***
Тусклый свет рассеивался по огромному залу, бликуя на осколках мозаики — остатках былого убранства стен. Серо-зелёные разводы грязи так причудливо рисовали волны на потолке, что казалось, кто-то разбил огромный кусок Трейдмитского мрамора. Посреди зала стояла огромная статуя минотавра. Исполинское согбенное чудище грозно смотрело из-под мощных каменных надбровных дуг, занося над головой топор. У статуи не хватало рогов, на их месте были глубокие отверстия, а в дальнем конце зала обнаружилась массивная дубовая дверь, не поддававшаяся ни физической силе, ни заклинанию Стука. Эдвин, зажмурившись, водил ладонью по неожиданно плотной для своих лет древесине. — Чувствую мощную энергетику, защитные заклинания недавно обновлялись. Думаю, стоит порыскать в соседних комнатах в поисках недостающих частей для статуи. Возможно, это ключ к нашей свободе, сами мы магический блок здесь не снимем. Заодно посмотрим, нет ли там чего полезного. В моей сумке для зелий почти ничего не осталось, но, кажется, я видел какие-то бутыльки в комнатах к западу отсюда. Предложение возражений не встретило, герои тут же разделились и отправились на поиски, уже не боясь столкновений с чудовищами. Противников зачистили сегодняшним утром — неожиданно для команды, этот уровень лабиринта «Спеллхолда» почти не охранялся. Встретилась всего лишь пара отрядов минотавров, но с ними справились рыцари под прикрытием стрел Налии. Магическую энергию же союзники старались экономить, так как возможностей для привала и её восполнения практически не было. Викония следила за своевременным лечением ран сокомандников и прикрывала тыл, держа наготове Руку Бойца, оберегая Стэйлис, которой становилось всё хуже. Да, настроение союзников и вправду неустанно катилось в Бездну. Несмотря на то, что впереди ждала неотвратимая битва с Айреникусом, отчаяние и потерянность заглатывали отряд. После обращения в Убийцу в схватке с Бодхи Стэйлис, похоже, окончательно помутилась рассудком. Дочь Баала была мертвенно-бледной, роскошные рыжие волосы свалялись, серые глаза подёрнулись белёсой пеленой. С друзьями она всё также не разговаривала. Иногда волшебница останавливалась, хваталась за голову, начинала истошно кричать. В редкие моменты отдыха команды она хватала Аномена за руку и утыкалась носом в его шею, шепча: «Не отпускай, нет, нет, не надо, молю…». Имоэн, смотря на это украдкой, терзалась жгучим чувством вины за то, что после ритуала она не испытывала таких страданий. Конечно, казалось, что организм был поражен какой-то необъяснимой болезнью, и странная пустота сдавливала грудь, но ясность мышления ее ни на секунду не покидала. Она — сестра Стэйлис! И, на сладенькое, тоже потомок Баала! Кто бы мог подумать? Как же ей нравилось произносить это вслух: «Моя сестрёнка!». Слова, действовавшие лучше любого защитного заклятия, ведь она больше никогда не будет одинока. Никогда! Выбраться бы из этой передряги… Аномен же совершенно потерял голову от горя, его беспомощность перед муками любимой сосала из него жизненную энергию, точно вампир. Келдорн с тревогой замечал, что рыцарь бездумно кидался в центр группы врагов, давая легко себя окружить. Удары его стали неуверенными, а порой он и вовсе начинал истерично махать цепом наотмашь, не концентрируя внимание на схватке. Молитвы Хельму немного сглаживали ситуацию, но халатность бойца, вызванная его душевным смятением, сразу бросалась в глаза недругам, и они постоянно пытались ею воспользоваться. Келдорн, сохранявший невозмутимое хладнокровие благодаря огромному боевому опыту, старался отводить нападавших на себя. Первым делом он резко пересекал Карсомиром сонную артерию на шее противника, далее наносил удар ногой в пах. Горячая алая струя под напором хлестала на пол. И пока чудище захлёбывалось кровью, отчаянно барахтаясь в агональных судорогах, жизнь его покидала. К сожалению, то были не единственные проблемы в отряде. В последнее время Викония заметила странности в поведении Налии. Очаровательная хохотушка, невероятно трогавшая своей лучезарной добродушностью и способностью улыбаться даже в самые безнадёжные моменты, вдруг круто изменилась. Она стала замкнутой, сосредоточенной. Иногда о чём-то горько вздыхала, пока отряд обсуждал важные вопросы. А порой просто улетала в свои мысли так далеко, что приходилось тыкать её в плечо, чтобы привести в чувство и заставить двигаться дальше. И самое интересное! Воришка-аристократ, так яро обожавшая луки, короткие мечи и постоянно совершенствовавшая свои навыки взлома, неожиданно стала налегать на изучение новых магических чар. Перед сном она судорожно зубрила новые заклинания и постоянно что-то чиркала в своей тоненькой книге. Центровыми атакующими магами команды всегда были Эдвин и Стэйлис, правда командир сейчас была не в лучшей форме, поэтому всё легло на плечи красного волшебника. Налия постоянно его дёргала, задавая вопросы о непонятных моментах чтения и спасбросках, отчего призыватель раздражался и чаще обычного говорил сам с собой. Викония, дроу, сдавшая в академии на отлично зачёты по сексуальным наукам и взаимодействию с мужчинами, прекрасно понимала, что дело не в желании заменить Стэйлис на посту боевого мага. Да, здесь был замешан грязный самец! Налия пыталась отвлечь себя от чувств, которые жгли её сердце! Именно поэтому она то улетала мыслями в другие измерения, то с маниакальной усердностью бросалась в усовершенствование магических навыков. Но кто мог приглянуться этой наивной милашке? Явно же не Аномен, ха! Как-то во время распития эля в «Медной Короне» она сказала, что в жизни бы не пошла на отношения с истеричным мужчиной, хватило ей негодяя Исайи, сыночка Роеналов. Значит, её душу мог захватить кто-то более сдержанный, уравновешенный… Жрицу передёрнуло от резко пришедшей в голову мысли: «Неужели Келдорн?! О, Шар! Этого только не хватало! Престарелый фанатик, ваэль, который даже жену удовлетворить не в состоянии, судя по её изменам. Надо бы промыть бедняге мозг, а то быть беде, ул-илиндит!». Викония и Налия отправились осматривать первую комнату на западе лабиринта. Тёмная эльфийка обрадовалась возможности поговорить без лишних ушей, ведь сейчас Эдвин и Имоэн пошли в соседний зал, Келдорн прохаживался по коридорам, готовый прикрыть в случае нападения, а Аномен остался сидеть с возлюбленной, уложив ее голову на свои колени и надеясь, что она сможет немного подремать. Дроу решила начать издалека: — Ты себя хорошо чувствуешь, аббил? Мне кажется, тебя что-то тревожит. Налия, закусив губу, пыталась взломать грузный сундук, сдувая непослушную прядь волос, спадавшую на глаза. Наконец, замок поддался, и она начала энергично перебирать его содержимое. — Викония, смотри! Свиток с текстом вызова Дйинни! Надеюсь, сегодня будет привал, я смогу его сразу переписать. Здорово, так хотелось поупражняться в призывании! Надоело читать всякую чушь типа Слизи и Паутины, фу. Жрица вздохнула: — Эй, ривил. Может, лучше поищем заклинание, которое помогает отвлечься от мыслей о любовных игрищах? Похоже, ты что-то не договариваешь. Налия вспыхнула. Слова тёмной эльфийки попали точно в цель, это было видно невооружённым взглядом. Медленно прикрыв крышку сундука, аристократка повернула голову к соратнице. — Ты бредишь, Викония. Мне просто всегда хотелось стать хорошим волшебником, а сейчас есть необходимость в этом. И я уверена, что у меня есть потенциал. Лучше поддержи и попробуй уговорить Эдвина почаще со мной заниматься, а? Дроу раздражённо закатила глаза и с нескрываемой издёвкой ответила: — Или необходимость кого-то обогреть не только делом, но и телом. Возможно, нашей малышке приглянулся сэр Келдорн, чей доспех сияет как задницы руководителей Ордена, им тщательно вылизанные? Налия удивлённо подняла брови. Потом прыснула, а после и вовсе начала заливисто хохотать. На звук смеха явился Эдвин, скривил рот в ухмылке и проговорил елейным голосом: — Леди Налия! Расскажете нашему Великому Мастеру, пребывающему сейчас не в лучшем настроении, шутку, что вас так развеселила? Я опасаюсь, что сэр Аномен загонит ее в могилу своими унылыми молитвами в сей непростой для нас всех час. Викония повернулась к нему: — Зря ёрничаешь, волшебник. Сегодня вечером тебя опять ждут увеселительные беседы о том, какое заклинание прочитать, чтобы всё стало хорошо. Налия тут еще свиток нашла, и он — по твоей части. — Тогда найдите мне зелье концентрации сознания! — взвился призыватель. — А то моих сил собрать мозги в кулак, чтобы удовлетворить её тягу к знаниям, боюсь, не хватит! Налия, отсмеявшись, набрала воздуха в лёгкие и собралась, было, ответить, но в комнату зашла Имоэн. Скуксив личико, та дёрнула Эдвина за плащ и нервно запричитала: — Эй, хватит расслабляться. Я, между прочим, взломала пару шкафов и нашла много интересного. Помогите оттащить, мне в сумку всё не влезет. Кстати, я нашла каменный рог минотавра. Возможно, это одна из недостающих частей статуи. В конце южного коридора была еще одна комната, не помню, чтобы там была какая-то мебель, но стоит порыскать на полу, вдруг там же и второй рог. Эдвин потрепал Имоэн за щеку: — Имми время зря не теряла и уже решила половину проблемы. Полезная девка, тэйцы таких любят. Всё, мои маленькие мартышки, двигаем в южный коридор. Викония повернулась к Налии и увидела, что та побледнела от злости, а зелёные глаза её сузились в щёлочки. — Между прочим, я тоже не промах! — голос аристократки предательски задрожал. — Пфф, рог нашла. Сколько я всего сделала на пользу команде за всё это время?! И, кстати говоря, для занятий со мной не нужно пить никаких зелий, я довольно быстро всё учу, зачем он так?! Резкая перемена настроения подруги не ускользнула от дроу: «Кажется, я действительно сильно ошиблась. Дело отнюдь не в Келдорне. Всё гораздо хуже. О, Шар, почему у этой убогой расы всегда всё так сложно?!». Стараясь придать голосу нарочитой отстранённости, тёмная эльфийка осадила подругу: — Успокойся немедленно, аббил. Имоэн пребывает в шоке от того, что ее душу украли и от того, во что постепенно превращается её сестра. Ей просто хочется внимания и жалости, нытьё — защитная реакция. Прекрати ревновать и капризничать, ты выглядишь, как горчичное желе в канализации! А не то я скажу Келдорну, что ты мечтаешь о его божественном дряхлом теле, и он тебе прочитает таких нотаций о семейных ценностях, что никаких магических занятий не захочется, отключишься и уснёшь. Пойдём! Налия молнией выскочила из комнаты и полетела за Эдвином и Имоэн. В коридоре она чуть не снесла Келдорна, буркнув на ходу извинения. Паладин вопросительно глянул на Виконию, а та, злобно фыркнув, пошла собирать найденные в соседнем зале вещи, которые не поместились в сумку к сестрёнке командира. Помещение, которым оканчивался южный коридор, представляло собой маленькую квадратную комнатушку. Мебель отсутствовала, как и отметила ранее Имоэн. Стены откровенно воняли плесенью и были покрыты неказистой серой краской, а скрипучие прогнившие половицы — комками пыли, кусками пожелтевшей бумаги и большим количеством соломы. Налия, растолкав своих товарищей, бросилась на колени и начала судорожно щупать руками неровную поверхность, нервно всхлипывая. — Нашла! Нашла второй рог! Пойдём в зал со статуей, попробуем их прикрутить! Эдвин, поглаживая свою бороду, бросил смешок. — Надо почаще сталкивать лбами вас, дурочек. Сразу приносите хоть какую-то пользу, иначе всё приходится делать самому. Один-один, идиотки, бананов не дам, а то расслабитесь. Имоэн пихнула призывателя в бок и захихикала: — Полегче, красный. У меня тут, знаешь ли, тоже обнаружилась скверна, смотри, как бы я в припадке злобы тебе голову не отгрызла. Вернувшись в зал с каменным изваянием минотавра, герои отряда начали распределять между собой добытые вещи. Улов был неплохим: семь бутылочек с зельями исцеления, четыре бутылочки с зельями, придававшими дополнительную физическую силу, три набора кислотных стрел, пара защитных свитков и два камня-иона, которые отлично заменяли магам шлемы. Рога действительно оказались недостающими частями статуи: как только они были помещены на голову чудища, массивная дверь распахнулась, открывая переход на следующий уровень лечебницы. Аномен, не вставая, обратился к товарищам: — Может, устроим полноценный привал? Мне кажется, со Стэйлис что-то… что-то совсем не так. Наверное, ей нужен полноценный отдых. У нее начались судороги… Я думал, ей холодно, пытался прижать к себе, согреть, даже читал молитву восстановления, но… но становится хуже… Келдорн кивнул. — Хорошая идея. Мы давно не спали. Похоже, этот лабиринт сейчас опасности не представля… Договорить паладин не успел. Его прервал истошный крик Аномена, заставивший союзников похолодеть. Хельмит вскочил с земли. Липкий пот стекал по его лицу, стремясь к шее. Не в силах оторвать глаз от существа, которое еще три минуты назад было прекрасной женщиной, что лежала на его коленях, свернувшись клубочком, Аномен застыл, издав крик, пропитанный ужасом и болью. Перед ним стоял Душегуб — грязная сущность Баала вновь одолела его дочь. С минуту тварь фокусировала взгляд своих налитых кровью глаз на священнике, после чего протянула мощную когтистую лапу и сомкнула пальцы на его шее, приподняв тело над землёй. Аномен пытался вырваться, но тщетно. Асфиксия безжалостно выкачивала из него силу, делая его попытки сопротивляться всё слабее и слабее… Келдорн зарычал и обнажил Карсомир. Имоэн, увидев это, бросилась на паладина сзади и закричала, срываясь на плач: — Умоляю, нет, не причиняй ей вреда! Викония начала читать молитву защиты от зла, Налия истерично перебирала в голове заклинания… Но что она может против этого Зверя? Пока герои замешкались, Эдвин бросился к твари. Призыватель быстро начал творить магические пассы и читать заклинание, в руках его появился магический хлыст, которым он тут же ударил Душегуба по морде. Тот отшатнулся и уронил рыцаря на пол, после чего начал фырчать и рьяно тереть морду лапами. — Эй, недоразвитые! Хватайте рыцарёнка и бегите в южный коридор, там запритесь в комнате. Мы не знаем, сколько она пробудет в таком состоянии, оружие здесь всё равно не поможет. Я попробую установить контакт с разумом Стэйлис, если от него еще что-то осталось. А теперь, бегом! Виконии не надо было объяснять два раза. Дав подзатыльник Налии, чтобы та пришла в себя и зашевелилась, и прошипев Келдорну, чтобы он убрал уже оружие и помог, дроу ринулась к Аномену, резво подхватила его под руки и потащила прочь от Убийцы, который до сих пор тёр морду и рычал. Старый паладин бросился помогать тёмной эльфийке, а Имоэн судорожно хватала сумки и вещи товарищей. Отряд спешно отступал, оставив призывателя наедине с тварью. «Давай, Эдвин, кроме тебя здесь никто не поможет! — волшебник пытался взять себя в руки и подавить накатывающую панику. — Ты же часто проделывал подобные фокусы, создавая духов земли, огня и воздуха. Подчиняя их разум, ты сотни раз заставлял чудовищ сражаться на своей стороне. А вдруг это поможет и сейчас? Если прижать Убийцу ментально, можно дать шанс Стэйлис взять себя под контроль. Уф, хватило бы силы». — Услышь меня, Душегуб! Я — Эдвин Одессейрон, красный волшебник, требую, чтобы ты подчинился мне! Призыватель сконцентрировал магическую энергию силой своего разума, а потом резко вытянул руки вперёд, чтобы атаковать ей врага. Зверь отшатнулся от первого удара, зарычал, сделал шаг вперёд, но тут же склонил голову и зажмурился. — Эдвин, я здесь! — голос Стэйлис зазвучал внутри головы волшебника. — Я сопротивляюсь, помоги мне, пожалуйста, мне не хватает силы вырваться. Надави на Душегуба посильнее, я попробую собрать куски воли и дать отпор инстинкту… — Держись, сейчас, я постараюсь! Увы, волшебник чувствовал, что слабеет. Тварь глухо зарычала и двинулась вперёд. Когда союзники почти достигли комнаты, Аномен начал приходить в себя. Викония и Келдорн оттащили его к дальней стене. Жрица немедленно начала читать молитвы богине Шар, чтобы исцелить повреждения и восстановить мозг хельмита, поражённый долгим отсутствием кислорода. Имоэн свалила вещи в кучу и начала готовить бутыльки с зельями на случай, если дроу не справится. Келдорн встал у двери, ожидая, что Убийца бросится за ними в погоню. Издалека раздавались глухие хлопки магической энергии. Налия металась по комнате, не зная, куда себя деть, ощущая, как душа её рвётся обратно, к Эдвину… — Уймись, пожалуйста, мешаешь! — злобно бросила ей Викония. Аристократка подошла к тёмной эльфийке и приобняла её сзади. Потом, вздохнув, сказала: — Викония, умоляю, прости, если что. Я должна это сделать! Не надо за мной идти. — Налия, драйдер тебя раздери, что ты задумала?! Идиотка, вернись немедленно! — кричала жрица подруге, выбежавшей вон из помещения. Звуки битвы были всё ближе. Налия чувствовала, что в груди гулко заходится ее сердце, а пульс танцует безумными толчками по стенкам артерий. Вбежав в зал, она увидела Эдвина, который медленно опускался на колени, теряя последние силы и опуская руки. Убийца подбирался все ближе, из пасти капала слюна, глаза горели адским красным огнём. Аристократка бросилась к волшебнику. Она обхватила его голову сзади, закрыла глаза и пустила магическую энергию через свои руки к его разуму. «Если мы погибнем, то вместе. Без тебя всё не имеет смысла! — мысленно сказала она ему. — Я люблю тебя». Тварь не ожидала такого поворота, с тройным сопротивлением ей было уже не справиться. Через несколько минут всё кончилось, Душегуб заревел не своим голосом и стал быстро уменьшаться в размерах. Чешуя его начала бледнеть и исчезать. Ещё всего пара мгновений, и перед друзьями вновь предстала Стэйлис, живая и невредимая. Эдвин потерял сознание и рухнул в руки Налии, а та прижалась к нему всем телом и горько заплакала… Викония, Келдорн и Имоэн вбежали минутой позже. Дроу подлетела к аристократке и тыльной стороной ладони ударила её по лицу. — Ты с ума сошла, эльг`каррес?! Что ты вытворяешь, ненормальная?! Зачем ты прёшь под удар, хочешь, чтобы мы потеряли сразу троих товарищей?! Тёмная эльфийка занесла руку для следующего удара, но Келдорн мягко её перехватил. — Вит ир, ривил! — прошипела ему жрица. Эдвин захрипел и подал голос: — Викония, милая, если позволишь, мне тут не очень хорошо. Буду благодарен, если ты пойдёшь покричишь на хельмита, он, кажись, немного задремал в руках своей возлюбленной, пока она его не бросила на пол. Налия, увидев, что волшебник жив, прекратила плакать и еще сильнее к нему прижалась. — Кто-нибудь, снимите с меня эту обезьянку, а? — призыватель себе не изменял даже в таком состоянии. — Она, кажется, насмотрелась на удушливые игрища нашего командира с благородным сэром и пытается со мной провернуть тоже самое. Стэйлис, пошатываясь, подошла к друзьям. Имоэн бросилась к ней на шею, всхлипывая: — Сестрёнка, ты жива! Предводительница выглядела гораздо лучше. Она разрумянилась, глаза снова сияли. Прокашлявшись, она обратилась к союзникам: — Я не знаю, что сказать вам… Эдвин, спасибо. Я готова упасть тебе в ноги в благодарность. Если бы не ты, я не справилась бы, не смогла… В последнее время я слишком поддалась своим страхам. Но сейчас, кажется, моя воля восстала и с твоей помощью дала отпор мрази. Я чувствую себя гораздо лучше! Окинув взглядом помещение, Стэйлис робко добавила: — Аномен… он… жив? Скажите, умоляю… Викония, заметно успокоившись, ответила: — Да, жив, я исцелила повреждения и прочитала молитву великого восстановления. Всё хорошо, мозг цел, нужно будет только проспаться. Уже завтра он будет так же энергично ныть и топать ножкой, когда ему опять покажется, что цвет его доспеха не подходит к цвету его щита. Пойдём, мы тебя отведём к нему, сама убедишься. Эй, Эдвин, сможешь идти или нужна помощь? — Если Налия отцепится, наконец, попробую встать. Забери, пожалуйста, свою невменяемую подружку, возомнившую из себя архимага. Налия резко подскочила с земли и встала, уперев руки в бока. — Твоя школа, красный волшебник. Не зря я донимала тебя с уроками. Ладно, друзья, пойдёмте к Аномену. Келдорн, помоги, пожалуйста, Эдвину идти. Возможно, мужские объятия ему нравятся больше, чем ласки умной и красивой женщины. Викония разинула рот от удивления. Да что там, последняя реплика Налии, похоже, сильно удивила весь отряд. Молча переглянувшись, герои пошли к рыцарю. Аномен сидел у стены. Увидев Стэйлис, он рефлекторно дернулся от испуга, но быстро взял себя в руки и, не торопясь, приподнялся. На шее разливался багровый кровоподтёк, с разных сторон которого определялось пять ссадин в форме полумесяца — повреждение отчётливо повторяло форму лапы твари. Волшебница аккуратно протянула руку к возлюбленному и прикоснулась к его шее, в глазах её стояли слезы. Рыцарь обнял любимую и начал осыпать поцелуями, ласково приговаривая: — Всё хорошо, любовь моя. Ты вернулась, а тварь отступила. Мы справимся. — Я не хотела причинить тебе вред, прости, молю! Надо было убить меня, почему ты не послушал?! — Стэйлис трясло. — Всё нормально, — он запустил руку в её волосы, — не плачь, моя отрада. И прошу, не рви моё сердце этой безумной просьбой, я скорее убью себя, чем занесу на тебя руку. Кстати, — священник повернулся к тэйцу, — Эдвин, спасибо! Я не ожидал, что ты способен на такое, но ты спас меня. Орден не забудет этого. И я не забуду. Если хочешь, я соберу силы и помолюсь Хельму о твоем восстановлении. — Оставь свои молитвы на какие-нибудь веселые поминки, хельмит! — красный волшебник присел к стенке. — А Ордену сияющих задниц передай, что для меня было та-а-а-акой честью услужить, что всю жизнь теперь позор не смою. — Да ты у нас скромный борец за добро! — прыснула Имоэн. — Ага, сейчас! — тэец фыркнул. — Я просто вспомнил, как эти двое уничтожали наши мозги своими драмами, пока не догадались совокупиться в «Медной Короне». Словно парочка иллитидов, честное слово. Пусть и дальше совокупляются, если один из них погибнет, наши разумы вновь начнут пожираться. Викония, просмеявшись, обратилась к призывателю: — У меня еще хватит сил на одну молитву о восстановлении. Думаю, тебе все же надо восполнить запас энергии, тварина знатно тебя потрепала. — Дерзай, тёмная. Так и быть, позволю тебе обслужить себя. — Не хами, а то наложу гниение! — парировала дроу. Стэйлис обожала смотреть на молитвы жрицы. Тёмная эльфийка поднимала глаза наверх, начинала ритмично двигать тонкими, но мускулистыми, рельефными руками. Свет струился по угольной коже, отливая серебром, белые пряди волос мягко обволакивали острые черты лица. Танец… Искусство… Убийственно прекрасное создание, воистину, правду когда-то сказал Аномен! — Чувствую себя лучше, спасибо, малышка! — Эдвин слабо улыбнулся. Викония встряхнула головой и обратилась к предводительнице отряда: — Извини, аббил, мне нужно поспать. Я выкачала всю свою силу на восполнение энергии пострадавших. Ближайшие несколько часов я совершенно бесполезна. Стэйлис энергично закивала. — Конечно, дорогая, давайте отдохнём. В прошлый раз я и так сорвала вам привал… Келдорн вставил строгим голосом: — Мы должны ставить дозорного на время отдыха. Простите, миледи, но вы совершили нападение на Рыцаря Ордена, я не могу оставить это без внимания. — Ты с ума сошёл, инквизитор? — Имоэн вспыхнула. — Это была не Стэйлис, а сущность Баала! — Эй, подождите. Всё нормально, я пойду в дозор первая! — Налия всплеснула руками. — Я всё равно сейчас не усну, слишком много впечатлений. Келдорн, ни о чём не волнуйся. Если что-то пойдёт не так, я сразу подниму тревогу и всех разбужу. — Воля ваша, миледи. Сменю вас через несколько часов. Переизбыток переживаний сделал своё дело. Сокомандники уснули очень быстро. Налия создала череп-ловушку около входа в комнату, где друзья расположились, а сама решилась пройтись по коридорам, чтобы немного прийти в себя и отвлечься. Отголоски выплеска адреналина все еще играли в теле — пальцы на руках подёргивались, ноги были ватными. А грудь сжимало от волнующего, сладкого чувства, которому она, наконец, дала волю. Как, оказывается, приятно сказать человеку, что любишь его. Жалко, Эдвин не услышал… Со стороны комнаты, где отдыхали товарищи, послышались шаркающие шаги. Часовая замерла: «Хм, ловушка не сработала, это кто-то из своих. Может, Стэйлис? Наверное, опять плохо себя чувствует». Налия резко обернулась и увидела Эдвина. Волшебник, всё еще слабый после схватки, медленно шёл в её сторону. Приблизившись, он схватил её за руку и резко притянул к себе. — Послушай меня сюда, дурочка, — тэец пристально посмотрел в её глаза, — больше никогда не смей влезать, когда призыватель устанавливает контакт с монстром. Тебя бы следует выпороть, жалко, что этот напыщенный индюк Келдорн остановил Виконию! Налия выдернула руку. — Делай, что хочешь, красный волшебник. Ударь меня. Оскорби меня. Я люблю тебя! И в следующий раз поступлю точно так же! Лучше я погибну вместе с тобой, чем буду смотреть, как ты угасаешь! «Пусть он прогонит меня прочь! — промелькнуло в голове аристократки. — Это приведет меня в чувство и отрезвит. Невозможно мучиться так каждый день». Эдвин тяжело вздохнул. Потом начал гладить ладонью шею Налии. — Малышка, вникни очень внимательно в то, что я сейчас скажу. Ты мне глубоко симпатична, да, из-за твоей честности. И да, я не выношу эти дешёвые, вульгарные и бессмысленные всплески о защите добра, но вижу, что ты делаешь это от сердца. Чего не скажешь об этих надраенных консервных банках-паладинах, которым гадят в мозг их руководители. Ты искренне восхитила меня, когда нагло осмелилась критиковать Келдорна прямо в штабе их Ордена. Но прошу, пойми одну вещь! У нас большие проблемы. Командир с трудом справляется со своей божественной сущностью, на её магическую помощь в бою лучше не рассчитывать. Её возлюбленный видит это и едет крышей. Имоэн дёргается от каждого шороха и постоянно ноет, что хочет скорее выбраться. К тому же мы еще не знаем, что проклятие взрастит в ней. Келдорн тоже вряд ли окажет поддержку Стэйлис, если она сдаст свой разум Баалу и окончательно превратится в Убийцу. Скорее всего, тогда он просто проткнёт её мечом. В сухом остатке мы имеем Виконию, меня и тебя! — призыватель рассмеялся. — Девочка, ты — талантливый маг. И да, ты можешь достигнуть успехов, если захочешь. Посему мы не можем так разбрасываться бойцами. Если я погибну, должна остаться ты, чтобы помочь Стэйлис. Иначе наша увеселительная прогулка обречена, а я, знаешь ли, предпочитаю воевать на стороне тех, кто сильнее, а не тех, кто спускает ход битвы в канализацию. Налия сжала руку волшебника, ласкавшую шею, а потом резко впилась в его губы. Тэец ответил на поцелуй и с силой впечатал её в стенку, а она в ответ второй рукой потянулась к поясу на его штанах. Эдвин отпрянул. — Полегче, сладкая. — В чем дело, красный волшебник? Не ты ли бахвалился, что под твоим сексуальным натиском пала добрая сотня женщин? — Налия начала призывно стягивать с себя доспех. — Твои непосредственность и наивность невероятно тебя украшают, особенно сейчас, когда ты разыгрываешь из себя роковую стерву. Малыш, я с легкостью могу взять и тебя, прямо здесь, развернув лицом к стене. Но не буду. Ты не заслуживаешь быть куском мяса. Подумай хорошо, нужно ли оно тебе всё. Я — Эдвин Одессейрон. Я никогда не изменюсь, вспомни, как мы грызлись в Аскатле. И не жди, что я размякну и стану поддерживать эти мерзопакостные акты человеколюбия к сирым и убогим, мне по-прежнему хочется на них помочиться, что я с радостью и сделаю, когда мы отсюда выберемся и вернёмся в Амн. — Звучит как вызов, милый! — зелёные глаза Налии сияли изумрудным огнём. — Надо же, у добропорядочной аристократки от любви проявились тёмные стороны. Всё, мартышка. Служи и дежурь. А то командир расстроится и сожрёт тебя. Волшебник затянул пояс обратно и, демонстративно развернувшись, потащился в сторону комнаты. Сердце Налии ликовало. В голове, взлелеянные возбуждением, плясали радостные мыслишки: «Звучит как вызов, милый. Посмотрим, что будет дальше».26
7 января 2019 г. в 15:08
Что вы знаете о своих страхах? Может, они ваши хранители? Или ваше проклятие? Чего вы боитесь на самом деле? Быть может, физической боли?
Сколько раз я готовилась к битве, фокусируя взгляд на противнике сквозь рябь сферы заклинания поглощения и начиная читать атакующие заклинания. Адреналин сладко расплывался по моим сосудам, стимулируя магическую энергию стекаться из желёз к моим рукам и увеличивая перфузию божественной силы в моем теле. Было ли мне страшно? Отчасти да, отчасти — нет. Аура дикого мага — кипящая и буйная стихия, способная переливаться множеством сияющих брызг, словно россыпь Калимшанских бриллиантов в ожерелье. Страх — всего лишь одна из граней в этом разноцветном калейдоскопе эмоций, жгущих мою душу и дарующих силу бороться.
Боитесь ли вы смерти? Боги, иногда она так прекрасна. Избавление от самых жестоких и невыносимых страданий. Уединение. Или наказание? Лишение?
Я не знаю…
Почему я просто не умерла? Там, под колпаком в лаборатории «Спеллхолда», когда заклинание Айреникуса выпило мою душу. Грязные руки обезумевшего негодяя порезались об осколки моей неугасающей воли, и я всё ещё существую. Но кто я теперь? Или что? Моя оболочка, словно пустой сосуд, медленно заполняется густой, тягучей субстанцией, состоящей из ненависти, ужаса и отчаяния.
Внутри меня живёт Убийца. Он зовёт меня, ласкает острым языком дыру в моём сердце, предлагая божественный дар. Сосуды моего мозга сжимаются в истеричном спазме, как будто пытаясь удержать то, что рвётся наружу, причиняя мне безумную боль. Иногда я останавливаюсь и резко вскрикиваю, хватаясь за голову, чувствуя, как кровь стучит в моих висках, так оглушительно, словно снаряды пращи бьются о доспех противника. А потом смеюсь! Я смеюсь, когда мне очень больно, чтобы не потерять сознание, и слышу, как мой смех срывается в сдавленный хрип.
Но ведь я могу стать Душегубом! Могу вонзать свои когти в горячую плоть врагов, чувствуя, как сексуальное удовлетворение сводит судорогой мои мускулы. Могу уничтожить всё, что причиняло мне боль, всё, что было так ненавистно… Всё, что мешало моему могуществу! Я — потомок Баала, его возлюбленное дитя, я особенная!
Нет, не могу…
Я смотрю на Аномена… Словно висельник, пытающийся руками разжать петлю и глотнуть кислорода, я цепляюсь за то, что давало надежду мне всё это время — за нашу странную любовь. Любовь вопреки всему. Мой преданный и храбрый рыцарь, яростный воин в схватке с нашими противниками днём, ласковый любовник ночью со мной. Мне всё время хочется держать его за руку, словно она — последняя веточка, за которую я могу ухватиться, чтобы не упасть в Бездну… Пожалуйста, спаси меня, любимый, умоляю, не отпускай, не отпускай руку…
Ритуал подействовал на Имоэн совершенно иначе. Она чувствует, что разность нашей реакции на проклятие отдаляет меня. Инстинктивно жмётся к остальным членам команды. А что мои соратники? Опасаются? Презирают? Завидуют. Завидуют! Я же чувствовала, КАК они смотрели на меня, когда я обратилась в Зверя в схватке с Бодхи! Да что мне стоит разорвать их на куски? Прямо сейчас. Напиться агональной смесью ужаса и боли, умыться солёной жаркой кровью, почувствовать пик сладострастия. Стоит только отпустить разум, Зверь всё сделает, стоит только…
Нет, не могу. Не могу! Я не сдамся! Я сильнее! Уйди, поганая тварь! Ты паразит, а не божественный дар. Я верну свою душу и выжгу тебя из своего тела!
Я не умерла.
Я не живу.
Почему мне кажется, что будет только хуже? Моё время на исходе.
Не отпускай мою руку, любимый… Не отпускай…