***
Пещеры иллитидов находились в конце туннеля на северо-востоке от Уст-Наты. Викония осторожно помолилась о защите разумов своих друзей, не обращаясь к своей богине по имени. Стэйлис накинула на друзей защиту от магии. На какое-то время эти воздействия должны были поберечь мозги союзников от псионических атак паразитов, но затягивать схватку было нельзя — твари обладали удивительной магической силой, пробивавшей защиту уже через пять минут; более того, они трансформировали энергию из плетения быстрее, чем маги любой другой расы. Солафейн, убедившись, что его новые соратники готовы, привёл артефакт в действие. Воздух заискрил; портал изверг отряд из шести мерзких существ с головами кальмаров, сопровождавший пленницу. Разглядывать дочку верховной матери было некогда, воспользовавшись замешательством противников, герои бросились в атаку. Три иллитида полегли сразу — Солафейн, Келдорн и Налия рубящими ударами клинков снесли их головы, которые продолжали оглушительно чавкать и после отчленения от тела. Ещё трое паразитов попытались ударить псионическими лучами, но удача была на стороне отряда — защита устояла. Эдвин натравил на них двух глиняных големов, а Стэйлис и Имоэн добивали несчастных магическими снарядами. Девушка-дроу, растрёпанная и одетая в разорванное грязное платье, почуяв свободу, отскочила за спину Солафейна, немедля призвав силу Ллос для благословения спасителей. — Вы вовремя, — тёмная эльфийка не верила своему счастью. — Я уж думала, они уведут меня в город. — Приветствую тебя, Фаэр Деспана, дочь матроны-матери Ардулейс. Ты не ранена? — Солафейн участливо обратился к освобождённой. — Солафейн, какая неожиданность! Представляю, как ты психовал, когда твоя матрона отправила тебя на это задание, — Фаэр резко развеселилась. — Наши Дома заключили договор. Я выполнял приказ, — сухо ответил воин. — Ты — хороший пёсик. Как и полагается мужчине. Вижу, у тебя появились помощники? — Да. Это — отряд, который отправили к нам из… — Закрой свой рот, самец. Женщины сами поговорят. Итак, — Фаэр повернулась к Стэйлис. — Вижу, главная здесь ты? Как тебя зовут? — Велдрин, — строго представилась волшебница. — Я привела подмогу из Чад Насада. — Из другого города? Как интересно! Я хотела бы пообщаться с тобой. Давай так: я доберусь до Дома и отчитаюсь матроне-матери о вашей доблести. А через несколько часов мы встретимся в таверне и поговорим в спокойной обстановке. И не пропусти встречи, Велдрин! Иначе я попрошу служанок наказать тебя! — Ты что, вздумала идти в город одна? — возмутился Солафейн — Да, мне совершенно не хочется являться туда под ручку с тобой, — огрызнулась Фаэр. — Ты выполнил приказ и не пачкай меня своим присутствием! — А если с тобой опять что-нибудь случится? — упорствовал воин. — Ценю твою заботу, дорогой. Но это — приказ. Велдрин! Через несколько часов, не забудь! — эльфийка грациозно развернулась и ступила прочь. — Горделивая сука, — Солафейн сжал кулаки, скрипя зубами. — Да чтоб Паучья Матерь пожрала её с потрохами! Если с ней опять что-нибудь случится, матрона-мать моего Дома с меня шкуру спустит. Велдрин! Я укроюсь в тенях и пойду за этой безмозглой, чтобы спасти в случае чего. Топай в таверну, как она тебе приказала, не то отведаешь розг служанок Дома Деспана! — Да-а-а-а, — протянула Налия, когда воин скрылся из виду. — Сдаётся мне, этих двоих объединяет какая-то не в меру занимательная история. — По крайней мере, нас принимают за своих, — вздохнула Имоэн. — Я чувствую себя ужасно неуютно. Как будто каждый смотрит прямо в моё нутро, чувствуя, что что-то не так! — вспылил Аномен. — Молю Хельма, чтобы мы не задержались в этом жутком месте. — И до сих пор ни следа от Айреникуса и Бодхи. Только косвенные упоминания, — задумчиво произнесла Стэйлис. — Скорее всего, он действительно уже на поверхности. — Не вешай нос, — подбодрила её Викония. — Мы собрали много информации, а теперь сможем подобраться к матроне с помощью Фаэр. Стэйлис сокрушённо покачала головой. — Тогда следующий вопрос. В тавернах дроу наливают? — вздохнула волшебница. — Я чувствую себя как на суде с загадками. — Наливают, — жрица похлопала командира по плечу, — тебе понравится.***
Таверна Уст-Наты располагалась на третьем уровне одной из башен. Богатство внутреннего убранства захватывало дух; дроу любили окружать себя красивыми и нарочито вычурными вещами. Массивные решетки, украшенные аметистами, отгораживали зоны отдыха друг от друга. Столов и стульев здесь не было; гости располагались на пышных пуховых подушках, набивные рисунки которых повторяли узоры на решетках. Стены были сплошь увешаны позолоченными светильниками, картинами в массивных деревянных рамах, панно из драгоценных камней. Всё это напоминало музей уродливых вещей; складывалось ощущение, что дроу, подобно ворам, складировали сюда все награбленное, что могло показаться ценным. Стэйлис плюхнулась на подушку, вытянув уставшие ноги. Команда расположилась рядом, выждав минуту по совету Виконии; воины отряда не имели права рассаживаться до того момента, пока не устроится отдыхать руководящая женщина. Страх быть раскрытыми сплотил союзников ещё больше — жрица ночной танцовщицы внимательно следила за друзьями, контролируя каждый их шаг и поправляя, хотя моральный дух, казалось, упал до самого Баатора. Часы на стене показывали, что время катилось к полуночи. Таверна оживилась, алкоголь лился рекой, то и дело парочки исчезали в дальних комнатах, из которых лилась музыка сладострастных стонов. Иногда хозяин таверны выводил в зал рабов для удовольствий, мужчин и женщин дроу, и те, разодетые в вульгарные кружевные наряды, не оставлявшие никакого простора для фантазий, прогуливались мимо гостей, бросая томные взгляды. Эльфийское вино, однако, пришлось героям по вкусу. Лёгкое, прохладное, удивительно сладкое, — оно так приятно окружало мозг флёром опьянения, вытесняя самые гадкие воспоминания дня. Отказался только Аномен, он по-прежнему игнорировал спиртное, памятуя о конце своего нерадивого отца. — Поддержал бы коллектив, а то руководящая самка расстроится, — Эдвин, похоже, совершенно расслабился и начал привычно цеплять хельмита. — Будет тебе всё в тени папаши сидеть! — Нет. Выпью просто сока. Мне ещё зелье на ночь принять надо, — фыркнул жрец. — Ну, тогда за хорошую генетику! — тэец поднял бокал и осушил его. — Я бы чего-нибудь съела, но… Боги, меня пугают названия этих блюд, — грустно отметила Имоэн. — Бери любое рыбное, они здесь мало отличаются от кушаний поверхности, — великодушно подсказала Викония. — О, Торм, какое же гнездо разврата, — покачал головой Келдорн, наблюдая, как одна из женщин-гостей выбрала себе раба и отправилась с ним в спальню. — Это всего лишь физиологический акт, не более того, — вяло ответила дроу. — Ваши боги уделяют ему слишком много внимания. — Физиология не должна побеждать разум, — процедил старый воин. — Аббил, разум — всего лишь часть твоей физиологии. Она подчиняется тем же гормонам. К тому же, если это помогает воину расслабиться между битвами, почему нет? — пожала плечами жрица. — Хотя приятно, когда разум и тело требуют одного и того же, — Налия призывно посмотрела на Эдвина. — Не стреляй глазками, я твоим рабом для удовольствий не буду, — призыватель подтянул к себе графин с вином. — Совсем забыла! — встрепенулась Стэйлис. — У нас при себе только амнийское золото! — Да брось, — ухмыльнулась Викония. — Ты могла снять мешочек с деньгами с трупа во время набега на поверхность. — Очень удобно, — хмыкнула магичка. — Миледи, — Келдорн перешел на шёпот, — Фаэр явилась. — Немедленно встань и иди к ней, — шикнула тёмная эльфийка. — Ты не должна разговаривать с прислужницей Ллос при своих подчинённых. — Пожелайте мне удачи, — испуганно выдавила из себя Стэйлис. — Давай, сестрица! — подмигнула Имоэн. Фаэр выглядела значительно лучше. Видимо рабыни Дома бросили все дела, чтобы привести дочь матроны в порядок; чистая кожа лоснилась, шёлковые длинные белые волосы были собраны в высокий хвост на затылке, развеваясь от каждого движения эльфийки. Короткое платье из пластов бархата синего и фиолетового цветов, пересекавшихся под грудью, открывало взору сухие мускулистые ноги. Фаэр явно наслаждалась своей красотой — она нахально улыбалась каждому мужчине, а её красные глаза с приподнятыми уголками, придававшими взгляду игривой кокетливости, так и лучились. Солафейн ступал за ней, опустив голову. Стэйлис увидела свежую полосовидную рану на лице воина — края её набухли и выступали, покрывшись коркой засохшей крови. Волшебница помнила хлыст, которым орудовала жрица, управлявшая патрулём, и страшная догадка заставила сжаться сердце — эльф был наказан кем-то из служительниц Ллос. — Велдрин, — Фаэр широко улыбалась, — как приятно работать с пунктуальными союзниками! Я прошу у тебя прощения за безобразную сцену перепалки между мной и этим зарвавшимся самцом, Солафейном. Наши Дома заключили договор, и он считает, что может дерзить дочери матроны-матери и нагло её преследовать! Будь спокойна, стервец получил наказание. Более того, его приставили охранять нас. Но довольно об этом самолюбивом мерзавце! Я слышала интересные вещи. Ты — дикий маг? Это правда? — Да, — кивнула Стэйлис и тут же почувствовала лёгкое головокружение. В первую секунду волшебница решила, что так некстати подействовало вино, но тут же зародилось другое ощущение — лёгкое покалывание. Мысли начали путаться, дыхание участилось; сомнений не было — жрица попыталась залезть в её голову, чтобы диктовать свою волю. Сила знала, что нужно делать. Мощный концентрат хлынул к головному мозгу, защитив его от вмешательства извне. — Невероятно, — восхищённо протянула Фаэр. — Мутация, угодная Ллос! В нашем Доме никогда не рождалось таких детей. В Доме Виргарес погибло двое близнецов, не дотянув до половозрелого возраста, их убило взрывом, когда сила вышла из-под контроля. Ты можешь очень помочь мне, дорогая. Ты ведь хочешь признания, рабов, богатств? Всё это может стать твоим! Тебе это интересно? Солафейн, стоявший позади, закатил глаза. — Ага. Очень, — неуверенно пробормотала Стэйлис. — Люблю амбициозных женщин, — жрица Дома Деспана наклонилась вперед, перебросив роскошный хвост волос на грудь. — Ты ведь слышала о войне с лесными эльфами? — Конечно. Именно поэтому нас прислали сюда. — Дом Деспана занят приготовлениями к очень важному ритуалу. Но сейчас некоторых компонентов не хватает. Матрона Ардулейс поручила разобраться с этим мне. Она хочет помочь нашим наземным союзникам, колдуну и вампирше, они командуют войсками наверху. Стэйлис с трудом удержала себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, которая выдала бы её истинные намерения. Айреникус командует войсками… Что ещё она узнает о нём? — Фаэр, думаю, не стоит заставлять матрону ждать. Я готова выдвигаться в самое ближайшее время. — Ты нравишься мне всё больше и больше, Велдрин! Только женщина дроу может правильно расставить приоритеты. Мужчины — лишь грубая сила, безмозглая и совершенно бесполезная, если ей не управлять. — Эта безмозглая сила спасла тебя сегодня, — прошипел Солафейн. — С помощью талантливой женщины-мага, — рыкнула Фаэр. — Ты хочешь получить ещё одно наказание? Кто дал тебе право вступать в разговор? — Подожди, матрона-мать моего Дома узнает о наказаниях, которыми служанки Дома Деспана награждают её принца. Договор рухнет, а матрона-мать Ардулейс отлупит тебя, как и обычно. Стэйлис поняла, что он попал в точку. Освобождённая жрица закусила губу, но не решилась продолжать перепалку. Нахальная улыбка сползла с её лица. — Велдрин. Отдыхай, насладись рабами. Завтра утром я приду, чтобы объяснить тебе следующее задание. Солафейн останется здесь, проследит, чтобы тебя и твоих людей не обижали. До завтра. И не делай глупостей, я доверилась тебе, не подведи матрону-мать Ардулейс! — До завтра, Фаэр, — сдержанно кивнула Стэйлис. Стоило жрице покинуть таверну, как Солафейн завёлся вновь. — Мне больше нечем заняться, как развлекать оборванцев из Чад Насада? Велдрин, ты сможешь справиться здесь самостоятельно, или мне показать тебе, как пользуются туалетом и столовыми приборами? — Солафейн… — Чего тебе? — Мне… Очень жаль, что тебя наказали. Это несправедливо! Стэйлис поняла, какую ошибку совершила, когда эльф изменился в лице. Он ошарашенно открыл рот и пристально посмотрел на волшебницу. — Я хотела сказать, — магичка попыталась исправить чудовищный промах, — что ты действовал во славу богини Ллос, спасая её служительницу. Да, ты ослушался, но то был твой долг! — Велдрин, — принц вздохнул и присел рядом, — я понимаю, что ты — дикий маг, тебя с рождения учили владеть своей силой, и тонкости службы жриц тебе неведомы. К тому же, ты юна. Тебе ведь не больше пятидесяти лет, я прав? Прав, не отнекивайся, я вижу. Ты ещё сохранила наивность, присущую дроу, не принимавшим непосредственного участия в интригах Домов и их междоусобицах. Что бы ни произошло там, на поле… Фаэр готовится стать верховной жрицей своего Дома. Слово служительницы Ллос всегда будет стоять выше слова любого другого члена аристократии. Но спасибо тебе за неравнодушие. Похоже, я ошибался на твой счет. Может, ты и прибыла из провинциального города, но у тебя есть то, чего не хватает нашим женщинам… Сострадание. — Спасибо. Просто мне кажется, что пожирать своих в условиях войны… Разве это стоит того? Солафейн улыбнулся. — Сохрани эту… Чистоту мыслей как можно дольше, Велдрин. Но всё же… Ты сможешь справиться здесь самостоятельно? — Да. Побуду со своим отрядом и отправлюсь спать. Думаю, не стоит злить Фаэр. Утром надо быть готовыми к новой битве. — Верно. Что ж. До завтра, дикий маг, — принц поднялся и быстрым шагом бросился прочь.***
Комнаты ничуть не уступали залу таверны. Всё те же безвкусно подобранные предметы роскоши, нелепо заполонившие стены. Хотя то уже мало волновало Стэйлис; она уронила голову в руки, присев на край кровати, застеленной красным, как глаза дроу, шелковым постельным бельём. Огонёк лампадки, стоявшей на тумбе, скакал, словно мысли в сильно захмелевшей голове. Волшебница почувствовала резкий приступ отчаяния, гадко заглатывавший каждую клеточку её измученного тела. Пустота внутри, зиявшая после потери души, радостно раскрыла ему свои объятия. «Посмотри, — тихо рычал монстр где-то в дальних уголках сознания. — Всё это — только ради тебя!» — Нет, — шептала Стэйлис, размазывая слёзы по тёмной и чужой коже, — нет, нет, нет, уйди вон! В дверь постучали. — Эй, — любимый голос вкрадчиво взывал из-за двери. — Открой, пожалуйста. Стэйлис подчинилась, впустив Аномена, и снова уселась на край кровати. — Ты плачешь? — жрец присел рядом. — Что случилось? — Я… Я чувствую, что сдаюсь. Айреникус ведёт войско в бой, как сказала Фаэр. Меня мучают кошмары, в которых Зверь пытается продавить мою волю. Я не представляю, как найти здесь яйца Адалон, если даже заговаривать первой нельзя! И, что самое страшное, я втянула во всё это вас! Аномен, тебе действительно стоило убить меня там, в лабиринте… Из-за меня погиб твой отец, из-за меня ты пошёл против Хельма… — Любовь моя, я тысячу раз проклял себя за свою несдержанность. Ты потеряла душу, но всё ещё убиваешься из-за глупостей, что я наговорил тебе в порыве ярости… Последовать за тобой — самое меньшее, что я могу сделать для искупления своих грехов. Хельм всё видит. Уверен, он поймёт. Ты одолела Айреникуса в «Спеллхолде» и сделаешь это ещё раз. Нам надо добраться до лесных эльфов и предложить свою помощь. Прошу, не отчаивайся! — Да, ты прав. Только бы добраться, — волшебница пыталась унять поток слёз. — Доберёмся. Иначе и быть не может, — хельмит озадаченно нахмурился. — Никогда бы не подумал, что скажу это, но… Я рад, что Викония с нами. С ней я чувствую себя несколько… Увереннее в этом гадюшнике. Стэйлис подняла заплаканное лицо. — Скоро ты и Эдвина полюбишь! — Ну уж нет. Это вряд ли! — Да ладно тебе. Подумай, каково Келдорну с нами! И, кстати, — она выдавила из себя вымученную улыбку, — я думала, ты любишь магов. — Одного мага, — поправил Аномен. — Могу продемонстрировать, — он осторожно укусил возлюбленную за ухо. — Прекрати, — Стэйлис кокетливо прищурилась. — Ты ещё не восстановился после раны, я слышу, как всё хрипит в груди! Не хочу, чтобы тебе резко стало хуже в процессе, Викония меня потом проклянёт за то, что придётся опять тебя лечить. — Я успел помолиться об улучшении здоровья и выпил зелье на ночь. Соглашайся! — Не боишься, что Убийца опять проснётся? А вид, который придала нам иллюзия, не засмущает? — Найду молитву на оба случая, — священник спустился к её шее. *** Налия налетела сзади как вихрь. Выпитое вино давало о себе знать, и Эдвин с трудом удержался на ногах. — Полегче на поворотах, я мог бы тебе под рёбра и кинжал всадить. Тут недружелюбное место, знаешь ли, — проворчал тэец, обернувшись. Аристократка прильнула к нему всем телом, громко вздохнув. Весь мир для неё сконцентрировался в этом коридоре, в тот самый миг, когда она почувствовала тепло причины своих сердечных терзаний всем телом. Налия украдкой ловила взгляды Эдвина во время походов, отчаянно надеясь, что он ей улыбнётся. Пыталась ступать рядом, думая, что удастся прикоснуться к нему невзначай. Ждала похвалы как ребёнок от строгого отца. — Так ты сказать чего хотела или решила полежать на мне вместо кровати? — поинтересовался призыватель. — Я… Мне кажется, мы очень нехорошо поговорили тогда, перед Стэйлис… — Со-о-о-о-о-овесть значит заела, — протянул маг с сарказмом. — Вроде того… Я не хотела тебе хамить. Просто… Для меня важно развиваться, я действительно хочу стать хорошим магом. Я думала, ты поддержишь меня. — Поддержу, но не во время решающих стычек. Я тебе всё объяснил ранее. Что-нибудь ещё? Почему ты не пошла спать, собственно? Там Викония скучает, наверное, потрепалась бы с ней. — Она ушла с рабом… Кхм. В специально отведённое для того самого место. — Пошла бы с ней. Вспомнила бы лихие времена с конюхом. Или он был оружейником? Аномен что-то рассказывал. — Ревнуешь? — с вызовом бросила аристократка. — Нет, просто не понимаю, чего тебе нужно от меня, когда поблизости есть всё, что нужно. — Я… Хочу побыть с тобой. Мне очень тебя не хватает. Налия уткнулась носом в грудь тэйца. С минуту Эдвин отчаянно боролся с собой, стараясь отогнать наваждение. Если бы хоть кто-нибудь в отряде знал, как ему хотелось иногда прижать к себе эту маленькую негодяйку, неопытную и иногда такую дурашливую, но вместе с тем столь очаровательную в своей отваге вопреки всему. Призыватель смежил веки. В голову настойчиво лез морок переживаний после схватки с Айреникусом. Когда битва окончилась, но он так ярко и так горячо чувствовал её энергию, помогавшую держаться последние минуты. Когда он прижался к её плечу, пытаясь подавить в себе желание грубо овладеть девушкой, такой тёплой и такой будоражащей, прямо здесь, в этом море крови, чтобы вдыхать запах её волос и отогнать смрад тьмы. Эдвин разжал руки Налии и отстранился. Воля призывателя покорила его разум. — Шла бы ты в номер, малышка. Ещё не поздно нагнать Виконию, кстати. — Почему ты опять меня гонишь?! — Потому что мы — дроу, а у них романтика не в почёте. Завтра опять будет битва, чувствую, вряд ли Фаэр отправит нас на рынок за апельсинами для ритуала. Ты хотела стать магом? Дуй и учи новые заклинания. И прекрати меня лапать каждый раз, когда приспичит! Красный волшебник развернулся и пошёл прочь. «Только не оборачиваться, — твердил он себе, — не оборачиваться…» В глубине души тэец надеялся, что Налия его догонит, вцепится в мантию, накричит, да хоть даст пощёчину! Он знал, что не выдержит напора ещё раз. Он прислушивался, всё надеясь уловить звук приближающихся шагов, будто оправдывая себя, что сделал всё, что мог, чтобы спасти её. Шагов не было. Мысленно проклиная себя за своё хладнокровие, призыватель толкнул дверь комнаты и выругался. *** Солафейн явился на час раньше Фаэр. Убедившись, что все члены отряда в порядке, он выдохнул, успокоившись, хотя больше не пытался заговорить с руководительницей. Стэйлис решила, что он списал её великодушный выпад на вино, которое, к слову, даже не вызвало похмелья. Настроение героев, кажется, улучшилось. Хотя за столом висела гробовая тишина (при Солафейне, конечно, даже не стоило пытаться заговорить о чём-либо), соратники неспешно наслаждались завтраком, который состоял из яиц и хлеба, мало чем отличавшихся по вкусу от пищи наземников. Волнение вызывало только поведение Налии. Аристократка отказалась от еды и сидела, уткнувшись глазами в пол, напрочь игнорируя попытки привлечь её внимание. Стэйлис внимательно разглядывала лицо подруги — оно было отёкшим, но явилось ли тому причиной вино? А может, беспокойный сон? Викония толкнула магичку и провела руками по щекам. Стэйлис захотелось стукнуться головой об стенку от осознания собственной глупости. Налия не была отекшей от алкоголя, она была заплаканной! Волшебница многозначительно посмотрела на возможного виновника меланхолии подруги — Эдвин четко уловил, что ему хотели сказать, и скорчил рожу в ответ. — Мы играем в гляделки? — осторожно поинтересовалась Имоэн, стараясь не привлекать внимания Солафейна, нервно прогуливавшегося по залу таверны. — Нет, мы думаем, что в нашей команде слишком много оборзевших самцов, — многозначительно заметила Викония. — Я сейчас пожалуюсь этому приятному темнокожему господину, — фыркнул тэец, показывая головой в сторону принца. Пререкания прервал грохот входной решётки. Фаэр, облачённая в длинное ритуальное жреческое платье, горделиво посматривая на соратников Стэйлис, явилась, чтобы объявить волю матроны-матери Дома Деспана. Союзники резво подскочили на ноги, чтобы показать уважение и не нарваться на неприятности, и жест возымел нужный эффект — жрица расплылась в улыбке, греясь в лучах почестей и вальяжно присаживаясь на подушку. Волшебница заметила, что Солафейн осклабился, глядя в затылок Фаэр, и с трудом сдержала улыбку. — Велдрин, дорогая, — мурлыкала дочь матроны приторным голоском, в котором Стэйлис отчётливо уловила нотку угрозы. — Тебя ждёт задание, достойное твоей храбрости. Выполни его, и сама Ллос явит тебе своё расположение, позволив представиться верховной матери первого Дома Уст-Наты, великой Ардулейс! — Давно ли Ллос расписывает аудиенции при вашем дворе? — едко заметил Солафейн. — Йоклол в курсе этих великосветских замашек? — Жаль, что матрона-мать твоего Дома не принесла тебя в жертву, — прошипела Фаэр, чувствуя, как её звёздный час был безнадёжно испорчен. — Так вот, Велдрин. До того, как этот неотёсанный мужлан позволил себе высказаться с пренебрежением в сторону служительниц Паучьей Матери, я пыталась сказать, что твоё задание будет сложным, но очень важным для твоей карьеры. Ты уже слышала, что мы готовимся провести ритуал, который поможет нашим воинам на поверхности. Остался последний компонент зелья, и это — кровь принца куо-тоа. Пещеры рыболюдей находятся на юго-востоке от Уст-Наты, недалеко от того места, где ты спасла мне жизнь. — Кровь принца куо-тоа?! — саркастичный настрой Солафейна сдуло в одну секунду. — Фаэр, ты понимаешь, что мы навлечем на себя гнев ближайших соседей? Достигнуть нейтралитета с рыболюдьми было очень трудно, наши патрули гибнут в туннелях, воинов в городе почти не осталось, а вы хотите вновь натравить куо-тоа на дроу?! И кто будет отбивать Уст-Нату?! — Ты смеешь ставить под сомнение решение матери первого Дома? — взвилась жрица. — Ритуал свершится совсем скоро, и после него взаимоотношения с другими расами, населяющими Подземье, станут уже совершенно неважными. — Фаэр, — Солафейн наклонился к дочери матроны, с трудом сдерживая беспокойство, — скажи мне, кого вы собрались призвать? — Это не твоё дело, самец. Решать будут только приближённые к Ллос — её верные служительницы. — Ты даже не верховная жрица. Кишка тонка! Фаэр вскочила на ноги, и глаза её засверкали, словно два рубина, заговорённых магией. — Ты ответишь за свою дерзость, мразь, — жрица занесла кулак для удара, но принц перехватил руку, с силой сжав её запястье. — Отпусти немедленно! — взвыла дочь матроны. — Не смей угрожать мне, дешёвка, — Солафейн приблизил своё лицо к ней. — Твоя мать еле добилась союза с моим Домом, чтобы получить в расположение хорошо обученных воинов. Хочешь стать причиной его расторжения? Я тебе это устрою, деспановская сучка. Фаэр вырвала руку, но промолчала. Пот выступил на её коже, словно концентрат самой ненависти струился, пытаясь обуздать обиду и боль от унижения. Развернувшись к союзникам Стэйлис, она проговорила упавшим голосом: — Велдрин, я жду кровь сегодня. Найди меня после битвы в моей квартире на третьем уровне Ассоциации женщин-воинов, но явись одна. Солафейн идёт на задание с тобой. Удачи, — жрица метеором вылетела из таверны. Соратники молчали. Принц зажмурил глаза, тяжело вздохнув, и Стэйлис могла поклясться чем угодно — ему было больно. Больно от слов, которые вылетели, как снаряд из пращи, разрушив последнюю пленку, что защищала зыбкий мир между двумя дроу, которых грызла одна трагедия на двоих. Знать бы только, какая? — Велдрин, — воин устало поправил пояс с оружием. — Давай просто это сделаем. С завтрашнего дня у меня начнётся отпуск, и я… Я устал. — Как скажешь. Мы готовы, — кивнула дочь Баала.***
Куо-тоа — раса земноводных, строившая свой уклад на принципах теократии. То были существа ростом со взрослого человека, покрытые мелкой плотной чешуёй, менявшей цвет в зависимости от настроения*, и обладавшие тонкими лапами с широкими плавниками. Самыми агрессивными представителями являлись жрецы, именовавшиеся кнутами, и монахи, выполнявшие роль мониторов. Стэйлис читала о рыболюдях в учебниках, но до сих пор не встречала их вживую. Обилие лучников среди боевых особей неприятно её удивило; маги с трудом отбивались магическими снарядами и стрелами, пока воины, покрытые заклятием защиты от метательных снарядов, пытались пробиться вперёд. Кнуты яростно молились Блибдулпулпу*, пытаясь вывести волшебников из строя призывами к тишине, и если бы не заклятие вокализации, так вовремя прочитанное Налией, то ситуация могла бы повернуться совсем по-другому. Аристократка не доставала лук. Она встала на одну линию с другими магами, реагируя на призывы о стрелах очередным выбросом заклятия. Стэйлис видела — Налия бунтует против образа, сложившегося за долгие дни путешествий, хотя уровень её владения силой действительно вырос в разы, уже заметно притесняя положение Имми, обладавшей неплохим набором текстов. Эдвин призвал глиняного голема. Стрелы куо-тоа с глухим звуком втыкались в его плотную грубую кожу, не причиняя монстру никакого вреда; отчаявшись, лучники бросились в рассыпную под яростное бульканье кнутов, требовавших держать строй. Теперь дело было за воинами. Солафейн, грациозным движением выхватив сабли, рванул вперёд, нанося удары справа-налево, сверху-вниз, разворачивая корпус в лихом танце смерти. Викония и Аномен следовали за ним, добивая тех, кто смог увернуться; к богам они не призывали, зная, что то будет их последней ошибкой. Келдорн шел перед магами, укрывая их и давая возможность читать заклинания. — Там бассейн с больными головастиками, — Солафейн с силой пнул последнего кнутомастера, бившегося в агонии на земле. — Наберите мальков, нужно запустить их к здоровым зародышам, чтобы заразить. В случае опасности их принц начнёт жрать потомство, чтобы регенерировать. Викония послушно стянула шлем и набрала в него воды с изолированными мальками, с трудом ворочавшими плавниками из-за слабости и болезни. Принц рыболюдей прятался до последнего. Когда последний его воин пал, и отряд прорвался в тронный зал с аквариумами, монстр, как и предсказывал Солафейн, начал жадно глотать воду с собственными потомками, мерзко причмокивая. Впрочем, против отряда, вооружённого до зубов и пустившего вперёд озверевшего голема, долго верховная особь куо-тоа продержаться всё равно бы не смогла. Больные мальки, резво выпущенные в резервуар силы, мгновенно отравили живительную жидкость и её обитателей, и когда принц рыболюдей понял, что инфекция растворилась в ледяной крови, чешуя его из красной превратилась в молочно-белую*, выписав акт о безоговорочной капитуляции. Союзники не брали пленных; отсеченная рыбья голова полетела в бассейн к оставшимся малькам. — До краёв, пусть подавится, — шипел Солафейн, выжимая священную кровь из надсеченной бедренной артерии поверженного существа. — Эй, — Стэйлис осторожно подошла к нему, пока отряд приходил в себя после схватки. — Всё хорошо? Я могу… Помочь чем-нибудь? — ей было всё равно, что он подумает. Воин-дроу вызывал необъяснимую симпатию, и видеть его в таком состоянии было невыносимо. — Спасибо, Велдрин, — он, не оборачиваясь, протянул пробирку. — Просто отнеси ей… А я, наконец, побуду наедине с собой. — Как скажешь, — вздохнула магичка.***
Ассоциация женщин-воинов находилась достаточно далеко от таверны, и первый раз за всё это время Стэйлис оказалась на улицах города одна. Аномен отчаянно протестовал, не желая отпускать её одну, но Викония, хлопнув кулаком по стене, отрезала, что злить Фаэр нельзя. Волшебнице до сих пор казалось, что всё это — сон, что она вот-вот откроет глаза и окажется в ненавистной Аскатле со всеми её прелестями, ставшими такими ожидаемыми и скучными. Но чуда не происходило — вокруг по-прежнему разгуливали темнокожие эльфы; пауки неспешно перебирали лапами, лениво ползая по зданиям; статуи чудищ неприветливо косились на прохожих. И отовсюду слышались призывы восславлять Ллос, Паучью Матерь, стерву, обожавшую купаться в крови в угоду самым низменным инстинктам. Стэйлис шла медленно, стараясь не столкнуться ни с кем из местных жителей и не навлечь на себя гнев. Она не знала, куда деть глаза от омерзительных картин мироуклада этого государства — стоило миновать площадку, на которой продавали рабов, измождённых и избитых, как сила чуть не разорвала её мозговые артерии от негодования. «Осталось немного, — успокаивала себя дочь Баала, взлетая по ступеням на третий уровень башни Ассоциации женщин-воинов, — если не найдём яйца, вызовемся следовать за армией на поверхность!» Фаэр сидела у небольшого каменного алтаря, поглаживая фигурку паука. Увидев Стэйлис, она нахмурилась, но стоило пробирке появиться из недр вещмешка, как умиротворение озарило её красивое лицо. — Велдрин, ты справилась! — жрица жестом руки пригласила волшебницу сесть. — Твои таланты изумляют. Надеюсь, Солафейн не сильно тебя изводил? — Нет, — Стэйлис послушно устроилась в кресле, — он сражался доблестно, во имя нашей Ллос! Фаэр вновь изменилась в лице и помрачнела, прижав вожделенную пробирку к груди. — Велдрин, у меня к тебе деликатное задание. Я не просто так попросила тебя явиться без твоих подчинённых, это должно остаться между нами. — Я слушаю, Фа… — Не смей перебивать дочь матроны первого Дома, — ощерилась Фаэр. — Знаешь, мне хотелось сегодня развлечься кровопусканием, но тебе повезло, блажь отступила. Так что веди себя учтиво, если не хочешь нарваться. Стэйлис кивнула, чувствуя, как сила вновь встает на дыбы, напитывая кровь концентратом. — Так вот, — жрица буравила взглядом волшебницу, — наверное, ты заметила, какие отношения складываются между мной и Солафейном. Да не смотри так тупо! Мы открыто враждуем, это все знают! Я хочу, чтобы ты его убила. Меня он близко к себе не подпустит, поднимет тревогу. А ты сможешь заявиться к нему в апартаменты под видом вопроса по работе. Алиби я тебе организую, скажу, что ты весь день была у меня и получала инструктаж перед ритуалом. Твоя команда в таверне, на виду у всего города. Договор между нашими Домами будет сохранен. Стэйлис почувствовала, как всё внутри перевернулось. Солафейн, единственное создание, которое вызывало прилив душевной теплоты в этом мире лжи и предательства, и ей нужно было подвести черту его жизни. Нет. Нет, никогда! Она найдёт выход, во что бы то ей ни встало! — Сейчас он сидит у себя, дуется, как обычно, — Фаэр продолжала монотонным голосом. — Его квартира — в башне Ассоциации мужчин-воинов, на втором уровне. Ступай немедленно. И, Велдрин! Я требую, чтобы ты принесла мне его плащ пивафи! Волшебница вновь кивнула. Когда-то она спасла Эмбарла. И сейчас не пойдёт по пути навязанного ей насилия, только бы удача не отвернулась… — Ступай, — закончила жрица тоном, не терпевшим возражений.***
Стэйлис не помнила, как добралась до башни другой Ассоциации. Не помнила, как поднялась на ступеням, как толкнула дверь, так кстати оказавшуюся незакрытой. Она всё ещё не знала, что сказать. Как объяснить. Как убедить. Солафейн читал книгу, сидя у камина. Огонь был магическим; он не давал тепла, но нещадно фонил энергетикой. Удивительно теплой энергетикой, успокоившей кровь дикого мага, как молоко матери — изголодавшееся дитя. Доспеха на воине не было, как и рубахи; кожа над мощными грудными мышцами была сплошь исполосована рубцами от розг — отметками о наказаниях за ошибки и непослушание в мире, где единственный принцип гласил: «Выживи и убей!» — Что ты хотела, Велдрин? — эльф отложил книгу. — Я в отпуске, после ритуала тебя должны приставить ко второму принцу моего Дома. — Я… Солафейн. Фаэр приказала тебя убить. На его лице не дрогнул ни один мускул. Магический огонь плясал по рубцам на груди воина, будто кричал о том, что он был готов и к этому. — Я знал, что этот день настанет. Мне жаль, что это будешь ты, Велдрин, — воин встал, выудив из голенища кинжал с рукояткой из оникса. — Прости, я вынужден защищаться. Хоть и не хочу убивать гостя, пришедшего на помощь нашему городу. — Нет! Выслушай меня, прошу! Я не хочу тебя убивать. Ты — доблестный воин! Ты — сын, любящий свой Дом! Я не хочу, чтобы всё заканчивалось вот так. Ты был прав. Фаэр — зарвавшаяся мразь! — Не говори так, прошу. Фаэр не всегда была такой, — Солафейн опустил руки, сдавшись своему горю. — Мы… Мы были любовниками. Она была такой нежной, такой яркой, такой отважной, такой… Настоящей. Настоящей, понимаешь? Не такой, как эти клонированные суки, остальные жрицы, гавкающие во имя Ллос! Долгое время нам удавалось скрывать наши отношения. Пока… Пока она не понесла. Фаэр была наивной, не послушавшись меня, она отправилась к матери, матроне Ардулейс, и заявила, что любит меня и хочет, чтобы я стал её мужем. Матрона была в ярости. Фаэр была талантливой священницей, и ей прочили будущее верховной служительницы Дома, а после — и матроны. Брак по любви, да ещё и с ребёнком, был позором, обрекавшим Дом Деспана на немилость Ллос, ведь матроны совокупляются с генетически выгодными мужчинами, чтобы плодить потомство, которое вынуждено будет служить одной цели — оберегать положение Дома. Ардулейс умертвила плод, а Фаэр избила до полусмерти щупальце-розгами. Она выжила, но… Всё, что осталось от моей Фаэр… Это — честолюбие, — по щеке воина скользнула слеза. — Мне… Мне очень жаль, — Стэйлис подошла ближе и положила руку эльфу на плечо. — Я чувствую, как тебе больно. Если бы я могла что-нибудь сделать… Клянусь, я бы сделала. Солафейн вдруг пронзил волшебницу строгим взглядом, а лицо его стало сосредоточенным. Он выкинул кинжал прочь и сжал её руку на своём плече, нахмурившись. — Велдрин, — голос его дрожал. — Скажи мне правду. Ты ведь не дроу? — Да, Солафейн, — дочь Баала с вызовом подняла подбородок. — Я — человек. Меня зовут Стэйлис. — Но… Что ты здесь делаешь? — Те наземники, с которыми Дом Деспана заключил соглашение… Ты знаешь их? — Да. Айреникус, маг, и Бодхи, вампир, кажется… Поговаривают, что оба когда-то были лесными эльфами, но бежали к нам. — Они украли души. Мою и моей родной сестры. Я — дочь бога, вероятно этот негодяй хотел стать сильнее таким образом. Адалон, драконица, яйца которой он похитил, наложила на меня и моих воинов иллюзию, которая сделала нас похожими… На вас. — Невероятно! Вел… Стэйлис, — он осекся, — я так сочувствую, что вам пришлось ступить на нашу землю, чтобы спасти свои души. Представляю, какого страху вы натерпелись. Хотя… Не знаю, какую иллюзию наложила Адалон, но… Ты очень красива в теле дроу. — К сожалению, в человеческом обличье я не могу похвастать тем же, — усмехнулась волшебница. — Ты хочешь увидеть моё истинное лицо? — Да. Да… Очень. Эльф притянул её к себе, сомкнув руки на пояснице. Она не противилась; ответив на его ласку, Стэйлис прижалась лбом к его носу и прочла заклинание видимости сквозь иллюзию. Тонкая голубая пленка мягко укрыла голову Солафейна — волшебница знала, как рассчитать силу, чтобы не повредить чары Адалон. Отстранившись, она вымученно улыбнулась, видя, как выражение его лица меняется из задумчивого в удивлённое. — Глаза цвета стали… Я никогда не видел глаз такого цвета… Кругом только проклятый красный огонь, упивающийся кровью, что мы проливаем каждый день. Во имя чего? Мнимых ценностей Ллос? — Ну, надеюсь, рыжие волосы не вызвали отторжения, — хихикнула магичка. — Нет, они… Ты зря ругала себя. В человеческом обличье ты не менее красива, — он сжал её сильнее и осторожно вытянул губы, прикрыв глаза. Стэйлис, вздохнув, разорвала объятия и отошла назад. — Солафейн, прости. Я отношусь к тебе с большой теплотой, но моё сердце… Оно принадлежит другому. Он вырвал мне не один нерв, но я люблю его больше своей жизни. Я скорее умру, чем предам своего мужчину, хотя не думаю, что моё присутствие в его жизни сделает её счастливой… — Юнец с бородкой, которого цепляет ваш призыватель? — эльф старался скрыть разочарование улыбкой, но она получилось грустной. — Он не отводит от тебя глаз… — Да, он самый. У меня замечательные друзья. Честное слово, не знаю, как бы я… Перенесла всё это. — Они тоже люди? — Не все… Одна из девушек — дроу. Бывшая верховная жрица одного из этих ваших знатных Домов. Отказалась от служения Ллос. Была изгнана на поверхность. Глаза Солафейна засияли. — Нас всё больше и больше! Мне кажется, мой народ свернул не на ту дорогу. Я хочу признаться тебе, чтобы ты тоже чувствовала моё доверие. Я отрёкся от Ллос. Я поклоняюсь среброволосой Эйлистри, богине, спасающей наших заблудших соплеменников, очнувшихся от мрака влияния её безумной мамаши… — Тебе нужно бежать! — Нет, Стэйлис. Я не хочу бросать свой народ. Я уверен, среди нас есть достойные представители, которые присоединятся ко мне в борьбе. Надо как-то обмануть Фаэр… — Отдай мне свой пивафи. Она требовала принести его в качестве доказательства. Скажу, что превратила тебя в камень и взорвала, ссыпав крошки с края площадки. Ты сможешь укрыться? — Да. Спасибо тебе… Я буду молить Эйлистри, чтобы она спасла твою душу. Я знаю, где лежат яйца. Их хранят в храме Ллос, что у северной стены города. Сожалею, что не знаю, как проникнуть туда незаметно, мужчин не допускают в священные места. Если Фаэр представит тебя матроне, ты сможешь осмотреться. — Солафейн, прошу, береги себя, — волшебница почувствовала нестерпимую тоску от мысли, что больше не увидит благородного воина. — Спасибо, Стэйлис, — он протянул ей свой плащ из паучьего шёлка. — У меня есть тайные соратники, я постараюсь собрать у них хоть какую-нибудь информацию. Если повезёт, мы ещё встретимся. Я сам тебя найду, мой… Друг!***
Фаэр расценила приподнятое настроение Стэйлис как гордость за успех в порученном задании. Волшебница была уверена, что жрица изрыгнёт тонну ругательств в сторону умерщвленного противника, но, увидев плащ, дочь матроны медленно осела на кровать. — Это… Его плащ? — Фаэр осторожно приняла подношение, развернув его. — Да… Спасибо, Велдрин, — и, надеясь, что дочь Баала её не услышит, добавила: — Прости. Так нужно было… Велдрин, — дочь матроны постаралась вернуть себе самообладание, — ты отменно потрудилась во благо Дома Деспана. Завтра утром я представлю тебя матроне-матери Ардулейс. Ночью же будет свёршен ритуал. Я зайду за вами в таверну после завтрака. Ступай. Ты свободна. — Как тебе будет угодно, Фаэр, — волшебница поклонилась. В таверне союзники с упоением слушали рассказ командира. Конечно, Стэйлис рассказала им не всё, были вещи, которые она не хотела открывать друзьям. Особенно Аномену. Пусть она доказала Хельму свою верность его возлюбленному рабу и чистоту чувств, но бередить душу жреца магичка не хотела, помня, сколько горестей на него свалилось в пути. И всё-таки как боги ревнивы! Они не желали так просто отдавать своих детей и старались отгородить их от привязанностей к другим живым созданиям. — Я горжусь вами, миледи. Вы поступили верно, — поддержал её Келдорн. — Солафейн — славный парень, и здорово раздавал дочке матроны, — одобрил Эдвин. — Ты — моя героиня. Твоя мудрость не знает границ, — с придыханием добавил Аномен. — Куда он, бедолага, теперь пойдёт? — заволновалась Имоэн. — Сказал, что у него остались сторонники. Надеюсь, ему помогут покинуть город, — пожала плечами Стэйлис. — Они потеряли ребёнка, — Налия первый раз за день подала голос. — Я… У меня сердце бы разорвалось… Молчала только Викония. Молчала и улыбалась, глядя на дочь Баала. Стэйлис знала, что означала эта улыбка. Телепатия — единственная способность, что осталось у тёмной эльфийки после отречения от Ллос. *Информация о куо-тоа дана в соответствии с путеводителем по Подземью «Dungeon and dragons», издание 3,5. *Чешуя куо-тоа меняла цвет в зависимости от состояния особи. Красный цвет означал ярость. Белый — неконтролируемый ужас. *Блудлулп — бог куо-тоа, покровитель соленых вод.