Septem

      «Что он хочет? Что он такое говорит? Нет, я лучше сдохну! Нет…»       Но тело говорило обратное. Девушка жаждала. Ей было необходимо тепло, необходимо согреться. Но на столь омерзительный шаг она попросту не могла пойти.       Закрыв глаза, со всей силы сжав челюсть, Алиса старалась даже не дышать. Не могла поверить во весь тот ужас, который предстал перед её лицом. Возбужденный половой член, блять, парня, которому желает смерти. Которого ненавидит и готова перерезать глотку, даже не в собственных мыслях, а на самом деле. Дайте ей только острый нож, и она непременно это сделает.       Но сейчас она во власти ледяного ада, который сковал её тело. Сейчас чувствует, как обутая в ботинок нога Мурата достигла её колен и с силой ударила по правой. Девушка непроизвольно отодвинула её в сторону, и теперь она находилась на коленях с широко расставленными ногами. Её промежность предстала перед Муратом. Едва отросшие волосы на лобке завораживали парня. Он с восхищением смотрел на то, как соски девушки вновь набухли, и теперь не мог точно понять, это от холода или же от данной ситуации. Вряд ли чертовка могла возбудиться, вряд ли она вообще понимала, что творит и как реагирует её тело. Девушка лишь издала стон. Невозбужденный. Это был стон безнадёжности. Стон бессилия.       Мерзость. Как же ей было противно осознавать тот факт, что лицо находится прямо напротив паха Абгаряна и теперь она едва ли не касалась губами головки его возбуждённого члена.       Блять, а он реально возбуждён. И прям нехило так. Член так и стоит колом напротив губ обворожительной брюнетки, которой необычайно шёл этот мраморный цвет кожи.       — Хочешь ванну?! Хочешь горячей пищи? Хочешь, чтобы я вернул тебе одежду?! Тогда ответь на вопрос — кто я для тебя? Не ответишь — придётся отработать по-другому эту недельку, сучка.       Он не стеснялся в выражениях. Знал, что за эти три дня девчонка чертовски замерзла и согласится на что угодно.       От злости, от необычайной агрессии к этому мудаку она плюет куда-то вперёд. Попадает прямо на Мурата, чуть выше зоны паха. Смачный плевок теперь тягучими каплями спускается вниз, увлажняя основание ствола мужского органа. От тёплой слюны Мурат совсем потерял голову. Он, прикрыв глаза, с вожделением представляет её губы на своём члене и то, как девушка заглатывает полностью, помогая себе тонкими пальцами.       О, черти… Это сводит с ума!       Да, непременно этого он и хочет!       Именно этого! И плевать, что ещё рано! Плевать, что у него в планах! Трахнуть чёртову суку в рот — вот, что ему хотелось в данный момент.       — Никогда, ёбаный придурок! Сгинь, тварь! Я не буду! Ублюдок! Ублюдок!       Отмахивалась, как могла. Кричала, отбивалась, пока парень жёстко хватал её за волосы и за запястья рук. Он с силой швырнул девушку на койку, даже не подумав, что она может болезненно удариться.       — Лежать! — Громкой и сильной пощёчиной заставляет ту тут же замолчать и перестать рыпаться.       Боль… Обида за столь сильный удар рвётся наружу. Девушка всхлипнула, прежде чем снова впасть в истерику.       — Значит, нам с тобой не договориться, милая. Советую полежать еще несколько дней и хорошенько подумать.       Отчаяние — вот, что чувствует Алиса перед тем, как звонко заплакать.       — Я не просил тебя брать в рот, детка, я просил тебя взять в руки. Уверен, это ты делала тысячу раз, верно?!       С содроганием она смотрит ему в глаза. Возбуждён, подонок. Его заводит та боль, которую девушка испытывает. Даже тонкая струйка крови, что потекла прямо из носа Ильченко от силы удара брюнета, заставила его вожделенно всматриваться в тёмно-красную жидкость.       — Но, видимо, холод тебе уже стал любим, верно?       Он собирается уйти. Ловко заправляет возбуждённый член обратно в штаны, пусть и даётся это с огромным трудом. Осматривает заплаканную девушку и покидает комнату.       К чёрту эту суку! К чёрту!       Блять… но как же пылает собственный половой орган. Как же он хочет секса. Нет, даже не эту чертовку брюнетку. Он просто хочет бабу!       Четвёртый день подкрался незаметно. Ей снова достался стакан ледяного сока и едва прожёвываемый бутерброд. Противная на вкус колбаса. Любительская к тому же, с кусками жира внутри. Блевать хотелось неимоверно, но желание покушать было ещё сильнее. Она закрыла глаза, старалась даже не дышать, едва прожёвывая этот бутерброд.       — Вижу, тебе уже всё равно, что есть.       С этим словом Мурат кивает ей на оставшийся кусок хлеба, где девушка замечает едва позеленевшую плесень.       Тут же бежит в сторону того дряхлого туалета и вырыгивает всё содержимое этого «завтрака». Её выворачивает наизнанку, а слёзы снова закололи в глазах. Обидно, больно, и она совершенно не понимает, почему эта неделя настолько ужаснее, чем предыдущая?! Разве заслужила настолько плохого отношения к себе?!       Неделя унижения? Верно?! Так вот, этот подонок её унизил! В край! Без конца!       Чего он ещё хочет?! Дальше будет поить помоями?! Давать на ужин собственные… блять, даже подумать о таком не может, но точно уверена, что такой псих, как Абгарян, способен на многое!       Чувствует его за собственной спиной, по которой снова пробежались мурашки. Девушка оборачивается, смотрит в глаза усмехающемуся Мурату, а затем вновь чувствует злость. На ватных, трясущихся от холода и бессилия ногах она делает шаг к нему, едва только заставив себя встать.       — Знаешь, кто ты?       Он сузил глаза. Усмешка тут же ушла с его лица, и Мурат приготовился услышать долгожданный ответ.       — Ты тварь! Просто грибок в письках сифилисных проституток! Уверена, из такой же ты и вылез, ибо не только твоё тело гниёт на глазах, но ещё и душа!       Удар один, второй, и девушка едва не захлёбывается кровью. Для него, для его национальности оскорбить мать — значит подписать себе смертный приговор. Эта девчонка перешла черту.       Не будет никаких семи кругов ада!       Он попросту убьёт эту шваль прямо здесь и сейчас! Уничтожит! Заставит харкать собственной кровью, как и он когда-то! Заставит её попросту…       От ударов девушка кричит. Пытается вырваться. Слишком сильны они. Градом обрушиваются на беззащитное хрупкое женское тельце. Старалась укрыться руками, уберечь голову от мощнейших ладоней Абгаряна, но было поздно. Бьёт по лицу, не жалея пышные аккуратные губки. Бьёт по шее, бьёт по груди, а затем переворачивает чертовку на живот и прогибает через своё колено.       Ильченко потерялась в пространстве и времени. Она лишь проморгалась, как тут же почувствовала некую тяжесть в районе живота. Только сейчас, встретившись с бетонным полом глазами, понимает, что лежит животом на коленке Мурата.       — Ч-что… какого…       Хлопок! Сильнейший! Мощной ладонью приложился по её округлой ягодице. Красный след от его ладони остался на белоснежной коже девушки. Она завопила в голос, попыталась вырваться, но за непослушание получает ещё один хлопок! За ним за дёргание ещё один. Ещё и ещё, пока девушка наконец не хныкает от боли. Она осталась лежать смирно, больше не предпринимая попыток даже на сантиметр продвинуться вперёд и вылезти из крепкой хватки Мурата.       — Я требую, чтобы ты извинилась! Извинилась, чёртова блядина, и ответила мне на вопрос недели! Немедленно!       Хлопок. Ещё один. Ещё и ещё, пока девушка, потерявшая рассудок от жёсткой боли, не закричала.       — Да! Да!       — Что «да»? — переспрашивает, но удары не прекращает.       Он с вожделением смотрит за тем, как кожа меняет цвет с хрустально белого на светло-красный оттенок. Возбуждающе, верно?! А как насчет этих сногсшибательных окружностей?!       Он не маньяк, сука! Он не тот, кто может изнасиловать девушку или посягнуть на её честь! Но эта сука… она вовсе не девушка. Она просто гниль, она животное, она — ничто!       Но почему тогда эта сучка настолько возбуждает его?! Блять, этого не может быть! Не хочет, чтобы это было, но руки словно не слушаются.       Он не нарочно, видит бог, он не хотел, блять! Но всё же палец соскользнул по складочкам и достиг клитора девушки. Оказавшись подушечкой указательного пальца на этой едва ощутимой горошине, Абгарян едва ли не зарычал. Его всего передёрнуло. Но вовсе не от омерзительности к этим действиям и прикосновениям. Он едва сдерживался, чтобы не проникнуть прямо сейчас в столь желанный плод.       Желанно было только её тело. Недостаток секса говорил сам за себя. Мурат готов был сорваться и прямо сейчас взять девчонку, пусть даже силой, пусть даже разбив ей лицо в кровь. Но тогда он будет ненавидеть сам себя, по крайней мере за то, что не придерживался собственного плана.       Трётся подушечкой пальца о горошину, стараясь посильнее надавить.       Ягодицы всё пылают огнем. Алисе было трудно пошевелиться, даже воздуха в рот набрать, ибо лёгкие сгорали точно так же, как и кожа на ягодицах. Но едва девушка почувствовала давление на своём клиторе, то тут же всё обострилось.       Она широко распахивает заплаканные глаза, вдыхает через ноздри, старательно пытаясь отползти от Мурата. Он держит, не отпускает, продолжает надавливать на клитор, но теперь уже движет пальцем по окружности. Тепло и слегка влажно. Ухмыляется от этого, зная, что боль, граничащая с наслаждением, даёт убийственный эффект.       Так оно и было, иначе состояние и ощущения Алисы невозможно было объяснить. Ягодицы пылают теперь уже приятным огнём, плавно переносящимся в область её сокровища. Это не сравнится с тем, как он поглаживал её через штаны. Это не сравнится с тем, как она сама касалась себя каждый раз в ванне, представляя, что это делает Никита.       Это нечто безумное!       Ненормальное, но, блять, всё же шикарное. Девушка в очередной раз захныкала, её тело содрогнулось в тот момент, когда Мурат увеличил скорость. Теперь трение подушечек его пальцев по клитору брюнетки происходило ещё интенсивнее. Щекочущее ощущение, которое почему-то приносило неземной кайф. Её ноги сводило лёгкой судорогой, хотелось большего, в то же время она пыталась всё это прекратить.       — Я так понимаю, ответа не будет?.. — наклонившись к её затылку, прошептал Абгарян, и глаза девушки тут же распахнулись. Она прикусила нижнюю губу с невероятной силой, всасывая капельки собственной крови. — Или всё же попытаешься? Кто я для тебя, Алиса?       Палец начал медленно двигаться чуть ниже, отчего девушка отрицательно замотала головой и снова попыталась выбраться из этой крепкой хватки. Она резко дёрнулась в сторону, тем самым перекатилась на правый бок, оказавшись на бетоне. Со страхом, с тем самым, о котором он и мечтал, смотрела на мужчину и не могла понять, что только что происходило. Узел внизу её живота начал распутываться сам по себе, а то едва уловимое наслаждение, что готова была испытать, и вовсе испарилось.       — Ты…       — Подумай хорошенько. По какой причине ты здесь?       — Ради мести, — вспомнив ответ на вопрос первой недели, девушка начала отползать от Мурата назад, не разрывая зрительного контакта.       Он, облокотившись ладонями о бетонный пол, стал приближаться к девушке.       — Мне снова нужно давать тебе подсказки, Алиса? Учти, даже если после этого ты ответишь неправильно, то придётся туго. Весьма туго. — Его взгляд снова упал на промежность девушки, отчего она сглотнула слёзы смущения и попыталась свести ноги вместе, дабы не демонстрировать Мурату.       — Я здесь, потому что ты решил отомстить. Ты для меня… ты обиженный на меня человек, требующий справедливости. Ты пострадал по моей вине, верно? Ты так думаешь? Но я тысячу раз садилась за руль в алкогольном опьянении и ни разу не попадала в ДТП! Ты сам был виноват, ты!       Он внезапно оказывается около неё и хватает девушку за волосы. Взгляд жестокий, взгляд яростного мстителя, желающего причинить девушке как можно больше боли. Заставляет смотреть её в своё лицо, заставляет исследовать взглядом эти жуткие шрамы.       Алиса следует глазами по рубцам, спускается всё ниже, оглядывает их даже через тонкую материю белоснежной борцовки. Сглатывает, продолжив.       — Думаешь, что я виновата. Считаешь себя жертвой. Верно? Ты считаешь себя моей жертвой.       — Тогда кто я для тебя?       — Моя жертва.       Хватку ослабляет, но волосы всё равно не отпускает. Слегка оттягивает их назад, веля девушке открыть своё личико полностью. Она приподнимает подбородок по инерции, а её губы теперь напротив его. Ощущает горячее дыхание. Чувствует, как то обжигает рваные ранки, последствия его мощных ударов по её лицу. Хотелось снова плакать. Хотелось снова умолять его. Холод и голос вновь дают о себе знать. Тело всё трясется, даже душа замерзла от столь холодного взгляда Мурата. Он наклонился всего на сантиметр, приблизился к её губам вплотную и теперь коснулся кончиком языка. Проводит по ранке на нижней губе, затем по верхней. Вбирает кровь девушки в себя, ощутив, как та сладка на вкус. Ухмылка хищника, прежде чем Абгарян снова завладевает девичьим ртом.       Её стон ворвался в его рот будто глухим протестом. Не хочет отвечать на поцелуй, и это вполне логично. Не хотела даже, чтобы он касался вновь её губ. Но разум твердил, чтобы она просто терпела.       Не брыкалась, не старалась прекратить это душевное мучение. Девушка лишь терпеливо ждала, когда же он закончит, продолжая глубоко вдыхать через нос.       Язык Мурата скользнул внутрь. Прошёлся по ровным зубкам брюнетки, прошмыгнув чуть глубже. Достигает нёба, старательно проворачивает языком в разные стороны, углубляя поцелуй. Он едва ли не поглотил ротик девушки целиком. Вбирал в себя кровь без остатка. Всасывал эти пышные губки в себя, пытался удовлетвориться, но ни черта не удавалось. Мурат начинает злиться сам на себя за этот чертовски возбуждающий поцелуй. Её растерзанное от ударов тело, эта кровь, струйками стекающая с раненых губ, вперемешку с его слюнями, и боже, как же она учащённо дышит. Грудная клетка то и делает, что вздымается, а набухшие сосочки касаются правой ладони парня. Он сжимает грудь, несильно, но старательно задевая пальцами чувствительные соски. Девушка пискнула что-то, попыталась наконец отодвинуться. Не выходит. Он не хочет этого, не позволит.       Не допустит.       Она должна была раскрыться ему, прежде чем он даст вердикт.       Снова закончила всё за считанные дни. Он думал, что эта неделя продлится немного дольше, чем предыдущая. Но чертовка оказывается сообразительной девушкой и… сногсшибательной.       Как бы ему не хотелось видеть её смерть, разрывать эту сучку на части, желание целовать Алису было по-прежнему велико.       Он продолжал этот яростный поцелуй, без доли нежности или же страсти. Просто терзал девичьи губы, пока девушка снова молча роняла слёзы.       Внезапно отцепился, вглядываясь в лицо брюнетки.       Она молчала. Просто не двигалась, и казалось, что не могла даже открыть свои глаза.       Мужчина отпускает её волосы, но лицо Алисы по-прежнему находилось в данном положении. Едва убирает собственную ладонь с её пышной груди, как тут же сглатывает.       Члену в штанах невероятно тесно. Сука, он, кажется, разорвёт эту джинсовую ткань к чертям собачьим.       — Будь осторожна, сучка, — коснулся ладонью её подбородка, большим пальцем руки поглаживая девушку по разбитым губам, — пусть я и убью тебя в скором времени… пусть и уничтожу тебя как личность… всё же я мужик, который реагирует так, как и должен, на такое сногсшибательное тело.       Её веки поднимаются. Девушка вглядывается в глаза Мурата, старательно сглатывает его собственные слюни, которыми так яростно делился, пока языком руководил в её ротике.       — Тебя ждёт сплошное разочарование.       — Твоё существование — уже сплошное разочарование. Но, как видишь, я, по-моему, действительно больной сукин сын, раз решил провести с тобой столько недель вместе. Считаешь, — он немного запнулся, — что мне нравится целовать тебя? Нет, я просто показываю тебе то, чего не избежать в скором времени. Твоё тело теперь принадлежит мне, и я буду делать с ним всё, что сочту нужным. Захочу — отдам какому-нибудь бомжу, захочу — оттрахаю тебя здоровенным дилдо в жопу, разрывая её в клочья. Мы испробуем всё, девочка, ты будешь страдать от БДСМ, от жёсткой порки, от фистинга и тройного проникновения.       Глаза расширились. Она в панике попыталась что-то сказать, но не смогла… Только не это. Только, блять, не это.       Она сгорала от стыда. Считала, что она, такая красивая и сексуальная, имеющая власть, имеющая жениха, не могла быть такой… не могла быть…       — Придётся постараться, чёртов придурок, расширить меня для фистинга и тройного проникновения. Ты же нихуя не знаешь, верно, ёбаный ты придурок?! — вспылила. Последние капельки её сил собрались вместе, и теперь девушка со всей силы ударила Мурата в грудь ладонями.       Он не отодвинулся ни на сантиметр. Лишь сузил глаза и попытался понять, что только что произошло.       — Ты облажался, придурок! По-крупному! — едва ли не хохотом произнесла девушка. — Считаешь себя жертвой?! Да?! Ты моя жертва?! А вот нихуя подобного! Пусть эта неделя продолжается, давай! Мы будем повторять её каждый раз, продлевать её, лишь бы не настала та самая, в которой ты лишишь меня самого дорогого!       — И что же у тебя есть такое? — улыбчиво произнёс Мурат.       — Моя честь! — с некой гордостью в голосе заявила Ильченко.       Смех прошёлся по стенам этого бункера. Мурат откровенно хохотал, едва ли не разрывая себе лёгкие и живот от такой силы. Парень ощущал, как слёзы застыли в глазах, а повеселившие его слова Алисы до сих пор терзали воспоминания.       — Честь? О какой чести идёт речь, падшая шлюшка?! А?       — Не смей меня так называть! Понял?! Не смей!       — Каждый побывал там, — кивает на её промежность, — мне придётся надеть несколько десяток резинок, чтобы не подхватить какую-то заразу!       С криком накидывается на парня и начинает его колотить по лицу. Мурат всё смеётся, не ощущая боли совсем. Сил у девчонки не осталось, её удары подобны укусам комара. Ничего не чувствовал; лишь какие-то хлопки убеждали его в том, что девушка до сих пор не успокоилась.       Он специально откинулся спиной на пол, позволяя той взобраться на себя и продолжить эти «беспощадные» удары.       Мда уж, смех смехом, но дел ещё полно. Она ответила правильно на вопрос недели, надо бы подготовить ту комнату да и покормить злющую кошку.       — Хватит.       — Ты ублюдок! Я уничтожу тебя! — всё еще не успокаивалась девушка.       Терпению пришёл конец. Мурату больше не было так весело после её слов о какой-то там чести. Он скидывает девушку с себя, и та снова болезненно ударяется правым боком о бетонный пол.       — Для таких, как ты, слово «честь» вообще должно быть под запретом. Ты падшая, и признай это!       — Для каких это?       — Для тех, кому плевать, что брать в рот и совать себе в пизду.       Она снова захлёбывается слезами, провожая своего палача взглядом.       Мурат торжественно покидает комнату своей пленницы с некой усмешкой. Внутри него бурлят эмоции. Вожделение, желание, похоть. Чёрт, с каждым днём становится всё невыносимее находиться с этой чертовкой рядом. С каждым днём всё сильнее хочется не только её смерти.       Ему хочется обладать ею…