***
Обсуждение сложного вопроса продолжается через пару дней, когда Вонхо возвращается с работы, принеся с собой курочку и пиво. Парни ужинают и обсуждают новости, как вдруг старший резко меняет тему: — Так когда нам нужно съездить в Колумбарий? Хёнвон хмурится и смотрит на него, как на врага народа, а после пытается уйти из-за стола, чтобы не спорить, но Хосок ловит за руку парня и усаживает того себе на колени, переспрашивая как ни в чём ни бывало: — Так что? — Не хочу, — по-детски обиженно отвечает Че, пряча кисти в широких рукавах и смотря на них, а не на альфу. — Так не пойдёт, — проводит носом по его щеке, поглаживая бока кончиками пальцев, но не ослабляя хватку. — Можешь объяснить своё нежелание или не делать этого — тут уж не буду настаивать. Но двадцать первого мы поедем к ним. В конце концов, я тебя представил родителям, а ты меня — нет. Стыдишься, да? Вонхо специально старается растормошить дурацким вопросом, а Че, на удивление легко, ведётся: — Нет! Не стыжусь, конечно… Просто они, одновременно, — семья и чужие люди. Поэтому каждый раз смешанные чувства… — Хёнвон продолжает разглядывать свои рукава, но больше не замолкает надолго. — Зачем тебе это всё? Со мной одни проблемы в этом плане. Ты же знаешь, что эмоционально я ото всех держу дистанцию. — Со мной ты её заметно сократил за последние пару месяцев, — улыбается Шин, кладя ладонь на чуть влажную щёку Че. — Неужели сам не чувствуешь? — Это самое пугающее, — омега очень быстро устаёт от разговора и атмосферу ощущает не иначе, как угнетающую. — Не стоит бояться. Я же рядом. Хосок старательно после этого заявления переводит тему, и уже через пару минут квартиру наполняет смех младшего, который невероятно сильно любит своего альфу.***
— Не могу, Вонхо… — тянет Че, пряча взгляд где-то в складках своих рукавов. — Можешь, конечно. Не дури, — брюнет ласково гладит любимого по щеке и продолжает: — Они ни в чём не виноваты. Пора уже отпустить эту боль и жить дальше. Пойдём. Старший ведёт своего парня вперёд, отмечая про себя, что тот почти не упирается, хотя есть впечатление — отпусти его на секунду, и тут же сбежит. Молодые люди спокойно проходят через тишину залов, пока не останавливаются у нужного места. Хёнвон не поднимает взгляд минут пять, а потом всё-таки выцепляет им фотографию, где застыли, кажется — навечно, его родители. Счастливые. — Хосок, это мои омма и аппа. Покинувшие меня слишком рано, но всё-таки, судя по рассказам, любившие меня, — слёзы катятся по щекам, но Вонхо не стирает их, как уже привык делать, а обнимает за плечи и кланяется вместе с Хёнвоном месту упокоения. После же задумчиво склоняет голову к левому плечу и произносит: — Очень приятно Вас увидеть, пусть наше знакомство и не совсем обычно. Меня зовут Шин Хосок, альфа, двадцать пять лет. Я очень люблю Вашего сына и постараюсь его беречь всеми силами. Хёнвон не может перестать плакать сразу из-за множества причин — ситуация, слова Вонхо и просто моральная составляющая. Но главное — с помощью слёз он как будто освобождается от груза прошедших лет. Это странно до одури, но обида действительно покидает сердце, в котором жила столь долго. Стоя на улице, где слегка припекают лучи полуденного солнца, Че впервые за день смотрит в глаза альфы и произносит, едва ли не задыхаясь: — Спасибо, Хосок. Не знаю, что бы я делал без тебя. — Не за что. Правда, — улыбается Шин, гладя по волосам и прижимая к себе второй рукой. — Ты создан для того, чтобы быть счастливым, Хёнвон. — Не думаю, что это правда, но с тобой иначе себя не чувствую, — выдыхает омега, совершенно искренне улыбаясь и крепко цепляясь длинными пальцами за спину любимого.***
На исходе лета Шин Хосок ведёт Че Хёнвона на прогулку в сад потрясающей красоты. Занимается закат, вокруг множество цветов, наполняющих воздух непревзойдёнными запахами, а вот людей, на удивление, мало. Они переходят небольшой мост над рекой, когда Вонхо неожиданно останавливается и встаёт лицом к лицу со своим парнем. В следующее мгновение он опускается на одно колено, держа того за руку. Он прочищает горло, едва скрывая волнение, а затем уверенно произносит: — Хёнвон, я недолго думал. Мне не свойственно долго рассуждать на какую-то тему или обдумывать какое-то решение… Но я заставил себя всё обдумать прежде, чем спросить сегодня то, что собираюсь, — Вонхо сразу же начинает путаться в словах, а поражённый Че не может отвести от него взгляд, даже не обращая внимания на то, что его парень несёт какую-то чепуху. — Дело в том, что ни с одним человеком я не был так счастлив, ни с кем мне не было так весело. Никогда мне не хотелось нестись домой после работы, ведь я тот ещё трудоголик, ты знаешь. Но моей настоящей страстью перестала быть работа, ей стал ты. Прошу, пусть так и будет всегда. А для этого… Ты же выйдешь за меня? Фотограф не может сказать и слова, потому что его горло сдавливает спазм. Будто кто-то душит его, не давая ответить. У парня есть сомнения, которые вполне обоснованы, ведь ему не даёт покоя очень важный момент… Однако счастье и любовь в нём пересиливают, потому он отвечает: — Конечно, Хосок. Конечно, выйду._____________________________________________________
Игнорируя внутренние ощущения и предчувствие беды — мы сами обрекаем себя на страдания и боль. Интуицию иногда стоит слушать, вопреки всему