Septem

Ей казалось всё неразумным. В душе понимала, что всё что происходит — это полнейший бред. Но ничего с собой поделать не могла. Юная девушка мрачно топала по темному коридору, осматривая голые холодные стены. Проводила ладонью по изгибам бетонной смеси, позволяя воспоминаниям завладевать разумом. Не могла забыть всю ту жестокость, которой Мурат подверг её. Как тягал за волосы, как бил по щекам своей мощной ладонью. Как морил голодом и холодом, как заставлял едва ли не ползать на коленях в мольбе о пледе. Заставлял чувствовать себя униженной, дешевкой, ничтожеством. Он постепенно уничтожал в ней человека, превращал в послушную зверушку. Захочет —приласкает, а захочет — уничтожит. Жестокое убийство единственной, которой девушка дорожила. — Прошу, умоляю, остановись! Мне больно! Она вновь слышала эхо собственных мыслей. Свою собственному мольбу, так и не сказанную вслух из-за переизбытка боли. В спину словно кто-то толкнул с необычайной силы. Девушка оборачивается, обхатив себя за плечи руками. Тяжело дышит, боиться даже представить, кого может увидеть. Пустота. Лишь тьма, завладевающая её душой, заселяя туда лишь страх и ужас от воспоминаний. «Даже после того, как трахнул, я не насытился, Алиса» Очередное воспоминание ударяет уже с другой стороны, но на этот раз прямо в голову. Велит девушке прижаться к стене и молча спуститься по ней на пол, прижимая ладони к ушах. Не желает больше слышать это эхо. Эти голоса мучали её изнутри, заставляя едва ли не вопить во всю глотку от боли. То, как он обращался с ней — заслуживало ненависти. Но где её взять? Как попытаться снова пробудить её? После того выстрела, Алиса была растеряна. Я считала себя хуже, чем Мурат, хуже, чем её губитель. В тот момент, она навсегда поняла, насколько сильно нуждалась в нем. После всех испытаний, после всего, что с ней приключилось и что он заставил пережить… Она наконец смирилась со своей участью. Будь что будет… — Боже, не дай мне стать одной из тех дур, которые влюбляются в своих насильников. Поздно… Поднимается на ноги, облокотившись на стену. Смотрит во мрак, так и не решаясь открыть двери «своей» комнаты. Алиса мыслями была совсем не здесь. Она представляла себе жизнь, которую начнет, когда освободиться от этого кошмара. Конкретнее, мечтала, что будет, Если освободиться. Ухмылка на долю секунды появилась на лице девушке, а затем исчезла. Мечтам вряд ли суждено сбыться, но всё же, она очень бы хотела этого. Вернуться домой, продать всё. Оставить этот город. Уехать прочь, далеко отсюда. Поселиться где-то в глуши, чтобы рядом не было больше двуличных людей. Чтобы её не окружали те, кто за спиной говорит гадости и желает ей откровенно сдохнуть. На состояние, доставшейся ей по наследству от отца, Алиса могла бы прожить долгую жизнь ни в чем себе не отказывая. Возможно даже, завела бы семью и родила детей. Посвятила бы себя полностью их воспитанию. Дала бы им образование, показала бы все прелести жизни. Но в один момент всё месты были стерты. Девушка слышит топот шагов Абгаряна, и быстро покидает коридор. Только войдя в комнату, дает себе возможность облегченно выдохнуть и снова обхватить лицо руками. Чувствовала себя грязной. Возможно, от переизбытка ласковых объятий со стороны Мурата. А может, из-за ванильных надежд на светлое будущее. Снимает с себя всю одежду, боясь посмотреться в зеркало. Любопытно пересиливает явного страха, увидеть там изуродованную молодую девушку, от красоты которой почти ничего не осталось. Делает вдох, собирается с силами и открывает глаза, начиная с ног. Осматривает свои колени, которые только недавно были разбиты в кровь. Бедра, где присутствовали сине-зеленые синяки, размером с кулак. Руки, выше запястий, с зажившими ранами после царапин ветвями. Живот, насчитав около шести небольших фиолетово-бурых пятен. Следы укуса вокруг её соска, который так же начал приобретать неестественный оттенок. Доходит до шее. Замирает, едва коснулась отпечаток пальцев Мурата, которые превратились в сине-фиолетовые отметки. Сдавливающие горло слезы всё же покатились по щекам. Доходит до своего обезображенного личика и взрывается от истерики, молча приглушенно завопив себе в ладонь. — Мамочка… — напухшие искусанные губы. Наплывшие синяки под глазами уже начали приобретать своей естественный цвет, оставив от когда-то мраморно-белой кожи лишь воспоминания. Необычайно болезненная полоса от треснувшей кожи на носу поперек переносицы. Засохшая кровавая масса возле правой ноздри, коснувшись которой Алиса снова громко захныкала. — Что же ты со мной натворил? Серые, безжизненные глаза, смотрящие на девушку в отражение. Алиса не узнала саму себя, словно это всё было иллюзией. Какой-то дурацкой шуткой. Это не может быть она, не может!!! Неужели, некогда красивая девушка с идеальной кожей, маленьким курносым носиком и естественными пышными губками — превратились в чудовище?! Боль и обида завладевает телом и разумом. Обхватив себя руками, старательно отбрасывала все воспоминания, в том числе и то, где она осматривает себя в зеркале. Как же всё болело… Впервые после стольких дней, девушка почувствовала боль каждой царапины, каждого синяка и гематомы. Опустошение! Вот он тот момент, когда девушка впервые осознает, насколько она изменилась! Нет больше той изящной Алисы, которая нравилась всем, и все ею восхищались. Теперь она попросту живой труп, не имеющий даже жизни в глазах. Она стала попросту некем. Существует, а не живет. Склоняется с угла в угол, делает вид, что дышит воздухом, на самом деле делает это лишь по привычке. Уже не сомневалась в том, что это конец. Это смерть, и будь что будет! Разве можно жить с таким уродливым телом? Разве можно ли снова заставить человека жить?! В этом уже нет смысла. — Ты само отвращение, Алиса Ильченко. — проговаривает самой себе в отражение зеркала. Последняя слеза скатывается по щеке и девушка поспешно растирает её тыльной стороной ладони. — Омерзительная. Кто теперь на тебя посмотрит? Кому ты нужна? Не Мурат виноват в этом. А только ты… Только ты. С разбитым сердцем, девушка присаживается на край кровати, потянувшись к махровому халату. Даже не было сил надеть его на себя. Вялыми, обессиленными пальцами сжимает ткань, продолжая зрительный контакт сама с собой через отражение. — Говорят, что красота внутри. Но, кажется, меня и это не касается, — ухмыльнувшись, осматривает сломанные ногти на руках, — уж лучше бы ты покончил со мной раз и навсегда, Мурат. Угнетенная безвыходностью, девушка продолжала жалеть себя. Ну, а он… Он уже направлялся прочь из этого Ада.

***

Даже не стараюсь идти потише и не создавать лишнего шума. Скидываю обувь еще в коридоре, добравшись до двери ванной комнаты, отчего вмиг почувствовал отвращение. Запах… Он убивал меня, велев тут же легким сжаться, а желудок и вовсе скрутило от боли. Хотелось некой свободы. Выпустить весь кислород, табачную дурь, что застыла в органах, освободиться от «играющего» алкоголя внутри. Прокисший привкус во рту. Сплевываю в раковину, открыв кран с холодной водой, тщательно умывшись. Давно я так не напивался. И казалось, что на то была причина, верно? Мне нужно было поддерживать статус «ушел в запой и не вернулся», но что-то было не так в этот раз. Меня дурманило от событий последних суток. Желал забыться, а в итоге еще сильнее раззадорил себя алкоголем. Захотелось оторваться на ком-то, сделать что-то провокационное. Нарваться на неприятности. Стать кому-то проблемой, которая требует физического решения. И похоже мне удалось? Так ведь? «Мурат, ты такой придурок», — но почему-то после этой мысли лишь заулыбался в зеркало. Вот оно, то чего я хотел. И без того уродливое лицо приобрело новый окрас. Красные бурые пятна засохшей крови вокруг разбитой губы. Сильно рассеченная бровь, требующая немедленной медицинской помощи. И полная ярость в глазах… Те ублюдки явно не ожидали, что им будет дат отпор. Хотя, они вообще и не ожидали подраться в баре в этот вечер. Казалось бы, типичная мужская посиделка вдали от жен, что может произойти хуевого? Я. Мне было скучно. Мысли путались в голове и никак, блять, не могли собраться в единую логическую цепочку. Мне нужно было всколыхнуться. Нужен был некий толчок в мой мозг, чтобы тот, наконец, начал работать. Разумеется, их кулаки мне помогли в этом. Как только драка была закончена и примирительная сигарета была скурена, я вновь ужаснулся. В тот момент уже возникло другое желание. Настолько ярое, жесткое и страстное желание трахнуть кого-нибудь здесь и сейчас. Раньше я бы не сомневался в том, что как только войду в бар, то всё девичье внимание будет приковано ко мне. Сейчас внимания куда не меньше, но вот только в красивых девичьих глазах больше не было страсти, а лишь отвращение. Снова за телефон. Снова звонок. Я не жалею денег, заказываю для себя самую опытную и безотказную сучку. Мне плевать на все морали. Плевать на то, что безумно пьян и не выполнил ни единого «поручения», которые давал сам себе еще утром. Да, проблем с водой в моем укрытии больше нет, но черт побери, на всё остальное стало глубоко насрать. «Уж лучше бы ты покончил со мной раз и навсегда, Мурат». Её голос разрывается тяжелым эхом у меня в голове. Я проклинаю себя за то, что подслушал! Я проклинаю за то, что проявил ебучее любопытство. Черт! Снова взгляд в отражение. Зрачки расширены до предела и превращали мои глаза в ебучую пропасть. Сам мог элементарно утонуть в ней, ведь выбраться без посторонней помощи попросту не предоставлялось возможности. Собрав выступившую кровь с уголка губ своим языком, замечаю, как взгляд меняется. Хищный оскал. Монстр внутри меня требовал освежить воспоминания. Едва блондинка присела в мой автомобиль, как член уже стоял колом. Хотелось побыстрее начать, сполна насытиться ею, но чертовка какого-то хуя лезет сначала к губам. Нет, ниже. Хватив за волосы, направляю её лицо к своей ширинке, поудобнее раскинувшись на автомобильном кресле. Нет, не надо слов. Не стоит пытаться усластить этот акт. Просто соси, девочка, так же, как это сделала бы Она. Так же, как она хотела этого. Так же, как и я хотел бы её. Не получилось. Воспоминания сбились на самой приятной ноте, едва вновь стал испытывать возбуждение. Всё было не то. Совсем не так, как меня бы это устроило. Несомненно, чертовка знала как доставить мужчине удовольствие, ведь это её работа. Всё чисто на физическом уровне, не было никакого воодушевления. Не было никакого невесомого кайфа. Не было ярого желания продолжить. Мне внезапно стало весьма неприятно, хотелось чтобы блондинка побыстрее покинула салон автомобиля. Просто ушла нахуй, забрав деньги. И в тот миг, когда остался совсем один в ночной тишине, мне захотелось иного… Вырвавшись полноценно из воспоминаний, замечаю, как возбуждение искорками зажглось в зрачках. Костяшки пальцев сжаты до предела, отчего тут же побледнели. Стискивал зубы, в попытке не искусать губы до мяса, превращая их в фарш. Держаться, я должен был просто дышать. — Блять, Мурат! — хотел разбудить себя, избавиться от градуса алкоголя. — Остановись! Нихуя! Ни-ху-я! Срываюсь с места, будто пулей ударило в голову. Стремлюсь обратно по коридору, открыв нараспашку дверь её комнаты. Внутри бурлила кипящая лава желания. Давление в черепной коробке подскочило до вершин, мне уже трудно было рационально мыслить. Перед глазами легкая пелена, некий дурман окутал меня с ног до головы. Пытаюсь сделать один чертов шаг вперед, но блять, ноги будто вросли в пол. Не пошевелиться. Ты, ебанная сука, как всегда поднимаешь на меня свой юный взгляд. В нем не было жизни. В тебе больше нет жизни… Сине-зеленые ободки вокруг твоих нижних век. Трещины по губам, и переносице. Глаза красные, опухшие от слезы. Руки все исцарапаны, изрисованы темными синяками. Некогда бледное симпатичное личико, и глаза излучавшие свет — теперь затеряли красоту в темноте. Моей личной, которую я для тебя воссоздал. Ты даже не стараешься дышать, словно понимаешь, что не удастся нормализовать давление, которое уже явно подскочило. Готов поспорить, сама прекрасно понимала, что сейчас произойдет. Может, именно поэтому, я увидел твою смиренность. Вот так девочка, именно. Тебе стоит опустить свой взгляд, ведь вызова в нем я уже не чувствую давно. Разбита, уничтожена? Верно? Покончить с тобой? Да в легкую! С удовольствием! — Раздевайся. — Ч-что? — сглатываешь, начинаешь дрожать как осиновый лист. — Мурат, но у меня же… — Разденься, блять! — ебучий алкоголь. Из-за него у меня голос совсем другой. Я и сам непонимающе отступил назад, словно опасался собственного гнева. Сглатываю свою ярость, пытаюсь сдержать её на мгновение, но та вырывает цепи залитые в бетон и вновь мчится на меня. — Я ждать не собираюсь. Киваешь, разумеется. Другого выбора у тебя и не остается. Стягиваешь футболку, продемонстрировав для меня свою идеальную грудь. Я на какое-то мгновение даже расширил глаза. Казалось, что градус алкоголя в крови достаточно низко упал, чтобы прийти в чувства. Но это было всего на мгновение. — Штаны тоже. Дрожащими пальцами тянешь резинку штанов вниз, спуская до колен. Отбрасываешь одеяния ногой в сторону, выпрямив руки по швам. Делаешь всё так же быстро, как мне этого и хотелось. Вот так… В самый раз. — Их тоже? — голос дрожит, но ты так цинично задаешь этот вопрос, что меня враз начало выводить всё из себя. — Я имею в виду, трусики… — Оставь, — резко, даже не ожидал что вообще сейчас способен что-то произносить, — подождем еще пару дней. Вот сейчас, в этот самый ебучий момент, я наконец смог успокоиться. На одну блядскую секунду… Мыслей совсем нет. Словно сам погряз в своей же тьме, где царит хаос граничащий с болью. Не знаю, хотелось ли тебе так же сильно вопить, как и мне?.. Хотелось ли сбежать из этого гниющего мира, найти свободу, найти свет… Я просто осматривал каждый сантиметр твоего юного тела, совсем не понимая, почему начал раздеваться сам. Вот сейчас добиваюсь от тебя так необходимой мне реакции. Ты вздыхаешь, в панике начинаешь обхватывать свои предплечья руками, словно пыталась скрыть не наготу, а свою душу от меня. Клянусь, я бы хотел сожрать и её, но сейчас, мой больной разум требовал совершенно другого. Олимпийка с капюшоном летит первая прочь. Освобождаю свой торс от белоснежной майки, заметив, как сильно ты поджимаешь губы. Дрожишь, да, вот именно эта реакция мне нравилась. Нравится, когда ты, загнанный в тупик зверек, взглядом пытаешься найти пути к отступлению. Прекрасно знаешь, что я не дам тебе уйти. Ты останешься здесь, со мной, и душой и телом, столько, сколько того пожелает моя Дьявольская натура. Джинсы прочь, оставляю на себе так же один предмет одежды, что и на тебе. Шаг вперед, отчего ты делаешь два шага назад и упираешься в изголовье кровати. Вот и всё, моя милая жертва, ты в тупике. Пора признать это, и просто стоять и ждать непредвиденных действий. — Подними глаза, Алиса, — виляешь головой на мою просьбу, поэтому приходится перейти на крик, — глаза на меня! Едва встречаемся взглядами, как тут же начинаешь исследовать каждый мой шрам. Хоть старый, хоть и новый. Сначала зацикливаешь взгляд на крови, что скопилась в уголках губ и под рассеченной бровью. Затем, плавно переходишь к рубцам, последствиям той аварии, которую создала сама. Только теперь сканируешь довольно бегло мой торс, дойдя до промежности. Да, девочка, я хочу тебя трахнуть. Мой член это желание прекрасно демонстрирует. Так и охота было освободить его из-под ткани боксеров, наброситься на тебя, наплевав на менструацию… Загнуть тебя раком и отыметь так жестко, так яростно и страстно, как мне бы этого хотелось. Быть с тобой на духовно-эмоциональном уровне, а не только на физическом. Делаю еще один шаг, хватаю тебя за предплечье и разворачиваю спиной к себе. Не сопротивляешься, но на мгновение закрыла глаза, отчего моя хватка становится еще жестче. Понимаешь всё и без слов. Прижимаю еще сильнее, разворачиваясь к зеркалу. — Взгляни, Алиса, — шепчу тебе на ухо, вобрав через ноздри аромат твоих волос, — взгляни в отражение. Дрожишь. Чувствую прерывистое дыхание. Разглядываешь сначала себя, и только спустя колоссальное количество секунд, всего на мгновение, дернула свой взгляд на меня. Нет, ты не в силах. Именно поэтому закрыла глаза и повиляла головой в знак не согласия. — Ты наблюдаешь эти кляксы на своем теле всего четыре недели, девочка, а я уже много лет. Сдавленно всхлипнула, вновь открыв свои веки, выпустив из глаз мощный поток слез. Они даже не скапливались на подбородке, сразу же капали на окружность твоих грудей, а я, как ебанутый, стал втирать эти капли в твою кожу подушечками пальцев. — Теперь мы с тобой совсем не отличаемся друг от друга. — Зачем ты это делаешь? Спрашиваешь не конкретно за всё время, а только за данный момент. Почему-то уголки моих губ приподнялись в извращенной улыбке, а руки еще плотнее потянули твоё тело к себе поближе. Жар, исходящий от твоей кожи, опьянял похлеще коньяка, который пил несколько часов подряд. С тобой я всегда терял голову. Придерживался собственного плана, который так досконально продумывал, но едва что-то шло не так, как всё катилось к чертям собачьим. Даже сейчас, то, что мой пьяный разум придумал несколько минут назад, уже было послано нахуй. Разворачиваю рывком лицом к себе, обхватив щеки ладонями. Вонзаюсь в твоим мягкие израненный губы страстным поцелуем, требуя моментального ответа. Нет, ты не сопротивляешься, но всё же и не поддаешься на мою страсть. Отвергаешь её, монотонно ответив на поцелуй, который был заполнен до краев вожделением, страстью и желанием. Так не пойдет… Совсем не пойдет, девочка. Снова искусно владею своим языком у тебя в ротике. Стараюсь проникнуть глубже, почувствовать твой насыщенный вкус страха. Приоткрываешь губы, пытаясь вобрать в себя больше кислорода. Пользуюсь этим моментом, увлекая твой язык за своим в неравном танце страсти. Ты не хочешь меня, нет. Ты просто хочешь утолить желание моего внутреннего зверя, лишь бы тот не причинил тебе вреда. Ты просто не хочешь вновь испытать физическую боль. Так же, как и я её причинить. Мягко, без тени грубости, я отпускаю твои губы, направив свои на сине-зеленые ободки вокруг твоих глаз. Нежко касаюсь кончиком языка, будто пытался слизать эту мерзкую кляксу с твоего личика. Твой теплый вздох дурманит окончательно. Мне становилось приятно, хотя сам понимал, что если ты продолжишь, то попросту сорвусь к чертям! Вновь возвращаюсь к желанным губам, вбирая в себя их аромат, вкус, их нежность. Блять, как же хотелось вторгнуться в твоё тело! Испытать всё гамму желания, которая наверняка уже пробудилась в тебе. Ведь так? Тебе же так же приятно, как и мне, моя Алиса? Оторвавшись от твоих губ, всматриваюсь в широко распахнутые глаза. Безжизненный взгляд. Ты снова не со мной. Тебя вновь нет! В венах закипела кровь от яростного желания привести тебя в чувство пощечиной! Хотелось всколыхнуть, заставить быть рядом душой, а не только телом. Я хотел чувствовать тебя, быть таким же желанным, быть таким же необходимым, как и тот самый кислород, который ты вбирала в себя через ноздри. Да, вот так, дыши, вдыхай мой запах… Но в этот самый момент ты просто отворачиваешь своё лицо, сильно закашлявшись. — От тебя сильно прет перегаром, Мурат. Ты пьян… Ты… Боишься меня. Ты просто боишься. Да девочка, тебе стоит бояться. Ведь я и сам не знал своих дальнейших действий. Разум снова потух, он не отвечал на призыв к логическим и разумным поступкам. Я одурманен не только алкоголем, я одурманен тобой. — Это будет только твоим желанием. — Ты хочешь, что я снова сделала… — на мгновение запнулась, твой взгляд соскользнул с моего лица на торс, а затем еще ниже и ниже, едва я перехватил запястье твоей руки и прижал к члену. Приближаюсь к тебе еще основательней, нежно провожу язычком по ушной раковине, выдыхая опьяненный тобою кислород. — Только твоим желанием, — вновь повторяю эту фразу, отчего ощущаю, как твои пальчики задрожали, пробежавшись по члену, — черт, вот таких эмоций я и ожидал. Ты трогаешь член не так, как та шлюха… Всё резко остановилось. Ты с такой яростной силой сжала пальцами ствол, отчего наслаждение превратилось в ежесекундную боль. Сначала не понял, что это было. Порыв страсти, или же таким образом ты продемонстрировала свой отказ. Мой затуманенный алкоголем разум даже не сразу сообразил, как ловко отходишь в сторону, вырываешься из моих объятий, и даешь мощную пощечину. Звон в ушах дезориентирует меня. Пытался понять, что же это было, и прежде чем мне это удалось, еще одна пощечина пришлась по омерзительным рубцам на другой щеке. Шокировано смотрю в твое разъяренное лицо, стараясь отгадать, что же стало предметом твоей злости. Дышишь мощно, строго через ноздри. В глазах бушует пламя, которое даже не пыталась затушить. Твоя дрожь, что билась в конвульсиях распространившись по всему телу, совсем ушла. Теперь уже, ты сжимала пальчики в кулаки, скрестив руки на груди, таким образом словно пыталась скрыть наготу. — То есть, ты нажрался, трахал там кого-то, и не известно еще в какие места, а теперь предлагаешь мне тебе отсосать? Серьезно? Сосать тебе — это пройденная тема, но сосать после какой-то девки! После какой-то сифилисной сучки! Ты действительно больной ублюдок, Абгарян! Ты конченный человек! Ты просто, блять, да ты же… ты просто ничтожество! В один момент что-то яростно вспыхнуло у меня в груди. Хотелось почему-то улыбаться, от столь яркого и приятного тепла, которое распространилось по телу. Ликовать не было времени, ведь ты всё продолжала и продолжала, а я, заколдованный твоими словами, просто слушал. Разум наконец начал отбрасывать томные нотки опьянения. Мне нравилась такая реакция. Нравилась такая Алиса. Моя Алиса. — А знаешь, почему я больше чем уверена, что ты трахал шлюху? Да потому что ни одна нормальная, уважающая себя девушка, больше не даст такому извращенцу как ты! — Тогда к которым ты относишься? Уж явно не ко второму примеру. Во мгновение в твоих глазах прочлась решимость. Теперь уже ты бежишь на меня и своими крошечными кулаками бьешь по грудной клетке! — Ты меня заставил! У меня выбора не было! — Да, так же как и не давно, когда сама на колени встала и потянулась к члену?! Не обманывай себя, Алиса. Кто-то трахается за деньги, а ты… — А я за жизнь! — Потому что тебе хочется этого! — Что? — взрываешься смехом, едва я отбросил твои руки в сторону от себя. — Хочется мне? Ты еще больше нуждаешься в лечении, Абгарян, чем я предполагала! Ты мне противен, омерзителен, и я… я бы никогда в жизни не легла с тобой в постель! — И в то же время ты шепчешь, чтобы остался с тобой! — Ты сам только что показал мне, что будет, если ты останешься со мной! Вот это, — указательный палец направилась в своё лицо, избавившись от потока слез, — это будет постоянно! Ни один тональник не замажет это, Абгарян! Ни один психолог не поможет мне избавиться от чувства страха и восстановить эмоциональное состояние! Я лишь слушаю… Мне остается только слушать, с диким стояком в трусах. Блять, давай девочка, продолжай. Ты и представить не можешь, как меня это возбуждает! Как же я это хочу, черт возьми! Как же хочу Тебя… — А ты видимо не натрахался, да? Раз пришел доебывать морально меня! Что, уже и шлюхи отказывают?! Не кончил, бедняжка? — Да почему же, — пожимаю плечами, — она довольно хороша. И если тебя так волнует, кончил я или нет, то не беспокойся, кончил. Два раза. Снова в глазах что-то вспыхнул, а мне в голову словно вонзилась стрела. Теперь дошло… Теперь до меня наконец-таки доперло… — Ты ревнуешь? На секунду даже растерянно захлопала глазами, снова обхватив плечи ладонями. — Я? Тебя? — Да, Алиса, — специально протягиваю её имя, сделав шаг вперед, — ты ревнуешь, верно? Прирожденное чувство собственности играет с тобой злую шутку. Бесит, что вместо того, чтобы исполнять твои прихоти, я провел время с другой. И провел его куда с большей пользой. Виляешь головой, а сама не знала куда упасть своему взгляду. Снова просканировала моё лицо, моё тело, мой дикий стояк на тебя. Да, девочка, именно, блять, на тебя! — Мне плевать, с кем ты трахаешься, Абгарян! Ко мне больше не прикоснешься. — Уверена? — Более чем! — Если это тебя утешит, то я солгал, малютка, — ты с какой-то надеждой смотришь на меня исподтишка, словно боялась показать реакцию, — она совсем не то, что мне было нужно. Что нужно сейчас, и навсегда… — О чем ты говоришь? Ебучий алкоголь, какого хуя ты развязываешь мне язык?! — Я хочу только тебя, моя Алиса. Только тебя. Быть с тобой. Целовать твоё тело. Излечить твои раны. Я хочу дышать тобой так же, как и делал это больше месяца. Снова ощущаю этот приятный аромат страха… Страха не перед физическим насилием с моей стороны. Нет… Ты боишься сама себя, крошка. И в этот раз, когда твои искусанные губки приоткрылись, а в глазах прочлось безумие, — испугался я. — Не отпускай. И именно эта блядская фраза разбивает меня в дребезги. Именно эти ебучие слова вторглись в сердце, паучьей нитью соединяя его осколки. Именно твоя одинокая слеза и полные надежды глаза, заставили вмиг потянуться к свету. Моя.