— «Эйч Кью»? — Сана прочитала неоновую вывеску того заведения, к которому НаЁн её притащила. Это было единственное что-либо написанное на большом чёрном здании, выглядящем весьма загадочно и притом не менее... пугающе. Атмосферу накаляли также двое громадных мужчин в смокингах, которые стояли по обе стороны от входной двери. Надо понимать, это были охранники.
По спине Минатозаки пробежались мурашки, и она приобняла себя.
— Как-то мне не по себе.
— Да не трясись ты так! "HQ" – High Quality, — НаЁн повернулась к японке, и хитрая улыбка заиграла на её губах. — Тут всё на высшем уровне, о тебе позаботятся как следует. А до тех пор просто молчи и топай за мной. И побыстрее! Ждать я тебя не буду.
НаЁн развернулась и гордо, с высоко поднятой головой зацокала ко входу. Параллельно она призывающе махала оставшейся где-то сзади спутнице рукой. Упругие локоны учителя Им пружинились и подпрыгивали с каждым ударом каблука об асфальт. Этот звук бил глухими отголосками по темнеющему сознанию японки. Всё происходящее вокруг постепенно погружалось в вакуум с противным писком в ушах.
«
Обитель женского удовольствия?» — Сана последний раз посмотрела на здание и, набравшись смелости, на выдохе сделала шаг в неизвестность, в которой уже как с минуту растворилась НаЁн.
Пора что-то менять, пора рисковать, пора уже наконец в свои двадцать три вылезать из этого серого кокона, блин! Как учила онни! Но к чему это приведёт? Сана не знает. Да и никто никогда не знает. Бессмысленно что-либо просчитывать, ведь всё в любом случае не будет так, как ты того ожидаешь. Иногда, чтобы понять, что делать дальше, нужно полностью отключить сознание и просто плыть по течению. Или не стоит? Да какая разница! Если что, во всём виновато соджу.
Чем ближе Сана подходила ко входу, тем отчётливее слышала музыку, очень громкую, с каждым шагом становящуюся ещё громче. Мощные динамики, низкие басы и ритмичный бит, пронизанный заедающей и надоедливой мелодией. Добровольное расчленение барабанных перепонок и мозга.
Те двое мужчин, словно шкафы, всё стояли неподвижно по обе стороны от двери, как будто они знали Сану, и им было велено её пропустить. Наверное, распоряжение учителя Им. Но Минатозаки, как вежливая воспитанная девушка, не смогла войти, не поклонившись этим «глыбам», но не получила от них никакой реакции. Она не знала, что дружелюбие и вежливость не входили в их должностные обязанности, поэтому даже обиделась, как пьяненький злой хомячок надув щёчки.
Как только девушка открыла дверь, в ноздри с размаху ворвались запах алкоголя и сигаретный дым. Светодиодные лучи в хаотичном рисунке выливались из огромного количества прожекторов, от которых на потолке и свободного места не оставалось. В освещении преобладали красные и фиолетовые цвета. Голова просто кружилась. Множество девушек, наряды которых включали в себя максимум стринги, чулки и бюстгальтеры, покачивая бёдрами, ходили с напитками по залу. Некоторые извивались и тёрлись у пилонов, а некоторые — у стволов с карманом пошире. И, кстати, полный комплект эротической одежды был собран далеко не у всех девушек и, дай бог, если отсутствовали только чулки.
Про заведения, подобные этому, Сане доводилось слышать, но редко. Вроде бы это называлось «стрип-клубом», но девушка не была уверена. Лично для неё это место именовалось как «другой мир», «параллельная вселенная» — не иначе.
Минатозаки смотрела по сторонам глазами, полными шока, уже понемногу подозревая, что всё вокруг — лишь её нетрезвое воображение. Хотя она была, наверное, самая одетая девушка в этом месте, стыдно и неловко ей было намного больше, чем всем здесь присутствующим вместе взятым в квадрате. Пугало и то, что НаЁн-онни куда-то пропала. Среди всех этих волков и волчиц Сана чувствовала себя брошенной беззащитной овечкой в шерстяном свитере, из-за которого, кстати, на неё с усмешкой косились некоторые прохожие. Именно «некоторые». Большинству же здесь было наплевать на всё и на всех, кроме себя.
К Минатозаки подошёл мужчина в деловом костюме, выглядевший довольно трезво по сравнению с остальными особями мужского пола вокруг.
— Вы ведь с Им НаЁн, верно? Это мужская половина нашего клуба. Вам туда, в женскую, — он показал рукой направление, а потом улыбнулся той стандартной улыбкой, которая годами оттачивается у деловых людей. — Следуйте за мной.
Стараясь не смотреть вокруг, Сана неловко поплелась за мужчиной, который моментально растворился в толпе, как только они вошли в другую часть клуба.
И вот тут-то Минатозаки поняла, что увиденное ранее несравнимо с тем, что происходило сейчас. Десятки молодых полуголых парней красовались своими накачанными руками, ногами, грудью — да вообще всем, что можно и нельзя накачать. Танцы на сцене, танцы с шестами, танцы с хохочущими барышнями, блистающими золотом и бриллиантами. А уж про обилие «костюмов» и речи быть не могло. У Саны язык не поворачивался назвать хотя бы один из них иначе, нежели «
тряпочка».
Так, в безмаршрутно плавающую по пространству Сану случайно врезался парень с подносом, чёрной бабочкой на шее и фартуке на бёдрах, и тут же вежливо извинился. Она ответно кивнула ему головой, решив, что не такие уж тут все грубые, как те охранники... Вот только какого было удивление молоденькой учительницы, когда этот, судя по всему, официант прошёл мимо, сверкнув своей совершенно голой упругой попкой. Девушка мигом закрыла лицо ладошками и отпрыгнула в противоположную сторону, врезавшись в другого парня, который придержал её за талию и спас от падения.
— Осторожнее, киска, — соблазнительно улыбнулся он и прошёл дальше.
Сана поправила съехавшие очки и посмотрела вслед своему спасителю, причём «спасителю» в буквальном смысле. На нём был костюм полицейского. Ну, то есть, как костюм? Татуировки погон на плечах, галстук да фуражка. На этом, собственно, всё.
Минатозаки только и успевала, что закрывать глаза. Но кто знал, что основное «веселье», как выражалась учитель Им, ещё впереди. И, кстати, где эта дамочка вообще? Привела сюда, не сказав толком ни слова про этот бардель, да ещё и смылась в первые же секунды.
— Эй, вишенка! — послышался свист откуда-то слева. Сана обернулась и увидела ещё одного поддатого парня в обтягивающих лосинах с леопардовым принтом. Во взъерошенную причёску уложенные волосы розового цвета, по местному «дресс-коду» голый накаченный торс, подведённые глаза и стакан какой-то ядовито-зелёной жидкости в руке заставляли как минимум напрячься. Трезвый рассудок постепенно сменял пьяную отвагу, благодаря которой Сана сюда попала. Надвигались реальные опасные проблемы.
— Как тебя зовут, помидорка? — продолжал молодой человек, слащаво улыбаясь.
Какая ещё помидорка? И вообще, почему он говорит неформально?
Сана не знала, как себя вести в подобных ситуациях, поэтому сделала как обычно — поклон и быстрыми шагами драпать куда-то в никуда. И как обычно, у неё бы всё получилось, но она находилась в необычном месте. Здесь это было, наверное, нормально, но Сана сильно удивилась и возмутилась, когда почувствовала, что её талию обвивает чья-то рука. Повернув голову, она увидела того же парня.
— Ну, куда же ты так сразу? Давай повеселимся, огурчик!
«Что за прозвища у него такие садоводские? Неужели здешним девушкам такое нравится?»
— М-молодой человек, от-отстаньте от меня, пожалуйста! — Сана попыталась выбраться из его объятий, но это было трудно, ведь чем сильнее она вырывалась, тем сильнее этот садовод сжимал её. Когда ей удалось отбросить от себя его руку, он лёгким жестом снова поймал её и притянул к себе.
— Эй, почему ты так сильно хочешь от меня сбежать? Лучше открой ротик, и я угощу тебя чудо-напитком, — говорил он кривым голосом, насильно поднося к ней стакан с зелёной жидкостью.
Сана всеми способностями мышц шеи отпиралась назад, подальше от этого зелья, но сопротивляться сильным рукам парня у неё шансов было мало. Поэтому она смиренно зажмурила глаза и уже представляла, какова эта гадость на вкус и каково потом будет отстирывать капли со свитера.
Однако буквально за секунду до того, как напиток прожёг глотку, кто-то выдернул Сану из рук «садовода», причём так быстро, что она и глаз открыть не успела. В ноздри просачился знакомый мужской аромат — его она смогла уловить даже наперекор пропитанной алкоголем вони клуба. Этот человек прижал девушку к себе, словно защищая, или же перехватывая жертву у другого хищника — ощущение было весьма двояким. Его движения были осторожны, а руки мягко прижимали к себе. Очень нежно и грамотно. Именно так, как это нравилось девушкам.
— Не трогай её.
— Воу, воу, полегче, Гукки, — парень в леопардовых лосинах поднял обе руки вверх. — Знал бы, что она твоя клиентка, не трогал бы. Хотя... — розововолосый присмотрелся к Сане и скривился в лице. — Что за фигня? Она совсем не в твоём стиле.
— Вы в порядке? — проигнорировав старшего, Гук обратился к учительнице, что, подобно котёнку, сжалась у него в руках.
Сана осторожно подняла на ученика свои полные недоумения глаза и не менее шокированно продолжила пялиться, долгое время не в силах и не в разуме что-либо ответить. Прямо как в тот день, когда она свалилась на него со своего балкона. Но на этот раз на нём не было очков... да и галстука.. да и пиджака.. да и вообще ещё много чего!..
— Я-я, — японка рывком отдалилась от ЧонГука, спрятав глаза куда-то в левый угол, потому что стеснялась такого внешнего вида парня, — в порядке!
«Почему ты так себя ведёшь, дура? Почему отпрыгиваешь от него, как от сковородки? И почему чувствуешь себя нашкодившим ребенком, который забрёл на запретную территорию в тайне от родителей? Это ведь не ты ребёнок, а он, блин! Он! Этот полураздетый, накачанный и безумно... сексуальный стриптизёр! То есть ученик... А-а-а, да что с твоими мыслями не так?!»
Сана не заметила, как, ругаясь сама с собой, начала бить себя по голове, как это обычно происходило, когда она бывала одна.
— Что вы здесь делаете? — спросил Чон.
— Так вы знакомы? Че, реально?
— ЧиМин, подожди.
— Йа, ты как со старшими разговариваешь, гадёныш? Где почтительная форма? — Пак начал петушиться, но постепенно опешил под серьёзным взглядом Гука.
— У-учитель Им меня сю..да... — Сана тонула в неловкости, как в болоте, метаясь взглядом с одного парня на другого, и под конец предложения она уже просто беззвучно еле шевелила губами. Но ЧонГуку не потребовалось дослушивать её до конца, ведь за японкой показался силуэт НаЁн, и он всё понял, понял ту самую алогубую, бигутяшнутую причину, по которой тут находится учительница японского. Он вздохнул и недовольно покачал голвой. Эта женщина вновь подкинула ему ненужных проблем.
— О! ЧонГуки-и-и! — пьяная Им, ловя равновесие на каблуках, с улыбочкой, настолько манерно, насколько могла, помахала пальчиками брюнету. — Давненько меня здесь не было, не так ли?
Однако когда взгляд НаЁн упал на Минатозаки, стоящую рядом с полуголым учеником, девушка умерила свой пыл. Масштаб той ситуации, которую она сотворила собственным и каблуками, громом с молнией разразился над головой. Нетрудно догадаться, что единственным комментарием, на который оказалась способна брюнетка, было:
— ...Ой.
— Учитель Им! — рассердился Гук.
— Совсем из головы вылетело, — НаЁн пархнула к ЧонГуку и, подключая всё своё пьяное эгё, затеребила его за руку, треся плечами, — прости-прости-прости! — после чего угрожающе зыркнула на Сану. — Минатозаки-сонсенним, ты же никому не расскажешь?
Японка сглотнула и резво замотала головой.
Им похлопала Гука по плечу.
— Вот видишь, не парься!
Парень сделал глубокий вдох и принялся отчитывать бедокурую учительницу.
— Учитель Им, я же тысячу раз просил не приходить больше сюда. Одни проблемы мне приносите. Уже забыли, как в прошлый раз...
НаЁн тем временем на игноре, либо же абсолютной нетрезвости, припарковалась рядом с ЧиМином.
— Приве-е-ети-ик!
— Рад тебя снова видеть, нуна, — Пак улыбнулся, проскальзывая своей рукой на женскую талию и притягивая брюнетку ближе к себе. — Я скучал, персик.
— Я же говорила, что мне больше нравится, когда ты называешь меня «гранат», — наигранно надув губки, НаЁн игралась с прядками розовых волос парня.
И класть эти двое хотели на возмущённого ЧонГука и до полуобморочного состояния шокированную Сану.
— Но это так неласково звучит, — тем же противным приторным тоном отвечал Пак.
— Зато величественно, — учитель Им гордо подняла подбородок и по-хозяйски положила на плечо ЧиМина свой локоть, ибо они были примерно равного роста, а потом провела рукой по волосам, вновь освежив упругость локонов.
— Так, — закончив ворковать со стриптизёром, НаЁн обратилась к обоим парням, — мы пришли сюда веселиться, так что покажите молодым уставшим от работы леди, на что способны ваши накачанные тела! Просьба доставить нам максимум удовольствия, как вы умеете!
— Конечно, госпожа «Гранат», — мурлыкал ЧиМин на ухо брюнетке, а она зажималась от его щекочущего дыхания и смеялась.
Догадываясь, что, скорее всего, между НаЁн-онни и тем розововолосым парнем ничего нет, Сана с громадным удивлением наблюдала за их "непринуждённым общением". Не привыкла девушка видеть подобное. Это ли имела ввиду учительница корейского, когда толкала речи про "веселье"? Немного странное "веселье", если честно.
Тем временем в клуб вошла массивная и, судя по мехам и бриллиантами, впихнутым везде, где только можно, богатая клиентка. ЧиМин, очевидно, взволновавшись её появлению, сменился в лице, но быстро спрятал эту эмоцию под льстивой улыбкой и что-то прошептал НаЁн, после чего девушка удалилась, но вот только куда — только Всевышним известно... ну и ЧиМину, соответственно.
— Госпожа Кан пришла, — серьёзно сказал Пак, явно обращаясь к Гуку, но тот не обращал на розововолосого никакого внимания, рассматривая зал. — Эй! Я твой хён вообще-то! Какого черта ты меня так открыто игноришь?
— Да-да, сейчас иду, — не оборачиваясь, Гук помахал рукой, чтобы надоедливый старший уже наконец отстал. Пак недовольно фыркал из-за высокомерия и неподобающего отношения макне к хёну, но в конечном счёте ушёл.
ЧонГук осторожно развернул оставшуюся рядом Минатозаки, двумя руками держа её за плечи, таким образом сфокусировав всё внимание учительницы на себе.
— Минатозаки-сонсенним, — он очень серьёзно смотрел в изумлённые от всего происходящего глаза Саны. — Пожалуйста, я вас очень сильно прошу, сохраните всё увиденное в секрете.
Японка не знала, как реагировать и что вообще отвечать в таких ситуациях, как эта. Такие ситуации, как эта, вообще случаются? Её сбивало с толку всё происходящее. Необходимо было время, чтобы переварить полученную за этот вечер информацию. Но что бы ни стояло за всем этим, Сана однажды пообещала себе одно и никогда не откажется от своих слов, как бы всё это абсурдно ни выглядело со стороны:
— Пожалуйста, поверь, я всегда буду на твоей стороне. Даю слово, что никогда никому ничего не расскажу.
ЧонГук ещё какое-то время смотрел на Сану, а потом, не сказав ни слова более, удалился в том направлении, куда ранее последовал ЧиМин.
Она смотрела ему вслед и просто не верила, что это именно та реальность, где она является классной руководительницей стриптизёра, живущего в квартире снизу. Да и кто бы в здравом рассудке вообще поверил в подобное? Что же может скрывать этот парень? История с ним не просто набирала обороты, а уже летела со скоростью света. Только и успевай дышать.
— Ми-на-то-за-ки-сонсенним! — рядом из неоткуда вновь появилась НаЁн, громко рассмеявшись. Её перемещения по залу были тяжело прослеживаемы, а исчезновения и появления вообще из разряда мистики. Думаю, нет необходимости объяснять, что эта дамочка была под большим градусом.
— Онни, когда ты успела так сильно бухнуть?
НаЁн снова рассмеялась. Вообще, Минатозаки отчётливо успела проследить, что для пьяной НаЁн характерной чертой являлся смех во всех его нормальных и ненормальных проявлениях. На этот раз Им не могло не умилить, как Сана использовала слово, которому она ранее научила японку. Пускай и не совсем грамматически верно.
— Ты такая лапочка! — учитель Им затискала и защекотала хубэ, а затем стремительно потянула её за собой. — Погнали залипать на голых мужиков!
Несясь по всему клубу, девушки пробежали также мимо сцены, на которую только-только поднялись ЧонГук и ЧиМин, будучи ещё одетыми относительно прилично по меркам данного места: оба в белых рубашках с закатанными по локоть рукавами и джинсах с подтяжками, так эротично стягивающими тела. И когда они успели переодеться? А, если быть точнее, одеться.
Сана не отрывала взгляда от своего ученика, погрузившись в свои мысли.
Чон ЧонГук...
Мог ли кто вообразить, что прилежный, тихий и казавшийся неуверенным в себе ученик будет так беспощадно разрывать белую рубашку, которая ещё пару часов назад была застёгнута до последней пуговички и упрятана под туго завязанный галстук и идеально вычищенный школьный пиджак?
Но это всё объясняло: накаченные мускулы парня; то, что он снимает квартиру в таком недешёвом общежитии, почти что отеле; крышесносный запах его адеколона, доставшийся, очевидно, в подарок от какой-нибудь солидной клиентки; и та игрушка для взрослых... Всё в момент встало на свои места и вырисовалось в единую картину. Вот только стеснительность парня выбивалась из списка. Хотя был ли он вообще когда-нибудь таким? Ведь больше похоже на то, что девушка накрутила себя мыслями про его стеснительность, потому что ей просто хотелось верить, что в её классе есть кто-то такой же, как она. Да так и есть! Что за дура?
Тем временем НаЁн вновь куда-то испарилась, но на этот раз Сана быстро нашла спутницу. Сейчас её действительно трудно было не заметить — девушка лезла на сцену, расталкивая стриптизёров.
— Мой выход, пацаны! — прокричала она, потянувшись руками к пуговицам своей кофточки. И кто знает, чем бы всё закончилось, если бы не Сана, которая в последний момент выскочила на сцену и стащила учительницу Им обратно вниз. Но на этом НаЁн не угомонилась. Брюнетка начала приставать к проходящим мимо официантам, влезать на столы и даже чуть не подралась с какой-то дамочкой, у которой была такая же пятнистая леопадровая сумочка.
Закончилось всё тем, что Сану попросили вывести «эту неугомонную барышню с красной помадой» из клуба. На том и завершился сей максимально необычный для Минатозаки день, принёсший громадную дозу шока, новых впечатлений и опыта.
***
Главный вопрос следующего дня звучал вполне предсказуемо: «Как себя вести с ЧонГуком?». Как в глаза ему смотреть, если вдруг они пересекутся в лифте, на первом этаже, по дороге в школу или в самой школе? А последнее в любом случае по расписанию на третьем уроке ожидало Сану как педагога японского. Что говорить? И надо ли вообще что-то говорить?
Сана решила вести себя, как обычно. Она же взрослая и умеет отделять личную жизнь от работы. Да и чего бояться? Ха! Это ЧонГуку должно быть неловко от того, что его учитель прознал о такой работе. Да-да, именно так. Ей-то чего стесняться? Любая взрослая, обеспечивающая себя учительница имеет первостепенное право провести вечерок в компании молоденьких стриптизёров. Почему нет? Кто из учителей так не делает? Упаси японский бог! Это совершенно нормально. Тут не-че-го сты-дить-ся! Однако же когда прозвенел звонок и ребята начали по-тихоньку заползать в класс, Сана и сама понять не успела, как оказалась под учительским столом. Девушка юркнула туда, прижав к себе папки, с которыми, казалось, в школе вообще не расставалась на протяжении всего дня.
Так она успешно просидела несколько минут, пока пара человек с первых рядов не заметили краешек её торчащей юбки. Информация про сидящую под партой учительницу пошла кругом по классу. Все затихли и перешёптывались, пока не появился тот самый «умник».
— Вы долго под партой прятаться собираетесь? — послышалось с последней парты, парты Ким ТэХёна, и класс вмиг затих.
Сана прикусила губу, закрыв глаза. Всё. Это был конец. Конец учительскому авторитету.
Она нехотя медленно выползла из-под стола. Ученики ожидающе смотрели на неё, кто-то удивлялся, кто-то перешёптывался и смеялся. Ясно было одно — эту ситуацию хоть как-то надо пояснить.
— У меня папки упали, а из них разлетелись бумаги. Пришлось собирать, вот, — неуверенно говорила девушка, почёсывая затылок. — В любом случае, давайте начинать!
Минатозаки постепенно вошла в режим адекватного педагога, как будто это не она только что вылезла из-под стола. Иногда, правда, когда взгляд падал на ЧонГука, в горле почему-то начинало першить, она подкашливала, иногда запиналась, делала мычащие паузы, если вдруг чувствовала, что парень смотрит на неё. Нет, не как-то намекающе, а просто смотрит, как смотрят все ученики на объясняющего новую тему учителя. Сана это понимала, но ничего не могла с собой поделать. А ЧонГук был спокоен, как вчера, позавчера или неделю назад. Его поведение, мимика и эмоции не отличались. Спрашивается, как он это делает?
— А сейчас я вам выдам темы для докладов, которые вы должны будете сдать до конца этой недели. Я называю ваше имя, вы подходите и записываетесь.
Далее Минатозаки начала одну за одной называть фамилии, дети подходили, выполняли указание и садились на свои места.
— ТэХён, подойди, пожалуйста. А следующий, — Минатозаки сделала паузу, увидев то самое имя, но быстро исправилась, дабы не привлекать ненужного внимания, — ЧонГук.
Высокомерно, руки в карманах брюк, стреляющий молниями и исками уверенный взгляд — ТэХён шёл в своей манере. Но ничего из вышеперечисленного не было замечено Саной, как, собственно, и сам парень. Точнее, она не придала никакого значения тому, что это был он, не задумалась, что ТэХён опять чего-то может выкинуть или поставить её в неловкое положение. Нет. Девушка с волнением поглядывала как раз на следующего за Кимом человека.
— Как погодка под партой, Сана-сонсенним? Говорили, возможны осадки в виде падающих засохших жевачек.
— А? — девушка вопросительно перевела взгляд на шатена.
— Что это с вами? Вы где витаете?
— Прости. Вот, — японка протянула ученику ручку, — записывайся.
Ким выбрал себе тему и, с подозрением посмотрев напоследок на Сану, отчалил обратно на последнюю парту. Теперь же перед Минатозаки напрямую встал Чон. Они смотрели друг на друга какое-то время, пока девушка просто молча не подала ручку.
— Вы слишком очевидно ведёте себя «как обычно», — записывая своё имя, ЧонГук сказал это ровно на том уровне громкости, на котором услышать могла только Минатозаки, после чего спокойно направился к своей парте.
Так он всё прекрасно замечал! Ещё бы... Но он это специально? Заставляет чувствовать Сану себя ещё большим пингвином? «Только бы мы не пересеклись по дороге домой», — помолилась про себя японка, прежде чем отвлечься на следующего подошедшего ученика.
***
Вечер, сумеречное время, особняк семьи Мюи. Взору открывались большая терасса, уделённая под парковый ландшафт, бедные трудящиеся в саду работники, состригающие кусты, пара тройка бьющих фонтанов и разгоняющие мрак фонари. Внутри особняка находились роскошные залы, дорогущие настенные картины великих людей, множество коридоров и комнат, имеющих своё определённое назначение: для прислуги, для гостей, для переговоров с гостями, рабочие кабинеты, кабинеты членов семьи и так далее. Сейчас в одном из таких помещений находились Мина и её мать.
Если задуматься, то эти двое никогда не были похожи друг на друга ментально, хоть внешнее сходство невероятно поражало. Являясь кровными родственниками, они с каждым годом всё сильнее и сильнее отличались. Госпожа Мюи любила роскошь: бриллианты, ожерелья, серьги, кольца, дизайнерская одежда — всем этим она наслаждалась и считала, что такие же эмоции должна испытывать её дочь. Она всегда поощряла Мину за хорошую учёбу каким-нибудь атрибутом бижутерии или одежды, никогда не интересуясь, чего же малышке хочется на самом деле.
— Садись, — скомандовал металлический тон госпожи Мюи.
Мина села на диван, стоящий рядом со стеклянным журнальным столиком посреди кабинета отца.
Госпожа Мюи подошла и бросила на стол четыре снимка. Мина осмотрела каждую фотографию. На них были её одноклассники.
— Выбирай, с кем из них ты будешь общаться.
— Простите.. что?
— Этих ребят мы с твоим отцом выбрали как лучших кандидатов тебе в друзья. Чжоу Цзыюй – дочка главного прокурора Сеула. Венди – имигрантка из Канады, старшая дочка LK-Group. Мин ЮнГи – талантливый медалист, победитель многих олимпиад, словом, очень перспективный молодой человек, хоть и не из высшего общества. И последний...
— Почему я самостоятельно не могу выбирать, с кем общаться? Почему именно вы делаете за меня этот выбор?
— О чём ты говоришь? — недоумевала женщина. — У тебя есть выбор. Целых четыре человека. Что тебя не устра...
— Мой!... — сжав каждую клеточку своего тела изнутри, выкрикнула Мина и какое-то время молчала, а затем подняла глаза на мать. — Мой выбор.
Несколько секунд гробовой тишины. Ошеломлённые глаза госпожи Мюи. Непочтительная дерзость. Удар.
— Не повышай голос на мать!
Писклявый скрежет ножек дивана об пол. Звук бьющегося стекла. Порезы на руках и сочящаяся из них кровь. Мина лежит на полу среди обломков того, что несколько секунд называлось "стол".
Пиковый момент — красная отметка — терпение лопнуло. Так не может продолжаться боле. Да как она вообще могла находится в этом аде столько лет? Как умудрялась соответствовать заоблачным выдвигаемым стандартам? Как могла терпеть это насилие, моральное и физическое? И дело уже совсем не в Момо, нет. Подруга была лишь одной из причин и поводом посмотреть на своё положение со стороны.
— Вы бесчеловечны... С меня хватит, — еле слышимо сказала девушка, встала и, придерживая ушибленный локоть ладонью, поплелась прочь от изверга-матери. Сейчас она не сомневалась в том, что собиралась сделать.
Когда японка вышла из кабинета, госпожа Мюи уселась в кресло, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу.
— Что за девчонка? Надо поставить её наконец на место, а то совсем от рук отбилась.
Через минут десять в кабинете, уперевшись рукой о дверной косяк и сильно задыхаясь, появился один из подчинённых.
— Госпожа... ваша дочь... Она..
Мужчине с трудом удавалось говорить, и виной тому были рвущие лёгкие захватываемые охапки воздуха.
— Что она? Что эта дрянь уже успела натворить? Говори быстрее, не томи! — кричала женщина в характерной для себя истерической манере.
Он выпрямился и с премного обеспокоенным и переживающим выражением лица сказал то, чего меньше всего ожидала услышать госпожа:
— Ваша дочь выбросилась из окна.
