Тонкая оправа

Мелкие буквы на экране мельтешат перед глазами, в тёмной комнате свет даёт только пара мониторов на столе, загромождённом всяким хламом. Колонки шумят, вносят помехи в симфонию тишины, и Нэиль нервно вздрагивает, недовольный, что его работу прерывают. Колонки гудят каждый раз, когда кто-то вот-вот позвонит. Но звонка всё нет, а экран телефона остаётся тёмным. Кажется, что парень всегда ждёт звонка от кого-то особенного. Но никогда не дождётся. Их переписка состоит из монолога. Сотни заботливых сообщений, на которые не суждено получить ответ. Вновь шум колонок, Нэиль с хрустом растягивается, думая, что стоит сделать перерыв. Глаза покраснели от недосыпа и источник света раздражает их ещё больше. Шум колонок, но парень уже не обращает внимания, пока телефон не загорается и не дрожит. С недоумением косится на него. Кто бы это мог быть? Связь с миром за окном слишком призрачна. Неужели следующий заказ поступил так быстро? А на экране светится нежное «Милая», пока Нэиль, едва не свалившись со стула, тянет руку к тумбочке у кровати. — Розэ? — низкий голос хрипит от волнения. — Простите, но у этого номера сменился владелец не так давно. Вы не могли бы больше не писать мне? Телефон безжизненно падает на пол, и ещё одна трещина появляется на экране. И на сердце ещё одна трещина. Спустя полгода хрупкое израненное сердце, пронизанное сетью таких трещинок, продолжает рассыпается медленно и тихо, почти незаметно.

***

Тэми безумно любит дождь. Как только хмурые тёмные тучи затягивают небосвод, тащит её на улицу, не обращая внимания на слабые упрёки и аргументы. Хватает за руку, выбегая из дома, подставляет лицо непогоде. И ему совершенно плевать, что вы в домашней одежде, а холодные настойчивые капли проникают под одежду. На его губах появляется глупая улыбка, когда идёт дождь. Он запрокидывает голову, и с мокрых прядей волос безостановочно текут ручьи по его лицу. Капли опускаются, разбиваясь о кожу, оставляя следы. А он лишь задорно смеётся. В этой квартире всегда играет классическая музыка, а на полу громоздятся пирамиды из книг. В этой квартире нет зонта. Как ребёнок он радуется неожиданным каплям с небес, словно долгожданному празднику. Потом говорит, что муза снизошла на землю к нему, потом целыми днями сидит за компьютером и изливает своё вдохновение на страницы. Он радуется, тянет за руку, а девушка едва успевает за его широким шагом, а потом пара срывается на бег, подхваченная волшебным безумием. Бегут сквозь пелену дождя, сквозь золотистые нити, сверкающие от блеска фонарей в ночи. Сквозь ширму из прозрачной невесомой ткани. Целуются под маленькой пластмассовой крышей на детской площадке. И мурашки от холода смешиваются с мурашками от его горячих прикосновений. А капли будут настойчиво стучать по пластику, создавая симфонию, не хуже классической композиции на его дисках. На губах привкус дождевой воды. Он любил дождь, а Санэки любит его. Также безумно. Когда слышатся первые капли по стеклу, она открывает окно нараспашку. Ей кажется, что его пальцы барабанят по толстому стеклу, пытаясь привлечь внимание своей любимой. Она открывает окно и вытягивает руки, чтобы встретиться с его ладонью и переплести их пальцы. Пусть непривычно холодные, мокрые от дождя, всё время ускользающие. Санэки боится выбежать на улицу, потому что боится сойти с ума. Просто раствориться, растаять от его ласковых требовательных касаний с той же глупой и счастливой улыбкой на губах. С сумасшедшей улыбкой. И она лишь протягивает руки, не стремясь закончить эту сладкую пытку. Цепляясь за ускользающие тонкие пальцы. Санэки думает, что совсем не против тоже стать дождём. Может тогда она вновь сможет увидеть его?