Яблочко от яблоньки

Майку снилось что-то хорошее. Он не мог точно вспомнить, что, но проснулся в прекрасном настроении, а такое случалось довольно редко. Он зевнул, от души потянулся, взглянул на часы (они показывали начало восьмого) и встал. Несмотря на насыщенную событиями ночь, спать не хотелось. Может, это был всего лишь сон? — Майк скоро станет владельцем компании! — в голосе Джереми звучало столько гордости, словно в этом была его собственная заслуга.  — Это… это великолепно. Да. Очень рад слышать. Ты ведь… ты ведь не станешь с-сносить здание, правда? Не хотелось бы оказаться бездомным, — их таинственный собеседник издал короткий смешок.  — Как ты это делаешь? — обратился все еще пребывающий в шоке Майк к Джереми.  — Я ничего не делаю. Это Смит. Майк бросил на него уничижительный взгляд. Никто не мог позвонить на этот телефон, во всяком случае, пока в здании нет электричества. В порядке эксперимента Майк пощелкал выключателем. Безрезультатно.  — Знаю, все это может показаться немного странным, н-но ты привыкнешь. Со временем все привыкают. Так… что ты решил по поводу аниматроников?  — Аниматроников? — заторможено повторил Майк и с силой зажмурил глаза. Зачем Джереми устраивать этот спектакль? Что он задумал? Или дело в этом Смите? Откровенно говоря, Джереми не производил впечатления человека, способного составить сложный план. Майк открыл глаза. Если единственный способ узнать правду, это подыграть ему, он сделает это. — Что за хрень тут творится?  — Эм… ну, это долгая история… эм… Ты знаешь, в работе тут есть некоторые особенности…  — Дэйв ему не рассказывал, — произнес Джереми и почесал нос.  — Это… это усложняет дело. В общем, эм… местные аниматроники слегка агрессивны по отношению к взрослым в ночное время суток. Они, вроде как, принимают людей за эндоскелеты, а по правилам, эндоскелет должен быть в костюме, так что…  — Они пытались запихнуть человека в один из запасных костюмов, — закончил за парня из телефона Джереми.  — С не очень хорошим прогнозом для здоровья. П-примерно это и могло произойти с подростками в прошлом году, если бы не Дэйв. Майк моргнул.  — Отец… спас их? — уточнил он. В последнее время он меньше всего ожидал услышать об отце что-то хорошее.  — Эм… не то чтобы спас, он… эм… отвлек внимание аниматроников на себя. Да. Но перед этим он… повздорил с этими подростками, ты знаешь, он сложный человек, и, эм, у них могло сложиться не лучшее впечатление о твоем отце. — Они убили его. — Да, можно сказать и так, — протянул Смит. — Кстати, одна из тех подростков приходила сюда не так давно. Она учится в местном колледже. — Да, я встречался с Чарли, — кивнул Майк. — Чарли? Эм, нет, это… это была другая девушка. Джессика или как-то так. Но, возвращаясь к аниматроникам… не мог бы ты… эм… попытаться вернуть их сюда? Нам с Джереми так и не удалось выяснить их судьбу, но они опасны. Только здесь они не смогут причинить никому вреда. — Здесь их дом, — добавил Джереми. С начала разговора он едва ли пошевелился, если не считать единичного почесывания носа. В его глазах бликовал свет фонарика, неподвижный взгляд был устремлен в точку чуть выше левого плеча Майка. Только редкое медленное моргание да ритмично вздымающаяся грудь давали понять, что Джереми не кукла и не мертвец. Майк перевел взгляд с него на телефон на полу и обратно. Он не понимал, что происходит. Казалось, его настойчиво зазывали сделать свой ход в игре, правил которой он не знал. И объяснять, что это за игра, никто не собирался. Это бесило. — Ну, нахрен, — с этими словами он развернулся на носках и шагнул во тьму коридора. Как-нибудь доберется до выхода на ощупь. — Майк! Майк, подожди! Джереми с фонариком догнал его только у самого выхода, так что по пути Майк успел налететь в темноте на косяк. Он осторожно нащупал на голове шишку и скривился. Все-таки не сон. По быстрому покончив с водными процедурами и приведя себя в порядок, Майк отправился на кухню. Решив, что Джереми не будет возражать, пошарился по шкафчикам, но, к своему изумлению, кофе не нашел. Майк задумчиво почесал подбородок. Ему казалось, что, ведя преимущественно ночной образ жизни, Джереми точно должен быть кофеманом. На всякий случай, Майк проверил шкафчики еще раз: какие-то крупы в банках, открытая пачка макарон, коробка со спрессованным в кубики сахаром, пачка чая в пакетиках… Кофе не было. Ну и ладно. Майк не привередливый, попьет и чая. Вспомнит, так сказать, английские корни. Тем более себя он любителем кофе тоже назвать не мог: в тюрьме кофе был дорогим и на вкус напоминал помои, а в детстве его запрещала пить мама. Дожидаясь, пока вскипит чайник, Майк лениво отстукивал пальцами по столешнице незамысловатый ритм. Потом заметил в дальнем углу блокнот с отрывными листочками, к которому на веревочке была привязана ручка. Повертел конструкцию в руках, рассматривая. Сам блокнот размерами чуть превышал ладонь. Где-то с четверть страниц было выдрано — от них остались только коротенькие пеньки. Первую из оставшихся страниц покрывали сделанные крупным неразборчивым почерком записи. Буквы плясали, заваливаясь то в одну, то в другую сторону, то лепились друг к другу почти вплотную, то соединялись с помощью длиннющих перемычек. Сколько бы Майк их не разглядывал, разгадать смысл текста ему не удалось. Если это обычный почерк Джереми, неудивительно, что письмо Майку он написал печатными буквами. Впрочем, такими же корявыми. Щелкнул отключившийся чайник. Майк выбрал на полке с посудой кружку почище, затем, подумав, помыл ее, и только после этого бросил в нее чайный пакетик, пару кубиков сахара и залил кипятком. Отхлебнув горячий напиток, вернулся к блокноту. Следующие несколько страниц были исписаны все тем же корявым почерком. На пятой странице обнаружился рисунок — схематичное изображение стоящего на сцене лиса. — Фокси, ты ли это? — задумчиво пробормотал Майк, проводя пальцами по нему. У подножия сцены расположились в ряд пять маленьких человеческих фигурок. Дети, должно быть. На двух из них были нарисованы кривоватые треугольники-юбочки, видимо, свидетельствующее о принадлежности этих фигурок к прекрасной половине человечества. Над головой у каждого ребенка стоял порядковый номер, а у ног — по две заглавных буквы. Инициалы? В левом верхнем углу была расположена еще одна человеческая фигура, больше остальных. У этой фигуры были много раз обведенные кружочки-глаза и широкая улыбка, также обведенная несколько раз. Майк отхлебнул из кружки и перевернул страницу. Здесь, схематично, но узнаваемо, были изображены аниматронники. Длинные уши выдавали Бонни, клюв и крылья вместо рук — Чика, Фокси — острые уши и крюк вместо левой руки и, наконец, шляпа-цилиндр позволяла опознать Фредди, нарисованного почему-то два раза. Эти записи остались от попыток Джереми узнать судьбу аниматроников? Над головами у них, как и у детей были запечатлены номера. Не по порядку — над головой Чики, расположенной второй, если смотреть слева направо, стояла цифра один, а стоявший перед ней Бонни получил номер три. Фредди обозначались цифрами два и пять. Возле некоторых цифр виднелись другие, многократно перечеркнутые. Майк нахмурился и перелистнул страницу назад, присматриваясь к нарисованным детям. Девочка, мальчик, девочка, еще два мальчика. Над головами — цифры, от одного до пяти, идущие по порядку. Первая девочка была подписана как «С. Д», потом шли «Г. К.», «К. В.», «Ф. Т» и «М. Б.» Майк вернулся на страницу с аниматрониками. Эти дети как-то с ними связаны? Может, номерами обозначаются их любимые аниматроники? Или Джереми просто плохо рисует, и то, что Майк принял за детей, на самом деле новые владельцы роботов? Или же… Майка пробрал мороз. Может, номера обозначают, что аниматроники напали на этих детей? Нет, тогда об этом бы говорили в городе. А пока единственным, чем запомнилась пиццерия «У Фредди» в общественном сознании, был инцидент с пропавшими детьми… Их ведь тоже было пятеро? Майк залпом допил остатки чая и задумчиво побарабанил пальцами по столу. Он не представлял, как пропавшие дети могли быть связаны с аниматрониками, но вот Джереми вполне мог прийти к такому выводу. В конце концов, его трудно назвать полностью нормальным. Может, его просьба вернуть аниматроников вызвана не заботой об окружающих, а знанием о связи аниматроников с пропавшими детьми? В этих машинах могут быть спрятаны какие-то улики, например. Майк выдрал из конца блокнота чистый лист и переписал инициалы с указанием пола. Что такого, что он проверит эту теорию? Все равно уже пообещал Джереми поискать человека, которому Берк сплавил роботов. Авось одно другому поможет. Глядишь, и Майк раскроет преступление века этого городишки, хотя бы частично обелит имя отца… Майк знал, что они с Генри были подозреваемыми, и то, что доказательств вины ни того, ни другого так и не нашли. А потом Генри покончил жизнь самоубийством, и исчезновения детей прекратились. Было ли это совпадением? Для отца поступок Генри стал настоящим ударом. Кажется, тогда он окончательно сдал. Возможно, дело было в том, что он еще не оправился от смерти Элизабет и развода, но когда он навещал Майка в тот период, его было не узнать. Похудевший и осунувшийся, с трехдневной щетиной и в несвежей одежде, он выглядел жалкой тенью прежнего себя. Тогда он предупредил, что собирается покинуть Харрикейн — слишком тяжело видеть напоминания о прошлом. Следующие два года Майк получал от него открытки из разных мест. Казалось, отец объехал всю страну, но, в конце концов, вернулся туда, откуда начал, вновь обосновавшись в Харрикейне. Майк вырвал из блокнота еще один лист, написал на нем предупреждение для Джереми и оставил на столе. Листок с инициалами сложил пополам и запихнул в карман. Городская библиотека начинала работу с десяти. Майк подъехал к ней в пятнадцать минут девятого. В выдавшееся свободное время он еще раз позавтракал в ближайшей кафешке, от скуки сыграл сам с собой в крестики-нолики на одной салфетке (выиграл все три партии), нарисовал портрет обслуживающей его официантки на другой. Прикинул, может ли Джереми оказаться замешан в деле пропавших детей — по возрасту вроде подходил. Глянул на часы. Они показывали половину девятого. Майк негромко стукнулся лбом о стол. Казалось бы, тринадцать лет заключения должны были научить его терпению. Почему же время ползет так медленно? Расплатившись, Майк вышел из кафе, сел в машину и поехал куда глаза глядят. Ему нравилось чувство скорости. Конечно, придется потратиться на дополнительный бензин, но ощущение бесконечной свободы того стоило. Следующие полчаса Майк бесцельно катался по городу, пока неожиданно для себя не выехал к кладбищу. В душе что-то болезненно дернулось. Майк остановился и вышел из машины. Он не знал, где именно похоронены его брат и сестра. Поиск их могил мог занять кучу времени. Как будто он куда-то спешит. Майк сунул руки в карманы и с независимым видом прошел на территорию кладбища. Бесконечные ряды надгробий, бесчисленные имена и даты. То тут, то там возвышались одиночные деревья. Майк частенько останавливался, пытаясь высчитать сколько прожил тот или иной человек и от чего умер; вчитывался в надгробные эпитафии, мысленно распределяя их по оригинальности. Первое место занял некто Джей. К. Холмс, скончавшийся в возрасте двадцати трех лет. «Наслаждайся вечной жизнью, сукин сын». Явно любящие друзья постарались. На могилу Генри Майк наткнулся случайно. Он дошел почти до самого края кладбища и уже собирался возвращаться, когда зацепился взглядом за необычную фамилию, а потом уже понял, что знает, кому она принадлежит. Могила заросла высокой травой. Простенькое надгробие буквально утопало в ней. Ни цветов, ни каких-либо других следов, что могилу навещали, не наблюдалось. — А дочурка к тебе равнодушна, а? — пробормотал Майк, рассматривая могилу. Совсем рядом с могилой Генри располагалась другая. Майк отодвинул разросшуюся траву, желая прочитать надпись на надгробии. Несколько секунд он стоял неподвижно, вновь и вновь пробегая глазами по выбитым в камне буквам. Громко каркнула севшая на вершину стоящего рядом телефонного столба ворона. От резкого звука Майк вздрогнул. — Дело принимает интересный оборот, — сказал Майк вороне. Та снова каркнула, вероятно, в подтверждение его слов. Майк еще раз окинул взглядом могилы Генри и его ребенка и проверил время. Библиотека должна была уже открыться. Пожалуй, ему стоит проверить кое-что еще. Жаль, конечно, что могилы мелких найти не удалось, но сейчас появились дела поинтереснее. А мертвые никуда не денутся. Библиотекарь — милая женщина лет тридцати, щеголявшая ярко-фиолетовыми волосами, с удовольствием показала ему, как пользоваться микрофильмами и оставила пленки с газетами с 1983 по 1985 год. Уже через пару часов Майк осознал, что всем сердцем ненавидит бумажную работу. Мозг отказывался признавать, что за бесконечными строчками букв может скрываться какой-то смысл, а любая попытка вчитаться в газетные статьи вызывала головную боль. За это время ему удалось узнать только самое простое — имена пропавших детей. Сьюзи Дэвис, Габриэль Келли, Кэссиди Вагнер, Фритц Тэйлор и Майк Брукс. Инициалы на рисунке Джереми действительно могли принадлежать исчезнувшим детям. Номера соответствовали порядку, в котором они пропали. Но как с этой историей связаны аниматроники? Газеты за 1983 год он до конца не досмотрел: наткнулся на статью о себе и, не удержавшись, прочитал. Ничего хорошего там, разумеется, не написали, напрочь переврав события и выставив его полным чудовищем, а отца — безответственным слюнтяем. По Генри тоже проехались, но не так агрессивно. А ведь если бы не он, ничего бы не случилось! Желание что-либо искать напрочь отпало. Могила сама по себе достаточное свидетельство. Немного подумав, Майк решил заехать в полицейский участок. Узнать, как продвигаются дела с его наследством и попросить глянуть список распроданного имущества из пиццерии. Из-за отсутствия на месте Берка удалось только второе, и то после долгих уговоров. По большей части списка Майк только пробежался глазами. Его не интересовали столы, стулья или посуда, только аниматроники. Майк предполагал, что их просто сдали в утиль, но, к его удивлению, они действительно участвовали в аукционе. И некое частное лицо купило их ровно за десять долларов (к чему наверняка приложил руку Берк). Подозрительно? Не то слово! — Мистер Афтон, — окликнул его знакомый голос. Клэй Берк, легок на помине. — Вижу, интересуетесь делами пиццерии? Вид у полицейского был усталый, отчасти даже помятый. — Да вот, хотел уточнить, чего лишился, — криво усмехнулся Майк, складывая бумаги обратно в папку, и протянул ее Берку. Тот немного повертел ее в руках и сунул подмышку, явно пребывая мыслями где-то далеко. — Хорошо, что ты здесь, — кивнул он словно сам себя и вздохнул. — У меня для тебя две новости, хорошая и плохая. С какой начать? — С хорошей, — ответил Майк и сунул руки поглубже в карманы. — «Фазберс Энтертеймент» принадлежит тебе, целиком и полностью. Осталось подписать документы. — А плохая? — Майк сглотнул. — Сегодня мы нашли труп человека в одном из этих ужасных костюмов. Скорее всего, это твой отец. Майк почувствовал, как у него груди что-то оборвалось. Вчера он сказал, что отец может быть жив из чистого упрямства, чтобы позлить эти самодовольные рожи. Он прекрасно понимал, как мала вероятность подобного исхода, однако что-то в глубине его души продолжало надеяться на него. Он старательно давил в себе это чувство, но оно, как сорняк, вновь и вновь прорастало в его душе. А теперь… Теперь все точно закончилось. «Разве не за этим ты сюда приехал? — прошептал гаденький голосок в его голове. — Убедиться, что со стариком все кончено. Освободиться от него. Начать новую жизнь». «За этим. Но…» Майк глубоко вздохнул и попытался сглотнуть подкатившийся к горлу комок. Он не хотел возвращаться в Харрикейн, не хотел возвращаться к отцу. В тюрьме Майк часто пытался представить жизнь после освобождения, но с каждым годом это удавалось все с большим трудом. Отец навещал его нечасто, пару раз в год, и эти встречи производили на них обоих тягостное впечатление. После всего случившегося отец сломался, превратился в тень себя прежнего. Он был душным, суетливым, его было слишком много. Майк не мог представить свою жизнь с ним. Он мог выбрать, куда пойти после освобождения — за время срока у него накопилось немало знакомых. Майк без труда сходился с людьми, так что многих из них он мог назвать даже приятелями. Некоторые уже освободились. Они бы помогли с работой и жильем, обратись Майк к ним. Письмо от Джереми пришло за неделю до освобождения Майка и напрочь разрушило все его планы. Сперва он хотел просто узнать, что случилось. Потом — получить свое наследство. Теперь к этому добавилась целая вереница тайн, неразрывно связанных с пиццерией «У Фредди Фазбера». Словно Майк с размаху плюхнулся в огромную лужу проблем, оставленных его отцом. Болото, неумолимо затягивающее его все глубже. — …Мистер Афтон? Майк? — А? — откликнулся тот, поднимая взгляд на полицейского. — Я спросил, не хочешь ли ты на него взглянуть? Тело должны были уже привезти. Может, сумеешь опознать? — в голосе Берка звучала несвойственная ему неуверенность. — Но ведь больше года прошло, — пробормотал Майк. — Там должны быть одни кости. — Он относительно неплохо сохранился. Естественная мумификация порой творит чудеса. Ну так что? — Я… — Майк зажмурил глаза. Это может дать еще одну зацепку. Да и терять ему нечего. — Я согласен.