Septem

***

Мир погряз во тьме. Не было больше никаких желаний, не было даже целей. Всё моё безумие обрушилось в один момент. Безумный момент ярого желания — спасти, защитить, быть рядом, не отпускать. Месть больше не была во власти, она потеряла своё преимущество еще в ту ночь, когда наши тела слились в единое. Еще там, в лесу, я внезапно потерял всякое желание причинять ей боль. Меня заводили её слезы, её мольбы, её страдания… Что же случилось со мной сейчас? Возможно она права, я реально трус и боюсь последствий. А возможно я попросту потерял голову в желании спасти Её, уберечь от страданий, которые могут причинить другие. Собственник ли я? Правдивы ли высказывания в сторону серийных маньяков, что если они приметили жертву — то считают себя полноправными владельцами этой несчастной души? Мне уже не удастся это узнать… Но одно я знаю точно, что я одержим этой девкой. Девка… Даже в собственных мыслях не охота обращаться к ней так. — Ты маньяк, Мурат! Ты психически нездоров! Тебе даже грамотный психотерапевт не поможет! Ты права, девочка… Ты права, мне больше ничто не поможет в этой жизни. Только ты. Это всё могли быть лишь мои догадки. Я мог посчитать себя реальным безумцем, раз больше не восторгался картинками твоего мертвого обезображенного тела в своих мечтах. Мне нужна помощь. От кого её ждать? От тебя? Ты переменчива, Алиса, такая же, как и я черт побери. Ты каждый раз где-то в глубине души находишь те самые чувства, которые заставляют доверять мне… Но приходит ночь и вновь обрываешь всю нашу тесную связь ко всем чертям. Снова применяешь жалкие попытки спасти свою душу, которая уже давно в моей власти. Я и сам того не желая стал твои властителем, твоим напарником. Черт, да я стал таким же эгоистичным мерзавцем, желающим сесть на законный трон и править этим гнилым городом. Всё казалось нелогичным. Я искал ответы, хотя сам даже ни единого вопроса не задал. Наблюдая, как пузырьки игристого поднимаются вверх с необычайно бурным шипением, вновь попытался укрыть свои темные желания в глубине сердца. Ты продолжала спать, а я сидеть в одиночестве и смотреть на то, как вздымается твоя грудь при каждом глубоком вдохе. Вновь кошмары? Или же ты попросту давно очнулась и просто не подаешь виду, дабы уйти от предстоящего разговора со мной? Вот, и нашлись вопросы. Ухмылка застыла на моем лице, пока я старательно стирал её каплей алкоголя, которую вновь отправил в себя. Очередной бокал был пуст, а запасы уже почти иссякли. Признаюсь, мой желудок был заполнен лишь жидкостью… Даже кусок ветчины в рот не лез, не говоря уже о том, чтобы встать и приготовить полноценный обед за эти сутки… Перед глазами река крови. Мои ладони, которые я тщательно на протяжении часа отмывал от крови и грязи. То, как кусал себе губы, раздирая кожу до ран, когда закапывал тело товарища. Товарищ… Да, я обещал ему отомстить. Пусть и мысленно, строил из себя заботливого лучшего друга, считая, что я реально был не прав. Вчера он поставил все точки над «i», наконец показав своё истинное лицо. У меня не было выбора, не так ли? Он бы с легкостью вновь предал меня, а затем избавился бы от тебя, Ильченко. Проклятая чертовка. Так больше не может продолжаться. Мне надоело? Нет, я действительно испытываю все гамму чувств находясь рядом с тобой. Я просто не знаю, что делать дальше. Я настоящий псих, раз продолжаю тебя держать в этой темнице и раскидываю план действий на эту неделю! Мне пора закончить! Пока прекратить! Придумать план отступления! Ты же на моей стороне, а, Алиса? — На моей стороне?.. — сам того не понимаю, почему сказал это вслух. Тут же оставляю пустой бокал в сторону и поднимаюсь на ноги, схватившись за лицо ладонями. Выдыхаю горячий воздух сквозь пальцы, плавно опустив руки. Твоё дыхание на мгновение замерло. Я уловил эту секунду. Отчего-то в душе пошли приятные искры тепла, а затем взрыв эмоций, которым я был неподвластен прежде. — Ты как? Молчание, впрочем я ожидал этого. Даже не знаю, с чего начать… хм, хотя я уже начал. Просто отворачиваюсь в сторону холодильника, тут же открыв дверцу. — Я… я сейчас что-нибудь, блять, — тут же роняю сверток говяжьей вырезки на пол, тянусь к нему, сильно ударившись головой о край столешницы, — сука!!! — Ты как? — тем же вопросом, да настолько обеспокоенно, что с рук вновь всё падает. Кажется, у меня начались отходники. У нормальных людей это начинается после бурной пьянки, где-то часов через 6-8, а у меня после убийства. Даже как-то иронично… Еблан, сижу тут на корточках в Аду построенном собственноручно для этой девахи и смеюсь, словно подтверждая её догадки насчет моего психического здоровья. — Я помогу тебе. На вялых ногах, едва держишься, но всё же настойчиво приближаешься ко мне. — Правда, готовить я не умею, но жутко проголодалась. В конце концов, где-то я услышала фразу: «Горячее — сырым не бывает». — Тогда, может просто засунуть мясо в микроволновку и делать вид, что оно божественно вкусное? — Не неси бред, — раздраженно включаешь воду в раковине и начинаешь обмывать вырезку со всех сторон. — Много не трать. Запасы воды на минимуме. — Я думала, что у тебя её предостаточно. — Не хочешь поговорить о случившемся? — кажется этим вопросом я ничуть тебя не отвлек. Ты на всё той же волне, кладешь мясо на разделочную доску и тянешься за ножом. — Этот не наточен. Ты будешь рвать мясо, а не резать его, — томно выдыхаю, вижу что тянешься к другому холодному оружию, — тебе бы лежать. — Если мы вдвоем будем просто лежать, либо же сидеть, то нас сожрут наши же мысли, — нервно, трясущимися руками держишь нож за рукоятку, — я не хочу даже думать о том… не могу думать об этом. Сглотнув, так и не приступаешь к разделке вырезки. Внимательно наблюдать не получается. Перед глазами все плывет, в ушах до сих пор противный, пробирающий до мозга костей, звон. Стараясь оградиться от всего, допускаю мысль, что я уязвим. Приподнимаюсь на ноги, делаю несколько шагов к кровати и присаживаюсь на край, словно жду от тебя какого-то выпада в мою сторону. Представляю, как лезвие ножа входит мне в бок и со скрежетом проходит вдоль ребер. — И с чего мне начать? Вновь встаю на ноги, медленно подхожу к тебе со спины, внимательно рассматривая говяжью вырезку. Предполагаю, что можно быстро приготовить, дабы унять наш голод и эту неловкую ситуацию. Вряд ли нам будут подвластны неприятные для нас темы, когда рот будет занят поглощением пищи. Замираешь. Словно ты отключила свой разум и собственное сердце. Набираешь как можно больше кислорода в свои легкие и просто молчишь, не двигаешься, даже твои глаза застыли на одной мертвой точки. — Думаю, можно воспользоваться интернетом и… — С чего мне начать, чтобы пройти с тобой все эти семь кругом Ада? — сглатываешь, наконец выпускаешь заточенный тобою кислород и делаешь полноценный вдох. Твои ресницы вновь стали влажными, а и без того разбитые губы, вновь в плену твоих зубов. — Алиса? — С чего мне начать, Мурат? — твой голос становиться куда строже, отчего по моей коже пробегают холодные мурашки. С опаской костяшками пальцев касаюсь твоего предплечья, стараюсь не пугать, действую медленно и уверенно. Прохожусь по твоей теплой коже вверх, достигаю ключицы. Вновь задержала дыхание, но взгляд живее некуда. Устремляешь на меня свои глаза, оставив нож на разделочной доске. Слезинки скатываются по щекам, собираясь на подбородке одной большой каплей, которая тут же падает мне на пальцы и растекается по ним холодной сталью. Наши взгляды переплетены точно так же, как и сознание. Ты и вправду спрашиваешь меня о семи кругах? Или же это очередная твоя уловка, похожая на те, предыдущие?.. Внутри бушует пламя, мне хотелось сказать тебе многое, но ком в горле не дает даже и звука произнести. Просто смотрю на тебя, в твоих глаза, старательно проникаю взглядом прямо в душу. — Тебе надо взять его, — киваю на нож, полностью освобождая Алису от своих прикосновений, — дальше, внимательно рассмотри свою вырезку. Важно, нарезать мясо поперек волокон. — И как мне это понять? — дрожащими руками держишь говяжью вырезку, рассматривая её со всех сторон, — вот так? — Верно, — довольно киваю, захожу за твою спину и протягиваю ладони к твоим запястья, — нож держи крепче, подальше от основания рукоядки, иначе тебе сулит оказаться без пальцев. Ты хоть раз делала это? — Давно, в детстве. Чаще всего я могла порезать банан, или же яблоко, но, — замолчаешь, так и толком не начав, — верно? Делаешь первый надрез, и я вновь всё пропускаю. Очарованный запахом твоих волос, вдыхаю его снова и снова. — Чуть-чуть тоньше, так кусочки приготовятся только завтра. Неаккуратными движениями, продолжаешь терзать беззащитный кусок мяса, пока я не обхватываю твои запястья всецело. Надавливаю на твой большой палец, тем самым заставляю держать нож за рукоятку крепче. Снова прерывистое дыхание, отчего твоя грудная клетка идет ходуном, предоставляя мне прелестную картину. — Вот так, ты справляешься. — С твоей помощью, — хмыкнула довольно раздраженно, но тут же твой голос становиться вновь прежним, — я могла убить тебя… — Не смогла бы. — Но я выстрелила… — Это была обманка. — Не понимаю, — виляешь головой, отвлекаешься от важного дела, отчего нож проходит мимо разделочной доски, — извини. Отпускаешь оружие и чуть ли не отпрыгиваешь в стороны, держа ладони раскрытыми перед собой. — Я хочу прекратить всё это! — Ты уже закончила, — кидаю взгляд на не совсем удачную разделку вырезки, — для первого раза довольно… — Хватит Мурат! Хватит… — едва ли не сквозь зубы. Что же это? Опять очередное напряжение повисло между нами? Хотя, возможно находясь немного в коматозном состоянии, я и не ощущал всю его высокую степень. Пытаюсь заглянуть в твои глаза, вновь побороться духовными силами, но всё идет к черту. Пелена из твоих слез не дает мне пробраться в твою душу, почувствовать её страдания, её мятежность. — Насколько сильно ты верна мне, Алиса? — вновь повторяю ей тему недели. — Насколько сильно мне стоит доверить тебе? Ты выстрелила, да… Ты хотела убить меня — тоже верно. Так чего мне дальше от тебя ожидать? Возможно, ты бы справилась с этим ножом куда опытнее, будь он приставлен к моему горлу. — У меня и в мыслях не было! — защебетала, словно синичка на веточке за окном. — А если бы я и хотела этого, то поверь, вырезка так бы и осталась неразделанной! А теперь, ответь на мой вопрос! Складываю руки на груди и жду, но похоже и сам не знаю чего. Девчонка вновь заливается слезами, размазывает их ладонями по своему личику и не знает в какой угол податься. — Ты просил забрать твою жизнь… ты был уверен, что я выстрелю, не так ли? — Я знал это. — коротко отвечаю на вопрос, обернувшись к столешнице. — Мурат! Мы разговариваем! — снова пускаешься на крик, на этот раз вонзив пальцы в свои волосы. — Ты можешь хоть раз поговорить, а не угрожать, не избивать и шантажировать беременностью! — Этот разговор может заняться на долгие часы, и тебя постоянно будет перебивать урчание собственного желудка. — Пожимаю плечами, приготовив сковороду. — Почему ты допустил, чтобы в моих руках оказалось оружие? Знал же, что я воспользуюсь случаем, знал же, что я сделаю этот шаг. Ты ведь знал… так почему? — Я доказал тебе своё доверие, теперь твоя очередь Алиса, — продолжаю тщательно приправлять стейки, больше не поворачиваясь в сторону брюнетки, — докажи мне своё. — О доверии речь? — вспылила, послышался звук разбитой посуды, наверняка нарочно бросила стакан с водой прямо в стену, дабы привлечь моё внимание. — Ты действительно больной, Мурат! И меня такой же хочешь сделать?! Так вот, у тебя получилось! Заражаешься чудовищным истерическим смехом, отчего я тут же останавливаюсь. Внимательно осматриваю свои пальцы, вновь представляя как они оказываются на твоей тонкой шее, вонзаются в нежную кожу, продолжая сжимать со всей силы. Желваки заиграли на лице, зубы вновь стиснуты вместе, отчего мне становиться аж дурно. Хотел бы я снова повернуться, броситься к тебе, схватить и как следует дать пизды, чтобы привести в чувства. Но и сам понимаю, что едва я начну, то уже не смогу остановиться, а твоя грань между спокойствием и безумием — будет стерта. Делаю пару глубоких вдохов, старательно пытаясь убрать эти же вожделенные картинки из своего разума. Снова что-то полетело и разбилось об стену. Взгляд направлен на блюдце с золотой окантовкой, которое вдребезги разлетелось в углу комнаты. Да, Алиса, тебе следует выпустить пар. — Говорил, что двух жизней не бывает! Что если убьешь меня, то и сам погибнешь! Что это за бред был, Мурат?! Что ты несешь? Ты хоть сам понимаешь, как ты ловко сломал меня этими словами?! Ты хотел, чтобы я чувствовала себя виноватой в твоей смерти? Да ты уже подох, еще задолго до выстрела! Ты сдох в ту же секунду, как привез меня сюда! Мы оба с тобой погибли! Нас больше нет! Жизни нет! Мы лишь существуем в своей ненависти друг к другу! О боже, — в твоем голосе слышится хрипота от столь истошного и продолжительного крика, — ты просто мудак, который не знал как самореализоваться в жизни! Ты убийца, Мурат! Ты не только столько жизней погубил, ты погубил прежде всего себя! Не могу поверить, что продолжаю говорить с тобой! Ты же ни черта не слушаешь даже! Тебе плевать на ту правду, которую тебе говорят! Тебе плевать на все! Только ты со своей местью! Ты же всех затащил в этот идиотизм! Меня, себя, наши семьи, близких друзей! Черт… Снова очередная порция тарелок летит в стену, а твоя неразборчивая речь приглушает звон битого стекла. Совсем немного, и нам вряд ли удастся отведать ужин как цивилизованные люди. Поворачиваю кран с водой и тщательно смываю остатки специй со своих пальцев. — Руки моешь? В самом деле? Что же ты задумал? Снова ударить меня?! Для этого не стоило смывать соль и перец со своих пальцев, Абгарян! Тяжелый вдох, прежде чем я позволяю своему гневу выбраться на свободу. — Заткнись!!! Закрой свою пасть!!! — ору, что есть сил, высвобождаю весь спектр негативных эмоций после твоих слов. Но нет, кажется это наоборот раззадорило тебя. Не стоишь на месте, продолжаешь метаться по комнате в поисках чего-то хрупкого, настолько же, как и твоё подсознание. Хватаешь очередную глубокую стеклянную миску и запускаешь в этот раз прямо в меня. Шаг в сторону и очередная жертва твоей истерии приземляется на бетонный пол, разлетевшись на мелкие осколки, как и моё терпение к твоему безумству. — И куда приведут твои семь кругом, Мурат? К чему? К смерти? К моей, блять, окончательной смерти! Ты еще не понял — ты уже убил меня! — Никогда. Закрываешь глаза, выпустив на волю новую порцию слез. Качаешь головой, изобразив на губах горькую усмешку. — Тогда что… что дальше? Разве сложно ответить на этот вопрос, Мурат? У тебя же каждая неделя была распланирована! Так что, план пиздой накрылся? Мне охота наброситься на тебя, крепко схватить и уложить лопатками на этот бетонный пол. Сильно придавить тебя к нему, да так, чтобы эти чертовы осколки разбитой посуды впились в твою нежную кожу. Хочу снова ощутить запах крови, твоей крови. Такой соблазнительной, густой, с привкусом соленой газировки. Хочу, чтобы твоя боль снова наполнила мою душу, заставила быть решительным, не слюнявить на твои губы и нежный взгляд. Чтобы твой крик вычеркнул навсегда из моего разума твой нежный шепот моего имени. Хочу, чтобы твои слезы смыли с моих пальцев всю теплоту от прикосновения к твоему телу. Чтобы твоя мольба, снова пробудила во мне хищного зверя, жаждущего свою жертву. Но едва я делаю шаг, как ты, словно подбитая, изрядно потрепанная клыками хищника жертва, подбегаешь на зов смерти самостоятельно. Вонзаешься сначала своими тонкими длинными пальцами в мои волосы, но как только соображаешь, что это мне никакой боли не приносит, принимаешься бить кулачками по моей грудной клетки. — Больной ублюдок! Ты реально больной, Мурат! Мясо ему разделай! Жрать он хочет! Ты сущий зверь, только о куске кровавого мяса и думаешь! Душевнобольной! Придурок! Да гори ты в аду… Продолжаешь настойчиво колотить меня по грудине, даже не понимая, настолько это забавно выглядит. Внутри меня бушует пламя, которое уже выбралось на свободу, но тут же гасло от потока твоих слез. Твои слова — млечный путь, который нихуя не заканчивается. Я пытался остановить тебя одним лишь взглядом — не сработало… Старался закрыть твой рот одним лишь своим словом… Опять… Нихуя… И только перехватив твои запястья и сделав еще один шаг, тем самым приблизившись к тебе основательно, у меня все же получилось. Склоняю голову, даю тебе возможность смотреть в свои глаза, в лицо, на котором продолжали устраивать блядскую бойню желваки. Позволил тебе вдохнуть аромат пепелища от моей ярости. Ощутить, как трясется мое тело, в борьбе с диким желанием причинить тебе боль. Прочитать в моих глазах, как сильно я желаю дать тебе очередную пощечину, чтобы успокоить… Засунуть в душ и врубить холодную воду, чтобы ты наконец остыла, а я наблюдал бы, как каплями воды стекает твоя кровь с разбитого носа… Начинаешь дышать довольно реже, с приоткрытыми губами смотря мне в глаза. Тебя так же затрясло, как и меня, но старалась не показывать особого вида. Желала, чтобы я не заметил той бури, что происходила внутри твоей души, внутри твоего сердца. Старательно втягиваешь вовнутрь нижнюю губу, дабы увлажнить её и резко отпускаешь обратно. В глазах искрится какая-то мнимая надежда, что я сейчас же начну давать тебе все ответы на вопросы. — Мурат… — снова шепчешь моё имя губами, отчего у меня в голове все отдалось выстрелом. Тело стало неподвластное мне. Тяжесть в груди даже не дала возможности сделать полноценный вдох. Я застыл, хуже древнегреческой статуи. На меня посмотреть, и не обретешь тех же эмоций… Нет никакой элегантности, аристократичности, и душевного равновесия. Я просто застыл, держа твои расслабленные руки. Застыл, заглядывая своим безумным взглядом в твои глаза. Застыл, с глупым и непонимающим выражением лица. Снова втягиваешь нижнюю губу, увлажняешь её своим язычком, наверняка чтобы продолжить свою речь… Мне срывает башню окончательно. Уже не думал ни о чем, я лишь поддался инстинктам. Врываюсь в твой приоткрытый рот своим языком, властно и яростно захватываю в плен острый и теплый язычок. Ловлю его, вбираю в себя, завладев твоими нежными губками. Хочу ощутить и тепло твоего тела. Прижав к себе, обхватываю за талию, пробравшись прохладными ладонями под тонкую материю майки. Кожа тут же покрывается мурашками, из твоего рта раздается недовольный стон. Ответь мне на поцелуй. Воссоединись со мной. Твой язычок начинает двигаться. Чувствуется, как тебе неловко. На секунду даже останавливаешь этот поцелуй и открываешь глаза, исследуя мою реакцию. «Ну же, Алиса… Отдайся мне… Доверься мне» Страстно накрываешь мои губы своими, тянешь хрупкие ладошки к моим волосам и яро зарываешься в них тонкими пальчиками. Настоятельно притягиваешь к себе, отдаваясь нашему поцелую всецело. Резко разворачиваюсь вместе с тобой в другую сторону, делаю всего пару шагов назад и откидываюсь на кровать, потянув тебя за собой. Ты не ускользнула от меня, как в предыдущие разы, остаешься лежать на моей груди и жадно посасываешь мои губы. Ох детка, как бы я хотел, чтобы ты это сделала чуть ниже. Твои ладони обхватывают мою шею и нежными поглаживаниями проходятся по груди. От тебя пахнет этим желанием. Безудержностью, одержимостью, и блядской похотью. Член стоит словно каменный. Мне неприятно, что он до сих пор заперт в джинсовой ткани. Хочу освобождения, хочу наконец ощутить влагу твоих губ, искрящуюся теплоту внутри тебя. Хочу чтобы ты стонала, просила меня продолжения. Хочу чтобы ты кричала моё имя в момент оргазма. — Ты моя!.. — разум был отключен в тот момент, когда мои губы оторвались от твоих, Алиса. Моё сердце — вот что поддерживало жизнь в моем тело. Оно же и руководило всеми теми словами, которые только что я произнес. Заглянув в твои глаза, я так хотел увидеть огонь радости, или же воодушевления. Но лишь пустота. Серые пятна на твоем личике. Внутри сковала какая-то вязкая боль. Стало некомфортно от твоей тишины. Неужели ты посадила голос своими криками настолько, что даже слова больше не можешь произнести? Оглядываясь на прошлое, я понимаю, что сотворил самую главную ошибку в своей мести — я позволил себе чувствовать. — Ты моя, Алиса? — на этот раз мой голос заставил ужаснуться меня самого. Нежный шепот в её пылкие губки, а самого колотило от ожидания ответа Ильченко. Но ты так и не ответила мне, проклятая чертовка, заставив гнев и ярость вновь выбраться из темного укрытия. Резко завожу руку тебе на поясницу и чуть дерзким выбросом переворачиваю тебя на спину, а сам возвышаюсь над тобой, встав на кровать на колени. Не двигаешься, продолжаешь смотреть на меня пустым взглядом, полностью отбивая у меня всё желание. Я лишь исследую твою реакцию, когда стягиваю с себя футболку, и бросаю её куда-то в сторону. Наблюдаю за тем, как твои глазки забегали, едва тянусь к пуговице своих джинс. И тут, ты вновь с оружием, Алиса, вновь стреляешь, но на этот раз пуля входит прямо в голову. У тебя получается убить меня раз и навсегда одним лишь движением. Тонкими пальцами обхватываешь край своей маечки и стягиваешь её прочь, продемонстрировав округленную грудь с возбужденными горошинками сосков. Твое дыхание становится прерывистым и глубоким. Ты возбудилась, девочка, так же, как и я… Ты желаешь меня. — Чего ты ждешь? — шепчешь одними лишь губами, а я лишь слышу истошный крик, проносящийся у меня по сердцу. Слезы вновь скатились по твоему лицу. Ты знала, что играть со мной бессмысленно. Ты знала, что я так просто не дам тебе уйти от наказания после вчерашнего. Именно поэтому ты решила сыграть со мной в игру… именно поэтому ты позволяешь мне все это… именно поэтому - я сейчас тебя трахну. Резко набрасываюсь на тебя, захватываю в очередной плен блаженства своими губами, продолжая исследовать твоё нёбо язычком. Прохладной ладонью вонзаюсь в твою грудь, нежно сжимаю её, ощущая пульсацию твоего сердца. — Ох. И вот он, этот стон, после которого уже ничего не останется секретным. Мои губы расплываются в улыбке, а на твоих щечках появляется румянец неловкости. — Нет ничего постыдного в том, что тебе это нравится, девочка. — Мне стыдно, что мне это нравится именно с тобой. Я знаю, что ты все равно взял бы меня силой, поэтому решила уйти от физической боли, — стараешься уколоть меня своими словами, но вместо этого снова стонешь во всё горло, откинувшись сильнее на подушки, — бля… Влажным языком провожу по набухшему соску, втягивая его себя. Дерзко заигрываю, слегка прикусив и тут же вобрав меж своих губ. Твое тело вновь покрывается мурашками, но на этот раз это не от гнева, не от холода, это от желания, из-за которого мы сгораем дотла. Стараюсь сдерживать себя, дабы не наброситься, словно зверь, не разорвать на тебе одежду и не трахнуть с похуизмом на твои ощущения. Дьявол, дай мне сил. — Постой, — настороженно шепчешь в протест на мои поцелуи, которые опускаются всё ниже и ниже. Дохожу языком до твоего пупка, провожу по окружности, вонзаясь пальцами в резинку лосин. — Стой… — снова пытаешься возразить моим действиям, на что я лишь повинуюсь нашим желаниям. Резко останавливаюсь, так и не довожу дело до конца. Слезаю с кровати и ловлю твой обеспокоенный взгляд. Непонимающе глядишь на меня, а затем, заметив мой ответный взгляд полный вожделения, тут же укрываешь груди ладонями. — Не стоит этого делать, — виляю головой, отчего ты зациклившись на моем лице, медленно убираешь ладони в разные стороны, — снимай. Киваю на остаток твоей одежды, на что ловлю снова смущенный взгляд. — Доверья мне. Хлопаешь влажными ресницами, потянувшись пальчиками до резинки лосин. Медленно, робко стягиваешь их до колен, которые поджимаешь к себе, освобождая ножки от плена. — Это еще не всё, — снова киваю на остаток ненужной ткани на твоих бедрах. — Мурат? — робко, стесняюсь что-то спросить, но твоё предложение перебивают мои действия. Одним движением пальцев я освобождаю член из штанов, вмиг ощутив тягость желания. Смущенно отводишь взгляд в сторону, прикусываешь и без того разбитую губу. Обхватываю член своей ладонью сделав пару обратных движений, отчего кровь основательно закипела. — Давай, Алиса. С закрытыми от стыда глазами, ты снова возвращаешься к последнему предмету своей одежды и ловко стягиваешь трусики. Вот теперь твои пальцы вновь задрожали, а дыхание участилось вдвойне. — Нет ничего постыдного в том, что ты уже делала и видела, девочка, — произношу довольно ласково, но в душе происходит адский пиздец. Хищник уже сломал основную часть прутьев и рвется на свободу. Сжимаю член еще крепче, ощутив, что наплыв идет не только в глубине меня, он вот-вот заставит себя лицезреть. — Опустись на край. Медленно, неуверенно, но всё же ты начала подчиняться моему требования. Да, вот такая Ильченко мне по душе. — А теперь, встань на четвереньки. — Ч-что? — в глазах снова промелькнули слезы, а сама поддалась дикой трясучке, завладевшей твоим телом. — Нет, нет, я не хочу, я передумала. — Доверие, Алиса. Доверие. Ты и сама знаешь, что не сделаешь это ты, сделаю я. Но тогда я не смогу тебе пообещать, что буду достаточно нежным. — Мурат, это омерзительно… — С тобой — это очаровательно. Вновь бедная губа оказывается в плену твоих зубок. Сглотнув слезы, ты начинаешь полностью подчиняться моим желаниям. — Коленки чуть шире друг от друга. Немного прогни спинку, да, вот так. Кровь бурлит огнем. Член вот-вот взорваться от яростного желания войти в эту чертовку. Стараюсь подойти медленно, не напугать её своим топотом. Девушка и так вжалась лицом в подушку, обхватив ту пальцами. Осматриваю её дрожащие локти, которые держат основную часть тела. Затем провожу рукой по основанию поясницу, заметив как сжались округлые ягодицы. Подушечками пальцем двигаюсь прерывистой дорожкой по правой половинке, нежно поглаживая кожу. Чуть ниже по ягодицы, по внутренней стороне бедра, приближаясь к своей цели. Ощутив рельефность половых губ, замираю у основания, блаженно вздохнув. Мои глаза самопроизвольно закрываются, я втягиваю в себя кислород, полностью отдав тело мандражу. Медленно, стараясь не спугнуть юную деву, проникаю фалангой указательного пальцы в лоно. Черт возьми! Блять! Насколько же это влажно и тепло. Пульсации отдаются в подушечку пальца, заставляя меня проникнуть еще чуть глубже и согнуть его направив к точки G. — Мне не приятно… Врешь, моя девочка. Ты буквально вся течешь от своего вожделения. Я слышу, как несчастная покусанная тобою губа, снова кровоточит. Еще немного глубже, а затем немного назад. Вперед-назад, преимущественно круговые движения по стенкам влагалища. Ты принимаешь в себя, сжимаешь, словно не хочешь выпустить. Возвратно-поступательные движения всё усиливаются. Становится довольно влажно, отчего я прислоняю средний палец, обескуражив, как легко ты его приняла в себя. Боже, настолько же ты возбуждена. Эластичные стенки влагалища втягивают меня в мир блаженства. Продолжаю двигать пальцами еще интенсивнее, старательно надавливая на особую точку, даже не сразу заметив, как ты ловко, но весьма скромно подыгрываешь моим движениями попой. Сжав губы, левой ладонью шлепаю по ягодице, отчего ты лишь вскрикнула, попыталась оттесниться от меня, но лишь дала мне преимущество. Резко вынимаю пальцы и остаюсь наблюдать, как ты в ожидании смиренно продолжаешь стоять на четвереньках, вот только уже не уткнувшись личиком в подушку. Чувствую твою мольбу в каждом вздохе. Знаю, насколько тебе сейчас пусто, как бы ты хотела вновь ощутить приятное трение внутри себя. Как жаждешь, чтобы я доставил тебя на пик блаженства. — Говорят, что лучший секс сразу после ссоры. Но не думаю, что это так. Лучший секс- когда ты доверяешь своему партнеру всецело. Как думаешь? Сжимая член в пальцах, я сдерживался как мог. Теперь уже она терзала меня своим молчанием, заставляя действовать безоговорочно. Снова легкий шлепком по ягодице, отчего я смог увидеть бледно-розовое очертания своей ладони на изумительно-мраморной коже. Трепетно, коснувшись твоих сочащихся половых губ, я вновь вхожу в рай. Но на этот раз пылающим от желания членом. Яростно обхватываешь стенками влагалища мой орган, словно всасываешь его в себя, с диким вздохом. Тебя неимоверно трясет, велев мне войти еще немного глубже и начать входить в тебя, словно это единственный момент, когда я ощущаю себя живым. Мощными толчками, пробираюсь в мир блаженства, где только твое прерывистое дыхание и смущенные стоны, содрогаются с моим рычанием и крепкой хваткой пальцев в твои округлые ягодицы. Грубо, без малейшего сожаления. Поглаживаю твои шелковистую кожу ладонями, затем вновь шлепаю. Мышцами сокрушаешь мой член, заставляя раствориться в тебе без остатка. Позволь мне насладиться тобой, как последним глотком воздуха в своей жизни. Позволь мне ощутить, как содрогается твое тело, как сжимаются твои мышцы. Позволь услышать очередной твой звонкий стон, от которого мне напрочь сносит крышу. Позволь мне вкушать сладость твоих губ, вдыхать аромат твоих волос, вытирать твои слезы, которые так сильно возбуждают… Позволь быть с тобой. Позволь жить тобой. Воздух раскалён. Наши тела сливаются воедино, когда я ловко подхватываю тебя в районе живота и тяну к себе. Таз выпячиваешь назад, словно делала это тысячу раз. Ты даришь мне великолепный спектр эмоций, входить внутрь твоего лоно под таким углом. Стенки обхватывают каждый миллиметр моего члена, а обжигающая влага вот-вот расплатив до основания ствола. — Черт! — рычу сквозь зубы тебе на ухо, обхватывая шею губами. Легонько кусаю, направив ладонь к твоим бедрам. Немного шире, вот так малышка. Начинаю вторгаться еще глубже, еще жестче. Ноги становятся стальными, мне становиться все тяжелее сдерживать себя. Во рту пересохло отнюдь не от недостатка влаги. Я сгораю в этом огне добровольно, позволив адскому пламени окутать себя с ног до головы. Ладонью по твоим грудям, обхватываю подушечками пальцев сосок, специально причинив тебе боль, сильно ущипнув за него. — Мурат… — Вот и все, девочка. Вот и всё… — рычащим голосом хищника, я позволяю тебе кончить, так же бурно, так же сильно, как и сам. С криком, с дикими «спазмами» внутри. Ты напрягаешь свои ноги с попытке отказаться от этого невероятного момента, но он сильнее, чем ты думаешь. Оргазм наступает в ту же секунду, как и мой поцелуй в твою шею. Не способная держать свой вес на ногах, обмякла, оставаясь лишь в моих объятиях. Финальные толчки, отчего мое тело выворачивает наизнанку. Я и сам забываюсь, кусаю свои губы, изливаясь в тебя. Член приятно покалывает, он наконец высвободил ту ярую тягость, которая колючими проволоками стягивала узлы внизу живота. Сам того не понимаю, сколько прошло времени. Час? Пол часа? А по факту всего каких-то десять минут. От безобразно быстрого завершения в горле застревает ком. Медленно выхожу из тебя, тут же подхватив обессиленное тело. Укладываю на подушки, всматриваюсь в твое лицо, боясь увидеть там разочарование в столь скором и не продолжительном половом акте. Ты молча смотришь куда-то в потолок, учащенно дышишь. Я был прав, губы окончательно искусаны до крови, отчего на них присутствовала легкая припухлость. Глаза так и были безжизненно серыми, а тело продолжала ловить отголоски оргазма. Только осознав, что с тобой приключилось, наконец приходишь в себя. Тут же встречаешься со мной взглядами и в этот же миг хрусталики слез хлынули из твоих глаз. Стыдливо прячешь грудь скрестив руки, стараясь перевернуться на бок. — Это первый шаг к доверию, — прилег рядом, шепча тебе на ухо, попутно убирая длинные черные волосы с заплаканного личика. — Не думала, что секс — это первый шаг. Обычно он должен быть последним. — А последним будет то, что случилось совсем не давно. Только на этот раз в твоих руках окажется заряженный пистолет. Молчишь, лишь всхлипнула еще раз. Вбираешь в себя побольше кислорода, явно собираешься что-то сказать, но твой желудок делает это за тебя. Сильное и продолжительное урчание, от чего ты лишь зажмурила глаза. — Думаю, нужно продолжить приготовления ужина, — оглянувшись через плечо на комнату, томно продолжаю, — хотя не уверен, что осталась целая посуда. Снова молчишь, а меня это начинает в дикой степени раздражать. — Алиса… Ты жалеешь об этом? — прижимаю ладонь к твоему подбородку, нежно поглаживая подушечкой большого пальца искалеченные губы. — Так же сильно, как и в ту ночь. Воспоминания снова переносят меня в тот момент. В момент безжалостной неудачной попытке убийства. Я сжимаю сердце в тиски, заметив, как пальцы сжались в кулаки… Становится противно от самого себя, поэтому резко поднимаюсь на ноги, стараясь побыстрее отвлечься от воспоминаний. Натягиваю джинсы поверх голого тела, на мгновение застопорившись. Пристально всматриваюсь, не поняв сначала в чем дело. Провожу пальцем по основанию члену, собирая эту едва бледно-розовую каплю. — Мурат… — с диким приглушенным воплем произносишь моё имя, заставляя тут же направить свой взор на тебя. — У меня выкидыш. Трясущимися руками размазываешь небольшое количество крови по своему бедру, а затем, словно одурманившая, смотришь на свои окровавленные пальцы. В глазах полная растерянность и всё та же серость. — Нет, Алиса, — качаю головой, с явной грустью усмехнувшись, — это не выкидыш, а всего лишь месячные раньше срока. Именно этот момент я возненавидел. Ведь за целый вечер желал увидеть отблеск теплоты в твоих глазах, и именно после моих слов, наконец увидел в них неподдельную радость. Улыбка облегчения сверкнула на хрустальном личике, а внутри меня вновь всё было растоптано.