Ты плюс я

      Обычно он мерз — холодная вампирская кровь, без подпитки живой, человеческой, имела и свои недостатки. Приходилось напяливать теплую пижаму, носочки — благо ночевал Адам всегда один. Но сейчас было тепло. Адам нежился в первые секунды, пока мозг не начал анализировать, пока не подкинул нужного объяснения непривычному теплу. Адам осторожно повернул голову, хотя горячее Богданово тело чувствовалось и так — псина здоровенная. Адам тихонько вздохнул и снова улегся, вжался плотнее. Даже если и разбудит — похрен. Но Богдан только проворчал что-то сквозь сон и зарылся носом Адаму в макушку.       То, что вчера казалось глобальной драмой, — сейчас спасало. Боли от принадлежности к вампирскому сообществу не было. Ну, по крайней мере, она не была такой уж острой. Слишком давно Адам не причислял себя ни к кому. Сам по себе. Скорее часть стаи, чем какой-то фамилии. Даже другом был оборотень. И вот Богдан еще — не пришей жопе рукав. По большому счету, открывшаяся правда волновала куда меньше, чем непонятные отношения между ними. Пугала же больше опасность для простых людей, таких, как дедуля с видео. А от охуевших вампиров ли, оборотней, людей — не важно. Адам бы ввязался во все это, проверил, а потом сдал бы явки и пароли — он был почти уверен, что Богдан правду говорит, потому что незачем было ему врать, нечего взять с Адама — тот не знал никаких явок и паролей, и потому-то оставалось сидеть на жопе ровно и думать.       Адам скосил глаза — под головой темнела Богданова рука. Он чуть принюхался, и рот наполнился слюной. Ведь всегда терпеть не мог волчью кровь. Пока выхаживал накидавшегося как-то Котика Антипова, чуть не облевался. Да и запах у волков был не то чтобы слишком привлекательным. Но Богдан рвал шаблоны. Адам почесал языком вылезшие клыки и провел носом по теплой коже. Ну как же охуительно пахнет, в самом деле! Он притормозил на секунду, а потом извернулся и укусил. Рука под зубами дернулась, но почти сразу замерла. Твердые пальцы второй зарылись в волосы и придавили — очень уж двусмысленно. А Богдан приподнялся и хрипло со сна произнес:       — Я бы мог шею тебе свернуть, понимаешь?       Адам отрицательно замычал, передвинулся повыше и укусил снова.       — Охереть… — изумленно, но с долей восхищения в голосе пробормотал Богдан. — Ты меня совсем не боишься, что ли?       Адам выпил еще немного, оторвался и внимательно оглядел его снизу вверх и обратно, а потом широким движением облизнул возле затянувшихся ранок подтекшую кровь. Облизнул, на самом деле, просто так. Дело привычки, потому что партнерам-людям нравилось и позволяло не упустить ни капли драгоценной крови, но Богдан вдруг тихо зарычал. Адам вскинулся и непонимающе уставился в его желтые глаза.       — Это ведь твое «да»?       «Черт, — восхищенно подумал Адам, во все глаза глядя на Богдана, — у него даже клыки вылезли».       — «Да» на какой вопрос?       — Незаданный.       Адам вопросительно вскинул бровь.       — Я тебя трахну, сладкий, — и это ни хрена не звучало вопросом.       Адам прищурился, а потом резко метнулся и укусил Богдана в плечо. Отпрянул и увернулся от его рук. Переместился и укусил снова — на сей раз в шею. Богдан зашипел и попытался его схватить, но Адам отскочил. Было ясно, что Богдан позволяет эту игру, что замедляется сознательно, и от этого было вдвойне охуительней. Через пару минут Адам остановился и замер, тяжело дыша — стояло колом, а в голове аж гудело от дикого возбуждения. Богдан, неподвижно стоящий напротив, хищно улыбался краешком рта — несмотря на регенерацию, он весь был в крови, потому что Адам и не думал хоть как-то щадить его и сдерживаться. Адам настороженно ждал — реакция жестокого Мьельнира могла быть какой угодно, но тот только приглашающе развел руки в стороны.       Адам в одно движение приблизился к нему и с негромким довольным стоном принялся вылизывать. Рука на затылок легла уже привычно. Придавила к паху.       — Ох, блядь, — выдохнул Богдан недоверчиво, когда Адам провел языком по выпирающему под бельем стволу. — Быть не может.       — Хочу тебе отсосать, — проинформировал Адам и уверенно посмотрел вверх.       Богдан выглядел страшно — это действительно пугает, когда такой чувак почти теряет контроль! Но Адам просто молча смотрел на него, ожидая реакции. Долгий вымученный стон очень подошел. Адам ухмыльнулся и потянул боксеры вниз.       — Кто-то меня грохнул, стопудово, — хрипло заявил Богдан и тут же заскулил, потому что Адам, не размениваясь на мелочи, принялся умеючи и со вкусом отсасывать.       — Вряд ли. Я не некрофил, — заявил он со смешком, на секунду отрываясь.       Поначалу Богдан сдерживался. Адам видел, как он облизывает клыки, как дергается у него верхняя губа — скалится песя, но Богдан лишь поглаживал его по затылку. Не давил, не напирал. Пока в какой-то момент — Адам не понял даже, что сорвало предохранители, — Богдан глухо зарычал, подхватил его и швырнул на кровать.       Несколько лет назад у Адама был омежка — премилое создание с обязательной маленькой собачонкой. Собачонка, несмотря на габариты, оказалась тем еще секс-террористом — потрахивала все, до чего дотягивалась. Но особенно любила свою игрушку — потасканную плюшевую овцу. И вот все время, пока Богдан вертел Адама, как его извращенской душеньке мечталось, Адам чувствовал себя той самой овечкой — безвольным куском плюша с тупой улыбкой на лице. Очухался от сплошного марева два раза: первый — когда Богдан, растерев смазку по ладоням, принялся растягивать его, одновременно так правильно надрачивая, что Адам то и дело закатывал глаза, а второй — когда вставил свой член. Оборотней матушка-природа и так не обделила, а этому тугодуму отсыпала чуть ли не вдвойне. Адам тихо застонал и попытался выползти-вывернуться. Но Богдан только навалился всем весом и зажал рот ладонью.       — Я слишком хорошо разбираюсь в боли, — зашептал он Адаму на ухо, продолжая проталкиваться. — Не притворяйся.       Адам в отместку укусил его в ладонь. Но Богдан не врал. Дискомфортно было, но в пределах терпимого. Он сглотнул капнувшую в рот кровь и оскалился, стоило Богдану убрать ладонь.       — Откушу тебе нос, — пообещал Адам.       Богдан склонился к его плечу и глухо расхохотался.       — Самая милая угроза за всю мою жизнь, — блестя глазами, признался он.       На самом деле, было охуительно. Боль быстро ушла — все же Адам не был человеком, — а секс оказался умопомрачительным. Но стоило кончить, отдышаться и включить мозги, мир перестал радужно посверкивать. Адам прекрасно понимал, что никому другому он просто не даст столько власти — так сильно подавлял его только Богдан, и именно это было ключевым слагаемым успеха. А повторения, желательно многократного, очень уж хотелось.       — Переезжай ко мне, — огорошил Богдан, едва Адам решился намекнуть на возможные периодические встречи.       — Что?       — Живи у меня, — терпеливо повторил Богдан специально для тупых.       Адам нехорошо сощурился, а потом зло улыбнулся:       — Не стоит таких усилий.       Богдан весь закаменел, глаза на долю секунды блеснули, и это было ну очень плохим знаком.       — Что именно не стоит усилий?       — Вот давай не будем играть в эти игры, да? — фыркнул Адам. — Я ведь прекрасно понимаю расклад.       — И что же это за расклад? — выцедил, выплюнул Богдан.       — Так это же очевидно, Богдаша. Хотел непонимашек — так другого бы поискал. Потупее.       — Поясни.       — Легко. Такая повышенная жажда и агрессия у вампиров — явление недавнее, так ведь? Иначе гриф секретности давно был бы снят, а люди — изолированы. Двухтысячные, правильно? Тогда все это началось? Больше контактов, больше возможностей для нашей коммуникации, меньше вашего контроля. Но раздуть открытый конфликт вы не можете. Мешает договор с нашими ригидными старейшинами и все та же открытость. Вам нужен засланный казачок, который сможет создать такую себе Антанту — противовес всему этому дерьму. Только я и так готов, Богдаш, не надо в жертву себя приносить.       Богдан смотрел сначала изумленно, потом восхищенно и вдруг заулыбался. Искренне так, светло, улыбкой, которая совершенно не вязалась с образом Мьельнира, Палача, Карателя. Которая так всегда подкупала Адама.       — Ох, Адаша, — весело хмыкнул он и вдруг чмокнул Адама в губы, — такие правильные догадки и совершенно ложные выводы. Давай с правильного. Нам действительно нужен агент. Ты действительно считался оптимальной кандидатурой. Но я был категорически против, и от тебя отказались.       — Почему?!       — Ну я же говорил уже: ты чужой для вампиров. Прости уж за прямоту. Тебе до хрена времени понадобится, чтобы просто втереться в доверие. Этим уже занимается совершенно другой парень. И кстати, весьма успешно — очень сообразительный и артистичный мальчик.       Адам поджал губы. Вот это «артистичный и сообразительный» всегда относилось только к одному мальчику-вампиру на его памяти. Мальчик этот сидел напротив Богдана и поджимал губы. Идиот тот еще, конечно.       — А ваши старикашки дали добро. Они не справились. Придется нам. Теперь дальше. Я? Серьезно? Уговаривать, манипулировать сознанием? Адаша… Я же Мьельнир, окей? Я не буду таким заниматься даже за сверхидею. Возможно, ты не считал, но я два года за тобой бегаю. Любой план пылью покроется за такое время одной подготовки. Я влюбился просто в тебя — вот и все. И именно поэтому предлагаю съехаться. Мы же не подростки, чтобы на лавке штаны протирать. Но если ты хочешь, конечно…       Сердце тумкнуло так сильно, что в горле отдалось. Но Адам вскинул руку и затряс головой.       — Я хочу разобраться. То есть тебе, как ты правильно заметил — Мьельниру, разрешили жить с вампиром? Потенциальной угрозой человечеству?       Богдан пожевал губу и огорошил:       — Тот момент, когда меня определили помогать с подготовкой, — это как бы была моя отставка. Я не вхожу больше в Карательный отряд. Пенсия, все дела…       Татуированный говнюк похабно подвигал бровями и подмигнул. Пенсионер сраный!       — Подожди-ка, — вскинулся Адам, вычленяя главное, — ты из-за меня, что ли?       — Ну, — усмехнулся Богдан, — отчасти. Никто не дал бы мне жить с тобой, оставаясь частью Прокуроров, — это понятно.       — Но ты мог бы… — перебил его Адам, да так и не смог закончить.       — Не мог, — отрезал Богдан. — Два года пытался. Понял уже, что бесполезно. Плюс я действительно старый для своей работы. Здесь сила, быстрота и ловкость куда важнее опыта, как ни крути.       — Тебя так легко отпустили?       — Не особо легко, но разве у них был выбор? Да и не представляю я такой уж ценности — к секретным сведениям допуск у меня весьма ограничен.       Богдан вольготно раскинулся на кровати, и Адам, против воли облизывая его тело, подумал, что допуск не допуск, а удержать такого сложновато. Если не невозможно.       — Все это очень мило, — грубовато заявил Адам, переводя взгляд на свои сцепленные пальцы, — если отбросить тот факт, что скоро ты найдешь свою Пару. Ну и на хуя мне это?       Он честно пытался показать, что дышит в этом направлении ровно, что не останавливал себя вот уже два года именно этой мыслью. Потому что Адам был вампиром разумным, отдавать себе отчет в собственных чувствах умел. Расстаться с Богданом живым не получится. Он отожрал кусок сердца уже за время грубоватых подкатов. Оставшуюся половинку хотелось сберечь.       — Не найду, не кипишуй, — прикуривая, заявил Богдан.       — Один такой мне тоже по ушам ездил. Чуть не издох в итоге, — Адам добавил издевки в голос, — оберегая свою Пару, предоставляя ему свободу.       — Ты про Антипова своего?       Адам кивнул.       — Ну так он вообще тугодумистый — странно, что в принципе про Пару сообразил.       Адам вскинулся. К Котику он относился с почти папочкиной нежностью и позволять поносить его не собирался.       — Да уймись, — расхохотался Богдан и завалил его на подушки, — он мелкий еще просто. Наберется ума. А насчет меня не думай даже. Я стерилен. Мне не положена Пара. На хуя, если волчат не предвидится?       — В смысле — стерилен? — медленно проговорил Адам.       Волки были почти помешаны на потомстве. Пара у них не просто так была — идеальный партнер. Семейственность, волчата, все дела. Как без этого?       — Ты ведь никогда не интересовался нами, Адаша? Обходил материалы про происхождение прокурорских Карателей? Мы оружие. Хорошее оружие не допускает осечек. Нам непозволительно иметь такую слабость, как возможная Пара. Что, если это окажется совершенно неподходящий человек? Или оборотень? Или… — он провел Адаму по щеке, — еще кто-то? Нас стерилизуют еще в самом начале обучения. Рисков нужно избегать.       — Но как же… — снова вскинулся Адам.       Но Богдан снова перехватил его и стиснул в медвежьих объятиях.       — Я привык уже, — выдохнул он Адаму в макушку. — За столько-то лет…       Вот только Адам знал, что к такому не привыкнуть. Не оборотню. И теперь слышал это в его тоне — как-то очень отчетливо понимал. Не слишком, но болело. Все еще.       — А я-то голову ломал, — ворчливо признался Адам, — с каких хренов оборотня на альфу потянуло…       Вампирская природа предполагала бисексуальность, но для оборотня это было нонсенсом. Теперь все встало на свои места. И вроде посочувствовать Богдану надо, а внутри все аж скручивается от довольства.       — Не на альфу.       Адам прищурился и показал клыки.       — На моего маленького, но очень устрашающего Адашу. Похер на пол. Разве ты не чувствуешь? Ты такой мой, блядь. Моя киса, — Богдан ухмыльнулся, зажимая сигарету зубами.       — Твой нос на месте только благодаря моему неудовлетворенному любопытству. Просто чтоб ты знал, придурок.       — Так давай же его удовлетворим, — промурлыкал Богдан, поглаживая Адама по бедру. — Спрашивай.       — Что дальше? — на полном серьезе спросил Адам. — Какой твой план? Что ты собираешься делать?       — То есть наслаждаться своей пенсией я, по-твоему, не могу? Таскать тебя по модным курортам, пить текилу и отращивать брюшко, м?       Адам недовольно шлепнул его по каменному просто брюшку, поморщился от боли и приказал:       — Выкладывай. Я же вижу, что ты собираешься что-то делать. Какая моя роль, если не формировать молодые умы?       Он почти привык к этому переходу от сытой расслабленности, игры в простачка к полной серьезности и собранности. Почти.       — Я не смог их поймать. Белова и Лунева. Организаторов. И это поселение не было единственным. Моя пенсия — исключительно бумажная, официальная. Ваши старикашки настаивали, чтобы не я занимался этими делами. Так что все наложилось одно на другое очень удачно.       — И теперь ты?..       — Я буду уничтожать такие поселения и организаторов.       Адам кивнул. Ничего другого он и предположить не мог.       — А я?       — Я не всегда могу понять и просчитать вампиров. Вы мыслите по-другому. Помоги мне, пожалуйста.       Еще и морду такую умильную сделал.       — Вот же прощелыга, — фыркнул Адам. — Я бы и так тебе помог, но теперь только за секс, — он весомо покивал головой.       Богдан расхохотался и завалил его на себя. Смеясь, укусил за ухо, щипнул за бок и пожмакал за попу.       — Прелесть, — проворковал он. — Будешь жить со мной?       — В кибитке? — язвительно уточнил Адам. — Если ты не пиздишь, то жить нам придется в вечном движении. Куда переезжать-то?       — Под мое крылышко, — все еще воркуя — голубь недоделанный! — предложил Богдан.       — Какой же ты идиот, — горестно пробормотал Адам. — Я согласен, чего уж там.       — Сла-а-адкий…       — Погоди-ка, — Адам зажал Богдану рот, иначе рисковал бы сорваться в очередные поцелуи. А там и до секса недалеко. — Сначала информация по Белову со товарищем.       — У них немного поменялись цели, — неохотно проворчал Богдан, стоило Адаму отнять ладонь.       — И какие же у них теперь цели?       — Месть.       Адам напружинился, спешно начиная перебирать варианты возможных нападений. Но Богдан, улыбнувшись, покачал головой:       — Не мне — кишка тонка. Они редкие ссыкунишки, эти вампирчики.       — Прокурорам, что ли? — недоверчиво предположил Адам, но самому верилось слабо.       — Да перестань. Ну какие еще Прокуроры? Просто абстрактно оборотням.       — А конкретно?       — Ну, они хотят нанести серьезный урон, подкосить сильную стаю.       — Это кого?       Но ответ уже был, холодил ладони сильнее обычного.       — Антиповых твоих ненаглядных. А теперь выдай мне свои размышления — хочу свериться.       Адам зачастил, выпаливая как на брейнсторминге:       — Соваться к любому вожаку бесполезно — порвет. Даже если будет слабее тебя. Завалить кого-то из стаи еще возможно, но не вожака. Но это не подкосит стаю так, как они хотят. Значит, цель — омега вожака. С Эриком не свяжутся — он оборотень, им не по зубам. У Тимохи стая только формируется. Его пасут — не подберешься. Остается Костя. Тоша.       — Молодец, — Богдан довольно блестел глазами. — Когда?       — Сейчас.       — Почему решил?       — Идеальный момент. Стая сформирована. Пик самоуверенности. Родители не следят — заняты Тимохой. По возвращении из Москвы сил будет меньше, а лес затопит ощущениями. Альфы будут больше тренироваться и оставят омег одних. Скорее всего, уйдут глубже в лес. Но…       — Да? — Восторг в голосе Богдана был практически ощутим. Сыпал по спине мурашками.       — Омеги в поселении все равно под защитой. Периметр охраняется. В него посторонним не зайти.       — Да, — уже утвердительно проговорил Богдан. — Это и не нужно.       — В смысле?       — Он сам к ним выйдет. Антон.       — Зачем?!       — Ну так вы же непревзойденные имитаторы, сладкий. Антон выйдет не к вампирам. Он выйдет на детский плач.