Septem

Проснулся слишком рано, хоть и чувствовалась дикая усталось. Мне бы вновь закрыть глаза и оказаться в мире иллюзий, там, где нет ни боли, ни страданий от реального жестокого мира. Хотелось отвлечься от всего, что произошло за последние годы. Окунуться в нирвану облегчения и беспечности. Но нет, что-то внутри меня явно сопротивлялось. Я даже не мог разумно подумать. Всё казалось некой сказкой, той, где я больше не второстепенный герой. Теперь мне приходится выполнять главную роль. Это моя жизнь, а в ней присутствует она. Так беспечно спит. Едва слышно посапывает, отчего её носик иногда дергался. Интересно, какие она сны сейчас видит? Что же тебе снится, Алиса? Почему порой на губах появляется надменная улыбка? Почему ты так очаровательна даже с закрытыми глазками? Я бы хотел вновь взглянуть в твои очи, раствориться в них, почувствовать, с какой опаской и нежностью ты смотришь на меня. Я бы хотел, чтобы ты снова приоткрыла свои губки и впустила мой язык. Хотел бы, чтобы ты снова сладко стонала, а эти длинные изящные пальчики вонзались в мои предплечья. Дьявол, от воспоминаний снова сносит крышу. Я так хочу повторить всё то, что происходило почти весь день. Сутки мы были с тобой вместе, не расставались ни на минуту. Я никогда бы не подумал, что ты такая интересная собеседница и весьма умная девочка. Читать мне строки из Евгения Онегина, — это действительно было шоком. И стоит ли мне самому себе напоминать, как ты ловко обыграла меня в карты, хотя ни разу в жизни до этого момента не держала их в руках. Ты поддавался Мурат, делал всё специально для того, чтобы девчонка победила. И не стоит отрицать очевидное. Нравилось же, когда Алиса ликовала, улыбалась, смеялась… Боже, столько положительны эмоций разом в одну секунду на её личике. Это несомненно приносило тебе кайф. Внутри, где-то в душе, так же ликовал, чувствовал теплоту, которая заполняла каждую клеточку тела. Это сногсшибательное чувство хотелось испытывать постоянно. А затем, она просто потянулась за поцелуем. Блять! Снова ощущаю, как губы задрожали, а член стал наполняться кровью, отчего стал каменным. Я потянулся рукой к органу и с небольшой силой сжал его. Да, блять, как же я хочу. Тебя, моя Алиса. Я хочу только тебя. Снова губки твои дрогнули от улыбки, а ресницы слегка распахнулись. Сначала оглядываешь комнату, а затем, слегка приподняв подбородок, смотришь мне в лицо. Сонная, все волосы взъерошены, а глаза еще не засияли. — Уже утро? — вяло спрашиваешь меня, слегка поерзав на кровати. Сильнее прижимаю к себе, целуя в макушку, позволив твоей щеке оказаться у меня на груди. — Уже обед. — Боже, сколько же мы проспали. — Часов шесть, — улыбаюсь от этого достоверного факта, — мы заснули лишь утром. — Это я помню, — слышу нотки смущения в твоей фразе, — последний день, да, и новая неделя? Какова же будет тема? — Об этом ты узнаешь завтра? — Знаешь, я уже реально соскучилась по листикам с числами, — усмешка, а меня после этого предложения буквально затянуло в прошлое. Как же тщательно я готовился, перед тем как войти к твою «камеру пыток». Как старался насладиться твоим испуганным взглядом. Как же я кайфовал, едва ты провоцировала меня на жестокость и насилие по отношению к тебе. Черт, признаюсь, меня это заводило. Пусть тогда и не имел к тебе физического влечения, но морально я был удовлетворен твоей болью, мольбой, тем, что я сломил тебя так быстро. А сейчас, вернувшись мыслями в прошлое, я ужасаюсь. Реально, стоило ли так обращаться с тобой? Видимо — да, ведь результат моей жестокости до сих пор лежит у меня на груди и нежно обнимает. Ты влюбилась в меня, моя девочка? Стокгольмский синдром в преимуществе, или же это реальные чувства? А как называется тот факт, что насильник влюбляется в свою жертву? Как же мне блять самому себе объяснить эти чертовы чувства? Недавно только я хотел тебя убить, хотя нет, и сейчас хочу… Безумно… Но с твоей смертью придет конец и моей жизни. Разве существует мир для меня, в котором нет тебя? — Ты задумался, — шепчешь мне в лицо, снова приподнявшись, — и я понимаю о чем именно. — Теперь я понимаю Вязова. — Брось, с ним я так себя не вела. Я была… другой, — сглатываешь и хочешь подняться с постели, — да и вообще, я уже не помню себя раньше. Словно это всё было дурным сон, а ты меня вытащил в реальность. — Ради этого стоило пережить этот месяц? — Боже, уже месяц, — на мгновение шокировано смотришь на меня, а затем улыбчиво киваешь на дверь, — мне надо отлучится в ванну. Только хочешь оттолкнуться от постели и встать на ноги, как я тут же пресекаю это движение. Обхватив тебя за талию, тяну обратно к себе, ловко оказавшись сверху. Как-то протестуешь, пытаешься оттолкнуть меня руками. Сжимаю пальцы на твоих запястьях и развожу руки в стороны, сильнее прижавшись к тебе телом. Наши взгляды встречаются, а ты уже волнительно дышишь. Губки приоткрыты, словно приглашают меня. Увлеченно рассматриваю их, плавно вожу взглядом по личику. Косметика давно уже смыта, и фиолетово-синее пятна снова демонстрировали мою жестокость. Твой испуганный, непонимающий взгляд лишь раззадорил моё желание. Коснувшись твоих губ, вожу по зубам язычком, требуя пропустить его. Ощущаю, как ты волнительно задрожала, но все же поддаешься мне. Впускаешь в себя, плавно закрыв глаза, словно таким образом пыталась расслабиться. А я, черт возьми, не могу этого сделать. Так и хотелось чувствовать это напряжение в себя в грудной клетке, ведь именно с помощью него я понимал, насколько сильно ты мне необходима. Вкусив сладость твоего поцелуя, окончательно тебя всё самообладание. Специально трусь членом о твою ногу, как какой-то пес. Я хочу показать тебе, насколько сильно желаю. Насколько ты мне необходима… — Мурик, — сладко простонала моё имя, — я скоро ходить не смогу. У меня уже всё болит. — Это от непривычки, — улыбаюсь, снова увлеченный твоими губами, отдаюсь этой похоти сполна. Мягко, нежно, но порой слегка прикусываю нижнюю губу, отчего ты стонешь, — скоро всё будет иначе. Знаешь, есть еще много методов доставить друг другу удовольствие. — Куда еще больше? — Скоро узнаешь. На этот раз ты не отвечаешь слишком долго на мой поцелуй. Словно задумалась над моей фразой, и сейчас находилась в плену собственных размышлений. Только на мгновение мне показалось, что ты так же яро желаешь меня, как и я тебя, как вдруг всё снова идет в тартарары. — Ты можешь потерпеть? Сейчас не лучшее время. Я хочу в туалет, еще и живот урчит, и помнишь, что мы пришли к компромиссу. — И что ты хочешь котенка! — буркнул я в голос и перекатился на бок, полностью освободив тебя от своих крепких рук. Наблюдаю взглядом, как ты встаешь на ноги и поправляешь мою футболку. Тщетно стараешься привести волосы в порядок, много раз проводишь по ним своими ногтями, но получается не очень. Меня пробивает дрожь разочарования и некой ярости. Напряженно сглатываю, собравшись с новыми силами, лишь бы унять свою похоть. — У меня был шанс, Мурат, всё прекратить. Но я этого не сделала. — Тот факт, что ты позвонила своему благоверному — уже о многом говорит. Разве мне стоит тебе доверять, Алиса? Может ты там договорилась со своим Никитой, и просто выжидаете момент, чтобы повязать меня с поличным… — Это не мой Никита, — резко развернулась ко мне, угрожающе пригрозила пальцем, — и если ты так реально думаешь, то ты полный придурок, Мурат Абгарян. Тема недели была — доверие. Я похоже справилась с этой темой куда лучше тебя. Знаешь что, в следующий раз, когда начинаешь новые испытания для меня, подумай хорошенько, а сможешь ли ты сам пройти их и быть для меня примером. Подумай над этим, хорошо? — Алиса, поосторожнее со словами. — А то что? Что ты еще можешь сделать со мной такого, Мурат, чего еще не делал? На коленях голая я уже ползала, изнасилованной была, молчу уже за побои. Ах да, можешь вновь заставить меня голодать или же кислород перекрыть, хотя, знаешь, и это уже пройдено. Так что тогда? — Алиса… — Твоя ебанутая фантазия больше никаких идей жестоких не придумает. Покидаешь комнату, словно этот разговор закончен. А я уже ощутил, как пальцы сжались в кулаки. Маленькая чертовка, твой дерзкий язычок обязательно должен быть наказан. Я попросту не могу позволить тебе, сучка, так разговаривать. Догоняю уже в коридоре, схватив за руку, резко развернув к себе. Ты с каким-то криком стараешься освободиться от моей хватки, но лишь сильнее злишь. Пальцы запускаю в твою волосы и сильно дергаю за них, отчего голова запрокинута назад, а твоё личико полностью открыто для меня. Мне приятно и одновременно противно видеть твой страх. На мгновение возненавидел себя, за то, что тебе снова больно и страшно. Но в ту секунду, когда капельки твоих слюнок от плевка, оказались у меня на лице, я словно слетел с катушек. Закрываю глаза, сильно сжав свою челюсть. Дышу строго через ноздри, дабы нормализовать давление в черепной коробке. Все внутренние органы покрываются нервными мурашками, а сердце с дрожью разгоняется до предела. В висках неприятно пульсирует, отчего я почувствовал легкое головокружение, а затем жгучую ярость. Открываю глаза, свободной рукой избавляюсь от капель на своем лице. — Ты любишь всё испортить, да, Алиса? После своих слов, самому стало страшно. Я боялся перейти черту. Разорвать эту тонкую нить нежности, которая тянулась к твоему сердцу. Но ты, милая, как всегда всё испортила. Едва я хотел начать успокаивать себя, отвлечься от твоих слов и подлого поступка, как ты вновь совершила ошибку. — Давай же, я готова. Даже сама тебе щеку подставлю. Дерзость проскочила в твоем взгляде. Гордо вздернула подбородком, пыталась ослабить мою хватку твоих волос. Снова кинула мне вызов, решила продемонстрировать свой волевой характер. Решила, что мы с тобой равны, моя Алиса, но как же ты ошибаешься девочка. Ты как всегда совершила ошибку, за которую придется заплатить. Разворачиваю тебя к себе спиной и впечатываю в холодный бетон. Снова вскрикнула от неожиданности. Я не даю тебе даже возможности подумать и сделать что-нибудь. Пользуюсь твоим шокированным состоянием и вмиг приподнимаю свою же собственную футболку, проводя ладонями по оголённой попе. Мощным шлепком по твоей ягодице привожу тебя в чувства. Болезненно ойкнула, попыталась сдвинуться в сторону, освободиться, но я со всей силы прижимаю левую ладонь меж твоих лопаток. Снова шлепок, после которого твоя кожа покрывается розовыми пятнами. Ты отстраненно, как в тумане, вяло сопротивляешься. Словно совсем этого не хотела, но желание продемонстрировать чувство собственной гордости управляло тобой. Без особых сил, дернула бедрами вправо, отчего я возвращаю тебя в первоначальную позу и снова бью ладонью по ягодицам. Еще раз, еще и еще, пока ты не сорвала голос от болезненных криков. Нежно поглаживаю покрасневший участок кожи, спонтанно и весьма резво провожу по половым губам пальцами. А вот сейчас ты тяжело вздохнула, вмиг задержав дыхание. Не двигаешься, даже не дрожишь, как это было секунду назад. Твоя блядская дрожь передалась мне. Отвожу руку, а ты так разочарованно выдыхаешь накопившийся в легких кислород. Да, моя девочка, ласки ты не заслужила. Стягиваю на бедра боксеры, освобождаю возбужденный член. Наконец я готов испытать тот кайф, о котором мечтал с самого утра. Пусть и не таким образом, но это единственное, чего ты заслужила после своего поступка. Без всякой подготовки вгоняю в тебя член, почувствовав, как сильно сжала вагинальными мышцы. Ты слегка дернулась вперед, пыталась таким образом соскочить, но не выходит. Обхватываю твои бедра двумя руками и тяну резким движением на себя. Снова толчок, после которого ты кричишь, просишь меня не делать так. Дьявольская улыбка на моем обезображенном лице. Насколько же это приятно, быть в тебе, ощущать тепло и приятную тесноту. Это суровое испытание для меня. С одной стороны, хотел тебя наказать, причинить боль, заставить, чтобы пожалела о своих словах и поступке. Но другая моя личность, нежно и трепетно наслаждалась этим процессом. Мы снова будто сливаемся воедино, отчего всё превратилось в пытку. Трудно стоять, дышать, даже чувствовать. Я теряюсь в реальности, не могу даже сосчитать до десяти, как враз сбиваюсь и начинаю по новой. Уткнувшись лицом в твои волосы, я вбираю в свои легкие этот нежный манящий цитрусовый запах. Твой запах, который словно преследует меня повсюду, когда ты не рядом. Напоминает мне о тебе, заставляет сердце сжаться от боли противоречивых чувств, а член стоять колом. — Расскажи мне, — еще один мощный толчок, отчего ты словно прикусила губу, лишь бы сдержать громкий блаженный вздох, — что ты чувствуешь, Алиса? — Ненавижу тебя. Отодвигаю бедра и с жесткой хваткой буквально насаживаю тебя на свой член. Делаю так пару раз, ощутив, как сильно ты сдавливаешь его стенками влагалища. Становится невероятно влажно, отчего улыбка появляется на моем лице в одну секунду. Я знал, что тебе это нравится, знал, что ты возбудишься. — Лгунья. Я умирал и воскресал от сладостного жара. Это была агония, та самая, при которой любой может сойти с ума. Сладко, восхитительно. Несомненно, это лучший секс в моей жизни. Я гордился всем своим мужским эго, что был у тебя первым. Единственным, последним. Блять, как же узко и горячо. Я готов был кончить раз десять уже, но всё еще оттягиваю сладкий миг, стараясь помучить тебя как можно дольше. Ты обязана признать, что была не права. Мучительное для меня удовольствие. Приподнимаешься на цыпочки, слегка прогнула спину, словно тебя это спасет от моего резвого ритма. Я продолжал вонзать в твою кожу свои пальцы, наверняка останутся очередные синяки на твоем нежном теле. Приподняла локоть, облокотившись о бетонную стену. Готов был поклясться, что сама себя кусаешь за запястья, дабы я не слышал твои сладкие стоны. Тело снова затряслось, будто тебя током ударило, да так сильно и мощно, что стало в разы теснее внутри тебя. Это приносило слегка болезненные и страстные ощущения. Я хотел, чтобы ты испытала всю ту же гамму приятных чувств, что испытывал сам. — Что ты чувствуешь, Алиса? — снова повторяю свой вопрос и волнительно целую тебя в ушко, специально провожу языком по раковине. — Скажи мне. Сам не понимаю, отчего так прерывисто дышу. Это выдает меня со всеми потрохами. Кажется, что мне гораздо приятнее, чем тебе. Еще два финальных толчка и я просто испущусь в тебя, Алиса. Будешь ты этому рада или нет, но кажется за эти сутки я только и делал, что кончал в тебя, не боясь последствий. — Что ты чувствуешь? — Не прекращай, — и эта мольба была куда лучше. Ты больше не просила остановиться, перестать, подумать и бросить свои планы. Гори оно синем пламенем, ведь я так тебя хочу, а сейчас, после этой просьбы, просто делаю то, чего ты раньше так хотела. Я останавливаюсь. На секунду. На какое-то мгновение. С целью перевести дыхание и наконец продолжить. Вот так, с новой силой. Грубее, жестче, с неподдельной страстью. Пальцами обхватываю твою хрупкую шею. Сильно сжимаю их, заставив тебя отказаться на мгновение от кислорода. У самого дыхание перехватывает от этих сладких стонов. Двигаюсь в тебе уверено, посылаю нотки нежности, едва начинаю целовать твои губы, едва заставив отбросить голову назад. Мы сливаемся в яростном поцелуе, отдавшись друг другу без остатка. Какое же это искушение. Твои пылкие губки отвечают мне на поцелуй, а сама словно специально виляешь бедрами, дабы поймать мой ритм. Я то останавливаюсь, то с необычайной скоростью вторгаюсь в твоё тело. Это всё специально, милая, я просто оттягиваю сладостный миг. — Мурат, — о да, моя девочка, кричи моё имя. Громче, да так, чтобы весь этот гнилой город услышал. Твоё тело перестало дрожать, а силы будто и вовсе покинули тебя. Приходится тут же подхватить в районе талии и плотнее прижать к стене. Ты находишься в западне, перед тобой бетонная стена, а позади я. Тот самый, кто со звериным рыком продолжает отчаянно трахать тебя. Вот оно блаженство, та самая нирвана, в которую хотел снова окунуться, едва только открыл глаза и избавился ото сна. Я не мог противостоять желанию, волнующе делаю финальные толчки, достигая оргазма. В висках приятно пульсирует. В горле пересохло, требовался стаканчик виски и крепкая сигарета, чтобы успокоиться. Вытираю тыльной стороной ладони капельки пота со своего лба, и наконец позволяю себе покинуть тело девушки. Натягиваю боксеры обратно, бросив беглый взгляд на твоё тело. Ты как и обычно тяжело дышишь, стараешься выпрямить спину, но дрожь в колеях подводит тебя. Хватается за ровную стену пальцами рук, будто хотела за что-то ухватиться и найти точку опоры. Я протягиваю тебе свою руку и враз корчусь от неприятной боли. В попытке не упасть, ты вонзилась ногтями в мою кожу, выпуская Дьявольскую кровь наружу. Виновата поднимаешь свои глаза и изучаешь мою реакцию. Нет, Алиса, я не злюсь… не сейчас, не в этот момент. — Теперь, ты можешь пойти в ванну, — пожимаю плечами, помогая тебе дойти до нужной двери, — а я скоро приеду. Молчишь. Словно не могла найти себе силы даже слово вымолвить. Мне же остается лишь нежно поцеловать твои изящные пальчики, и с трепетом погладить по покрасневшей щеке. Где же мои мозги? Почему до сих пор позволю проявлять нежность по отношению к тебе? Ведь именно из-за тебя вся моя жизнь была кошмаром. Ты просто позволила мне существовать, выслушивать насмешки, терпеть моральную, разрывающую душу, боль. А всё из-за твоего эгоизма. Но разве сейчас ты не проявляешь очередной эгоизм? Разве как можно объяснить тот факт, что ты здесь, со мной, до сих пор… И позволяешь делать всё то, что сейчас происходит. Ты подчиняешься мне, и самой себе. Своему сердцу, которое принадлежит мне. Это тоже Стокгольмский синдром, или же настоящие и нежные чувства? Я не хотел такого исхода. Убить тебя, суку, распилить по частям. Умыться твоей кровью, улыбаясь при этом, ведь твоя душа будет вечно скитаться по Аду. Но видимо, у моего сердца были совершенно другие планы. Возможность видеть тебя, твои сияющие глазки, целовать нежные губы. Разве это не из самых лучших моих желаний за последние прожитые годы? — Тебя долго не будет? — почти шёпотом спрашиваешь, а губки слегка дрогнули. — Не уверен, что вернусь до полуночи. — Я бы хотела тебя попросить. — грустно улыбаешься, опустив глаза, — но боюсь услышать очередной отказ. — Я помню о котенке. Но нет, Мурат, кажется ты ошибаешься. По ее реакции это буквально становится ясно. В одно мгновение меня слегка затрясло, а уже в другое бросило в холодный пот. — Я бы хотела свободно выходить на свежий воздух, Мурат. — Нет! — резко отрезал я и сделал пару шагов назад. — Послушай, я сделаю все, что ты только скажешь. Но прошу тебя, дай мне возможность доказать тебе, что мне можно верить. Дай мне шанс почувствовать себя живой. Почувствовать себя человеком, а не животным, запертым в клетке. — Я по твоей вине и стал животным. На много лет был заперт в клетке, к которой даже самые близкие были не в силах подойти. Они испытывали отвращение, жалость ко мне. Даже не пытались скрыть свои истинные чувства. Я видел это в их глазах. То, как им не приятно было находиться даже в соседней комнате со мной. Взрываюсь. Это и не удивительно, ведь воспоминания вновь ворвались в голову. — Мурат, я уже извинилась. Я уже сполна искупила перед тобой свою вину, чего же еще ты хочешь? — Чего я хочу? — усмешка сама появилась на лице, а затем и язвительная улыбка. — Осталось немного до того, как ты всё узнаешь. Разворачиваюсь и широким шагом двигаюсь прочь. Мы должны закончить этот разговор, Алиса. Я не желаю его продолжения. Не хочу ни слышать., ни видеть тебя. По крайней мере сегодня. Необходимо решить оставшиеся дела, те самые, которые ждут меня всего в нескольких километрах. Останавливаюсь, как только услышал, что дверь в ванную комнату была захлопнута. Теперь я такими же быстрыми, но невероятно тихими движениями направляюсь в твою комнату. Необходима одна вещь. Та самая, которая поставит окончательную точку. Мне нужно было выиграть время. осталось совсем чуть-чуть, Алиса, и я знаю, как запутать следы. Ты не вернешься домой, моя девочка, не так быстро…