Где кончается море

…Голос женщины на другом конце провода был деловитым и равнодушным. — Какого рода приступ? — спросила она. — Опишите симптомы. — Я думаю, это тяжелая депрессия с паническими атаками, — Ламаник осмотрительно подбирал слова — боже, он хотел помочь Уильяму, но не ценой закрытия того в какую-нибудь задрипанную психушку. — Не знаю, я не разбираюсь в таких вещах. Он дезориентирован, ни на что не реагирует. Сейчас у него жар. В прошлый раз он был готов совершить самоубийство. Он не буйный, но деревня слишком далеко, чтобы я увёз его отсюда без вашей помощи. — Хорошо, высылаю бригаду, — тем же бесстрастным голосом сообщила женщина. — До прибытия бригады постарайтесь успокоить вашего друга, насколько это возможно и по мере сил исключите возможность нанесения себе и ему вреда. Не давайте ему никаких медикаментов, не позволяйте переедать. Вы понимаете меня, сэр? — Он не опасен, — зачем-то повторил Ламаник. — Он просто не должен снова остаться один. Женщина, разумеется, не ответила, лишь попрощалась и оборвала звонок. Ламаник вернулся в дом той же дорогой. Подумать только — всё детство он мечтал приехать сюда, на побережье, в школьные годы выполнял для деда самую тяжелую и грязную работу, лишь бы тот взамен свозил его к океану на выходных, все эти месяцы завороженно наблюдал за приливами и отливами из своего крошечного окна, а сейчас даже не глядел в сторону большой воды. Ламаник вернулся в дом той же дорогой. Кинул в потрепанный рюкзак смену одежды для Уилла и для себя, сунул туда же бумажник, который нашёл в ящике стола. Прошёлся по дому, перекрыл воду и выключил из розеток всю немногочисленную технику на кухне. Всё тело болезненно ныло, на запястьях наливались синяки, от них же саднили бёдра и неприятно тянуло болью между ног, но почему-то Ламаника это совсем не тревожило. Ему казалось, дом вокруг него — живое существо, старое и потасканное, не нужное никому, и сейчас он голыми руками сворачивает этому существу шею. Он плеснул из чайника стакан воды и вернулся к Уильяму в спальню. — Не спишь? — тихо спросил он, касаясь смуглой щеки. — Хорошо. Я собираюсь забрать тебя отсюда. — Где ты был? — слабым голосом спросил Сайфер, глядя ему в глаза. — На маяке. Нужен был телефон, чтобы связаться со службой спасения. — Кто-то пострадал? — встрепенулся Уилл. Ламаник чуть качнул головой. — Нет, но мы должны уехать. Маяку больше не нужен смотритель, а вот тебе необходима помощь. — Спасибо, — одними губами прошептал Уилл и взял Ламаника за руку. Он выглядел очень нездоровым. Осунулся, похудел, под глазами залегли лиловые тени, которых было не видно ночью. Ламаник крепко сжал его пальцы. Что-то внутри него слабо тянуло въедливым голоском: не усложняй, оставь, отмени вызов и вернись к себе в комнату, — но он знал, что это не выход. Пути назад не было, что бы ни ждало впереди, и ради Уилла он должен был оставаться сильным. — Ты меня любишь? — зачем-то спросил Ламаник, который и без того знал ответ. — Люблю, — признался Сайфер. Признался легко и будто бы апатично. В этой его апатии было что-то пугающее. Ламаник будто смотрел на оживший труп. — Тогда возьми себя в руки. Насколько сумеешь, большего пока не прошу, — кивнул он. — Позволь тебе помочь. У нас всё будет хорошо, обещаю. Я тебя ни за что не брошу. — Правда? — чуть заметно улыбнулся Уилл. — Не бросишь? — Даже если погонишь метлой, дикое ты чучело, — фыркнул Ламаник и грубовато прижался губами к центру его ладони. — Хочешь, расскажу, как всё будет? Мы продадим твою квартиру и мою гостиницу, а на вырученные деньги купим дом. В каком-нибудь мерзком людном городишке у моря. На участке у дома разобьём сад и посадим там мяту в четыре ряда. Цветочков ещё каких-нибудь до кучи. А ещё возьмём залог в банке на собственное кафе. Будешь там готовить, а я займусь управленческими вопросами. Ты ведь классно готовишь, от посетителей отбоя не будет! И кошку заведём. Или сразу трёх. Будем вдумчиво трахаться у них на глазах и чувствовать себя кончеными извращенцами. По-моему, план замечательный. — Не думаю, что у нас получится вдумчиво, — вздохнул Уилл. — Но план действительно замечательный. — А как получится? — улыбнулся Ламаник. — Мне неловко об этом говорить, — спрятал Сайфер нос в подушке. Он будто бы слегка ожил, но лишь самую малость. Впрочем, достаточно, чтобы скоротать время до прибытия бригады. — Никогда раньше не был с мужчиной. Сколько тебе лет, кстати? — Двадцать три, — Ламаник насупился, помялся и все-таки сменил гнев на милость. Ему казалось правильным отвлекать Уилла, убеждать, что с ними всё будет в порядке, что он рядом и там же останется — что переживать абсолютно не о чем. — Я тоже раньше ни с кем не трахался. В смысле, пробовал с женщиной, но чтобы вот так — нет. Только… руками. Выбирать, сам понимаешь, было не из чего. Но я даже рад. Хорошо, что первым был именно ты. Хоть меня и бесит, что ты был не в себе. Мне нужно, чтобы ты был со мной всецело. Душой, телом, членом и всем остальным. Я хочу тебя целиком. И чтобы не о чем было плакать после — разве только от радости, да. От радости разрешаю. — Хорошо, — ответил Уилл и закрыл глаза. Ламаник тоже замолчал, нервно глядя, как меняется его лицо. Дыхание становилось быстрым и поверхностным, глаза беспокойно метались за закрытыми веками, а от кожи жарило не хуже, чем от печки. Ламаник ругнулся. Быстрее бы приехала помощь, черт возьми. Уиллу нужен был врач, очень нужен был. Он поцеловал Уилла в лоб и тоже закрыл глаза, мысленно считая минуты.

***

Уиллу становилось всё хуже, температура росла. Вскоре он начал беспокойно метаться по кровати и жалобно стенать что-то себе под нос. Ламаник клал ему на лоб мокрые тряпки, постоянно выглядывал в окно, высматривая машину, и, наверное, впервые в жизни пытался обращаться к высшим силам с молитвами. Служба спасения прибыла ещё спустя час. Уилла погрузили на носилки и сунули в машину, пока Ламаник с одним из работников заполнял бумаги. — Ламаник Глифул, — повторил тот, поднимая на Ламаника взгляд. — По дороге нам прислали сводку по вашему делу. Вы уже семь месяцев числитесь без вести пропавшим. Ламаник натянуто улыбнулся. — В самом деле? Молодой человек быстро пробежался взглядом по тексту на экране смартфона и, покачав головой, сунул телефон ему под нос. Тот усмехнулся. — Не думал, что меня будут искать. Мистер Сайфер был постояльцем в моей гостинице. Я давно хотел уехать из города и, когда он съезжал, отправился с ним. Это было спонтанное решение. Я жил здесь всё это время. Скажите, в каком он состоянии? — Надо дождаться результатов МРТ, — покачал парень головой. — Есть подозрения на… органические причины тех симптомов, которые вы описали. Ламаник похолодел. — Поясните. — Опухоль, — пожал плечами парень, имени которого Ламаник, хоть разбейся, не помнил. Он старался выглядеть профессионально отстранённым, но, видимо, не хватало опыта: лицо у него было сочувствующее. — Но ставить диагноз без МРТ всё равно что жениться по залёту. Сколько лет он здесь работал? — Двенадцать лет? Кажется. Я не уверен наверняка, — Ламаник стиснул кулаки и выпалил нервно: — Я хочу поехать с ним. — Слететь с катушек за это время ничего не стоит. Одиночество, однообразная, но ответственная работа… даже интернета нет! — покачал парень головой и поднялся на ноги. — Не волнуйтесь. Мистер Сайфер просто переутомился, а МРТ ваш лечащий врач если и назначит, то лишь для очистки совести. Конечно, вы можете с ним поехать. Похоже, вы единственный человек в его окружении. Ламаник кивнул, перепуганный и зло выламывающий пальцы, и полез в машину, где ему разрешили сесть рядом с носилками с бессознательным Уиллом. Тому поставили капельницу — Ламаник не спрашивал, с чем. Всю дорогу он не выпускал свободную руку Уилла из своей и думал, что, наверное, у Уильяма даже страховки нет, а значит, к черту все — их будущий дом, их кафе, его гостиницу. Всё к черту, лишь бы нашлось лечение. Лишь бы Уилл, этот сукин сын, привязавший его к себе так крепко, не посмел теперь оставлять его одного.