Яблочко от яблоньки

Закрыв за собой дверь кабинета, Майк глубоко вздохнул и силой натянул на лицо улыбку. Все в порядке. Нет повода злиться, дело уже почти решено в его пользу. Все в порядке. Перед мысленным взором вновь предстала девчонка, с легкой улыбкой мечтательным тоном рассказывающая о том, как убила человека, убила его отца. И, судя по выражению ее лица, была не прочь повторить. Руки кольнуло болью. Майк разжал кулаки, и мрачно взглянул на оставшиеся на коже полукруглые следы от ногтей. Если ему не нужны неприятности, лучше убраться из полицейского участка прежде, чем он перестанет себя контролировать и совершит какую-нибудь глупость. Почти у самого выхода Майк столкнулся с внезапно вырулившим из-за поворота уборщиком. Тот от неожиданности выронил из рук швабру. Человек лет пятидесяти, с не запоминающимися, как будто смазанными чертами лица, уборщик со сдавленным стоном начал наклоняться за ней. Майк со вздохом помог ему. — Спасибо, сынок, — слабо улыбнулся уборщик, прижимая к себе швабру, словно она была величайшим сокровищем мира. Голос показался Майку смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где слышал его раньше. — В следующий раз смотри, куда прешь, — буркнул Майк, еле сдерживая раздражение, и направился к выходу. Проходя мимо сидящей за стеклом девушки, Майк широко улыбнулся ей. Получилось, должно быть, не столь дружелюбно, как он рассчитывал: та в ответ окинула его опасливым взглядом, но ничего не сказала. Ну и славно. Оказавшись на улице, Майк спрятал руки в карманы и размеренным шагом пересек парковку около полицейского участка, направляясь к своей машине. И лишь оказавшись внутри, позволил клокотавшей в душе ярости выплеснуться. Опомниться помогла только охватившая костяшки пальцев боль. Майк с шипением втянул в себя воздух, успокаиваясь. Тщательно осмотрел приборную панель на предмет повреждений. Машина была не его, арендованная, и переплачивать за свою несдержанность Майк был не готов. Но, кажется, все осталось в порядке. Несколько раз глубоко вздохнув, Майк завел машину и направился прочь. Чарли не шла у него из головы. Кажется, когда они виделись в последний раз, ей было лет пять, если не меньше. Майку она даже нравилась. В отличие от других мелких она была тихой и спокойной, не устраивала истерик, не ныла и не влипала в неприятности, а если и влипала, то только за компанию с кем-нибудь. А поначалу вообще пряталась за спину отца или брата и молча таращилась оттуда на всех огромными глазищами. Во всяком случае, в присутствии Майка, с остальными мелкими она нормально общалась. Майк передернул плечами. Даже не верилось, что из той Чарли могло вырасти нечто подобное, с придыханием рассказывающее о мучительной смерти человека от ее рук. С другой стороны, о самом Майке (как и о многих его тюремных знакомых) можно было сказать то же самое. Взять хотя бы Энди, с которым Майк долгое время делил камеру в колонии для несовершеннолетних. Все считали Энди славным парнем. Остроумный и веселый, из тех, кого принято называть душой компании, он не имел недостатка в друзьях. Красавец, спортсмен, отличник — чем не повод для родительской гордости? А потом Энди застрелил свою беременную мачеху из отцовского дробовика и, как ни в чем не бывало, поехал в школу. Там его и повязали. Энди (как и Майк, как и многие другие) не мог объяснить причину своего поступка. «Почему ты это сделал?» «Потому что мог». Но взрослых такой ответ никогда не устраивал. Для взрослых приходилось придумывать другие причины. Взрослые слишком любили все усложнять. Действительно ли это была самооборона (хотя отец представлялся Майку последним человеком, которого можно было бы обвинить в применении насилия; тот не умел драться, предпочитая решать все проблемы разговорами; даже от вида разбитых в кровь детских коленок бледнел и старался убраться как можно дальше; и в ссорах с матерью всегда занимал оборонительную позицию), или Чарли тоже поступила так, потому что могла? Был ли из той ситуации иной выход? Майк сжал руль крепче. «Я во всем разберусь, отец, обещаю». Поглощенный мыслями Майк не заметил, как свернул не туда, и следующий час нарезал круги по незнакомым кварталам, пытаясь выехать на главную улицу. В конце концов, пришлось спрашивать дорогу у какого-то прохожего. И вот он добрался до места. Входная дверь оказалась открыта. Майк на секунду задумался, не стоит ли позвонить в дверной звонок чисто из вежливости, но решил, что хозяин и так ожидает его прихода, и вошел. Дом Джереми к его возвращению слегка преобразился. Стал как-то просторнее. Лишь пару секунд спустя Майк осознал, что вся грязная посуда исчезла, оставив после себя ровные круги в пыли. — Джереми? — осторожно позвал Майкл, проходя в гостиную. — Ты уже вернулся! — улыбающийся Джереми появился откуда-то сбоку. — А мы со Смитом решили, что неплохо прибраться, раз ты останешься у меня, — он смущенно махнул зажатой в левой руке тряпкой. — Он приходил, пока меня не было? Несколько секунд Джереми молчал, потом почесал нос все еще сжимающей тряпку рукой. — Нет, он мне звонит, когда хочет поболтать. — Вот как, — пробормотал Майк. — А можно будет как-нибудь с ним встретиться? Хотелось бы больше узнать о том, что здесь происходит. И, кстати, если не всплывет что-то непредвиденное, то остатки компании будут принадлежать мне через пару дней, когда закончат с оформлением бумаг. — Это же замечательно! — расплылся в улыбке он. — Ты ведь не станешь сносить здание, правда? — Пока не планировал, — усмехнулся Майк. — Замечательно, — повторил Джереми. — Смит будет вне себя от восторга. У нас давно не было хороших новостей. Я передам ему твою просьбу, думаю, он не откажется. Майк кивнул и неловко переступил с ноги на ногу. Джереми растерянно провел тряпкой по ближайшей к нему тумбочке, уже в третий раз за их разговор.  — Может, эм, тебе помочь? Улыбка Джереми угасла. — Не надо. Я сам справлюсь. — Да мне не трудно… — Сам справлюсь, — повторил Джереми и продолжил с неожиданной злобой: — Думаешь, раз я инвалид, то не в состоянии ничего сделать? А вот шиш тебе. Почти восемь лет один живу, и еще два раза по столько же проживу, без всяких там. — Что? Я даже не знал про инвалидность, чисто из вежливости помощь предложил. Чего ты завелся? Джереми пару секунд буравил его пустым взглядом, а потом моргнул, почесал нос и выдохнул: — Прости, — он растерянно потоптался на месте. — Пойдем, покажу тебе комнату. Майк кивнул, пытаясь унять вновь проросшее в душе раздражение пополам с тревогой, и последовал за хозяином дома. Идея остаться ночевать у него уже не казалась столь блестящей. — Вот, — распахнул перед Майком одну из дверей на втором этаже Джереми. Комната была небольшой. Персикового цвета стены, ковер с геометрическим узором, окно, выходящее на подъездную дорожку, которое прикрывала занавеска из тюля. Место кровати занимал бежевый диван. На нем стопкой лежало постельное белье и сложенное одеяло. Шкаф у дальней стены, пара тумбочек да журнальный столик — вот и вся обстановка. — Диван раскладывается, — заметил Джереми. — Постелешь себе сам, ладно? У меня… не слишком хорошо получается, — он отвел глаза. — Без проблем, — ответил Майк. — Еще раз прости за сцену внизу. Больная тема, — пробормотал Джереми. — Это из-за инвалидности. Они хотят забрать дом, а меня сплавить в хоспис. Говорят, что я не справляюсь. Что меня можно признать недееспособным, потому что у меня, — Джереми скривился, — галлюцинации. А у меня нет галлюцинаций и никогда не было! Пока Дэйв за мной присматривал, они себе такого не позволяли. — Они? — Соцработники. А, может, только притворяются ими, я не знаю. — Ты говорил про инвалидность, — прервал повисшую над ними тишину Майк. — Это из-за травмы, — Джереми приподнял челку, обнажая ровную линию шрама, концы которого терялись под волосами. — Несчастный случай «У Фредди». Моя первая рабочая неделя. — Вот как, — медленно кивнул Майк. Внутренности словно полили жидким азотом. Несчастный случай «У Фредди». Еще один. Если окажется, что Джереми покусал аниматроник, Майк вынужден будет признать, что у вселенной очень специфическое чувство юмора. — Смит называет это «Укус 87», — Майк постарался замаскировать вырвавшийся из его груди истерический смешок под кашель. — Но, на самом деле, меня никто не кусал, — Джереми улыбнулся. — Тогда пиццерию уже закрыли, но торговый центр вокруг нее еще не построили. Я работал охранником в ночную смену, и мне показалось, что аниматроники стоят как-то не так. Вот я и поплелся проверять. На главной сцене все было в порядке, а вот в Пиратской бухте… Я проверил сперва, не сидит ли кто за пультом управления Фокси, и только потом полез к нему на сцену. А дальше все как в тумане. Кажется, он попытался напасть на меня, а, может, просто резко шевельнулся. Помню, как щелкнули челюсти у меня над головой. Я отшатнулся от неожиданности, да так, что свалился со сцены и ударился головой. — Джереми вздохнул, переводя дух. — Больше ничего не помню. Дэйв нашел меня через пару часов. Отвез в больницу. Врачам пришлось удалить у меня кусочек мозга, но, если бы не твой отец, так просто я бы не отделался. — Мне жаль, — пробормотал Майк. — Ничего, дело давнее. Я знаю, что был другим раньше, но не помню, каким именно, — Джереми замолчал, задумчиво уставившись в пространство перед собой. — Дело давнее. Обустраивайся пока, не буду тебе мешать, — и с этими словами он вышел из комнаты.

***

Майк, затаив дыхание, прислушался к ночной тишине. Узкий луч фонарика ощутимо подрагивал в его руках, с трудом вырывая из тьмы ближайшие несколько футов. Стук сердца барабанным боем отдавался в ушах. Будь у него возможность, Майк бы и сердце приостановил. Наверняка какой-нибудь столетний йог способен на подобный фокус. Жаль, только, Майк не столетний йог. Майк знал, что во тьме кто-то есть, кто-то крайне опасный и желающий ему зла. Но пока Майк не слышит его тяжелого дыхания все в порядке, можно продолжать идти, продолжать искать в темноте то, ради чего он оказался здесь. Босые ноги звонко шлепают по полу. Майк останавливается каждые десять шагов и прислушивается. Тишина радует слух. Он выходит к простой деревянной сцене, ярко освещенной прожекторами. К горлу подкатывает комок. Он там. Маленький темноволосый мальчик в полосатой футболке сидит на краю деревянного помоста и болтает ногами в воздухе. Рядом с ним пристроился желтый плюшевый медведь в фиолетовом цилиндре и галстуке-бабочке. — Привет, — говорит Майк, но слова тонут в сгустившемся вокруг них воздухе. Мальчик оборачивается в сторону Майка. Он ловит взгляд таких же голубых, как и у него самого, глаз. — Зачем ты пришел? — обиженно говорит мальчик, прижимая к себе плюшевого медведя. — Снова будешь меня мучить? — Я хотел извиниться, — с трудом произносит Майк. Вязкий воздух забивает рот и нос, и каждый вдох требует осознанных усилий. Каждый выдох эхом отдается в пустом помещении. — Я тебе не верю, — отворачивается мальчик. — Уходи. — Прости меня. Мальчик не реагирует, сосредоточив свое внимание на игрушке. — Прости меня! — крик разрывает горло на части, но все бесполезно. Майк хочет подойти ближе, но воздух между ними мягко пружинит, отталкивая его. Эхо дыхания становится все громче, все оглушительней. Затылок обдает теплым воздухом. Страх молнией пробивает от макушки до пяток. Это было не эхо. Майк обреченно оборачивается. Ошибся! Он ошибся, Господи, он ошибся, а значит… Он там. Махина, покрытая изодранным желтым мехом. Сквозь прорехи виднеется его металлическая начинка. Он стоит на двух ногах, как человек, возвышаясь над Майком на добрые три фута. Передние лапы, заканчивающиеся металлическими когтями размером почти с ладонь, расслабленно свисают по бокам. Пасть наполнена частоколом острейших зубов; их так много, что она не может закрыться. Еще один рот находится на животе, как раз напротив глаз Майка. Монстр вздыхает, и Майк зажмуривается от обдавшего его смрадного теплого духа. Он хочет обернуться, убедиться, что с мальчиком на сцене все в порядке, но не успевает. Майк проснулся, рывком принимая сидячее положение. Кто-то ойкнул и отшатнулся от его кровати. Сердце колотилось как бешеное. Остатки кошмара расплывались по сознанию, как чернила на мокрой бумаге, превращаясь в смутные образы. Майк дико огляделся, не понимая, где он. Это место никак не походило на ставшую привычной за последнее время камеру… Точно, его же выпустили. Долгожданная свобода, вот она, кушайте, не обляпайтесь. Майк потер руками лицо, прогоняя остатки сна, и снова огляделся. Нет, ему не показалось спросонья, в комнате действительно был кто-то еще. — Джереми? — окликнул он притаившуюся в темноте фигуру. — Привет, — неловко отозвался тот и переступил с ноги на ногу. — Что ты тут делаешь? — подозрительно осведомился Майк. Правду Джереми вряд ли скажет, но и потому, как человек врет, можно немало о нем сказать. Где-то в коридоре тикали часы. Майк прикрыл глаза, отсчитывая секунды вместе с ними. Джереми, как обычно, ответил не сразу: — Смотрел, как ты спишь. Майк моргнул. Джереми или очень плох в придумывании благовидных предлогов или говорит правду. Майк затруднялся ответить, какой вариант его тревожит больше. — Зачем? — Не знаю, — Джереми пожал плечами и почесал нос. — Я собирался встретиться со Смитом. Пойдешь со мной? — Посреди ночи? — А когда еще? — простодушно ответил Джереми.

***

«Действительно, — ядовито подумал Майк, ощущая, как холодный ночной воздух заползает под куртку. — Когда еще устраивать встречи, как не в первом часу ночи?» — На машине или прогуляемся? — Джереми снова почесал нос. За спиной у него болтался полупустой рюкзак. — На машине, — решительно ответил Майк. Ночной моцион может быть и полезен для здоровья, а вот переохлаждение явно нет. В добавок он не знал, как далеко придется идти, а Джереми от вопросов отнекивался. Путешествие много времени не заняло. Они припарковались возле мрачного темного здания. — Это твоя новая собственность, — многозначительно кивнул на него Джереми, выйдя из машины. — Это… бывшая «У Фредди»? Неприветливая громада стекла и бетона производила гнетущее впечатление. Поблизости не оказалось ни одного рабочего фонаря, и лунный свет, пробивавшийся сквозь разрывы облаков, серебрил стеклянный купол здания. — Ага. Идем, — и Джереми решительным шагом направился к мрачной громаде. К удивлению Майка, зашли они не через дверь, а через окно, взобравшись по куче гравия и спрыгнув с другой стороны. Изнутри заброшенный торговый центр представлял из себя зрелище одновременно жалкое и пугающее. Пустующие витрины (некоторые из них, к удивлению Майка, оказались застеклены) почти готовых магазинов соседствовали со штабелями досок и строительными лесами. Слабый лунный свет проникал сквозь застекленную крышу, заставляя предметы отбрасывать резкие тени. Скалились темными провалами распахнутые двери так и не открывшихся магазинов. У Джереми при себе был лишь крошечный карманный фонарик, света которого едва хватало на то, чтобы рассмотреть что-либо под ногами. Майк поспешил догнать его и дальше они пошли бок о бок. Джереми двигался быстро и уверенно, видимо, не раз уже проходил этим маршрутом. Они свернули в какой-то коридор, пролезли под строительными лесами и оказались в тесном закоулке с трубами. В одной из стен зияла темная дыра. Джереми без колебаний нырнул в нее. Майк последовал за ним. И словно переместился в прошлое. Черно-белая плитка пола, стены, увешанные детскими рисунками… Майк никогда не бывал в «У Фредди», но обстановка поразительно напоминала «Семейный ужин Фредбера», словно отец и Генри специально воспроизвели декорации их старого ресторана. Майк прикоснулся кончиками пальцев к пожелтевшей бумаге. Что-то болезненно защемило за грудиной, что-то бесконечно родное и столь же далекое. Как будто он вдруг оказался дома. Майк глубоко вдохнул и бросился догонять ушедшего вперед Джереми. Оставаться одному в темноте не хотелось. Они пересекли пустынный главный зал (ни мебели, ни аниматроников), завернули в другой коридор, а из него — в одну из многочисленных каморок. — Раньше здесь был офис охраны, — нарушил тишину Джереми, снимая рюкзак и усевшись прямо на пол. Здесь, как и повсюду в пиццерии, от мебели остались только следы. — Вы со Смитом всегда встречаетесь в подобных местах? — неопределенно махнул рукой Майк и с исследовательским интересом уставился на таинственное темное пятно на одной из стен, расположенное где-то в четырех футах над полом. Темное, окруженное россыпью пятен поменьше, оно заканчивалось книзу потеком. Скорее всего, когда-то в это место плеснули какой-то напиток, кофе или кока-колу. — Пиццерия — вся его жизнь, — Джереми достал из рюкзака потрепанный синий телефон и принялся деловито подключать его к торчащим из стены проводам. — Джереми, что ты делаешь? — отвлекся Майк от пятна и скептически сложил руки на груди. — Подключаю телефон к сети, — с убийственной серьезностью ответил тот, не отрываясь от своего занятия. — Я серьезно, — раздраженно отозвался Майк. — Зачем ты это делаешь? Тут даже электричества нет. — Чтобы Смит мог с нами связаться, — ровным тоном ответил Джереми и почесал нос. — Ты вообще слышал, что я сказал? — Майк вздохнул. — У тебя случайно еще одного фонарика нет? — Джереми покачал головой. — Жаль. — А зачем тебе?.. — Хотел сбежать, пока не поздно. Ненавижу розыгрыши. — Никаких розыгрышей, — Джереми, закончивший возиться с проводами, почесал нос. — Смит нам позвонит. Майк со скептическим видом сложил руки на груди и прислонился спиной к стене. — Отлично. Ждем звонка на неработающий телефон. Джереми сарказма не уловил и, улыбнувшись кончиками губ, перевел взгляд на телефон. Майк вздохнул и вновь принялся рассматривать пятно. По форме оно напоминало воздушный шарик. У Джереми и впрямь галлюцинации, ничем иным подобную уверенность в том, что им позвонят (несмотря на полное отсутствие электричества в здании), Майк объяснить не мог. Телефон не зазвонит никогда, но с безумцами, как известно, не спорят. Надо его отвлечь, придумать причину, по которой они должны уйти, не дожидаясь звонка. — Слушай, а почему бы ему не позвонить тебе на домашний? Не пришлось бы тратить кучу времени на поездку сюда. — Ты же хотел с ним встретиться, а не просто поговорить, — Джереми посмотрел на Майка и медленно склонил голову на бок. — А встретиться с ним можно только здесь. — Замечательно, — буркнул Майк и поежился. От немигающего взгляда Джереми по спине промаршировал табун мурашек. — И долго нам ждать? Вместо ответа раздалась дребезжащая трель телефонного звонка. Майк вытаращил глаза, не в силах выдавить из себя ни слова. Все тщательно выстраиваемые в уме логические конструкции посыпались прахом. Телефон никак не мог зазвонить, однако, он сделал это. Джереми самодовольно улыбнулся и поднял трубку, а затем нажал на кнопку громкой связи. — Привет? Привет-привет, — послышался из телефона неуверенный голос.