I will give my heart for your happiness'

      Дождь. Осенью всегда идет дождь, и то ли от счастья, то ли от горя мне он нравится. Люблю, когда капли барабанят в окно, а на улице пахнет мокрым асфальтом. Это навевает странное чувство грусти, однако она не печальна, скорее по-осеннему прекрасна. В такие дни я обычно читаю книги. Самые разные. От Фрейда до Кинга. Мне нравится переноситься в другие миры, узнавать героев, читать об их путешествиях или познавать мысли человека и впадать в глубокие философские рассуждения. Однако романы я не люблю. Там всегда всё описано чересчур надуманно. Главный красавчик школы влюбляется в тихую замарашку. И самое интересное, что любовь их, чистая и непорочная, всегда имеет счастливой конец. Разве так может быть? Вряд ли. А если даже и так, тогда вы редкий везунчик. Нет любви без ссор и преград. В каком-то смысле, самая настоящая любовь — та, что потерпела тысячу обид и все равно останется самой сильной. Однако самая несчастная любовь та, что невзаимна...       Сегодня как раз один из таких дождливых дней, и вместо того, чтобы читать новую главу про Синдром Адели*, я вместе со всеми еду записывать песню на новый альбом. Хорошо хоть песня такая же чувственная и местами печальная, как и погода за окном.       Мы выходим из машины, переходя на небыстрый бег, чтобы не промокнуть. Пусть мне хочется подставить лицо мягким каплям и начать танцевать, сделать этого я не могу, поэтому просто плетусь позади всех. Звукозаписывающая студия встречает нас приглушённым светом и свежестью. Мы расходимся по комнате. Кто-то садится на серый диван, как я, а кто-то находит себе место в углу на стуле, как Намджун. Тэхён и Чонгук смеются под аккомпанемент упрёков Сокджина, чтобы те замолчали и слушали. Наш лидер выходит вперёд ко всем и хлопает в ладоши, привлекая внимание. — Итак, сегодня мы записываем новую песню, поэтому будьте серьезны и не смешите тех, кто поет, — он перевел взгляд на Тэ, а я не сдержал улыбки. — Вложите душу в неё и пойте, как никогда не пели, — он говорит это каждый раз, чтобы мы развивались в вокале и рэпе. — Песня была спродюсирована Юнги, — заканчивает он и садится на место.       Читая все песни, что спродюсировал Мин, и даже те, что не были выданы в свет, скажу, что Юнги любит и умеет писать песни, трогающие душу. «First love», которая выбивала слезы, как клавиши звуки, мне всегда нравилась. И даже «Seesaw», что поется так легко, но имеет печальный смысл. В принципе, наши отношения со старшим тоже напоминают мне качели. Мы то радостно смеемся вместе и проводим время, то желаем доброго утра обычными кивками. Качели. — Первым начинает Гуки, — произносит Ким.       Макнэ с улыбкой заходит в комнату за стеклом, надевает наушники и готовится. Голос Чонгука любят миллионы, в том числе и я тоже. Он также любит грустную музыку и делает на нее каверы, которые, иногда, лучше любого оригинала. Однако втайне младший любит в душе петь песни Джастина Бибера и наивно полагает, что его никто не слышит.       На соседний диван, где сидит Мин, плюхается Хосок со своей лучезарной улыбкой, что, наверное, может разогнать эти тяжёлые тучи. Они о чем-то болтают, но я их не могу услышать. Мне бы хотелось иметь такие же отношения как у Хо с Мином. Непринужденно болтать, писать вместе музыку, делать временные татуировки с луной и солнцем. Хён всегда говорил, что мои песни напоминают детские колыбельные, а творения Хоби хвалил. Конечно, возможно, оно так и есть.       Макнэ выходит из комнаты, ярко улыбаясь. Ему всегда удавалось записывать свою часть быстро и на удивление шикарно. Золотой ведь, и не поспоришь. — Юнги, твоя очередь, — зовёт Нам, проверяя текст с заметками.       Мин, под поток слов мотивации от Чона, направляется к микрофону, а я наблюдаю. В прочем, как и всегда. Надевая наушники и закрывая глаза, он наклоняется к микрофону, чуть ли не соприкасаясь с ним губами. С его уст льются слова, превращаясь в рэп. Сначала они медленные и нежные, а после более громкие чёткие. Он пытается передать всё настроение музыке и у него это получается. И как же без фирменного шёпота «Suga», что звучит в промежутке между строк. Я просто завороженно смотрю. Кажется, что исчезли все звуки и фокус нацелен только на Мина. Он прекрасен.       Бывает так, что ты просто смотришь на человека, и понимаешь, что любишь его, понимаешь, насколько он красив и как же тебе повезло. Причем неважно ест он или спит, сидит за компьютером или смотрит фильм. Это приходит как-то неожиданно и завлекает в мысли. Некоторые не понимают, но это первый намек на твою любовь к нему.       Действительно удивительно, как точно он может передать все чувства песни своим голосом. Кажется, у меня мурашки даже появились. Он начинает жестикулировать руками. Он всегда так делает. В основном, на сцене, когда читает мощную рэп-партию. Интересно, все рэперы так делают? Он успешно заканчивает свой отрывок и выходит к нам. Намджун хвалит его, а я попросту улыбаюсь. — Так, следующий, Чимин, — смотрит на меня лидер.       Я киваю и встаю со своего места, направляясь к той заветной двери. Тэхён роняет что-то вроде: «Давай, Чимин-хён!", а я скромно улыбаюсь. Заходя в комнату в нос сразу бьёт какой-то запах пластика и новой аппаратуры. Обхожу одну из колонок и встаю на место крестика — оно всегда помечено, чтобы певец знал, куда вставать дабы был хороший звук. Микрофоны бывают самые разные: некоторые стоит близко прижимать к себе, чтобы было хоть что-то слышно, а некоторые на расстоянии вытянутой руки сможет уловить и передать нужный звук. К этому не стоит близко подходить, но нужно всё равно находиться рядом. Я надеваю наушники и показываю большой палец, как знак моей готовности. Слышится пианино, и я, дожидаясь нужной ноты, начинаю петь. — Если бы я мог видеть тебя чаще, — мой голос компанирует музыке. — Если бы я мог дотронуться до тебя... Ох если бы... Наверное... Тогда... Я бы смог летать. Рядом с тобой и тебя не покидать... Летим... Мы летим... Летим...       Я беру высокую ноту и стараюсь вытянуть её, придерживая наушники, чтобы те не упали. У меня получается, чему я очень рад. Музыка останавливаеться, говоря о том, что мой отрывок закончен. Немного отдышавшись, снимаю оборудование и выхожу к ребятам. — Ва, ты большой молодец Чимин-а, — говорит Нам и несильно хлопает по плечу. — Голос Чимина действительно нечто, такого голоса я ни разу не слышал. Мне нравится его голос, — говорит Мин. — Спасибо, Юнги-хён, — я улыбаюсь, стараясь скрыть румянец.       Когда за дверь идёт Тэхён, я сажусь на свое место и смотрю на колени, глупо улыбаясь. Просто удивительно, как один человек может заставить меня вот так улыбаться. Да, это ведь действительно невероятно. Ведь один, всего один человек в силах заставить другого умереть одним лишь словом, но также в силах и воскресить. Так бывает, что, когда смотришь на улыбку любимого человека, сам начинаешь улыбаться. Наверное это какая-то магическая связь между людьми, что-то вроде соулмейтов. Возможно, именно сейчас я могу понять чувства наших фанатов. Им ведь, возможно, больно смотреть на наши слёзы. Потому что, увидь я слезы Юнги, то, наверное, впал бы в осадок и очень испугался. Я не хочу его слез, но как забавно, что именно из-за него я проливаю свои. — Так, ребята, может сделаем перерыв и поедим? Мы же даже не завтракали, — предлагает Сокджин, упирая руки в бока. — Ты в 3 ночи снимал «EatJin», так что для тебя это полноценный завтрак, — отшучивается Хоби. — Во-первых, рамен был не вкусный, а во-вторых, я же о вас забочусь. — Ладно, нам потом ещё на примерку новых костюмов, поэтому на еду времени не будет, — соглашается Нам. — Закажем или пойдем куда-то? — Я недавно гулял здесь и видел небольшую кафешку, может туда? — вспомнил Чонгук.       Все сошлись мнением о кафе, поэтому, забрав свои вещи и закрыв студию, мы пошли в это самое место. На улице снова стояла солнечная погода. Дождь прошел, уступая место солнцу, но на дорогах ещё остались лужи. Золотистые лучи проникали сквозь ветви деревьев, а те в свою очередь откидывали тень. В Сеуле очень жарко летом, поэтому большинство людей сидят дома или в своих офисах, так что шанс быть незамеченными, учитывая то, что мы в нашем «камуфляже» из масок и кепок, стремительно повышается. Однако, в них очень жарко. А вообще, риск заболеть здесь летом, намного выше нежели зимой, а всё из-за кондиционеров. Сначала ты умираешь от жары на улице, потом заходишь в какой-нибудь магазин или кафе, и тебе становится лучше из-за работы кондиционера. Но потом тебе уже становится холодно. Короче говоря, каждый житель Кореи должен иметь с собой кепку, зонт и ветровку. — Вот она, — сказал Чон, указывая на необходимое здание.       Мы просто кивнули и вошли внутрь. Слава Богу, там был лишь персонал и одна пожилая пара. Хосок обогнал нас и выбрал место около окна. Этот неугомонный хен улыбался нам, призывая идти к нему. Из окна на него светило солнце. Солнце светит на солнце — довольно редкий кадр. Мы садимся рядом, благо столик боковой и предназначен для большой компании. Юнги-хен, Намджун, Джин и Тэ садятся на один диван, а я с Чонгуком подсаживаемся к Хосоку.       Здесь довольно мило и уютно. Бежевая плитка, синие обои в цветочек, развешены картины, даже цветы в горшках — мне нравится. К нам подходит девушка, кланяется и с улыбкой спрашивает наш заказ. Мне нравится смотреть, как люди делают вид что не знают нас, при этом жутко краснея и заикаясь. — Апельсиновый сок, один пирог с вишней, клубникой, лаймом и четыре с лесными ягодами, пожалуйста, — заказывает, несомненно, лидер. — Как пожелаете, господа, — девушка удаляется.       Видимо это кафе на «американском» стиле, судя по меню, однако, что мне нравится в Америке — большие порции. Я смотрю в окно, ожидая свой заказ. Тэ и Гук дурачатся, Хосок просто улыбается а-ля «я не с ними, я их не знаю», Нам и Джин что-то обсуждают, а Юнги сидит в телефоне. Он вообще всегда в нем. Иногда во мне просыпается маленькая ревнивая истеричка, что я просто хочу прочитать, что он там пишет и я уже задумал взлом, но останавливался. Я же милая плюшка. Самый милый пирожок, который имеет папку в 4 терабайта с порнухой. — Я ставлю свою почку, что ты проиграешь мне сегодня катку в оверватч, — дразнит Ким. — Ой, иди ты, — Чонгук откидывается на спинку и скрещивает руки. — Малыш Гугу обиделся? — Ты же у нас фанат Ван Гога, так хочешь пойти по его стопам и остаться без уха? — язвит Чон. — Не за столом! — вмешиваться Сокджин.       Я смеюсь. И вот так всегда. Зато не скучно. Официантка в два подхода приносит нам заказ. Апельсиновый сок разливается по стаканам, а тарелки с пирогами разбираются. Я забираю свой лаймовый пирог и начинаю есть. Не особо люблю цитрусы, но лимон и лайм люблю. На вкус получилось хорошо, так что надо взять на заметку это кафе и периодически приходить сюда, но не часто. Ещё один пункт айдола — не повторяться. Потому как сасэн могут узнать об этом и приходить сюда.       Спустя некоторое время весь сок выпит, разлит, скажем спасибо Тэхену, а пироги успешно съедены. Нам приносят счет, Намджун расплачивается кредиткой, и мы уходим. Дорога обратно занимает не так уж много времени. В конце концов, нам нужно вернуться в студию и дозаписать остальное. Наша компания подходит ко входу в здание. Оттуда выходит симпатичная девушка. Черные по пояс волосы, черная юбка до колен и белая блузка с кружевными манжетами на рукавах. Она мило улыбается нам. Ее взгляд падает на Юнги, девушка краснеет и проходит мимо, а Мин на секунду останавливается и смотрит ей вслед.       Я замечаю это, и по телу идёт маленький разряд тока. Опускаю глаза и иду в студию, не замечая рядом стоящего Чонгука с растерянным взглядом.

Если бы я мог видеть тебя чаще. Если бы я мог дотронуться до тебя... Ох если бы...