— Дамы и господа, прибывает рейс: аэропорт Шереметьево — Сан-Франциско. Просьба, пассажиров приготовить свои билеты и произвести посадку на борт самолёта, — говорил диктор. Астрид хмурясь вслушивалась в слова, сначала говорившие на русском, потом на английском.
— Астрид, что-то не так? — спросила Хедер, смотря на сосредоточенную подругу. Фиолетовоглазая приложила палец к губам, вслушиваясь в говор. Хедер переглянулась с Иккингом.
— Всё хорошо, — ответила наконец девушка. После, заметив зелёную вывеску, гласящую «Выход», указала на неё. — Нам туда.
— Откуда ты знаешь? — спросил Иккинг, вглядываясь в табло. И только сейчас он заметил надпись поменьше: «Exit». — Глазастая какая, — Астрид улыбнулась.
Трое вышли из аэропорта, и задумались. Им нужно было добраться до столицы, а потом до небольшого городка. Там можно на такси доехать до дома Ивана. У Астрид зазвонил телефон, который Иккинг отдал девушке, чтобы та всегда была на связи. Фиолетовоглазая вынула устройство, и ответила на вызов.
—
Привет, — с сильным акцентом послышалось на той стороне трубки. —
Это Иван. Вы в аэропорте? — Астрид усмехнулась, после посмотрела на Иккинга.
— Здравствуйте, да, мы приехали в аэропорт, — заговорила девушка на языке, совсем недавно всплывшим в памяти, но явно более понятным лингвисту, чем английский. Иккинг и Хедер выпучили глаза на черноволосую, а она с трудом держалась, чтобы не засмеяться.
—
Погоди, ты владеешь великим и могучим? — возмутился лингвист. —
Так какого х… простите, чёрта, я тут на басурманском изъясняться пытаюсь?!
— Не знаю, — честно ответила девушка. Иван рассмеялся.
—
Ладно. Возьми билеты на аэроэкспресс. Он должен доставить вас на Киевский вокзал. Оттуда идёте в метро. По карте, отправляетесь на Курский вокзал. Берёте билеты до Серпухова. Я бы вас забрал, да мой верный конь железный подвёл. Потому починю, и встречу вас на вокзале уже у нас. Рубли у вас есть? — спросил лингвист. Астрид сунула руку в карман, откуда вытащила ранее обмененные рубли.
— Да, есть, — ответила девушка. — Тогда мы отправляемся к кассам.
—
Хорошо, скатертью дорога, — сказал Иван, и бросил трубку. Иккинг и Хедер всё ещё удивлённо переглядывались.
— Что? — не выдержала Астрид, пряча деньги.
— Откуда ты знаешь русский?! — хором спросили Хеддоки. Девушка попыталась сдержать смех, но не смогла. У входа в терминал разлился громкий девичий хохот, на который некоторые даже обернулись. — Эй! — возмутились брат с сестрой. Астрид прикрыла рот рукой, продолжая смеяться.
— Вы такие забавные, — наконец выдала черноволосая. — Вспомнила я его, — ответила она. Иккинг с Хедер переглянулись, но ничего не сказали.
Ребята отправились к кассам, у которых уже собралась достаточно длинная очередь. Пришлось достаточно долго ждать, пока настанет их черёд, прежде чем Астрид купила билеты, и они наконец сели в красный поезд. Ждать долго не пришлось, и аэроэкспресс, сообщив об отправлении, направился на вокзал. Хедер уснула, а Иккинг и Астрид остались наедине… ну, если не обращать внимание на тех, кто расположился впереди и сзади, но те тоже уже уснули.
Мимо проплывали поля, леса, деревни. Не сильно Россия отличалась от Англии, во всяком случае на первый взгляд. Астрид понимала, что другие тут скорее люди, нежели природа. Девушка смотрела в окно, и думала. Что её ждёт в ближайшем будущем? Как сложится её жизнь. Почему-то девушка была уверена, что ничего особенно полезного они не узнают, но это не особо волновало её. Она хотя бы повидала мир, что тоже не плохо.
Из размышлений её вывел Иккинг, которого медленно, но верно сморил сон, как и Хедер. Парень опустил голову на плечо фиолетовоглазой, и медленно погрузился в сон. Девушка чуть улыбнулась, смотря на Хеддока. Иккинг устроился поудобнее на девушке, и закрыл глаза. Подчиняясь непонятному порыву, Астрид осторожно погладила парня по голове, на что он почти никак не среагировал. Девушка чуть улыбнулась, почувствовав рукой его волосы. И вновь необъяснимое чувство заставило сердце трепетать в эйфории. Вот он, Иккинг, так близко. Можно просто взять, и прикоснуться к нему. Вновь фиолетовоглазая вспомнила тот разговор с Хедер, в Лондоне. Судя по тому, как себя проявляют эти чувства, когда они появляются, Астрид наконец признала себе, что Иккинг ей не безразличен. На самом деле, это было очень слабое определение её чувств, но использовать слово «люблю» даже в своей голове девушка постеснялась, чему не нашла рационального объяснения.
За размышлениями, девушка и не заметила, что не спит Иккинг — будучи музыкантом, он был вынужден стать чувствительным тактильно и слухом, для лучшего взаимодействия с инструментом, и, если стук колёс поезда его усыплял, то действия Астрид наоборот. И сейчас Хеддок прокручивал всё знакомство с фиолетовоглазой, вспоминая все этапы развития отношений с девушкой.
С самого начал потерянная растерянная, даже слегка напуганная, Астрид видела в нём спасение, словно хвостик ходя за Иккингом везде, где только можно. Он умилялся ею, её невинностью, её наивностью. Сам не заметил, как привык к её вечному присутствию. После случился инцидент в Лондоне, во время которого фиолетовоглазая приобрела определённую самостоятельность. Тогда девушка познакомилась с жестокостью мира, а Иккинг впервые осознал, что чувства его уходят за рамки «друг». Ему было не просто жаль оставлять её в мире живых, ему было больно это. Но тогда он этого даже не понял, списав на болезнь. Сейчас Иккинг понял, что именно это была за боль. Если бы она гибла вместе с ними, он не волновался бы так, хоть это и было бы верхом эгоизма. Тем не менее, черноволосый ощутил потребность в Астрид, и даже понимал почему. Однако признать этого Иккинг не мог, вернее не хотел, боясь, что это нечестно по отношению к малознающей об этом мире девушки с глазами цвета фиалок. Но прошло время, она восполнила многие дыры… честно ли это сейчас?
Поезд тряхнуло на переходе с одной ветки на другую, и от этого Иккинг «проснулся». Сонно потирая глаза, он посмотрел в окно, где уже виднелись небоскрёбы столицы Федерации. После взгляд его перешёл к Астрид. Заметив, что он смотрит на неё, фиолетовоглазая улыбнулась.
— Привет, — сонно сказал Иккинг. — Ты не спишь?
— Не спится, — вздохнула девушка. Иккинг понимающе кивнул.
— Мысли покоя не дают… — сказал он. — О чём думаешь? — девушка словно не поняла его вопроса, потому не ответила сразу. На самом деле в голове зародилась мысль, рассказать Хеддоку, если не всё, то хотя бы часть.
— Да… пытаюсь в себе разобраться, — туманно ответила наконец фиолетовоглазая.
— А поточнее? — улыбнувшись спросил Иккинг, чуть наклонив голову на бок.
— Просто… — Астрид перевела взгляд в окно, где проносились пейзажи России. — Я чувству… — не зная, как подобраться к мысли, девушка замолчала. Для неё это было понятно, но высказать словами она это не могла. — Тепло, наверное. Защищённость чувствую, — девушка мотнула головой, поняв, что это слишком абстрактно. Иккинг терпеливо ждал, пока девушка найдёт правильную формулировку. Сама фиолетовоглазая никак не могла найти нужных слов. В итоге, решении было выбрано самое простое. — Ну… — а самое простое решение оказалось далеко не самым простым, и всего три слова девушка из себя выдавить не могла. — Мне кажется… ты мне нравишься, — тихо выдавила из себя девушка, тут же отворачиваясь, пряча взгляд от смущения. Парень опешил от такого заявления. В груди всё сжалось, а после огонёк, давно зародившийся в груди, начал перерастать в пожар, сжигающий этот ком.
Чувства, которые испытывал Иккинг, оказались взаимными, и это Хеддок кстати предвидел, но он не думал, что взаимные чувства девушки перерастут во что-то большее, чем дружба и привязанность. Сейчас он чувствовал какую-то радость, и вместе с тем ответственность. От его ответа зависит то, как их отношения будут развиваться дальше. Если ответил, что она тоже ему нравится, то пути назад не будет. А ведь Астрид возможно встретит кого-то достойнее. А если он ей откажет… вдруг он единственный, кто вообще готов принять Астрид со всеми её странностями? Нет, наверняка не единственный, но вдруг другого такого она просто не встретит? Останется одинокой до конца своих дней… нет, Хеддок этого позволить не мог. Тем более, Астрид уже прошла тот порог, перед которым она не понимала разницы между привязанностью и любовью. Сейчас она видела разницу, может не столь явно, но видела. А значит сейчас это был её осознанный выбор.
— Ты… — начал было парень, как раздался голос сверху.
— Киевский Вокзал. Конечная, — сказала диктор. — Просьба, выйти из вагонов. Не забывайте свои вещи, — после эта же фраза прозвучала на английском. Проснулась Хедер, и Иккинг понял, что момент свой упустил. При сестре он не мог этого сказать — слишком её стеснялся.
— Приехали? — сонно спросила голубоглазая. Астрид кивнула. — Куда теперь?
— Идём, — сказала фиолетовоглазая, поднимаясь с места. Иккинг прочёл в её глазах разочарование, смешанное со стыдом и грустью. От этого Хеддоку стало очень не по себе, и он уже костерил себя, как только мог, что не успел ей ответить. Но момент упущен.
Троица ступила в столицу Российской Федерации…
***
Раздался звонок у ворот, и Дагур, посмотрев на экран, удивлённо приподнял бровь. На экранчике с камер у ворот стоял странный мужчина средних лет, переминаясь с ноги на ногу. За спиной у него был небольшой рюкзак.
— Брат! — позвал Вереск. — Ты ждёшь кого-нибудь?!
— Нет! — ответили из другой комнаты. — А кто там? — Антонио появился в гостиной, где сейчас и находился зеленоглазый. Дагур указал на экран. — Это кто?
— Не знаю, — нахмурившись ответил Вереск. — Открыть ему?
— Пошли, выйдем, — предложил Антонио. Дагур пожал плечами, и последовал за братом, идущим к воротам.
Мужчины пересекли двор, и подошли к воротам. Одно движение электронного ключа Антонио, и те начали раскрываться. Гость поднял взгляд жёлтых глаз к Антонио, потом перевёл на Дагура. Выглядел он просто. Красная футболка, джинсовые шорты, кеды. На ноге шрам. Волосы белые, явно покрашены. Братья переглянулись, и Антонио обратился к прибывшему на итальянском. Тот усмехнулся.
— Простите, я не владею итальянским, — сказал он на чистом английском. — Я ищу Астрид Хеддок. Я слышал, она тут гостит.
— А кто интересуется? — резко спросил Вереск, скрещивая руки на груди. Бывший полицейский усмехнулся.
— Простите, забыл представиться. Эдвард. Эдвард Хейфец. Я просто был знаком с ней, узнав, что она тут, хотел повидать, — Дагур прищурился. У Астрид не было знакомых, как не было и прошлого, и, либо Эдвард врёт, либо часть её прошлой жизни. В последнем Дагур почему-то сомневался. — Так она тут? — Дагур сделал шаг назад, как бы приглашая Хейфеца в дом. Незаметно дал сигнал Антонио, и черноволосый закрыл ворота. Дагур одним движением прижал Эдварда к воротам.
— Нет у ней знакомых. Лжёшь, собака, и не краснеешь. Признавайся, кто ты, или отсюда живым не выйдешь, — Эдвард разумно не оказывал сопротивление, спокойно слушая рыжего.
— А вам откуда это известно? — спокойно спросил он. Дагур хищно улыбнулся.
— Я всех её знакомых знаю. Так кто ты? — щурясь спросил норвежец. Хейфец вздохнул.
— Господин, простите, не знаю вашего имени. Отпустите меня пожалуйста, — попросил желтоглазый. — Давайте поговорим, как люди.
— Брат, — подал голос Антонио. — Давай для начала выслушаем его, а уже после будем думать, превращать ли его в археологическую ценность возрастом в несколько сотен лет, через которые его найдут мои потомки в фундаменте этого дома, — Вереск отпустил Эдварда. — Откуда вы знаете Астрид? Советую не врать, мой брат очень хорошо распознаёт лож, — Эдвард посмотрел на итальянца. Потом на норвежца. Вздохнул, но всё же ответил.
— Если честно, я не знакомый ей. Один раз встретились в Лондоне, — заговорил беловолосый. — Я полицейский. Вернее, был им. Она в тот раз сбежала от меня, — мужчина чуть улыбнулся.
— Это не ты в неё стрелял во время пандемии? — прищурившись спросил Дагур. Хейфец покачал головой.
— Мой напарник. После его смерти, меня попросили из отдела. Я не знал, чему посвящу жизнь, в органы меня не возьмут, а в охрану не хочу. Решил взять небольшой перерыв, и, воспользовавшись сбережениями, попутешествовать. Эта Астрид меня заинтересовала тем, что о ней почти ничего не было, но и грифа «совершенно секретно» на ней не было. Да и вела она себя странно во время нашей встречи. Тут мне друзья помогли накопать немного информации. Вернее, только копию паспорта и место прописки. Однако там никого не было. Мне сообщили, что она полетела сюда, и вот я тут, — окончил рассказ Хейфец.
— То есть ты сюда прилетел чисто из интереса к чудачке, я правильно тебя понял? — неверующе спросил Дагур.
— И, заодно, посмотреть достопримечательности Италии, — чуть наклонив голову на бок сказал он.
— Маловато причин для преследования, — сложив руки за спиной сказал Антонио. Желтоглазый задумался. Не просто так его зацепила она. Ещё дома, он размышлял, почему вообще решился на такую авантюру. И столкнулся с необъяснимым чувством… словно девушка видела в нём врага народа. Она смотрела на него с такой ненавистью, словно он перерезал всю её семью. В то время, как Майк выглядел куда опаснее и менее дружелюбно.
— Ну, я хотел извиниться за моего покойного напарника за тот выстрел, — добавил Эдвард. — Так позволите с ней поговорить?
— Нет, — хором ответили братья. — Господин Хейфец, мы вас не знаем, и верить вам на слово не намерены, — продолжил кареглазый. — Если вы соизволите погостить тут пару часов, мы сможем во всём разобраться, а потом мы уже скажем вам то, что вы хотите знать.
— И тебе повезло, что сегодня у нас нет дел, — с угрозой в голосе бросил Дагур. — Иначе бы вышел в эти ворота, при том через верх, ибо я не стал бы ждать, пока их откроют.
— Прошу за мной, — сказал Антонио.
В голове итальянец уже строил многоходовый план. Рассказ Эдварда был странным, нелогичным, и нереалистичным. С другой стороны, возможно он как-то связан с Астрид, и упускать его нельзя. Потому он решил сам спросил фиолетовоглазую. Возможно она вспомнит что-то при упоминании имени этого человека, а это уже даст какую-нибудь зацепку. С другой стороны, если он и правда тот полицейский, что гонялся за ней по Лондону, то его мотив как минимум странный, и тогда его тем более нельзя просто отпускать. В любом случае, с этим придётся разбираться археологу и Дагуру.
***
— Иккинг, почему все говорят о пьяных русских с балалайками? — спрашивала Хедер, когда они ехали в сторону Серпухова. — Я пьяных видела от силы два три, да и разрухи нет. Может я чего-то не понимаю?
— Как и говорил Дагур, Россия сильно отличается от того, что представляют люди запада, — заговорила Астрид. — Но, как я поняла, мы едем как раз к типичному русскому.
— Я хотела посмотреть на медведей, — грустно вздохнула голубоглазая. Астрид усмехнулась.
— Увидишь ещё. В крайнем случае, в Москве есть зоопарк, туда сходим, — сказала фиолетовоглазая. Хедер с надеждой повернулась к Иккингу. Парень чуть улыбнулся, и кивнул.
— Серпухово, — сообщил диктор, и троица, ухватив рюкзаки, направилась к выходу из вагона.
На платформе толпились люди. Перед перроном возвышалось большое здание, частично в классическом стиле. Иккинг рассматривал сооружение, а Астрид смотрела по сторонам, ища кого-то. Наконец её взгляд выцепил мужчину в шортах тапочках и майке, стоявшем рядом с ладой бледно синего цвета, с облупившейся краской и проступившей ржавчиной. Вообще, казалось, транспорт держится на честном слове. Фиолетовоглазая дёрнула Иккинга за рукав, и указала на лингвиста. Хедер так же проследила за рукой Астрид. Они переглянулись, и направились к мужчине. Иван затянул сигарету. Заметив гостей, выплюнул её, и затушил ногой. Вытащил жвачку, и сунул в рот.
— Гуд морнинг, как говорится, — заговорил он. — Милости просим в нашу приветливую, пусть и не очень чистую страну, — Хедер и Иккинг недоумённо переглянулись, и Иван сразу понял, с кем ему стоит говорить.
— Благодарим, — чуть улыбнувшись ответила фиолетовоглазая.
— Садитесь в машину, сейчас в красках вам разрисую план на пару дней, — сказал он, открыв дверь автомобиля. Хедер посмотрела на Иккинга, парень критически осматривал транспорт. — Может и выглядит так себе, но надёжная, как самовар, — пнув колесо сказал русский.
— Он говорит, что пусть машина выглядит не очень, она надёжна, — перевела Астрид.
Иккинг пожал плечами, и сел на заднее сиденье. Хедер за ним. Иван и Астрид сели вперёд. Англичане тут же пристегнули ремни, на что Иван рассмеялся. Сунул ключ в замок зажигания, и повернул. Машина затарахтела, но тут же заглохла. Иван стукнул по приборной панели кулаком. Вновь провернул ключ. Послышался звук двигателя. Иван никак не прокомментировал свой успех, хотя Астрид была уверена, что хотел. Дал задний ход, и двинулся по дороге.
— Иккинг, а почему мы едем по правой стороне? — тихо спросила Хедер.
— В России правостороннее движение, — пояснил парень.
Автомобиль выкатил к реке, доехал до моста, проехал через него. Пересёк посёлок с кричащим, наверняка ещё советским названием Большевик, и, отъехав ещё километра на три, оказался у большого озера, на берегу которого находилась территория, судя по всему, принадлежавшая Ивану. Подъехав к забору, лингвист вылез из машины, и, чертыхаясь, направился к преграде. Снял большой висячий замок, и открыл ворота. После махнул Астрид.
— Нажми педаль газа, и закати её сюда. Только осторожно, я её только сегодня чинил, — сказал Иван. Астрид пересела за место водителя, осторожно положила руки на руль, и плавно надавила на нужную педаль. Машина сдвинулась с места, и вкатилась на территорию. Девушка отпустила педаль, и ткнула тормоз, останавливая транспорт. Нет, в прошлом машину она не водила, иначе бы это было не так сложно. Хедер и Иккинг вылезли из машины, и стали осматриваться. Оказались они около средних размеров деревянного дома. У берега озера стояла заброшенная, поросшая травой беседка, а около въезда судя по виду гараж. Астрид так же вылезла из машины, осматриваясь. Беседка, когда-то белоснежная, резная, сейчас выглядело поломано и жалко. Где-то не хватало резных деталей, которые когда-то там были. В крыши даже отсюда виднелись щели. Гараж тоже уже основательно проржавел. — Велком ту Раша. Чувствуйте себя как дома.
