Пакет с мандаринами, тыквенный сок и открытка. Гермиона в очередной раз проверила всё перед выходом и удовлетворённо кивнула сама себе, убедившись, что в больничное крыло попадёт не с пустыми руками. Уже неделя прошла с тех самых пор, как Рон попал в больницу. Со слов Гарри, Рон почти ни с кем не разговаривал и ел очень мало. У него по-прежнему болел желудок, да и всему телу нужен был отдых. Даже переворачиваться с боку на бок было проблематично.
Девушке было и без того стыдно, что все друзья уже навестили Уизли, а она, боясь его реакции на её нежданный визит, откладывала его вплоть до тех пор, пока Гарри не сказал ей прямым текстом: «Всё же, я думаю, он хочет тебя видеть». В понедельник с утра, когда все отправились на занятия, Гермиона позволила себе прогулять лишь одно, чтобы навестить друга в столь тяжёлое для него время. Но и сейчас в ней жило плохое предчувствие: Джинни с Лавандой на удивление притихли и почти с ней не разговаривали, а Гарри был слишком занят делами с Дамблдором, чтобы обращать внимание на всё, что происходило вокруг него.
Грейнджер шла к больничному крылу с прижатой к груди сумкой. Коридоры были безжизненно пусты и темны, ведь в зимнее время, как и всегда, единственным освещением в замке были свечи. И её шаги отдавались звуком по всему пространству. Картины, висящие на стенах, провожали её скучающими взглядами и продолжали переговариваться между собой. Гермиона Грейнджер была невидимкой в этом месте — для всех, для всего, даже для самой себя. Пока шла, она вспоминала ночь с пятницы на субботу, ночь омерзительную, холодную, ночь, которую она потратила на работу в Выручай-Комнате. После того разговора с Малфоем они молчали. Она поняла, что с ним не получится по-хорошему поговорить, ведь он, погружённый с головой в своё задание, воспринимал её попытки поговорить как попытки отвлечь его. Она не знала, что творилось у него в голове. И не знала, зачем он сказал ей, кто был Принцем-Полукровкой. Но если бы Гарри только услышал, то ему, возможно, удалось бы избежать множества бед.
Больничное крыло было освещено лучше, чем всё остальное. Все пациенты уже давным-давно проснулись и ели свой завтрак. Заглянув за угол, Гермиона успела заметить Рона на одной из больничных коек. Тот, в точности как и говорил Гарри, смотрел на поднос с едой с некоторым отторжением. Держал ложку над тарелкой и не мог заставить себя зачерпнуть хоть немного каши. Гермиона поджала губы и, решившись, вошла в помещение, полностью игнорируя слова мадам Помфри, заметившей её с некоторым опозданием.
— Милочка, сейчас сюда нельзя!
Гриффиндорка отмахнулась от неё с пренебрежением, чего бы никогда себе ранее не позволила. Твёрдая в своих намерениях как никогда, Гермиона присела на кровати напротив Рона. Тот не успел и опомниться, как она уже выкладывала свои подарки на тумбочку около его кровати и щебетала обо всём на свете, притворяясь, словно бы никакого серьёзного разговора и не должно было быть:
— Мне так стыдно, что я к тебе не заглядывала! Но я очень тщательно выбирала тыквенный сок и вообще… помнишь, как мы купили испорченный и потом весь вечер втроём бегали?.. Учёба нормально, да… Только немного одиноко, сейчас почти никто не говорит друг с другом, будто начинаются тяжёлые времена. И Малфой… на нумерологии противнее, чем обычно.
— Гермиона, — Рону стоило сказать единственное слово, чтобы остановить поток её бессвязных речей. Она поставила бутылку сока на деревянную поверхность и тут же спрятала руку в кармане мантии, заметив, что Рон уже протянул к ней свою.
— Рон, — вторила ему девушка в чуть насмешливой манере. — Ты замечательно выглядишь. Как будто тебя прожевал и тут же выплюнул дракон.
Уизли усмехнулся и в тот же миг отстранился.
— Просто я всё думал о том, что натворил. Ведь по сути это была только моя вина, что мы не общаемся…
— Верно, — согласилась Гермиона, ни капли не подумав о том, что тот, возможно, ждал, что она начнёт отрицать. — Ты меня поцеловал, я отказала, потом ты стал подозревать меня в какой-то ерунде и игнорировать и, наконец, отказался от моей помощи, когда вот это вот всё с тобой случилось.
— Это Гарри попросил тебя сюда прийти? — спустя минуту молчания спросил Рон. Изредка он поглядывал на мадам Помфри, недовольно качавшую головой и собиравшую подносы у пациентов.
— То есть ты напрямую не говорил, что хочешь меня видеть? — протянула гриффиндорка, чуть приподнимаясь. — Так может мне уйти?
— Нет-нет-нет! Ни в коем случае! — Рон всё же протянул к ней руки и ухватился за её локоть. Его безрассудные действия привели к тому, что очередной приступ боли настиг его и он скривился в лице, резко зашипев.
— Мистер Уизли, если вы ещё раз позволите себе встать…
— Всё в порядке, мадам Помфри! — крикнул Рон, пряча свои холодные бледные руки под одеяло. Он уже давно был наготове ответить на её выпады в его сторону. Похоже, подобное случалось не в первый раз, и он уже не знал, каким способом ему задобрить эту женщину.
Гермиона с облегчением выдохнула, когда поняла, что боль у Рона прошла. Тот наклонил голову чуть набок и вновь посмотрел на неё с той глупой улыбкой на лице, с какой смотрел когда-то. До той ночи, когда решил все испортить. Возможно, сейчас он надеялся, что рано или поздно она изменит своё решение. Возможно, он смирился с участью лишь друга и его больше не пугал тот факт, что ему придётся вспоминать тот поцелуй и нелепо краснеть каждый раз.
В отличие от своей сестры, Рон, по крайней мере, всегда действовал прямолинейно и не привирал.
— Ты говорила, что что-то случилось с Малфоем на нумерологии? Он чем-то обидел тебя? Если обидел, я врежу ему по самое «не хочу»…
— Не то чтобы обидел. Скорее расстроил. Нам задали построить нумерологический портрет-предсказание, или как там называется эта дурацкая штука. А он… ему попалось моё имя, и он…
— Он оскорбил тебя при всех? Или что? — чуть повысил тон парень, вновь приподнимаясь на локтях. Но Гермиона вовремя среагировала и остановила его, заставив тут же лечь.
— Успокойся. Вовсе нет. Просто он говорил очень мрачные вещи. Но это вовсе не значит, что они оскорбительные. Мрачные вещи могут быть у всех. Особенно в такое время. Возможно, у Малфоя было единственное более-менее правдивое предсказание. Остальные, в том числе и я, начали говорить о радужном будущем и долгих-долгих розовых днях с пони и летающими феечками.
— Мне придётся с ним поговорить. Если он хочет делать предсказания, то пусть делает их своим любимым друзьям, — сплюнул Уизли. В его тоне послышалось презрение, и Грейнджер вновь вспомнила о том, как он относился к ней в последние недели.
Гермиона печально покачала головой и бросила мимолётный взгляд на мадам Помфри, которая уже во всеоружии шла в их сторону, готовая зачитывать лекции по правильному поведению в больничном крыле.
— Знаешь, я, наверное, пойду, — она быстро схватила свою сумку, встала с места и повернулась в сторону выхода. — Выздоравливай. Все мы по тебе очень скучаем.
— Хорошо, — в спешке проговорил Рон. — Знаешь, Гермиона… Приходи завтра с утра в Большой Зал. Там соберутся все наши. И меня ненадолго отпустят. Приходи.
Гермиона повернулась к нему на несколько мгновений и радостно улыбнулась. Когда девушка уходила, она услышала вслед тихое:
— Я тоже по вам скучал, ребята.
И счастливо улыбнулась: хотя бы сейчас всё было хорошо.
Ещё кое-что омрачало утро её понедельника. Она работала на Малфоя уже около нескольких недель, но ещё ни разу не слышала о родителях. Ни от самого Драко, ни даже от Снейпа, который должен был связывать девушку с Пожирателями. Она боялась подходить к профессору ЗоТИ, ведь тот постоянно ходил хмурый и недовольный — то ли результатами студентов, которые должны были вот-вот выпускаться, то ли результатами Драко, который большую часть времени просто сидел и наблюдал за тем, как работала девушка. Снейп вызывал Гермиону на разговор лишь единожды с тех самых пор, как спас Драко от смерти. Она вошла к нему в кабинет, тихо поздоровалась и закрыла за собой дверь. Снейп сидел за столом и перебирал бумаги, держась одной рукой за переносицу. Возможно, ему болела голова, и каждое произнесенное им слово причиняло настоящую боль.
— Как хорошо, что вы пришли, мисс Грейнджер…
— Зачем вы попросили меня прийти, профессор?
— Я хотел задать лишь один вопрос… Скажите, мисс Грейнджер, — он убрал руку от переносицы и положил её на стол перед собой, на бумаги, тут же принялся стучать пальцами по грубой поверхности дерева. — Драко Малфой занимается той работой, которой должен?
Гермиона нахмурилась, не ожидавшая подобного вопроса, и скрестила руки на груди. В нём, этом вопросе, не было никакого подвоха. Но она вовсе не знала, как на него отвечать. Ведь если Малфой узнает, что она сказала правду, то ей не сдобровать. Если же она солжёт, то Снейп и сам узнает правду с помощью легилименции. Так зачем он мучает её расспросами, когда сам может узнать ответ без каких-либо проблем?
— Смотря что вы считаете работой, профессор, — уклончиво ответила она. — Он находится в Выручай-Комнате вместе со мной и…
— Тут есть два варианта, понимаете, — Северус фыркнул и оторвался от спинки сиденья. Внимательно посмотрел на девушку напротив и чуть прищурил глаза, пытаясь рассмотреть её получше в полутьме. — Он чинит, вы помогаете. Либо вы чините, а он… как бы помогает. Своим присутствием. Что происходит на самом деле?
— Ну, на самом деле, он подсказывает мне, где искать, — Гермиона всё же подумала, что лучше маленькая ложь, чем большая, и куда проще будет недоговорить, чем сказать слишком много лишнего.
— Всё ясно. Тогда можете идти, мисс Грейнджер, — он тяжело выдохнул и прикрыл глаза рукой.
«Не этого я ждал от него, не этого».
Весь день Гермиона провела рядом с Гарри. Для занятия по зельеварению она придумала зелье для видения в ночном свете. От него два человеческих глаза превращались в два кошачьих. Девушка специально не спала накануне всю ночь, чтобы проверить длительность своего изобретения. Итог — три часа.
— Неплохо, неплохо. Но вы подумайте, кому может понадобится такое зелье. Разумеется, многим. Но кому именно? К тому же, если выпить такое зелье днём, то ослепнешь, разве нет? — Слизнорт оставил опешившую Гермиону стоять и смотреть на свой флакончик с синей жидкостью, а сам двинулся далее, к столику слизеринцев. — А вот это уже интересно, мистер Малфой! Вижу, вы решили постараться на этот раз. Что-то совершенно новое. Но — опасное.
Гриффиндорка кинула быстрый взгляд в сторону Малфоя. Тот, держа перед собой флакон с алым, словно венозная кровь, зельем, довольно ухмылялся и беспечно отвечал на вопросы преподавателя, как будто ему не стоило ничего, чтобы на ходу выдумывать ответы.
— И что же это, молодой человек?
— Противоядие от психотропных зелий, профессор. Очищает кровь и освежает мозг.
— Хм… Что вы брали за основу?
— Безоар, разумеется. И добавил небольшую ветку полыни. Она убирает сонливость, какая бывает от подобных зелий.
— Это всё, чем ваше зелье отличается от остальных? — кажется, интерес профессора зельеварения стал медленно остывать, это было заметно по тому, как он уже поглядывал на следующего студента. Гермиона несколько повеселела: всё же, Драко был не настолько гениален, чтобы переплюнуть Гарри. И тем более её. Но ответ Драко заставил её вздрогнуть.
— При большом количестве зелье вызывает обратный эффект. Человек впадает в небытие, ему открываются самые свои… сокровенные мысли. Бессознательное.
— Чушь, — резко вырвалось у Грейнджер, и все, кто до сих пор не был заинтересован разговорами со Слизнортом, обратили на неё своё внимание. — Ты проверял это на себе, чтобы говорить такое?
— Проверял, — подтвердил Малфой, убирая флакончик обратно в свой карман. — Не сомневайся, грязнокровка. У меня осталось немного. Если надо будет — заходи. Я с радостью покажу тебе твоё… сокровенное.
Гермиона резко выдохнула и сделала шаг вперёд, но, к счастью, рядом стоял Гарри, который без промедления схватил её за запястье. Так он быстро заставил отрезветь от ярости, какая нахлынула на неё, стоило Драко Малфою произнести те мерзкие слова.
— Попрошу не нарушать порядок на занятиях! — Слизнорт резко ударил кулаком по столу, отчего все от внезапности вздрогнули. — Вы молодец, мистер Малфой. Но противоядие не должно так влиять на того, кто его принимает. Гомеопатические напитки запрещают в силу их ненадёжности. Возможно, вы уберёте этот недостаток, и тогда мы сможем предложить зелье Министерству. То же касается и вас, мисс Грейнджер. Зелье ночного видения как нельзя кстати придётся мракоборцу и человеку, работающему с ночными животными или с другими расами. Поработайте над ним ещё в своё свободное время.
«Боюсь, моё свободное время занято немного другим, профессор», — Гермиона бросила ещё один взгляд на Драко. Но тот уже разговаривал с Крэббом и Гойлом, позволяя себе не самые приличные выражения в присутствии учителя. Она уже услышала слова, от которых всё у неё внутри сжалось в мерзкий липкий комок: «Грязнокровка и отродье полукровки, какой милый дуэт. Не хватает только предателя крови»…
«Малфой, ведь тебя это уже давно не волнует. Не волнует! — хотелось выкрикнуть Грейнджер, но она, разумеется, молчала и не спеша чистила свой котёл губкой, игнорируя своего друга. — Ты бы не стал просить моей помощи, если бы считал меня действительно мерзкой. Ты бы не стал мне раскрывать правду о Джинни и Лаванде, если бы…»
— Странно, что у него есть время на зельеварение, — Гарри по-дружески подтолкнул её плечо. — У Пожирателя смерти вообще не должно быть времени на учёбу.
— Пожирателя смерти?
— Я же не раз уже говорил! — Поттер нетерпеливо кивнул в сторону Драко. — У него на запястье что-то есть. И он это прячет. Я абсолютно уверен, что это метка. Какая была у Барти Крауча-младшего. И у остальных. А что ты думаешь? Может он быть одним из них?
Возможно, ему так хотелось услышать мнение подруги. Знать, что оно полностью совпадает с мнением его. Но она лишь недовольно поджала губы и резко сказала:
— Не спрашивай меня об этом. Мне не интересно. И я не хочу в этом участвовать. Я хочу жить спокойно. Жить, как мы жили когда-то, когда нас всё это не касалось. Пусть он будет кем угодно, мне плевать.
Ей не было плевать, не было всё равно, но она не могла позволить себе даже выражать мнение об этом. Выражать мнение, когда всё доподлинно известно? Это было просто смешно. И она смотрела, как её друг медленно разочаровывается в ней, как в его глазах постепенно рождается какое-то тихое, едва уловимое подозрение, сомнение в ней и в её искренности. Ведь они уже давным-давно не говорили с ним по душам. И она часто куда-то пропадала. И не могла объяснить своих уходов. Даже то, что Полумна обещала прикрыть её, становилось бесполезным.
***
Драко в очередной раз поправил зелёный галстук и взглянул на своё отражение в окне. После зельеварения остался неприятный осадок на душе. Возможно, потому что Грейнджер в очередной раз заставила его поволноваться. С поджатыми губами и нахмуренными бровями она походила на шестилетнюю девчонку. Она слушала оскорбления в свою сторону, словно не понимая, к кому они относились, однако после не смогла сдержать своего порыва. Верно. Он до сих пор помнил удар Грейнджер с третьего курса — то был сильный рывок, полный боли и обиды. Тогда он целый вечер ощущал прикосновение её пальцев на своей щеке — даже не боль, а само ощущение того, что её кожа касалась его лица. Так и сейчас он отчего-то взглянул на её руки. Ожидая, что она ударит его снова.
«Идиот, — Драко хмыкнул самому себе и качнул головой. — Кажется, постепенно всё начинает тебе нравиться. Если увлечёшься, то провалишь задание».
А ведь третье предсказание было написано не прорицателем. Им. И он не успел зачитать его, но это, впрочем, было хорошо. Никогда не поощрялось излишнее откровение, а откровения этого в предсказании Малфоя было предостаточно. Чтобы не утонуть в её глазах, полных иронии и сарказма, которые возникли бы в тот момент, ему действительно необходимо было остановиться.
— Мистер Малфой? — профессор Снейп вышел из-за угла, как всегда в своей чёрной мантии и весь в своём чёрном настроении. — У меня есть послание от Беллатрисы, которое вам было бы очень интересно услышать.
— Слушаю? — сдержанно произнёс Малфой, задерживая дыхание от неожиданности. Посланий от Лестрейндж не было уже около двух недель, он и не ждал, что она объявится.
— Она попросила меня немедленно проверить вашу работу. Завтра ночью. И выслать ей письмо с информацией о состоянии артефакта на данный момент. Пожиратели смерти соберутся ночью со следующего четверга на пятницу, чтобы обсудить дальнейший план действия. К тому моменту шкаф должен быть на две трети починен. Мисс Грейнджер сообщила мне, что вы предпочитаете, кхм… смотреть и комментировать, нежели работать. Удивительно, но это не мисс Грейнджер выполняет своё первое задание. А вы. С сегодняшнего вечера попрошу вас быть более ответственным.
— Да, профессор, — как всегда сквозь зубы прошипел слизеринец, чуть наклонив голову.
Профессор, удовлетворённый кротостью своего ученика, прошёл мимо него и чуть похлопал того по плечу, что было профессору совершенно несвойственно. Но этот жест Малфою показался даже оскорбительным. Что ему хотели тем самым сказать? Его пожалели? Или наоборот, подкрепили этим свою угрозу? Малфой наигранно стряхнул невидимую пыль со своего плеча и фыркнул. Былая злость на грязнокровку разгорелась старым ярым пламенем.
Поганая тварь должна была молчать. Он ведь и так показал ей место в этом мире вполне ясно и доступно. Что ещё ей нужно было услышать, чтобы окончательно оставить попытки вмешиваться в его личные дела?
Он нервно ударил кулаком по стене, полностью проигнорировав последовавшую за этим боль. Но она, эта боль, продолжила растекаться по руке, проникая внутрь и медленно расползаясь по коже. Почувствовав неладное, Драко задрал рукав и взглянул на Метку. Кожа вокруг неё покраснела и чуть припухла. Где-то там, Пожиратели смерти собирались вокруг Волан-де-Морта и в очередной раз докладывали о новых жертвах. Он был здесь и выполнял грязную работу. Чувствовал себя прислугой, которой доверили работу где-то на задворках важного и нужного.
С другой стороны, он не хотел убивать. У него постоянно дрожали руки. Если бы убил, они бы вообще никогда не переставали дрожать.
«Чёрт возьми, парень, что ты с собой делаешь, — Малфой в последний раз взглянул на своё отражение в помутневшем окне. — Гниёшь заживо».
***
Гермиона не успела войти — Малфой схватил её за запястье и затащил внутрь. Она не успела вскрикнуть, как он уже вновь прижал её к стене, зажал её рот и посмотрел на неё глазами, пылающими опасным огнём. Девушка попыталась прикусить его ладонь, но на этот раз он не отпустил её, а лишь сильнее сгрёб в охапку.
— Твои острые зубки мне не страшны, Грейнджер.
Она содрогнулась всем телом, попытавшись освободиться от его нежеланных объятий, но Малфой вновь оказался сильнее. Вместо того, чтобы попытаться её успокоить, он сразу перешёл к допросу, которого так долго ждал:
— Что ты сказала Снейпу? Что ты ему сказала, сучка? Расскажешь — обещаю, больше в таком унизительном положении ты не окажешься. Возможно.
Он убрал руку. Гермиона даже не попыталась закричать, ведь прекрасно понимала, что в подобном месте её никто не спасёт, разве что если Драко на голову свалится коробка со стальными слитками. Поэтому она, привыкшая к его взрывному характеру, только хмыкнула, не спеша отвечать.
— Что ты ему сказала? Он готов был меня убить сегодня.
— Я сказала, что ты помогаешь мне искать повреждения. В смысле искать. А чиню я. Ведь это и есть командная работа, разве нет?
Он чуть ослабил хватку. То, как упрямо она смотрела на него, заставило Малфоя поверить в то, что она не врала.
— Что ж. Тогда сегодня тебе нужно будет постараться. У нас мало времени.
Гермиона отвела взгляд в сторону, и в тот момент он отпустил её. Она расслабилась, наконец, способная вдыхать воздух, и направилась следом за Малфоем к шкафу, скрывавшемуся за многочисленным хламом. Это место, и это пренебрежительное отношение к ней начинали её раздражать. Как бы она ни пыталась медлить, как бы она ни пыталась донести до друзей свои помыслы, всё это оставалось далеко от того, что по-настоящему могло помочь. Но в ней не было столько злости, чтобы ответить Малфою теми же оскорблениями и поступками, способными унизить его. Она разглядела в нём человека и не была готова стереть образ такого Малфоя из памяти. Пусть бы даже он пытался её унизить десятки тысяч раз.
— Ты где там, Грейнджер? — раздался голос Малфоя где-то неподалёку. Гермиона с силой зажмурила глаза и вновь их открыла, попытавшись отогнать от себя подступивший к ней сон. И направилась к артефакту с палочкой наготове. Вновь предстояло напрягать зрение. Но она, всё же, прихватила пузырёк со своим зельем, чтобы лучше видеть в темноте.
— Что это? — со скептицизмом в голосе спросил Драко, заметив, как она достаёт из кармана своей мантии пузырёк с синей пузырящейся жидкостью. — Твоё дурацкое зелье?
— Если это зелье дурацкое, то твоё — абсолютный плагиат на всё, что было придумано ранее, — парировала Гермиона и, откупорив сосуд, выпила всё до последней капли.
— Разве если ты сейчас не выйдешь на свет, не станешь слепой? — с интересом спросил слизеринец и тут же потянулся к своей палочке, готовый проверить, исключительно ради эксперимента.
— Только попробуй сейчас применить Lumos. Все внутренности твои тут же окажутся на стенах сего прекрасного помещения, Малфой.
— Как мы заговорили. Надо же.
Гермиона засунула пузырёк обратно в карман и взглянула на свои руки. Теперь всё вокруг словно бы осветилось ярко-синим цветом. Её пальцы были похожи на руки мертвеца — голубые, с синими ногтями. Гермиона подняла взгляд на Малфоя. Тот, облокотившийся на спинку стула и закинув ногу на ногу, смотрел на неё с неким отстранением. Но его волосы так и оставались платиновыми, как и глаза — серыми. Словно бы магия зелья на Драко Малфоя не распространялась вовсе.
— Ну как, хищница, стало лучше?
— Да, — ответила Гермиона, хотя не была уверена, что парень нуждался в ответе. — Теперь шкаф видно куда лучше. Дерево синее, царапины чуть более светлого оттенка. Так мы быстро справимся.
Ну разумеется, она не собиралась справляться быстро. Вновь сев на корточки, у самого основания шкафа она начала медленно подлатывать нижние царапины, которые, в отличие от остальных, были куда глубже и безобразнее. Дерево чинилось нехотя. Гермионе приходилось несколько раз повторять заклинание, чтобы волокна начинали срастаться всё быстрее и быстрее.
Они, вернее было бы «она», работали ещё около часа, перекидываясь короткими, ничего не значившими фразами.
— Кстати, — спросила Грейнджер, внезапно вспомнив. — Об окклюменции. Когда ты начнёшь меня обучать?
— Тогда же, когда работа с тобой начнёт давать результаты.
— Но к тому времени будет уже слишком поздно, чтобы что-то делать…
— Ведь это ты должна работать быстрее, а не я должен подстраиваться под твои прихоти, — Драко покачал головой, поднимаясь с места.
На самом деле он прекрасно понимал, что обучению окклюменции не быть. Ведь, чтобы обучиться ей, было необходимо, чтобы сам учитель обладал легилименцией. К счастью или к сожалению, Драко подобным даром обладал на самом примитивном уровне. И он умело притворялся профессиональным хранителем сего навыка, чтобы заставить её делать всё, что он пожелает. Они работали ещё около часа. Действие зелья было в самом разгаре. И если бы Гермиона стала птицей, то только ночной. Ей нравилось ощущение превосходства над Малфоем, ведь, он, почти ничего не видя в полутьме, только и мог, что наблюдать её силуэт.
Зима за окном стала ещё зимнее. Деревья все до единого покрылись белым пушком, дорогу в самых людных местах замело. Ветер ночью усилился в несколько раз, и сейчас пейзаж за окном напоминал картинки из старых учебников: метель, совершенная пустота и шёпот надвигавшейся беды. Её, эту беду, не чувствовал никто. Она бродила по окрестностям замка мёртвыми птицами на снегу, забытыми вещами в беседках, отсутствием обычно развеселённых студентов.
Она не заметила, как зацепилась указательным пальцем о что-то жёсткое и поцарапалась сама. Тихо вскрикнув, девушка сразу засунула палец в рот, чтобы прочистить ранку, и тут же чуть не ударилась головой о шкаф, потеряв равновесие.
— Профессор Снейп! Не ожидали вас видеть!
Гермиона протёрла глаза и обернулась: на них, воззрившись своими чёрными глазами, действительно смотрел профессор Снейп. Укутанный в плащ (возможно, он собирался куда-то уходить или только пришёл), мужчина проигнорировал приветствие своего ученика и сразу направился к шкафу. У него не было времени на лишние разговоры, и он сразу раскрыл шкаф и уставился на сосуд, расположившийся посередине дна шкафа. Тот был полон на одну четверть. Чёрная субстанция, плескавшаяся в нём, испускала зловоние, какого, возможно, не существовало больше нигде. Энергия, собранная из самых задворков этого магического артефакта, представляла из себя не что иное, как тёмное начало, не имеющее никакого объяснения.
— Слишком медленно.
Северус посмотрел на гриффиндорку с подозрением. Хотя она была уверена, что увидит на его лице хоть малую долю поддержки, которую заслуживала, но его губы недовольно искривились в неровную полосу, и само его лицо стало белее обычного.
— Вы считаете, мисс Грейнджер, что ваши попытки задержать нас как-то помогут вашим друзьям? — девушка задержала дыхание, услышав его слова. Малфой позади напрягся всем телом и злобно покосился на девушку, уже, похоже, понимая, в чём было дело. — Вся та работа, которую вы якобы делаете, могла бы быть завершена ещё неделю назад. Но это ни капли не продвинуло Гарри Поттера в его свершениях, разве нет?
— Вы неправы. Я просто боялась сделать хуже. Я старалась делать всё аккуратно…
Драко громко фыркнул. Её ложь, такая явная и неприкрытая, что-то будила в нём. Что-то необъяснимое. Он и так был зол на неё за всё то, что она делала. Если бы Снейп вдруг стал нападать и на него, возможно, блондин и вовсе не выдержал бы. Но при своём покровителе он не мог сделать ничего такого, что происходило у него в тот момент в голове.
— Послезавтра вечером я приду снова. Всё должно быть готово. Потом состоится встреча с остальными. Мистер Малфой, присмотрите за нашей самоотверженной девушкой. Боюсь, она слишком много о себе возомнила.
— Да, сэр.
Снейп отошёл на пару шагов, всё ещё всматриваясь в тёмные внутренности шкафа, и резко развернулся, как будто вспомнив о чём-то важном. Каждый его шаг словно бы ударом проходился по её, Гермионы, грудной клетке. Он втоптал её надежды на милосердие куда-то вглубь, возможно и вовсе истерзал их. Действительно, Северус Снейп и Драко Малфой были удивительно похожи. Оба любили показывать свои тёмные стороны. Оба наслаждались своим положением.
Дверь в Выручай-Комнату закрылась.
Что-то в глазах Малфоя блеснуло. Совершенно новое. Страшное. Он был зол — и вместе с тем он проявлял к ней сочувствие, несомненно. Гермиона сделала шаг назад, к шкафу, поняв, что сейчас должно было произойти нечто важное. Но сочувствие быстро пропало во мраке его серой ненависти. Он сделал два неожиданных шага вперёд — и вытянул руки, толкнув её в шкаф. Она в миг оказалась наедине с сосудом тёмной магии, который, находясь под её ногами, продолжал испускать запах. И этот запах тут же забился ей в самые пазухи носа.
Дверцы захлопнулась. Раздался щелчок.
— Лживая тварь, — только и произнёс Малфой. Его голос показался ей в тот момент глухим отголоском прошлого. Как будто вместе с тем, как она попала в этот шкаф, весь мир снаружи растворился и превратился в нечто абстрактное. Она подумала, это шутка. Она подумала, это вот-вот прекратится, и он освободит её.
Но вместо этого Гермиона услышала его отдаляющиеся шаги.
— Малфой! Немедленно выпусти меня!
Драко уходил. А она оставалась запертой в шкафу. В Выручай-комнате. Ночью. Рядом с огромным сгустком тёмной энергии, норовящим изъесть её разум.
