Счастье для Горностая

С той поры Герберт много времени проводил в Тоад-холле, фактически, жил там, но, как всякий порядочный горностай, и как любящий родственник — он скучал по своей семье. По шумным сборищам, где маленькие ласки пытались нашкодить и не попасться на этом, а маленькие горностаи соревновались, кто быстрее доведет терпеливую матушку до желания дать подзатыльник одному из них. А потому, в один из особенно приятных зимних дней, Герберт решил навестить район горностаев и ласок, забежать к матушке, съесть немного ее фирменного пирога с ревенем, и поболтать с младшими, которые наверняка соскучились. Настроение у него было приподнятое, и он напевал себе под нос веселую песенку, надеясь, что вскоре повидается с родными, и получит заряд тепла на целую зиму вперед, как это обычно бывало, стоило ему появиться дома. Жаль, но его надеждам не суждено было сбыться. Едва Герберт повернул в сторону района горностаев и ласок, как обнаружил свою бывшую банду. Ту самую, с которой подрался ради спасения Тоада, и ту самую, которую успешно избегал довольно долгое время. И, конечно, рядом с ними был распушившийся то ли от холода, то ли от важности, Главный Ласка. Его глаза странно блестели, а вид был столь рассерженным, что Герберт будто хвостом почувствовал: не к добру. И попытался удрать из поля зрения зверя, с которым совсем не хотел видеться. — Эй, Герберт, совсем позабыл старых приятелей? Подойди ко мне, ну же! Герберт только что зубами не скрипнул, услышав голос Главного Ласки. Не получилось. Придется идти. Кое-как заставив себя успокоиться и пригладив вставшую дыбом шерсть, горностай подошел к Главному Ласке. — Что ты от меня хочешь? — Поговорить, узнать, как ты. Разве ж это плохо? Мы столько дел провернули вместе когда-то! До этой… жабы. — У меня все хорошо, спасибо, — слегка раздраженно ответил на это Герберт, топорща усы. — Теперь я могу идти? — Не совсем. Ты, как и любой горностай, и любая ласка, должен пройти одно испытание. Мужества. Доказать, что ты один из нас. И после этого — гуляй на все четыре стороны, хоть с жабой, хоть с землеройкой! Герберт слегка опешил, невольно окидывая взглядом остальных присутствующих зверей. Их морды вытянулись от удивления, и горностай ругнулся про себя. Что за бред вообще придумывает этот ласка?! О чем он? Вслух же Герберт решил быть сдержаннее. — Я не буду проходить никаких испытаний. Я впервые об этом слышу, и это какой-то бред. Ласка покачал головой с какой-то отеческой укоризной. — Почему-то я так и думал. Парни, держите его! Не успел Герберт моргнуть и глазом, как его скрутили два самых крупных горностая из компании. Когда-то он помнил их имена, но теперь, от неожиданности, забыл не только это, но и даже как зовут его самого. Что за ерунда тут творится?! А Главный Ласка тем временем своим примером показывал, куда нести Герберта. Его подчиненные покорно тащили свою ношу, хотя горностай активно вырывался и пытался воззвать к их разуму. Это же просто ерунда какая-то! Глупость несусветная! Но его никто не слушал до тех пор, пока не донесли до обрыва на краю Дремучего леса. Главный Ласка снова странно посмотрел на Герберта, и произнес всего одно слово: — Прыгай. — Если я захочу умереть, я сделаю это без зрителей, — мрачно отшутился Герберт, надеясь, что те, с кем прошло его детство, ничего ему не сделают. Да что там надеясь — одно дело лапы об морду почесать, и совсем другое… с обрыва! — Эй, босс, это чересчур! Мы выросли с Гербертом, ели из одних мисок и всякое такое. Я его убивать не буду! — буркнул один из горностаев, что держал его, и отпустил. Герберт вспомнил, что его зовут Ларсом, а второго — Тибби. — Вот да. Это ж… западло какое-то! Я такого делать тоже не собираюсь, — сказал и Тибби тоже, отходя от Герберта. А перед тем, как демонстративно отойти подальше, даже шепнул на ухо: — Знал бы, что Ласка с катушек слетел, не стал бы тебя вязать. Герберт лишь кивнул в ответ, и на всякий случай отошел от обрыва еще дальше. Не то, чтобы он боялся — ежу ясно, никто его не убьет, чай не заклятые враги, вместе выросли. Но от самой близости обрыва и говорящего странные вещи Главного Ласки было немного не по себе. Самую капельку. И, как оказалось, не зря. В тот момент, когда Герберт совсем расслабился и хотел было все же отправиться домой, он вдруг осознал, что… летит. С… обрыва. Ощущение было такое странное. Ни страха, ни боли, словно он вдруг стал птицей и за спиной его держат надежные крылья. Он даже улыбнулся, слушая, как там, наверху, орут от испуга и ужаса другие ласки и горностаи, его друзья и приятели. А потом все закончилось. Герберт снова стоял на обрыве. Главный Ласка топорщил усы, словно гордясь тем, что произошло. Только… происходило ли хоть что-нибудь? Или это какой-то хитрый прием, которому научили Главного Ласку какие-то неведомые учителя? Герберт не знал. Но ни капли не удивился, когда большая часть горностаев и ласок разбежались после этого кто куда. Он и сам решил, что не пойдет домой, вместо этого, побежав к Тоаду. Зато он знал точно: вспыльчивому жабу про этот странный полет ничего рассказывать не стоит. Мало ли, чего натворит…