В лекционном зале было относительно шумно. Профессор, сухонький старичок в строгом костюме, монотонным голосом зачитывал лекцию с листа, не обращая на аудиторию ни малейшего внимания. Студенты к подобному пренебрежению отнеслись с пониманием и вполне успешно развлекали себя сами: кто с философским видом разглядывал окно, кто готовился к более важным на его взгляд предметам, а кто тихонько переговаривался между собой. Лишь немногие продолжали записывать за профессором, и, к своему стыду, Чарли к их числу не принадлежала.
Девушка тяжело вздохнула и продолжила бездумно водить карандашом по странице тетради. На самом деле ей нравилось учиться в колледже. В отличие от школы, где полученная информация быстро забывалась после очередного теста, здесь знания действительно имели вес. Обычно Чарли записывала абсолютно все, с жадностью поглощала новую информацию, сопоставляя ее с тем, что уже знала. Это не только помогало запоминать новые сведения, но и позволяло взглянуть с другой стороны на уже известные факты. Обычно — но не сегодня.
Причина равнодушия Чарли к словам профессора заключалась даже не в том, что работа над собственным проектом уже на ранней стадии потребовала досконального знания этой темы, так что к сегодняшнему дню Чарли изучила по ней столько всего, что могла и сама читать лекции.
Сегодня ей предстояло встретиться с Клэем Берком, шефом местной полиции и отцом ее друга Карлтона, и мысли об этой встрече напрочь лишили Чарли способности к осознанной деятельности.
В последний раз они виделись год назад, когда Клэй помог им выбраться из ставшей смертельно опасной пиццерии «У Фредди». Этот год многое изменил для Чарли.
Уезжая из Харрикейна после тех страшных событий, Чарли прихватила с собой не только травмирующий опыт встречи с серийным убийцей, но и кое-что для нее более ценное. Сэмми, ее пропавший много лет назад брат-близнец, снова был с ней.
Нет, Чарли прекрасно понимала, что он давно мертв, однако могла почувствовать его присутствие рядом. И это было чудесно. Прошлая жизнь стала казаться до очевидности неполноценной. Кем она была? Половинкой глобуса, непарным ботинком, потерянной перчаткой, — но после Харрикейна она вновь обрела Сэмми, стала чем-то целым.
В мае, в ночь на ее восемнадцатый день рождения, это чувство ушло. Освободившееся место заняли кошмары.
Эти сны отличались от привычных кошмаров Чарли — ее искореженных воспоминаний, в которых худшие моменты жизни умножались десятикратно. Привычные кошмары легко забывались, стоило ей проснуться, скрывались в глубинах разума до следующей ночи. Новые сны были куда коварнее. Они словно вытягивали из Чарли все соки: проснувшись, она чувствовала себя настолько разбитой, что с трудом могла пошевелиться. Все мышцы болели, словно Чарли таскала тяжести или бежала марафон. К счастью, эти сны приходили далеко не каждую ночь.
Чтобы ей не снилось в тот момент, все замирало. Чарли как из ведра окатывало ощущение бесконечного одиночества и невосполнимой потери. Мир вокруг нее начинал исчезать, и Чарли понимала: это конец, она осталась одна и никто не сможет ей помочь. Отчаяние ядом разливалось по венам, выедая самую ее сущность. А потом она чувствовала его. Ощущение чужого присутствия, кого-то любящего, настолько близкого, что невозможно было отличить, где заканчивается Чарли и начинается он.
Сэмми был где-то рядом. Чарли шла навстречу этому ощущению, как на свет маяка. Она бродила по разрушающемуся миру, выкрикивая имя брата, пока не выбивалась из сил.
Он никогда не отвечал.
Реальность вокруг нее таяла, как лед на солнцепеке, неотвратимо погружаясь в темноту. Рано или поздно тьма поглощала все, но Чарли продолжала идти, прокладывая путь на ощупь, пока не натыкалась на холодный металлический барьер. Она знала, что Сэмми находится за ним, и в кровь разбивала кулаки, пытаясь добраться до него. Срывала голос, выкрикивая его имя, но безрезультатно. В конце концов ей оставалось только прижиматься к холодному металлу, надеясь услышать хоть малейший отклик с той стороны. Она чувствовала его присутствие как никогда отчетливо.
Тем горше было, просыпаясь, осознавать, что он мертв.
Именно эти сны раздули в Чарли желание вернуться в Харрикейн. Там все началось, и что-то в глубине души подсказывало Чарли, что только там все может закончиться. Только там она сможет снова воссоединиться с Сэмми.
Чарли обдумывала эту идею в течение нескольких месяцев. Она знала, что Джессика, ее подруга детства, поступила в колледж в Сент-Джордж, всего в получасе езды от Харрикейна. Можно было бы пожить с ней какое-то время…
Тетя Джен от этой идеи оказалась не в восторге. Настолько, что они с Чарли серьезно поругались — впервые за почти одиннадцать лет совместного проживания.
Они никогда не были друг с другом близки. Тетя Джен не являлась для Чарли авторитетом: она ничего не запрещала (за исключением очевидно опасных вещей) и не вмешивалась в дела племянницы, что ту вполне устраивало. Джен, разумеется, заботилась о Чарли и научила всему, что может понадобиться в самостоятельной жизни, но не скрывала своего равнодушия к ней. Чарли и не рассчитывала на родительскую любовь с ее стороны. Джен приняла необходимость растить дочь брата, как приняла необходимость расплатиться по его долгам и разобраться с его имуществом. Она старалась не говорить при Чарли об ее отце, но та все равно знала: Джен презирает его слабость.
В день, когда Чарли сообщила о решении вернуться в Харрикейн, что-то между ними сломалось окончательно.
Тем же вечером Чарли собрала вещи, села в свою машину и уехала.
Чарли собиралась пожить несколько дней (до приезда Джессики в студенческий городок) в отцовском доме. Но уже на подъезде к Харрикейну ей завладел иррациональный страх. Она не могла туда вернуться, просто не могла. Так что Чарли развернула машину, поехала в Сент-Джордж и целую неделю ночевала в машине.
А сегодня утром ей в общежитие позвонил Клэй Берк и рассказал, что минувшей ночью в доме ее отца видели какого-то мужчину. Полицейские никого не обнаружили, но лучше бы Чарли самой съездить туда и проверить, не пропало ли чего ценного.
— Чарли? — осторожно поинтересовался Клэй после почти минутного молчания. Сердце девушки билось где-то в горле, не давая выдавить из себя ни слова. — Если хочешь, я могу съездить с тобой.
— Да, спасибо, — слабо выдохнула она.
— Я заеду за тобой после учебы.
Чарли кивнула, потом спохватилась, что Клэй не видит ее жеста, и повторила вслух:
— Да, спасибо, — и положила трубку.
Мысль о том, что в дом ее отца могли пробраться грабители, не укладывалась в голове. В нем давно не осталось ничего ценного (разве что с ностальгической точки зрения), но дело было даже не в этом. В сознании Чарли дом отца казался неуязвимой крепостью. Неизменной. Вечной. Словно время вокруг него должно было остановиться в тот момент, когда отца не стало. Дом был памятником ему, гробницей их прошлой (и так и не случившейся) жизни. Дом был последним прибежищем ее детства, и вероятность того, что его захотят ограбить, представлялась Чарли столь же мизерной, как вероятность прилета инопланетян.
До конца лета Чарли жила у Джессики (та, хоть и не ожидала визита подруги — Чарли забыла сообщить ей о своих планах — выгонять ее не стала) и, как-то раз, со скуки пролистывая ее каталог курсов, наткнулась на специализированный курс робототехники. У нее в голове что-то щелкнуло. Сент-Джордж был в числе колледжей, куда Чарли проходила по баллам, так что она пошла к администрации колледжа и умоляла позволить ей учиться, пока они не сдались, несмотря на то, что она пропустила все сроки поступления.
Тогда, сразу после зачисления, Чарли побывала в доме отца в последний раз. Она забрала разработки отца (все, что смогла унести) и, после небольших колебаний, Теодора — фиолетового плюшевого кролика, которого сделал для нее отец. Раньше он говорил его голосом: «Я люблю тебя, Чарли». Теперь из его нутра раздавались только статические помехи и невнятные куски слов.
Чарли покинула дом, не оглядываясь, и больше туда не возвращалась.
Но вот профессор объявил о конце лекции. Тетрадный разворот перед Чарли оказался сплошь покрыт прямоугольниками. Большие и маленькие, заштрихованные и нет, они беспорядочно громоздились друг на друга, то вытягиваясь в тонкую линию, то почти превращаясь в квадрат.
— Что это? Абстракционизм? — спросил сидевший рядом с ней Арти. Они познакомились в первый же день в колледже, и с тех пор Арти таскался за Чарли, как привязанный. Та, к своему удивлению, обнаружила, что не имеет ничего против. Несмотря на некоторую навязчивость и бестолковость, Арти был довольно милым.
— Ничего, — отрезала Чарли, захлопнув тетрадь, и убрала ее в сумку.
— Так ты подумала насчет моего предложения? — как ни в чем не бывало продолжил Арти, когда они вышли из аудитории.
— Предложения? — Чарли нахмурилась. Арти действительно говорил ей что-то перед началом лекции, но, слишком погруженная в свои мысли, она просто отмахнулась от его слов.
— Сходить куда-нибудь. Вместе. Эм, подумать над проектом по химии в более расслабляющей обстановке, — он густо покраснел и нервно улыбнулся.
«Он… только что позвал меня на свидание? Серьезно?»
— Я… — Чарли сглотнула. — Извини, сегодня я не могу. Кто-то влез в дом моего отца прошлой ночью и шериф Харрикейна попросил меня удостовериться, что ничего не пропало.
Вид у Арти сделался совершенно убитый, даже вечно торчащие каштановые кудри поникли. Чарли почувствовала укол вины за свои слова и опустила взгляд на кроссовки.
— Вот как. Может, как-нибудь в другой раз? — его голос звучал почти умоляюще.
— Может, — пробормотала Чарли. — Мне пора. Прости.
Она повернулась и, не оборачиваясь, зашагала к парковке.
***
За время, прошедшее с их последней встречи, Клэй Берк мало изменился. Разве что морщин на лице прибавилось.
— Привет, Чарли, — улыбнулся он при виде девушки, но его глаза остались серьезными.
— Здравствуйте, мистер Берк… эм, Клэй, — пробормотала Чарли, садясь на пассажирское сидение полицейской машины. — Насколько все плохо?
— Трудно сказать, — осторожно произнес Клэй, выруливая с парковки. — Дом был поврежден бурей, так что у нас возникли проблемы с оценкой ущерба…
— Бурей? — встревоженно повторила за ним Чарли.
Буря обрушилась на Харрикейн через неделю после того, как Чарли начала учиться в Сент-Джордж. Этот город тоже пострадал, но не так сильно, как Харрикейн. Там смерч разгулялся вволю. До Чарли доходили слухи, что от некоторых домов, попавших под удар, остался один фундамент.
— Ты не знала? — удивленно покосился на девушку Клэй. — Впрочем, не удивительно, что у тебя нашлись дела поважнее. Студенческая жизнь…
— Я просто не подумала, — Чарли уставилась в окно. Дом отца подвел ее во второй раз, вновь оказавшись не сказочным замком, а просто старой постройкой, не способной устоять ни перед ударом стихии, ни перед злоумышленниками. — Он сильно пострадал?
— Пара дыр в стенах, не больше, — пожал плечами Клэй. — При желании в нем даже можно жить. Вероятно, в него забрался какой-то бездомный. Но мародеров и жаждущих острых ощущений подростков я бы исключать не стал.
Чарли кивнула, не сводя взгляда с окна. Она часто подумывала вернуться в старый отцовский дом, но каждый раз вместе с этими мыслями на нее наваливались воспоминания о детстве, об отце, а за ними, словно по путеводной нити, приходили воспоминания о пиццерии «У Фредди».
Безжизненные глаза, неестественные движения, мех и металл. Некуда бежать. Некого звать на помощь. Они оказались отрезаны от мира, заперты наедине с таящимися в темноте монстрами.
Монстрами, которых помог создать ее отец.
Чарли тряхнула головой, запихивая неприятные мысли в самые дальние уголки сознания.
— Как дела у Карлтона? — переменила тему Чарли.
— С ним все отлично, — улыбнулся Клэй. — Я пытался уговорить его пойти в колледж, но они с Бетти были непреклонны. Сейчас он где-то на востоке, собирается стать актером.
— Актер? — рассмеялась Чарли, удивив саму себя.
— Ну, он всегда любил розыгрыши, — сказал Клэй. — Как я понимаю, актерское мастерство было логичным следующим шагом.
Чарли улыбнулась.
— Он когда-нибудь… — она снова посмотрела в окно. — Вы когда-нибудь разговаривали с ним о том, что случилось?
— Карлтон больше общается с матерью, — невесело улыбнулся Клэй. Чарли ждала продолжения, но он замолчал.
Несмотря на то, что Чарли и Джессика все еще жили в одной комнате, они никогда не обсуждали то, что случилось в прошлом году «У Фредди». Словно существовал негласный договор, который они обе поклялись поддерживать. Когда разговор подбирался опасно близко к этой теме (а такое все-таки случалось, особенно, если речь заходила об их старых друзьях), одна из них непременно переводила разговор на что-нибудь безобидное: одежду, мальчиков, еду в местной столовой… Точно даже упоминание этих событий способно вернуть их в ту страшную ночь.
Чарли не знала, вспоминает ли Джессика «У Фредди», снятся ли ей кошмары, как самой Чарли. Внешне девушка всегда выглядела бодрой и жизнерадостной. Возможно, это всего лишь маска. Чарли не была уверена, что хочет знать правду.
Тем не менее, в груди Чарли шевелился червячок болезненного любопытства. Ей хотелось знать, как справляются с пережитым другие.
— Думаю, Карлтону снились кошмары, — наконец сказал Берк. — Иногда утром он спускался вниз с таким видом, словно не спал неделю, но он никогда не рассказывал, что случилось.
— А что насчёт вас? Вы думаете об этом? — Чарли невольно повысила голос, но Клэй не отреагировал.
— Пытаюсь не думать. Знаешь, Чарли, когда происходит что-то ужасное, ты можешь либо забыть это, либо дать этому поглотить себя.
Чарли стиснула зубы.
— Я не собираюсь поступать как мой отец, — отрезала она.
Клэй виновато посмотрел на неё.
— Знаю, я не это имел ввиду, — произнес он. — Я хотел сказать, что мы должны жить дальше, — на его лице сверкнула нервная усмешка. — Конечно, моя жена добавила бы ещё кое-что: ты можешь принять что-то ужасное и смириться с ним. Наверное, она права.
— Наверное, — растерянно ответила Чарли.
— А как насчет тебя? Как ты поживаешь, Чарли? — спросил Клэй. Это был простой вопрос, но она не знала, как на него ответить.
— Я видела сны об этом, кажется, — пробормотала она.
— Кажется? — спросил он заботливым тоном. — Какие сны?
Чарли снова посмотрела в окно. Грудь сдавило тугим обручем.
Какие сны?
Кошмары, но не о пиццерии «У Фредди».
Чарли снился ее отец.
Зеленая фланель его рубашки, запах пота и горячего металла, огромные руки, обнимающие ее. Они находились в его мастерской.
— Я сделал для тебя подарок, Чарли, — произнес он. — Хочешь посмотреть, как он работает?
Чарли кивнула, с неохотой отпуская его плечи. Он подвел ее к своему рабочему столу, и жестом фокусника сдернул с него белую простыню. Под ней оказался новенький серебристый эндоскелет, одетый в ее старые джинсы и футболку.
— Это твой новый брат. Он еще не готов, — отец виновато улыбнулся. — Тебе нравится?
«Нет, — хотелось крикнуть Чарли. — Это неправильно! Ты не должен был этого делать!»
Но ее губы намертво склеились между собой. Чарли попыталась разлепить их руками, но безуспешно.
Эндоскелет судорожно задергался, как от боли. Он не сводил с Чарли взгляда круглых серебристых глаз, словно обвиняя ее в своих мучениях. Его рот открывался и закрывался в беззвучной мольбе.
— Тебе нравится? — повторил отец. — Тебе нравится? — его голос исказился, как на испорченной магнитофонной записи. Сам образ отца начал расплываться по краям, по нему побежали помехи, а затем он сложился внутрь себя, вывернулся наизнанку, превращаясь в кого-то другого.
Чарли отшатнулась и уперлась спиной в стену. Паника когтями вцепилась в горло, мешая вздохнуть. Стук сердца барабанным боем отдавался в ушах.
— Тебе нравится? — спросил человек в костюме желтого кролика, шагнув ей навстречу. Поверх желтого меха на нем все еще была надета зеленая фланелевая рубашка.
Эндоскелет за его спиной начал истекать кровью. Алая жидкость толчками выливалась изо всех щелей, водопадом обрушивалась вниз, точно где-то внутри металлической конструкции открылся кровавый родник. В тех местах, где кровь соприкасалась с металлом, быстро разрасталась розовая плесень, захватывая все больше и больше пространства.
«Не плесень, — секунду спустя осознала Чарли, — это плоть».
Через несколько мгновений на столе отца корчился от боли, беззвучно крича, человек без кожи.
— Тебе нравится? — вновь спросил желтый кролик, вплотную подходя к Чарли.
Она не могла ответить.
***
— Чарли?
Она вздрогнула, выныривая из своих мыслей. Девушка не заметила, когда они въехали на подъездную дорожку к ее дому, и Клэй заглушил мотор.
— Просто задумалась. О колледже.
Чарли глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду, и вышла из машины.
«Пара дыр в стенах» оказалось явным преуменьшением. Дом сильно скособочился. Одно из растущих неподалеку деревьев упало прямо на угол дома и стены под его весом обрушились. По краям дыры торчали обломки досок, словно зубы неведомого монстра. За ними можно было разглядеть часть гостиной.
Чарли остановилась, не в силах сдвинуться с места. Дом, прежде надежный и гостеприимный, казался умирающим чудовищем, готовым забрать с собой в могилу любого, кто посмеет к нему приблизиться.
Это нечестно. Почему все, к чему прикасался ее отец, в конце концов становилось чем-то ужасным?
— Пойдем, — Клэй осторожно коснулся плеча Чарли и первым зашагал к дому.
Изнутри дом представлял собой такое же жалкое зрелище, как и снаружи. Разломанная мебель. Мелкий мусор, принесенный сквозь пролом в стене ветром. Запузырившаяся краска и отслаивающиеся обои. Мелкая морось, проникающая внутрь через дыру в потолке.
Чарли медленно подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и взялась за перила, собираясь подняться в свою комнату.
— Лучше не стоит, — предупредил ее Клэй и ткнул в пролом посередине лестницы. — Один из наших парней пытался, чуть шею не свернул.
— Но как тогда… — попыталась возразить Чарли.
— Вряд ли тот, кто здесь был, поднимался наверх. Лестница слишком ненадежна.
Несколько секунд Чарли буравила полицейского взглядом, а потом кивнула и сняла руку с перил. Она прошлась по первому этажу, заглянула на кухню и в кладовку — они сохранились хорошо, гораздо лучше, чем можно было предположить, глядя на гостиную, — и вернулась к оставшемуся у пролома в стене Клэю.
Чарли чувствовала себя не в своей тарелке. Дом производил гнетущее впечатление, но в то же время был пронизан ее воспоминаниями. Девушку разрывали два противоречивых желания: остаться здесь насовсем и, в то же время, — оказаться от этого места как можно дальше.
— Не думаю, что смогу выяснить, пропало ли здесь что-нибудь, — покачала Чарли головой, еще раз оглядывая полуразрушенную гостиную. — Слишком многое изменилось с моего последнего визита.
Девушка невесело улыбнулась. Клэй несколько секунд пристально рассматривал ее лицо, а затем кивнул.
— Тогда, полагаю, нам больше незачем тут задерживаться. Заедем в участок, ты подпишешь пару бумаг, а потом я отвезу тебя в Сент-Джордж. Идет?
— Идет.
