***
После хлипкого перемирия между людьми и андроидами Маркусу каким-то чудесным образом получается «отвоевать» у правительства квартиру прямо в центре Детройта. Просторная гостиная, заставленная несколькими уютными диванами, светлая кухня, несколько спален, кабинет и ванная комната с таким огромным джакузи, что, при желании, новые жильцы могли бы поместиться туда впятером. Вместе с Маркусом селится Норт, Джош, на пару со своей новой подружкой по имени Салли, и, конечно, Саймон. Саймон, что теперь постоянно носит свитера с высоким воротом и длинными рукавами. Саймон, что обустраивает комнату на свой вкус, передвигая диван к окну, вешая тёмно-синие шторы и заставляя полки настоящими книгами. Старыми, бумажными книгами, которые становятся такой редкостью, что даже Норт косится с одобрением. Андроиду нравится читать. Его одежда уже насквозь пахнет книжной пылью, и Саймон понимает, что нашёл вторую любовь всей своей жизни. Но, в отличии от первой, эта любовь взаимна. Маркусу это тоже нравится. У Карла он много читал, и поэтому всегда рад составить Саймону компанию в обсуждении новой книги. Но если для лидера Иерихона это просто способ скоротать время, то для Саймона — нет. Саймон с особым трепетом хранит в памяти каждую минуту, проведённую не наедине с собой, а с ним. Даже если эти минуты проходили в полнейшей тишине, пока они сидели по разные углы комнаты. Маркус же постоянно сосредоточен на проблемах и задачах Иерихона. Саймон безумно нуждается в нём; Маркус любит слушать его мысли и часто молчит. Маркус улыбается и нежно целует Норт в висок; Саймон дрожит всем телом и прячет глаза в пол. Маркус стоит прямо, гордо задрав голову и расправив плечи; Саймон сгибается в три погибели, стараясь слиться с землей. Маркус — лидер, он без труда поведёт за собой целый народ, уверенно смотря в будущее. Саймон — тень, что неотступно следует за своим вождём и всегда поддерживает его. Он силён по-своему, но он привык оказывать помощь, а не принимать её, и именно поэтому Саймон умирает в одиночестве, в полной тишине, не обронив ни звука. Саймон дышит, Саймон живёт Маркусом и постоянно проклинает себя за то, что уже не может представить свою жизнь без него. Маркус не смотрит на Саймона, и поэтому не видит, как андроид царапает лицо ногтями и задыхается, всеми силами стараясь не разрыдаться. Саймон ежесекундно тонет в этих разноцветных глазах, теряя и находя себя одновременно.***
И со временем взаимоотношения между девиантами вроде бы становятся проще, а вроде бы — нет. Норт смотрит боевики, ненавидит людей и много курит. Саймон морщит нос, поджимает губы, но не просит её прекратить. Табак для андроидов совершенно безвреден, он только засоряет и раздражает внутренние системы. Курит она прямо в зале. Зажимает бумажный фильтр зубами, вертит его туда-сюда, часто закидывает ноги на стол. Пытается быть похожей на ненавистных ей людей. Когда очередная сигарета начинает жечь костяшки пальцев, оголяя изуродованный пластик, она тушит её в кружке, уже давно ставшей пепельницей. — Зачем ты это делаешь? — спрашивает Саймон как-то раз, столкнувшись с ней на кухне у окна. Сухой и рассыпчатый пепел срывается вниз и падает прямиком на подоконник. Девушка стряхивает его на пол ленивым взмахом руки и неспеша оборачивается. Норт хлопает дверьми, отпускает язвительные шутки в сторону Джоша и любит закатывать глаза. Вопросительно выгнув бровь, она делает шаг вперёд и заливисто смеётся. — Почему? — удивлённо тянет Норт, вальяжно закидывая волосы за спину, — Ты действительно хочешь знать, почему? Саймон даже не успевает задаться вопросом, когда она оказывается так близко. Норт тянет его к себе, схватив за ворот рубашки, и шепчет прямо в губы: — Потому что хочу. А я всегда делаю и получаю то, что хочу. Едкий дым окутывает обоих. Саймон округляет глаза и глупо замирает, совершенно не понимая, как на это реагировать. Раньше Норт никогда не вела себя так. Точнее, никогда не вела себя так с ним. Наблюдая за его реакцией, она кривится и отстраняется. На лице проскальзывает презрение. Пускай парень и раньше не вызывал у неё бурной симпатии, но теперь она даже не скрывает своей неприязни. — Какой же ты жалкий, Саймон, — её голос так и сочится ядом, и девушка вновь затягивается сигаретой. Норт мечтает о мести, смотрит на всех свысока и по уши влюблена в Маркуса. Саймон не отвечает. Только делает шаг назад, сглатывает, и резко разворачивается. Ссориться — не в его стиле. В горле уже начинает неприятно першить, и парень неопределенно фыркает. Норт по уши влюблена в Маркуса, и это единственная деталь, что объединяет её с Саймоном. Но девушке это знать совсем не обязательно, и поэтому говорить с ней решительно не о чем.***
Саймон не любил и не хотел подслушивать. Честное слово, всё это получилось случайно. Он просто возвращался со своей ежедневной прогулки, когда, спокойно проходя мимо зала, услышал взволнованные голоса своих друзей. И, повинуясь какому-то неведомому порыву, замер возле раскрытой настежь двери и прислушался к разговору. — Это слишком опрометчиво. Некоторых из нас до сих пор преследуют, — равнодушно тянет кто-то, и парень без труда узнаёт в хозяине голоса Джоша. Саймон прижимается спиной к стене и осторожно, не привлекая внимания, заглядывает в комнату. — Как раз в этом и дело! Этим поступком мы покажем остальным андроидам, что полностью свободны и независимы от мнения людей, — Норт стоит возле стола, воодушевлённо сверкает глазами и буквально кричит, уперев руки в стол, — Мы станем примером для них! Салли сидит на диване рядом с Джошем, лицом прямо к двери, и быстро печатает что-то в своём планшете, не обращая внимания ни на что вокруг. Маркус же, откинувшись на диван, равнодушно смотрит в потолок и крутит в руках какую-то ручку. Он сидел спиной, и поэтому Саймон мог видеть лишь его затылок. — Норт права, — Салли, оторвав взгляд от планшета, внезапно подаёт голос и начинает активно кивать, — Официальный партнёр обеспечит Маркусу хорошую репутацию не только среди андроидов, но и среди людей. Люди до сих пор ценят идею «традиционной» семьи и уважают тех, кто следует ей. Джош хмурится и дёргает девушку за рукав кофты, привлекая внимание. — Салли, нельзя заставлять его делать это только ради имиджа. Маркус сам в праве принимать такие серьезные решения. — Но они и так встречаются! — возмущённо восклицает Салли, всплёскивая руками и уже полностью разворачиваясь к Джошу, — Это, всего навсего, условность! — Это очень важный шаг! Послушай, его нельзя принимать спонтанно! — Нет, это ты меня послушай! Я же говорю, это… — Хватит! — внезапно рявкает Маркус, ударяя кулаком по столу. Все присутствующие испуганно вздрагивают и оборачиваются, а Саймон — бедняга Саймон, который совершенно не понимает, в чём дело — сильнее вжимается в стену, — Немедленно прекратите этот бессмысленный спор. Так мы ничего не решим. Салли громко фыркает и убирает тёмную прядь волос за ухо. — Неужели? А может быть ты просто не хочешь обременять себя излишней ответственностью? — девушка злобно скалится, и Маркус, скрипнув зубами, резко напрягается, — Ох, я великий Маркус, у меня и так много проблем! В этот момент даже Норт замирает, изумлённо приоткрыв рот. Надо же. Маркус поднимается с дивана и неспешно приближается к девушке, словно хищник, вот-вот приготовившийся к атаке. — Ты неправильно меня поняла. Салли заводится с полоборота, и Саймон в который раз удивляется, как они с Джошем только смогли сойтись. Потому что Джош — это воплощение спокойствия, умиротворённости и порядка. Салли же, хуже Норт — кипящий вулкан, готовый рвануть в любую секунду. Эмоциональная, прямолинейная, острая на язык. Полные противоположности. Маркус смотрит на неё совершенно невозмутимо и спокойно, даже не двинув бровью. — Я не спорю, что Норт — достойная партия для лидера. И я, конечно же, люблю её, ведь она моя девушка. Но для этого нужно время. — Так не пойдёт, — девушка резко вскакивает и, обходя стол, приближается к Маркусу почти вплотную, — Сделай это. Сделай то, что должен. Докажи, что ты прирождённый лидер. Салли дышит ему в грудь, Салли недовольно поджимает губы и смотрит на него снизу вверх, но даже при этом умудряется выглядеть высокомерно. — Или что? — Или я займу твоё место. В комнате моментально становится ещё тише, что слышно даже, как ветер бьёт в окно и как бешено долбится в груди сердце Саймона. В этих напыщенных и громких словах явно видна грубая провокация, но некогда рассудительный Маркус будто вовсе не замечает её. — Ладно, хорошо. — Маркус, — неуверенно начинает Джош, но запинается на полуслове, — Ты уверен? Лидер Иерихона резко дёргает плечом, отшатывается в сторону и прищуривает правый глаз. — Абсолютно. Церемония состоится в январе, сразу после Рождества, — сухо произносит парень и, не разрывая зрительного контакта с Салли, возвращается на диван. В этот момент Норт выглядит такой счастливой, что Саймону внезапно становится страшно. — Тогда решено! — непривычно радостно после такого напряженного конфликта улыбается она и падает рядом, — Подружкой я возьму Салли, а Джош пусть будет шафером, — Норт нежно прижимается к Маркусу, трётся щекой о его плечо, и Саймон невольно сжимает кулаки. Вышеупомянутый Джош недовольно морщится и уже было открывает рот, чтобы вновь возмутиться, но Маркус его опережает всего на секунду. Лидер Иерихона резко отстраняется, от чего Норт теряет опору и заваливается в бок. — Эй! Ты что творишь? Девушка смотрит полуобиженно-полувозмущённо и недовольно поджимает губы. Джош устало вздыхает, закатывает глаза и возвращается к размешиванию сахара в чае. Маркус прожигает лицо Норт каким-то странным взглядом, и в его глазах так и плещется раздражение. — Шафера выбирает жених, не смей решать это за меня, — с ледяным спокойствием произносит он, и ни один мускул не дёргается на его лице, так как оно выражает совершенно ничего. До Саймона наконец доходит. Станут примером. Официальный партнёр. Девушка. Церемония. Ш а ф е р. Осознание настигает его внезапно, накрывая Саймона с головой, словно цунами. Андроид чувствует, как весь его мир стремительно рушится и сужается до одной крохотной точки, а пол уходит из-под ног. Жених. Саймон на мгновение забывает как дышать и, зажимая рот руками, делает шаг назад, в коридор. Пол под ногами издаёт долгий предательский скрип. Джош отрывается от наблюдения за вновь назревающей ссорой и, переведя взгляд на дверной проём, вглядывается в темноту — даже без света было бы сложно не заметить дикий ужас, отразившийся на лице Саймона в эту самую секунду. Саймон не может сдвинуться с места и чувствует, как что-то вот-вот разорвёт его грудь изнутри. Джош молчит, едва заметно сглатывает и с трудом отворачивается. — Кстати, а вы слышали, что сегодня передавали в новостях? — спешно переводит тему он, давая шанс Саймону скрыться незамеченным, а Саймон — Саймон ему безмерно благодарен. Через секунду парень уже несётся прочь по коридору, не разбирая дороги. Нужно подумать. Освежить голову. Саймону хочется бежать, просто бежать. Бежать из квартиры, из города, из штата, пока не сведёт ноги, и не откажут все системы. Хочется бежать куда-нибудь далеко, главное — подальше от Маркуса и его проницательного взгляда. Туда, где не будет этой недосказанности и глупой влюблённости. Туда, где цветут розы, и пахнет свежестью с привкусом мёда. Куда-нибудь в горы, где всегда весна, где мягкий ветер по утрам треплет волосы, а солнце всходит слишком рано. Но, конечно же, сбежать далеко не удаётся, так как ноги сами приводят его на крышу. Ледяной порыв холода с колючими снежинками бьёт в лицо, оставляя на щеках мелкие царапины, но которые, к сожалению, моментально затягиваются. Гадкий клубок в груди разрастается до невероятных размеров, расплывается во все стороны, угрожая утопить Саймона изнутри, если это только возможно. Парень судорожно сглатывает, дышит тяжело и рвано, пытается успокоить бешеный поток мыслей. Саймон правда был рад за Маркуса и Норт какое-то время. Недели две-три, может, даже месяц. Пока это не стало невыносимым. На пятнадцатом этаже высотки вид невероятно красивый. Все эти касания, поцелуи, публичные соединения прямо на улице, открытые заявления Маркуса на пресс-конференциях о их великой любви — теперь это всё причиняло нестерпимую боль. Саймон улыбается, Саймон счастливо машет толпе рукой, стоя от своего лидера по правое плечо чуть дальше, чем Норт, и изнутри его давит жгучая ревность. Чёртова зависть, эгоизм и желание обладать с каждым днём становились всё сильнее, заставляя девианта стыдиться собственных чувств и закрываться в себе всё сильнее. Парень свешивается за перила почти по пояс — после дней, проведённых на телебашне в полном одиночестве, кажется, высота ему совсем не страшна. Наоборот, она его завораживает, манит своей таинственностью и красотой. Особенно болезненным моментом был случай, когда однажды ночью Саймону не спалось. Да, конечно, андроидам сон вовсе не нужен так, как людям, но, всё же, для некоторых необходим. Пролежать на кровати в режиме ожидания всю ночь напролет для девиантов было что-то вроде бесценной роскоши, способа отключиться от реальности и своих непонятных эмоций хоть на чуть-чуть. И вот однажды случилось наоборот: эти самые непонятные эмоции никак не давали Саймону уснуть. Он попробывал лечь, встать, как в прежнии времена, сесть в кресло. Он ходил по комнате, листал книги, несколько раз выглянул в окно, одёрнув тяжёлую штору — никак. Захотелось пить. Вспомнив, что на кухне ещё осталась целая бутылка тириума, парень бесшумно выскользнул из комнаты, касаясь голыми ступнями ледяного паркета, и, крадучись, словно вор, неспешно миновал ванную и зал. Когда поворот на кухню уже виднелся в паре шагов от него, внимание Саймона внезапно привлёк какой-то непонятный звук. Скрип, шуршание и какой-то сдавленный хрип. Мгновенно просчитав, откуда может доносится шум, девиант замер, пораженный своей безумной догадкой. — Маркус… — раздался из-за неплотно закрытой двери спальни голос Норт, будто её душили, добивая этим Саймона окончательно. Боже. Сорвавшись с места, андроид тут же забывает о том, куда он шёл, зачем и почему. Ключ в двери поворачивается изнутри два раза, парень забивается угол, пряча горящее лицо в ладони, и не выходит из комнаты до следующего утра, не обращая внимания на встревоженные голоса друзей, настойчивый стук Джоша и его грозное «Я знаю, что ты там, Саймон, открывай немедленно». Он проводит день в одиночестве, а отходит — целых три. Кажется, что стыд после той ночи до сих пор не даёт нормально смотреть Маркусу в глаза. Саймон резко выдыхает, опускает взгляд вниз и трясёт головой, тщетно стараясь забыться. Он любуется, любуется огнями города, где-то далеко внизу, и небом, затянутым тёмно-серой завесой облаков. Саймон знает тысячи сказок, но не может назвать ни одной, в которой он мог бы быть счастлив вместе с Маркусом. Ты ему не нужен. Все вокруг твердят, что он лишь машина, робот, бездушный кусок пластмассы и металла, неживой. Саймон постепенно начинает им верить. — Практичный, — улыбается продавец, всеми силами стараясь впихнуть PL600 какому-нибудь бестолковому покупателю. Саймон начинает замечать, что в последнее время слишком часто мечтает, не задумываясь, что все эти мечты несбыточны. — Нелепый, — громко фыркает отец его нового семейства и хлопает дверью своего кабинета. Саймон мечтает о тепле и доме. — Бестолковый! — кричит мать и бьёт его, когда Саймон совершенно случайно разбивает её любимую кружку. Саймон мечтает о мире и о том, чтобы кровь не лилась зря. Любая кровь: и синяя, и красная. — Скучный, — зевают дети, швыряя в его голову какие-то игрушки. Мечтает, чтобы люди наконец признали андроидов действительно как равных. — Неисправный, — шепчутся прохожие за спиной, когда Саймон бежит по улицам с мигающим красным диодом. Мечтает кутаться в плед, слушать треск камина и просто быть кому-то нужным. — Бесхребетный, — ядовито и резко плюёт в лицо Норт, как швыряет свой теннисный мячик об стену. Саймон мечтает найти того, ради кого он будет готов умереть. — Живой, — нежно улыбается Маркус, сжимая его в самых крепких объятиях, на которые только способен. Мечтает о Маркусе. — Зачем вообще нужны чувства, если из-за них становится только хуже? — тихо шепчет он и опускается на колени. Из глаз Саймона текут слёзы, и он понимает, что вконец запутался.***
Джош находит его спустя полтора часа. Ссутулившись и промокнув до нитки, Саймон сидит на холодном бетоне, уставившись в одну точку. Снег в волосах уже образовывает небольшую кучку, и лишь изредка, при порыве ветра, снежинки падают парню куда-то за ворот. Замявшись, Джош замедляет шаг и замирает в паре метрах. Лицо Саймона в этот момент необычайно бледно и выражает крайнюю степень измученности, а синяки под глазами, кажется, залегли ещё глубже, стали еще чернее, будто у Саймона и вовсе глаз нет. — Саймон? Андроид никак не реагирует, даже не двигается, словно находится в спящем режиме. Джош хмурится и делает несколько шагов навстречу. — Саймон! — уже громче зовёт парень, неловко переминаясь с ноги на ногу. Ноль внимания. Джош подходит вплотную и несильно трясёт его за плечо. Наконец Саймон вздрагивает, рассеянно моргает и поднимает голову. В его глазах — полнейшее отчаяние, и от этого зрелища Джошу впервые становится страшно до чёртиков. Саймон разбит вдребезги, потерян и подавлен. Джош это видит, Джош это чувствует, но ничего не может поделать. — Ты в порядке? Пойдём в дом, замёрзнешь ведь. Парень в ответ отрицательно мотает головой, охватывает руками колени и сжимается ещё сильнее. — Нет. — Почему? — Нет. — Саймон, я хочу помочь. Саймон устало закрывает глаза, вздыхает, и Джош, этот «мистер-давайте-жить-дружно», сжимает зубы до скрипа. — Мне это не нужно. Справлюсь. — Ничего ты не справишься! — внезапно громко рычит пацифист, резко встряхнув парня за плечо, — Думаешь, я не вижу? Не вижу, как ты на него смотришь? Джош прожигает его тяжёлым, серьёзным взглядом и, кажется, видит насквозь. Саймон молится, чтобы все его мысли не были написаны у него на лице. — Может быть хватит держать всё в себе? Ты отдаляешься от нас Саймон, это все заметили, — хрипловато замечает Джош, облизывая губы. Парень упрямо молчит, но на ноги всё же поднимается. Система выдаёт тревожный сигнал, оповещая о возможном переохлаждении организма. Как нелепо, ей-богу. — Он-то не знает? Саймон выдыхает рвано и тяжело. Сцепляет руки за спиной, качая головой. — Что ты, конечно нет. У него есть Норт. Зачем ему я? Внезапно Джош выдаёт то, что от него можно было ожидать в последнюю очередь. Парень сдавленно ругается сквозь зубы и хватается за голову. — Разве что слепой не заметил бы этого влюблённого взгляда! — негодующе сверкая глазами, он подходит к краю крыши. Саймон горько усмехается и смотрит куда-то себе в ноги, заламывая руки за спиной. — Тогда не-слепой здесь только ты. Лицо Джоша выражает крайнюю степень недоверия. — Норт знает. Или, по крайней мере, догадывается, — он поджимает губы, — Поэтому и относится к тебе так. — Это видно? Слегка помедлив, парень кивает в ответ. Ведь он может просто выслушать, а Саймон — просто рассказать. Всё предельно просто. — Давно? — Джош щурится, словно смотрит на яркое солнце. По правде, так и есть. Потому что Саймон — золотое солнце с невероятно печальными голубыми глазами — вздрагивает, уставившись себе в ноги, и неловко молчит. Его волосы блестят, переливаются в дневных лучах, словно драгоценный металл. — С самого первого дня. Парень болезненно морщится, обхватывает себя руками за плечи и, пряча лицо в ворот свитера, тихо всхлипывает. Всхлипывает так больно и так отчаянно, что Джош на мгновение даже забывает, что перед ним вовсе не человек. Джош не тот, кто утешает. Саймон не тот, кто принимает помощь. Девиант уже начинает мелко трястись, безуспешно стараясь держать всё в себе, когда тёплые руки неловко приобнимают его за плечи и притягивают к себе. Он вздрагивает, но не отстраняется. Какое-то время они стоят молча, в тишине, и только ветер шумит, гоняя одиночные снежинки по небу. — Он тебя искал, — почти шепотом произносит Джош, и эти слова, словно эхом, раздаются в голове парня. Такая обычная, простая фраза приятно греет изнутри, заворачивая то, что люди называют душой, в тёплый и мягкий плед. Саймон не тот, кто показывает свои слабости. Джош не тот, кто их узнаёт. Но сейчас это нужно. Искал тебя. На лице Саймона невольно расцветает грустная полуулыбка, и парень утыкается носом Джошу в плечо. Боль в груди постепенно стихает, словно давая минутную передышку. Саймон наконец понимает, что за отвратительное чувство рвёт его изнутри каждый день. Одиночество.