не вопрос, — ответ быстрый и вырывается на автомате, но внутри всё сдавливает и сердце болезненно спазмирует. Минхёк же расцветает после того, как слышит согласие, на этот раз не замечая, что альфа ненавидит себя за каждое сказанное слово. У Хосока мысли только на одну тему непрестанные — должен готовиться к свадьбе с Хёнвоном, а не сидеть здесь с этим чужим человеком.***
Хёнвон уже неделю с лишним живёт у Чжухона. Он почти не ест и не говорит, с постели встаёт иногда, но только чтобы посмотреть в окно, призраком проскользить по квартире, а затем снова зарыться в одеяло. Омега считал, что у него достаточно устойчивая психика, но это опровергают события последних нескольких суток. Он, Че Хёнвон, только и может, что плакать и жалеть себя. Он может только ненавидеть неизвестного, что отнял у него любовь, и сходить с ума от бессилия. Всё его существо рвёт из-за того, что он не удержал человека, что так важен. В то же время одолевают проклятые приступы гордости, которые твердят — он и не в силах был что-то сделать, это сам альфа должен был выбрать его, а не какого-то незнакомца. Засыпая, юноша не переставая думает, а во снах его одолевают кошмары, в которых Хосок снова и снова покидает их квартиру. Стоит проснуться — и все мысли возвращаются в прежнее русло, а лицо вновь становится мокрым от слёз. Ненавидит себя за эту слабость и за то, насколько расклеился. Изредка парню надоедает жалеть себя, и он заставляет своё тело двигаться, встаёт с постели, подходит к окну и представляет, что он снова может фотографировать. Но в данный момент Че не способен на это. Работать он станет только тогда, когда вернётся хотя бы относительно нормальное состояние. Сейчас же все снимки будут выходить уродливыми, ибо он не может творить, когда с головой настолько всё не в порядке. Когда Ли удаётся его в очередной раз насильно накормить и уложить спать, он уходит на кухню. Там омегу ждёт парень двадцати с небольшим — единственный врач, которого мог себе позволить студент. — Вы его осмотрите? Только так, чтобы не напугать. Кажется, он настолько подавлен, что присутствие любого, кроме меня, способно подорвать его хрупкий, неустойчивый мир. — А на кого Вы учитесь? — переводит тему, действуя совершенно непрофессионально, но его слишком заинтересовывает друг будущего пациента. Он даже не замечает, что пальцами отбивает неспешный бит недавно написанного трека. — Я на филфаке. А какое это имеет отношение к делу? — Чжухон хмурится и поджимает губы, наливая в две чашки заварку, из-за чего по небольшому помещению разносится вкуснейший аромат — смесь цитрусов и ванили. — Просто, на мой взгляд, Вы и сами прекрасно диагностируете своего друга и лечите. Из Вас вышел бы отличный психолог или психиатр, — гость склоняет голову набок, совсем увлекаясь разглядыванием омеги. — Неееее. Вправлять мозги я могу только близким, да и то если у них не совсем критичные случаи, как нынешний. Плюс — это неправильно, когда у врача болезни похуже, чем у пациентов, — парень кивает сам себе, то ли подтверждая слова, то ли количество налитого, а после добавляет ещё и кипяток. Хозяин квартиры гостеприимно ставит чашки на стол, вдобавок и поднос с конфетами, а после ерошит свои рыжие волосы правой рукой, опираясь левой на столешницу, и смотрит на юношу в очках, у которого удивлённо вскинуты брови, а в глазах вопрос, который легко прочитать, на который сразу получает ответ: — У меня акрофобия, клаустрофобия и, что вероятно, но не подтверждено, ОКР*, — лёгкое пожатие плечами. — Самодиагностика? — врач не может скрыть своего любопытства и даже подаётся вперёд, ставя локти на стол, пока ждёт ответа. Он хочет попробовать чай, но больше этого его захватывает иное желание — попробовать на вкус своего клиента. — Пока что симптомов расстройства не заметил… — Вроде того, — отвечает на первый вопрос Чжухон, облакачиваясь на дверцу холодильника, а затем добавляет: — Это вполне очевидные вещи, их любой может понять про себя. Может, всё-таки вернёмся к моему другу, у которого разбито сердце? — омега морщится, сперва понимая, что слишком увлёкся абстрактными рассуждениями с врачом, а затем из-за того, что напиток, только взятый и отпитый, слишком горячий. А так хотелось отвлечься на него, чтобы не замечать излишнего внимания к себе. — Конечно. Прошу прощения за своё поведение, — гость вмиг становится серьёзным и поправляет очки. — Проблема только в том, что диагноз «разбитое сердце» в медицине — не тоже самое, что в обиходе простого населения. Всё что я могу для него сделать — попытаться выяснить есть ли склонность к суициду… — Исключено. Он слишком гордый и сильный, чтобы совершить что-то такое. Я его знаю, можете поверить на слово, — почему-то у Ли появляется грустная улыбка, а его пальцы против воли начинают чертить невидимые замысловатые узоры на гладкой поверхности чашки. — Меня больше беспокоит то, что он может надеяться на восстановление отношений. Омега непроизвольно смотрит на закрытую дверь в спальню, а после садится рядом с врачом и говорит очень тихо, так что тот склоняется ещё ближе, так что они почти соприкасаются: — У меня есть основания полагать, что… — юноша вздыхает, а затем продолжает неуверенно, — что в их ситуации есть конфликт дуальности… — Как Вы умудрились узнать про подобное? Такие случаи — ужасная редкость, — парень в очках забывает уже и о профессиональной этике, и о том, что он ведёт диалог не с коллегой, а с, по сути, клиентом. Что уж говорить — мыслей об ароматном чае уже тоже нет в его голове. — Много статей перерыл после одного из разговоров с Хёнвоном, в котором мы обсуждали, насколько ужасно, что они с Вонхо — не Истинные. При этом, док, Вы бы их видели! Они — лучшая из пар, какие существовали, существуют или могли бы существовать! — И поэтому Вы решили, что эти двое — Соулмейты? — с любопытством произносит альфа. — Именно! Ведь встречаются случаи, когда Истинный и Соулмейт — это не одно и то же! Чаще, конечно, эти понятия относятся к двум людям… — начинает рассуждение Ли, а за него продолжает брюнет: — Но бывает так, что у одного, допустим альфы, есть и Истинный, и Соулмейт… — Ведь «Истинные — это те, чьи тела созданы друг для друга, а Соулмейты — те, чьи души»… — Мы столько раз сказали эти два слова, что они уже потеряли всякий смысл… Знаете, как бывает? — врач тихо смеётся, а Чжухон улыбается ему в ответ, после того как снова попытался отпить чрезмерно горячий чай: — Понимаю, о чём Вы. Молодые люди находятся несколько минут в тишине. За это время омега переводит взгляд на окно и смотрит на небо, размышляя о том, что неплохо обсудить хоть с кем-то мысли, которые постоянно крутятся в голове. Парень в очках же разглядывает юношу напротив и не может оторвать от него взгляд, хотя он всё-таки нашёл в себе силы на секунду отвлечься и взять в руки горячий сосуд, что приятно греет теперь руки. — Можете меня уволить? — неожиданно спрашивает, возвращая себе внимание Ли, который тут же удивлённо переспрашивает: — Зачем это? — Потому что мне нельзя приглашать на свидания клиентов или пациентов, — просто говорит альфа, как будто рассуждает о погоде за окном. Выглядит он очень уверенно и производит впечатление человека, уже всё для себя решившего. — Это не… — щёки хозяина квартиры заливает румянец, и, хоть ему и стыдно, он не может себе врать, что его не заинтересовал этот странный врач. — Хорошо. Осмотрите моего друга, скажете вердикт хоть какой-то, и я вас уволю. Идёт? — Вы же понимаете, что я воспринимаю эти слова, как согласие? — довольная улыбка едва помещается на лице парня. — У Вас чрезвычайно правильное восприятие. А теперь будьте добры — исполните свой профессиональный долг… И представьтесь, наконец, сами. А то я Ваше имя только в объявлении читал, а вы его так и не назвали, — пытаясь сделать возмущённое выражение лица, проговаривает омега. — Где мои манеры? — слегка недовольный собой задаёт риторический вопрос брюнет, после чего произносит: — Им Чангюн. — Ли Чжухон, — отвечает, протягивая руку. Он вовремя соображает, что не стоит касаться такого приятного и располагающего альфы в первую же встречу, потому тут же пытается убрать конечность, но тот легко ловит его запястье… В следующую секунду происходит то, чего оба одновременно боялись и хотели — проявляются метки. Выглядят они одинаково — как витой браслет с маленькими лепестками, который переходит в кольцо на среднем пальце. Парни переглядываются, чтобы понять реакцию друг друга и выдыхают одновременно: — Так и знал. После этого они смеются, немного неловко, но с львиной долей облегчения и радости. Не всем так везёт с Истинной парой. Эти двое почему-то были уверены и в том, что они к тому же — ещё и Соулмейты. — Я не стану тебя с кем-то делить. Раз уж так вышло, ты — мой. Со всеми потрохами, — Чангюн пристально смотрит на бывшего клиента, который всем своим видом выдаёт реакцию, но всё же ещё добавляет вслух: — Буду очень признателен, если это не пустые слова. — Всё это чрезвычайно мило, и я за вас очень рад, но не могли бы Вы двое мне рассказать — как собираетесь меня лечить? — Хёнвон стоит в дверном проёме, опираясь одним плечом на косяк. Кисти он прячет в рукавах домашней толстовки, только этим выдавая своё волнение. Чжухон, буквально физически, ощущает, как кровь отливает от лица. Почти задыхается от неправильности происходящего. Его лучшего друга покинул любимый человек, а он тут нашёл свою Пару и радуется этому, как идиот. Альфа же быстро берёт дело в свои руки, а так же и запястья Ли, произнося уверенно и спокойно: — Прозвучит абсолютно непрофессионально, но я предлагаю первой стадией восстановления назначить пьянку, — врач немного медлит, а затем спрашивает: — Все «за»? — Раз это предписание врача — мы не можем спорить, — Че подмигивает обоим, едва находя на это силы, а после уходит обратно в комнату, где, почти безвылазно, проводил последние дни. — Только мне нужно сперва поспать! Юноша захлопывает за собой дверь, а хозяин квартиры пытается прийти в себя от шока. Слишком много событий для пяти минут. — Не переживай. Ты был прав — он действительно сильный.***
Хёнвон ложится на постель и сгибается практически пополам. Он нашёл в себе силы встать и поговорить с кем-то, но после этого наступает опустошение. Единственное, что заставляет не исчезать из мыслей юноша — идея того, что нельзя замыкаться в себе. Он старается опять не впасть в апатию, но его кроет состояние последних дней. Снова.