Тонкая оправа

— Нелли, какая приятная встреча! — воскликнула Санэки, всплеснув руками и наигранно радуясь его присутствию, но их встреча была крайне нежелательна. — Неко-Неко, — язвительно протянул тот в ответ, смакуя на языке только что придуманное прозвище. Волосы небрежно уложены, а чёрный свитер с кожанкой и потёртые синие джинсы выделяли парня из аляписто раскрашенной пьяной толпы на танцполе. — Что ещё за Неко? — недовольно, кидая на него тяжёлый взгляд, девушка изящно перекинула шелковистые волосы через плечо, убирая локоны, падающие на глаза. Подведённые карандашом тонкие брови, контрастирующие со светлыми волосами, делали её взгляд ещё более хищным. — Нуу, — криво усмехнулся Нэиль, — ты назвала меня Нелли, а это имя используют только близкие мне люди. А раз мы с тобой настолько, — выделил он слово, выразительно глядя на Санэки, — близки, то будешь Неко для меня, котёнок, — его улыбка была настолько ядовито-доброжелательной, что, будь Ченни рядом, почувствовал бы спазм в горле из-за искрящейся между этими двумя атмосферы. Но девушка лишь растянула алые губы в ответной улыбке, и левый уголок губ, насмехаясь, взлетел чуть выше правого. С показным вниманием Санэки начала изучать свой идеальный маникюр, а Нэиль со скучающим безразличием уткнулся в телефон. Он был здесь только ради своего друга, который не часто посещал такие места и чувствовал себя слегка неуютно в одиночестве. Хотя сейчас похоже совсем не скучал. Венди самозабвенно развлекалась с Ченни на танцполе, парень зажигал от души, вызывая восхищённые взгляды и завистливые вздохи. Девушка сексуально обвивалась вокруг и висла на его шее. Санэки раздражённо наблюдала за ней, не понимая, зачем Венди нужен такой хороший и добрый парень, как Ченни. С такими девушками не заводят крепких отношений, не создают семью. С такими девушками лишь развлекаются по вечерам, а после возвращаются к любящим жёнам в тёплый и уютный дом. — Боже, переспали бы, да и дело с концом, — пробухтел Нэиль под нос, не отрываясь от телефона. Но Санэки всё равно услышала. — Поддерживаю, что Ченни в ней нашёл? — забывшись, пробормотала она, продолжая свои мысли. — Да неужели? — протянул, оторвав взгляд от новостной ленты, глаза опасно прищурены. — А сама-то, — хмыкнул, пробегая глазами по откровенному наряду собеседницы. — На себя посмотри, Нелли, — язвительно выделила его имя, вытягивая руку на зелёный свет неона у барной стойки. — Уж кто-кто, а ты на ангела не похож, — красивые длинные ногти переливались перламутром сине-фиолетового лака. — Да что ты, разве? Неко-Неко, — насмешливо улыбаясь, он положил телефон на стол экраном вниз, уставившись на девушку. — Может, ты хочешь проверить? — длинные пальцы спокойно и размеренно постукивали по чёрному матовому корпусу, не стремясь попасть в бешенный ритм электронной музыки. Но не успела она ответить ему, как недавно обсуждаемая пара завалилась на мягкие диванчики, прерывая борьбу взглядов. Запыхавшийся и взбудораженный Ченни осушал стакан с неизвестный коктейлем, Венди смотрела на него блестящими маслянистыми глазами и беззастенчиво липла к его телу, окольцовывая мускулистое предплечье своими ручонками. — Снимите номер в отеле, — безапелляционно кинул он, насмешливо наблюдая за поведением девушки. Санэки раздражённо закатила глаза, хотя и была с ним абсолютно согласна. Но до чего же он бесцеремонный и нетактичный.

***

Белёсые всполохи дыма поднимались к крыше невысокого двухэтажного здания. С улицы не было слышно многоголосого гомона и шума толпы в его нутре, ночь тиха и пустынна. Клубы вечерней прохлады вырываются из приоткрытых губ. Покрасневшие и потрескавшиеся от частого облизывания, губы болели, испещрённые множеством ранок. Розэ бы не понравилось это. Но Нэиль не мог избавиться от недавно приобретённой зависимости. Сигарета смотрится так эстетично между длинными тонкими пальцами. Парень поднимает руку чуть выше, развевая в воздухе едкий запах, скользит ею, наблюдая, как медленно и неминуемо едва заметные колыхания расплываются в ничто. Так хорошо сейчас стоять у кирпичной кладки стены в тёмном переулке, в ночной тишине. Так хорошо, что ни одна мысль не лезет в голову, не затуманивает разум своими назойливыми щупальцами. Так хорошо, что Нэиль, ушедший в омут отрешённости, не слышит приближающийся стук тонких каблучков. Девушка замечает его и не подходит близко, отстранённо останавливаясь в десяти шагах. Разговоры не нужны сейчас никому из них. Шершавые кирпичи неприятно холодят кожу, и Санэки нетерпеливо щёлкает колёсиком зажигалки, теряя терпение. Нэиль делает очередную затяжку, откидывая голову назад и, соприкасаясь со стеной затылком, выпускает струю дыма из губ, слегка вытягивая их трубочкой. Настойчивые щелчки и последующий тяжёлый вздох привлекают его внимание. Санэки опирается спиной о холодный камень, вытянув стройную ногу вперёд, высокая шпилька туфли нервно постукивает по асфальту, выдавая напряжение. Платье глубокого тёмного цвета едва ли прикрывает бедро до середины, обтягивает красивую фигуру, открывает вид на тонкие ключицы и острые плечи. На ней даже куртки нет, а спина, кажется, была тоже оголена. Обесцвеченные волосы видятся ненастоящими и блёклыми, а сильно подведённые глаза сверкают непонятной и затаённой агрессией ко всему миру. Она так и не позвонила ему, а он не писал больше смс на её номер. И оба решили соблюдать холодный нейтралитет, не затрагивая событий той ночи. Девушка раздражённо откидывает волосы с лица, запрокидывая голову, с губ срывается частое тяжёлое дыхание. Санэки слышит совсем рядом ещё один щелчок и открывает глаза, видя перед собой равномерный огонёк чужой зажигалки. Судорожно подносит сигарету к губам и прикуривает, вновь опуская веки в блаженстве. Приятный вишнёвый аромат расплывается по воздуху, тая в ночи. — Спасибо, — шепчет она, наслаждаясь долгожданной затяжкой. Нэиль опирается на стену рядом. Минуты проходят мимо них. Двух застывших людей среди пустынного мира, потерявшихся и одиноких. Воздух больше не кажется холодным, потому что рядом всё же кто-то есть, хоть кто-то. И вы поддерживаете эту непринуждённую атмосферу. Каждый сам по себе, но ощущение, будто страдания разделяются между, смешиваются, словно клубы дыма от вишнёвых сигарет. Одни крепкие, другие совсем лёгкие, но обе сигареты истончают сладкий, чуть терпкий приятный запах, который хочется вдыхать снова и снова. Девушка выкуривает сигарету слишком быстро и хочет вытянуть следующую, мнимой радости от жалкой порции никотина ей не хватает. Она отталкивается от стены и тушит окурок об импровизированную пепельницу. Зябко поводит плечами, но не хочет возвращаться к шуму толпы. Почему-то не хочет. Санэки не любит тишину. Когда вокруг тихо, к ней в голову незаметно прокрадываются мысли и душат её воспоминаниями. Но сейчас было бы неплохо ещё немного постоять так, и никотина в крови всё ещё катастрофически мало. Нэиль скользит взглядом по её обнажённой спине, когда девушка поворачивается, чтобы отойти к пепельнице. Острые лопатки едва не прорезают кожу. Словно зачатки крыльев, ещё не прорвавшихся наружу. В глубоком вырезе платья притаилась мелкая россыпь веснушек, но парень не увидит этого в темноте переулка. Санэки не спешит уходить. Нэиль стягивает с себя кожанку и небрежно накидывает на открытые плечи девушки, а та слегка вздрагивает от окутавшего внезапно тепла и приятного запаха вишни, табака и неуловимого мужского аромата. Санэки открывает рот, чтобы сказать ещё одно бессмысленное спасибо, которое вряд ли значит что-либо, сказать действительно искренне, как давно не говорила. — Попробуй мои, — нарушает Нэиль тишину низким, слегка хриплым голосом, и протягивает кроваво-красную пачку. Санэки смотрит на собственную сигарету в руке, тонкую и изящную, женскую, лёгкую. Которая больше не в состоянии обеспечивать её организм губительным ядом и желанным избавлением. Санэки принимает новую сигарету из его рук и прикуривает с зажигалки, любезно предложенной им же. Дым неспешно карабкается вверх по кирпичным стенам под внимательным взглядом двух пар усталых глаз. — Вишнёвые, — задумчиво произносит Санэки, кутаясь в мужскую куртку, словно в плед. — Как ты? — вдруг спрашивает Нэиль, потому что не узнаёт ту язвительную стервозину, потому что видит её сломленной и разбитой. — Ты о чём? — невозмутимо вскидывает бровь, пытаясь разглядеть звёзды сквозь мутную пелену облаков и городского дурмана. — Хм, надеюсь, что ты выкарабкаешься, — парень неспешно проводит рукой по волосам, растрёпывая укладку, что всё ещё сохранилась каким-то образом. Лёгкий ветерок заглядывает в переулок, шелестя старыми газетами на асфальте. — Я справлюсь и без твоей помощи, — отвечает грубо, но не специально. Просто не хочет казаться ещё более жалкой. Ветер сдувает прямые пряди с лица, и девушка нервно заправляет их за ухо. Облизывает губы, на которых осталось не так уж много алой помады. — Могу лишь пожелать тебе удачи, — в его голосе слышится насмешка, и Санэки поворачивается к парню. Нэиль выдавливает жалкую кривую улыбку, глядя в её глаза. А потом начинает приглушённо смеяться, сдерживаясь, но смех кажется больным. Словно человек никогда не смеялся раньше и разучился улыбаться. Санэки с лёгким недоумением наблюдает, как красивые черты его лица искажаются в надрывном нервном смехе. Но она не чувствует себя жалкой, парень смеётся не над ней. Смеётся над несправедливым миром, что умеет отнять самое важное, и смеётся над ними обоими, у которых отняли души, оставляя оболочку влачить бессмысленное существование. — Ты свихнулся? — спрашивает с некоторым интересом к его персоне, непроизвольно улыбаясь. Знает, что её улыбка выглядит точно так же, а смех будет не менее сумасшедшим. — Ммм, я близко, — протягивает он, склоняя голову набок. На красных обветренных губах улыбка застыла, словно нарисованная. С садистским наслаждением они оба наблюдают, как кончик его сигареты крошится о красный кирпич, оставляя после себя безликий пепел. — Надеюсь, у тебя есть к кому обратиться. Нэиль проходит мимо, оставляя после себя шлейф терпкой вишни и чёрную кожаную куртку. — А у тебя? — шепчет в пустоту ночи Санэки. Спустя пару минут изучения трещин на рыжей стене, она тоже выходит из переулка и бредёт к автостоянке. Пепел тлеет, нежный и мягкий, он подчиняется грубым ласкам непокорного ветра.