Двойная луна - 5. «Лебединая верность»

      Полевая работа — это такой личный маленький адок для инспектора. Нужно обойти несколько домов, поговорить с обитателями, отыскать в лабиринте узких переулков и тупиков маленьких бродяжек, уже наученных улицей прятаться от людей и оборотней в форме… А без формы в припортовом районе просто и без затей ограбят или пырнут ножом за один только пристальный взгляд. Здесь не любят полицию, никакую — ни силовиков, ни таких, как я. Трущобные обитатели предпочитают не привлекать к своим трудностям и проблемам лишнее внимание и разборки свои разруливать своими силами. А криминалистам потом доискивайся, кем был выловленный из реки или найденный на заброшенной стройке труп.       Но за полгода я тут уже примелькался, почти как свой. Со мной даже здороваются, хотя взгляды все равно настороженные. Тут обитают большей частью люди, но и оборотней немало из тех родов, которые никогда не считались высшими среди нас. Крысы, выдры, мелкие кошачьи, шакалы. Еще лисы. Травоядные в этой среде не выживают, да и процент преступников среди них очень мал, а в Лоу-тауне в целом этих представителей оборотничьего племени немного, они предпочитают селиться на фермах, хуторах, подальше от городской скученности. Но вчера мне намекнули, что в Тростниковой заводи появились двое новеньких, еще чистеньких и очень-очень перепуганных ребят, то ли оленята, то ли жеребята, в общем, из копытных. Теперь мне надо их найти, выяснить, откуда они, как оказались одни и в городе.       Дей Тао, пятнадцатилетний крыс, сдержанно машет мне из подворотни. По местным меркам, он уже взрослый и самостоятельный парень, хотя и выглядит щуплым заморышем. На деле же подрабатывает в порту на разгрузке, крысы, как и другие оборотни, сильнее людей, так что не стоит обольщаться его внешностью. Тао же, кроме всего прочего, смотрящий своей улицы. Следит, чтобы среди мелкоты не случалось поножовщины, изнасилований и всего такого. Он же обещал привести меня к новеньким, потому что проблемы в Тростниковой заводи ему не нужны, а если травоядные попадут в лапы какой-нибудь банде отморозков, проблемы будут гарантированы.       — Добрый день, Тао, — киваю ему, но руки не протягиваю — я для него лаовай, да еще и полицейский, со мной здороваться за руку никак нельзя.       Мальчишка кланяется, делает быстрый шаг ко мне. Нельзя отшатываться и показывать опасение, хотя даже предварительная договоренность не может служить гарантом тому, что он не пырнет меня посеребренной заточкой в печень. Удерживаю на лице бесстрастно-доброжелательное выражение, вижу, как дергается его острый крысиный носик, а в глазах вспыхивают насмешливые искорки. Да, конечно, он все чует, и запах моего страха тоже. Но сейчас ему не до демонстрации своего превосходства, детишки-травоядные — вот его проблема на сегодня.       — Добрый, офицер Дарко. Идемте, я отвел мальчишек к старой Нан, приказал не высовываться.       — Выяснил что-нибудь? — спрашиваю на ходу.       Тао досадливо трясет спутанными волосами:       — Младший только ревет и просится к маме, а у старшего, кажется, беда с головой.       — То есть? — хмурюсь я.       — Или по башке стукнутый, или кто-то его вмазал дурью, да не кошачьими травками, а синтом: слюни пускает, взгляд расфокусированный, на ногах то не стоит, то порывается бежать куда-то. Беда, в общем.        Тут я с Тао полностью согласен: если мальчишку, как тот говорит, «вмазали дурью», то мне придется везти его вместо распределителя в госпиталь, и еще не факт, что удастся выходить и вернуть к нормальности. Для травоядных любой наркотик — тяжелый, даже самая легкая курительная смесь. Особенности физиологии. Это в дикой природе олени и лоси, обычные — не оборотни — спокойно могут есть хоть мухоморы, хоть черный мох. Мозг оборотней этого вида непоправимо повреждается наркотиками, такова цена разумности. В общем, беда-беда.       — Тао, куда может подъехать «скорая», чтобы ее в пять минут не разобрали на запчасти ваши умельцы?       — К воротам старого порта, — после недолгого раздумья говорит тот. — Вызывайте, сэр, я предупрежу, чтоб не трогали.       На бегу набираю номер, описываю симптоматику «со слов свидетеля» — сами мы еще не добрались. Но как раз через минуту вваливаемся в покосившуюся хибару, пристроенную углом к двум складам. Старуха Нан без единого слова зажигает керосиновую лампу: электричества в этом забытом Богом углу нет. А я смотрю на привязанного какими-то тряпками к лавке мальчика и понимаю, что он не жилец. Я такое уже много раз видел. И каждый — как еще одна борозда на сердце. Я теперь очень хорошо понимаю сук нашего отдела, у которых на душах и сердцах пуленепробиваемая броня, даже у молодых. Без нее на такой работе очень легко и просто протянуть лапы. А у меня как-то не получается нарастить такой панцирь…       — Что, все так плохо? — Тао с одного взгляда на мое лицо понимает все, мрачнеет: будут рейды наркоконтроля, будут чистить припортовый район. А если этот мальчик окажется еще и сыном кого-то серьезного, то сам мэр с поддержкой тех же Томашевских, фон Кригов, Лоусонов, Науро все-таки возьмется за Старый Порт, и снесут тут все нахрен, закатают в бетон и построят набережную. Потому что есть мера терпения, и кому как не мне знать, насколько она близка к последней капле.       Я просто киваю, и Тао отрывисто, резко начинает что-то говорить Нан на своем родном синь*. Вернее, на суржике, которым китайцы, выросшие здесь, общаются поголовно. Понимаю с пятого на десятое: он велит готовиться к облавам. Но мне уже до этого мало дела, я отвязываю мальчишку, хватаю его на руки.       — Тао, второго за мной, бегом.       Хвала Богу за беспроводные гарнитуры и Эрику за то, что сообразил мне именно такую. На бегу снова набираю диспетчера, уточняю симптоматику и прошу не обычную «скорую», а «реанимобиль». Может быть, все не так плохо? Может быть, я ошибся? Пожалуйста, Боже!       ***       Он не ошибся. Ни в одном из своих предположений.       Двенадцатилетний Пшеслав Бржеч скончался в реанимации через три дня. Его пятилетний брат, Милослав, к счастью, никак не пострадал физически, хотя моральный вред был нанесен огромный. Клан Бржеч потребовал найти и показательно уничтожить виновных в похищении детей и смерти наследника. На мэра Григса и главу полиции даже давить не пришлось, все прекрасно помнили историю с дочерью прошлого главы полиции, которому Сяо-Дракон подарил голову ее убийцы. Вот когда пожалели в очередной раз, что хитрого старого лиса уже нет в живых, некому держать в кулаке припортовые банды. После грандиозных облав на крыс и лис, которые провел департамент наркоконтроля в прошлом году, от этих банд остались разрозненные ошметки, без грамотного руководства или хотя бы силового воздействия начавшие творить беспредел. Похищение младших Бржечей было только одним из подобных дел.       Через неделю неожиданно в участок заявился Тао, хмурый, с подзаплывшим глазом и отеком на половину лица, «украшенным» тремя кровавыми царапинами от шипов кастета.       — Сэр, мне нужна ваша помощь.       Марк только кивнул и вытащил из ящика стола аптечку, принимаясь обрабатывать «боевые ранения» подростка. Чувствовал, что лучше закончить с этим, а потом уже выслушивать — иначе может не оказаться времени, а оставить так он просто физически не мог.       И снова не ошибся. После рассказа Тао все закрутилось бешеной каруселью, да так, что домой к себе и Ролану едва живого Марка привез Эрик, друзья побоялись оставлять его наедине после всего, что случилось в эти бешеные трое суток.